47
В понедельник перед бассейном Мэрибет зашла в библиотеку в Сквиррел-Хилл, чтобы отыскать в архивах номера страховок родителей. Поскольку она удалила письмо от Джейсона, не ответив, то больше от него ничего не ждала. Но он снова написал с устрашающей темой P.S.
Что это значит? P.S., я тебя ненавижу? Не возвращайся? Ты – худшая мать на свете?
«P.S. Ты, похоже, думаешь, что я тебя наказываю. Но чтобы ты знала – на День благодарения мы уехали за город, Оскар заболел, я сидел с ним дома, а ты писала на рабочую почту, так что я увидел только в понедельник вечером. И целый день переваривал, можно меня понять, ты же за целый месяц слова не сказала.
Мэрибет, ради бога, я решил к тебе не лезть. Я делаю ВСЕ, о чем ты меня просила. Я не знаю, чего ты еще от меня хочешь».
Она посмотрела на дату. Второе письмо он послал на следующий день после первого. За два дня до того, как она поцеловала Стивена.
Мэрибет размышляла об этом поцелуе со странной примесью нежности и неловкости, а сейчас к ним присоединилась еще и вина. Поцеловала бы она Стивена, если бы увидела это второе письмо? Или же она целовала его, чтобы отомстить Джейсону? Нет, так не казалось. Если она и думала о ком-то третьем там, на кухне, то это была Фелисити.
Мэрибет перечитала письмо. За город? И что случилось с Оскаром?
«Оскар в порядке?» – немедленно написала она и не думая отправила.
Джейсон, наверное, сидел за компьютером, поскольку ответ пришел сразу же.
«В полном».
В конкретику Джейсон никогда не вдавался. Не парился по пустякам, хотя Мэрибет так и не смогла понять, что для него не пустяк. Например, то, что она сбежала?
Но болезнь Оскара ее перепугала. Уши? Трубки? Оскар поздно заговорил – они списывали это на то, что на все вопросы за них обоих отвечала Лив, до тех пор, пока Лорен не обратила внимание на то, что Оскар часто переспрашивает: «Что?» и поинтересовалась, проверяли ли они слух. Оказалось, что уши у него были заполнены жидкостью и он едва слышал, поэтому и не разговаривал. Мэрибет пришла в ужас – от того, что подвела Оскара, что не заметила сама, без Лорен. («Да ладно тебе, – сказал ей Джейсон. – У нее четверо детей».) Оскару вставили в уши трубки, и он догнал сестру, но летом трубки выпали, и отоларинголог велел следить, чтобы жидкость снова не скопилась.
Мэрибет написала более развернуто: «У Оскара проблемы с ушами? Ты записался к отоларингологу? Разговаривал с логопедом?» И, раз уж выпала такая возможность, задала вопросы более широкого характера: как дети чувствуют себя физически и психологически, ходят ли к педиатру, стричься? В итоге получился допрос на целую страницу.
Ответ пришел слишком быстро, ясно, что Джейсон не расписал подробно.
«Все в порядке».
«А конкретнее можно?»
«Оскар в порядке. Лив в порядке. Я за всем слежу. У всех все отлично».
Отлично? Джейсон Бринкли все мог свести к одному этому нейтральному слову. Частично он выдавал желаемое за действительное, плюс две трети лени. Да, раньше все было отлично. Потому что Мэрибет следила.
А теперь, когда ее нет, насколько все действительно отлично? Он заявил, что не наказывает ее, но, когда они ругались, Джейсон делал именно это: превращался в черепаху с жестким панцирем. Это была его идеальная защита и идеальное оружие. Мэрибет всякий раз проигрывала.
Она понимала, что заслужила гнев мужа. И не пыталась отмазаться. Не искала прощения или отпущения грехов. Мэрибет просто пыталась разведать обстановку. Хоть раз в жизни понять, какое значение она для него имеет. Потому что как без этого можно вернуться? Она жила как на зыбучем песке, где взять надежду нащупать почву под ногами?
Отлично? Как можно доверять такому ненадежному слову? Как можно доверять ненадежному человеку? Который никогда не говорит того, что думает. Отлично – это антоним тому, что все трещит по швам, или синоним успешной жизни?
Когда до нее дошло, это было все равно что удар в живот. А если Джейсон имел в виду нечто совершенно другое? Что у них все отлично. Без нее.
