Обычно Мэрибет приходила в библиотеку поздним утром, и там стояла тишина, но в тот день она притащилась под вечер, и там оказалась целая толпа подростков, которые не только все компьютеры заняли – и в молодежном отделе, и все остальные, – нет, они заполонили всю библиотеку. Они разговаривали друг с другом неподобающе громко, смотрели ролики на YouTube. Мэрибет стояла и ждала, когда освободится компьютер, а они поглядывали на нее с таким подозрением, как мамаши на детских площадках смотрят на одиноких мужчин.

Она даже не знала, что собирается сказать детям. Понимала только, что надо написать хоть что-то, дать им знать, что она не такая мать. Она хорошая, она из тех, кто найдет обратный путь к детям. Но вот как что-то им написать и при этом объяснить, что она еще не возвращается? Если по способности дойти до библиотеки и обратно можно судить о здоровье, то Мэрибет поправилась. Ей уже удается подняться на холм. Но, поднявшись, она увидела за ним новые вершины. И поняла, что возвращаться не готова.

Но когда-нибудь будет готова. И Мэрибет хотела, чтобы Оскар и Лив это знали. Чтобы не считали ее злодейкой, не думали, что она бросила их навсегда.

Когда, наконец, в подростковом отделе освободился компьютер, Мэрибет подлетела к нему чуть быстрее, чем девчонка с розовой челкой и пирсингом в губе.

– Эй, – сердито сказала девица, – вам тут нельзя.

Не обращая на нее внимания, Мэрибет запустила Гугл-почту. Она впервые так долго не заглядывала в ящик с тех пор, как его завела, так что ее охватили предвкушение и страх. На этот раз они были куда сильнее, чем после того, как она несколько дней просидела без Интернета в домике Тома и Элизабет. Можно представить, что там понаписал Джейсон за дни ее отсутствия. Блин, а если и мать нашла, кого попросить отправить письмо от нее?

Мэрибет буквально вздохнула от облегчения, увидев, что на первой странице один спам: реклама распродаж, предложения взять кредитку в банке, просьбы о благотворительных пожертвованиях. Когда она это удалила, открылась страница с новыми сообщениями. Уведомления о «Дне выбора профессии» в саду, бесконечное обсуждение на родительском форуме, какое органическое детское питание лучше, продажа двойной коляски для таких родителей, которые занимаются бегом, а от Джейсона ничего.

Мэрибет просмотрела пять, десять, пятнадцать страниц. Две, три, четыре недели. От Джейсона ни слова. Она включила поиск по его личному и рабочему адресу. Последнее письмо от Джейсона Бринкли было датировано концом октября. За два дня до того, как она приехала в Питтсбург.

Мэрибет уехала через две с половиной недели после серьезной операции на сердце, толком еще не восстановившись. А он не написал ей ни одного письма. Даже не поинтересовался: «В порядке ли ты?». Не крикнул: «Да пошла ты!» Не умолял вернуться, не приказывал не возвращаться.

Она рассмеялась, хотя не от радости, и через две секунды этот смех превратился в плач. Модные подростки смотрели на нее теперь с некоторой обеспокоенностью.

– У вас все нормально? – поинтересовалась девушка с розовыми волосами и пирсингом.

– Твою мать, он мне не писал.

Девочка страшно удивилась. Может, сквернословию. Может, потому, что впервые увидела, чтобы взрослый человек вдруг так ни с того ни с сего распсиховался. Но уже через миг она пришла в себя и закатила глаза.

– Да мужики вообще козлы.