50
Москва. 20.03.1943.
Заместитель командующего Западным фронтом генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов нервничал. Его срочно вызвали в Москву, к товарищу Сталину, который недавно вернулся в столицу. Волю хозяина следовало выполнять без промедления, и генерал Власов вылетел в Москву на самолете У-2. Под крылом проносились поля и леса, разграбленные и сожженные дотла деревушки, забитые колоннами солдат размытые весенние дороги и речушки. Самолет быстро приближался к одному из полевых московских аэродромов, а генерал прокручивал в голове свою жизнь и пытался понять, зачем он понадобился хозяину.
Андрею Андреевичу сорок два года. Он родился в селе Ломакино, Нижегородской губернии. Из бедной крестьянской семьи. Собирался стать священником и учился в духовной семинарии. Но началась Гражданская война и в 1919 году, окончив четырехмесячные командирские курсы, он был назначен на должность командира взвода и отправился на Южный фронт. Служил во 2-й Донской стрелковой дивизии. Воевал с беляками и казаками на Северном Кавказе, а потом в Таврии, добивал Врангеля и давил махновцев, вчерашних союзников советской власти, которые стали врагами.
После окончания Гражданской войны Власов продолжил военную карьеру. Он учился и служил, поднимался по служебной лестнице и был образцовым командиром Красной армии, а с 1937 по 1938 года являлся членом трибунала Ленинградского и Киевского военных округов. Что характерно, за это время трибунал не вынес ни одного оправдательного приговора, а Андрей Андреевич зарекомендовал себя как жесткий, волевой и принципиальный коммунист. С августа 1937 года он командир полка. С апреля 1938 года помощник командира дивизии. Осенью этого же года направлен военным советником в Китай, с обязанностями справлялся хорошо и был отмечен китайским правительством. Чан Кайши наградил его орденом Золотого Дракона, а жена китайского лидера подарила Власову часы. Правда, после возвращения в СССР орден и часы у Андрея Андреевича отобрали сотрудники НКВД, но память все равно осталась.
На родине Андрей Андреевич был отправлен с инспекцией в 99-ю стрелковую дивизию, в которой он раньше служил. Его преемник активно изучал тактику Вермахта и Власов указал об этом в рапорте. После чего комдива арестовали и объявили шпионом, а Андрей Андреевич занял его место. Воинская дисциплина и исполнение уставных норм — именно на это делал упор комдив Власов, который хотел, чтобы его дивизия стала лучшей, и добился своего. Вскоре 99-я стрелковая дивизия была награждена переходящим Красным Знаменем и ее признали лучшей в Киевском военном округе. Самого Андрея Андреевича при этом наградили золотыми часами и орденом Красного Знамени, а еще о нем писались хвалебные статьи в «Красной Звезде» и других газетах.
Андрея Андреевича заметили. Сам товарищ Сталин обратил на Власова внимание и его карьера пошла в гору. В январе 1941 года он был назначен командиром 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа, а в феврале уже награждён орденом Ленина.
С началом войны Власов проявил себя как преданный партии военачальник, который выполнял все поставленные перед ним приказы и добивался результатов. А когда немцы стали подступать к Москве, Власов стал командующим 43-й армией, сразу вошел в курс дела и на его участке обороны фашисты долгое время не могли прорваться к столице.
В сорок втором году Андрей Андреевич принял командование другой армией, 2-й Ударной, и снова показал себя с наилучшей стороны. Именно благодаря его своевременным действиям в сентябре 1942 года в окруженной Кашире за двое суток были полностью истреблены четыре немецкие пехотные дивизии немцев и части украинских националистов. Это была значительная победа, и вновь Андрея Андреевича осыпали наградами и повысили в звании. Стране требовались герои, не только рядовые бойцы, но и военачальники, и Власов стал одним из них. По заданию Главного политуправления о нем пишется книга под названием «Сталинский полководец». У него брали интервью ведущие советские и иностранные журналисты. А американский корреспондент Ева Кьюри писала о нем: «Этот человек знает, как сражаться, и сражается не только с решимостью, не только с храбростью, но и со страстью». Без сомнения, на тот момент он являлся «одним из любимых командиров Сталина». Поэтому от него ждали новых успехов, и он снова себя проявил в период окружения Московской группировки немцев, а затем во время ее ликвидации.
Однако сорок третий год начинался для генерала Власова не очень удачно. Его 2-я Ударная армия понесла значительные потери, выпустила из Москвы крупную группировку немцев и не смогла взять Козельск. После чего Андрея Андреевича назначили на должность заместителя командующего Западным фронтом. Вроде бы как повышение. Но должность не давала возможности себя проявить. А недавно жена прислала письмо и в нем были кодовые слова: «Приходили гости». Это значило, что квартиру генерала посетили сотрудники НКВД и был произведен обыск. Тучи сгущались. Генерал Власов смотрел в будущее без особого оптимизма и неожиданный вызов к хозяину, как ему казалось, не сулил ничего хорошего…
Тем временем У-2 пролетел над разрушенными кварталами и приземлился в городе, в районе Люблино, на расчищенную от камней, кирпичей и прочего строительного мусора площадку. Генерал вылез из самолета и практически сразу подъехал правительственный автомобиль, из которого вышел подтянутый полковник. Власов его знал — Кириллов из «Особого сектора ЦК ВКП(б)». Его часто видели рядом с хозяином, а потом он пропал — говорили, провалил какое-то особо важное задание и впал в немилость. И вот он снова в свите хозяина.
— Андрей Андреевич, — полковник Кириллов кивнул Власову, — мне поручено встретить вас и разместить в гостинице.
— Гостиница… — протянул генерал, осматриваясь. — Откуда?
— На самом деле это времянка невдалеке от Кремля, — усмехнулся Кириллов и указал на автомобиль. — Прошу.
Власов сел в машину, она медленно двинулась к центру столицы, а генерал смотрел в окно.
Везде движение и кипела работа. Сотни тысяч людей разбирали руины. В основе женщины и подростки, которые трудились по двенадцать часов в день. Они съехались со всей страны и вкалывали не жалея сил. Да и как иначе? Ведь Москва — символ, центр государства, сердце страны. И чем быстрее столица будет восстановлена, тем лучше. Освобождение города вызвало ликование всего советского народа и огромный патриотический подъем. Теперь уже никто не сомневался в исходе войны. Особенно после возвращения в Москву правительства, Ставки Верховного Главнокомандующего и самого товарища Сталина.
Невдалеке раздалась серия негромких взрывов. Но рабочие не отвлекались. Видимо, привыкли к подобному. А Кириллов пояснил:
— Саперы работают. В городе много неразорвавшихся боеприпасов и мин. Часто нет возможности их вывезти. Поэтому подрывы производятся в городе.
Генерал, молча, кивнул, и снова стал смотреть в окно. Однако вскоре автомобиль въехал на огороженную бетонными блоками территорию и остановился.
— Приехали, Андрей Андреевич, — сказал полковник и добавил: — Скорее всего, хозяин вызовет вас ночью, ближе к полуночи. Так что спать лучше не ложитесь, я за вами заеду.
— Хорошо, — Власов кивнул и, подхватив походный чемоданчик, вышел.
Гостиница для высшего комсостава находилась в километре от развалин Кремля. Несколько деревянных коттеджей, которые были собраны на скорую руку. Однако все необходимые удобства имелись. Можно было поесть, помыться, выспаться, подстричься и даже посмотреть кино.
Власова снова встретили, проводили в номер, просторную комнату в одном из коттеджей, и он стал готовиться к встрече с хозяином. Для начала достал генеральский мундир с погонами, которые были введены в частях советской армии еще в прошлом году, и отдал его на глажку. Потом посетил баню и парикмахера. Вечером плотно поужинал, послушал сводку Совинформбюро и достал свою личную карту боевых действий, над которой просидел до девяти часов вечера.
Генералу хотелось спать, сказывалось нервное напряжение последних дней. Но он терпел и ровно в 23.00 за ним приехали. Сопровождающим снова был Кириллов. Всю дорогу он молчал, а Власов его ни о чем не спрашивал и подозревал, что сегодня он может отправиться в застенки НКВД. За что? Причину найти не сложно, было бы желание.
Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, машина резко свернула и въехала в подземный гараж. Остановка. Кириллов остался в машине, а Власова в очередной раз встретили. Теперь уже офицеры из личной охраны вождя. Они вежливо и аккуратно его обыскали, а затем проводили к лифту, который опустился в командный бункер, и здесь снова проверка с досмотром.
Наконец, генерал оказался в святая святых, в личных апартаментах вождя, который после переезда из Куйбышева в Москву редко покидал подземное укрытие. Перед кабинетом хозяина секретарь вождя Поскребышев. А напротив него на обитых сукном стульях ждали вызова маршал Ворошилов и начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Шапошников. Власов с ними поздоровался и услышал от Шапошникова:
— Только тебя и ждем, Андрей Андреевич.
Слова начальника Генштаба подбодрили Власова. Если ждут, значит, он нужен. А если так, надо ожидать нового назначения, а не наказания за грехи.
Поскребышев прошел в кабинет вождя и вскоре вернулся, посмотрел на Ворошилова, Шапошникова и Власова, а затем отошел в сторону и сказал:
— Проходите, товарищи.
Власов уже бывал в подземном кабинете хозяина, когда в сорок первом принимал под командование 43-ю армию, и отметил, что обстановка не изменилась. Хотя не так давно в этом помещении находился штаб командующего 4-й полевой армией Хейнрици. Как и прежде, в углу находился монументальный стол вождя. Как и прежде, вдоль левой стены тянулся покрытый кумачом длинный стол для заседаний. Как и прежде, за ним сидели Сталин, Берия, Жуков и Маленков. Как и прежде, на противоположной стене висела огромная карта западных областей СССР с обозначением линии фронта. Как и прежде, хозяин поднялся, шагнул навстречу военным и поздоровался с каждым за руку.
Вновь прибывшие разместились за столом, и Власов оказался напротив Берии, который посмотрел на него так, что невольно у генерала дрогнули колени. Но Андрей Андреевич своей слабости не показал. Пока он нужен хозяину, ему бояться нечего.
— Товарищ Жюков, — с легким кавказским акцентом, произнес Сталин, — доложите обстановку на фронтах.
Жуков вышел к карте и начал доклад. Однако Власов слушал его невнимательно. Он знал обстановку не хуже своего коллеги и был уверен, что ничего нового не услышит.
На Карельском, Ленинградском, Волховском и Северо-Западном фронтах без изменений. На Калининском и Западном фронтах после зимних сражений, уничтожения окруженной немецкой группировки и освобождения Москвы обстановка стабилизировалась и соприкосновение с противником проходит по линии Ржев — Сычевка — Вязьма — Милятино — Калуга — Дубна — Плавск. Брянский, Воронежский и Юго-Западный фронты уверенно держат оборону. Сталинградский фронт не удержал Сталинград, город имени вождя, и обороняет левобережье Волги. Закавказский фронт, точнее, его остатки, держат оборону Баку и Куринской низменности, обстановка крайне тяжелая. На Дальнем Востоке самураи несколько раз провоцировали советских пограничников, но на серьезные действия так и не решились. Они были близки к тому, чтобы начать боевые действия против СССР в прошлом году. Однако после освобождения Москвы притихли и продолжают выжидать.
Доклад Жукова был окончен и Сталин обратился к Власову:
— А что по поводу обстановки и планов германского командования думаете ви, товарищ Влясов?
Власов ждал этого вопроса, поднялся и стал излагать свои мысли.
Скорее всего, в ближайшее время положение дел на фронтах останется неизменным. Обе стороны нуждаются в передышке, и сражения будут идти за Баку, удержать который практически невозможно. Для Красной армии единственные способы доставлять подкрепления в Азербайджан — по морю или по воздуху. Но для этого не хватает плавсредств и транспортных самолетов. Следовательно, как бы войска Закавказского фронта ни сопротивлялись, они могут продлить агонию, и не более того. Все это очевидно. А основные события начнут происходить в конце весны и в начале лета. Германия перегруппирует силы, добьет сопротивление Закавказского фронта, соберет в кулак резервы и попытается взять реванш за Московское поражение.
Слова Власова ни для кого откровением не стали. Однако хозяин слушал генерала и не прерывал. А его примеру следовали остальные. И когда генерал замолчал, Сталин сказал:
— Есть мнение, что ви, товарищ Влясов, готовы возглавить фронт. Что на это скажете?
Машинально оправив генеральский китель, Власов ответил:
— Готов выполнить любой приказ партии и Верховного Главнокомандующего, товарищ Сталин. Для выполнения порученных задач приложу все усилия и сделаю все возможное.
— Это хорошо, — Сталин взял со стола трубку, повертел ее в ладони и продолжил: — Командующий Сталинградским фронтом генерал-лейтенант Гордов не справился со своими обязанностями и не оправдал наших ожиданий. Поэтому ми найдем для него иное дело, а Сталинградский фронт будет разделен на два, как это было в сорок втором году. Непосредственно Сталинградский и Юго-Восточный. Ви примете Юго-Восточный. С формированием штаба вам помогут, товарищ Влясов. Резервы получите. Однако учтите — ми ждем от вас активных действий, а не пассивной обороны на левом берегу Волги. Тревожьте немцев, дергайте их и не давайте врагу покоя. Отвлеките на себя хотя бы часть сил с Московского и Кавказского направления.
— Слушаюсь, товарищ Сталин, — Власов коротко кивнул.
На этом, как таковое, ночное совещание для Андрея Андреевича было окончено. Ворошилов остался за столом хозяина, а Шапошников и Власов направились в Генеральный штаб.
