21
Ростов-на-Дону. 03.04.1942.
Колонна из нескольких штабных автомобилей в сопровождении мотоциклистов и бронемашины въехала в Ростов со стороны Новочеркасска. В одном из автомобилей находился командующий 56-й армией генерал-майор Федор Никитич Ремезов, крепкий сорокапятилетний мужчина в шинели и надвинутой на глаза папахе. Он возвращался в штаб после инспекции 339-й Ростовской стрелковой дивизии и был доволен. Красноармейцы сыты и одеты, вооружения хватало, а командный состав на пятьдесят процентов имел боевой опыт. Но главное — личный состав дивизии очищен от нестойкого элемента и она готова выдвинуться на фронт, примет бой и не отступит.
Невольно, он вспомнил осень прошлого года, и поморщился. Шли ожесточенные бои за Москву. Красная армия отступала, и дезертирство приняло повальный характер. Кругом неразбериха и сумятица. Генерал только что вышел из госпиталя и был назначен командармом-56. На юге немцы подступили к Мариуполю и Сталино. Крым в осаде. На правофланговых соседей: 12-ю, 18-ю и 9-ю армии; рассчитывать нельзя. Элитная моторизованная немецкая дивизия СС «Адольф Гитлер» форсировала Миус и стремительно приближалась к Ростову. Сдавать город было нельзя, и Ремезов кинул навстречу противнику все, что имел под рукой.
В бой пошли вооруженные одними винтовками курсанты шести военных училищ, минометная рота из Таганрога, 33-й мотострелковый и 69-й охранные полки 36-й бригады НКВД. Два бронепоезда, № 59 и «Феликс Дзержинский», 16-й запасной железнодорожный полк, слушатели окружных партийных курсов, сводный батальон 30-й стрелковой дивизии и батальон 32-го запасного зенитно-артиллерийского полка. Ростовский полк народного ополчения, 230-й конвойный полк НКВД и на подходе к Ростову конники 66-й Армавирской и 68-й Донской легких кавалерийских дивизий. Однако основная сила была в 339-й Ростовской стрелковой дивизии, которая почти завершила формирование в Персиановских лагерях.
Понятно, что дивизия молодая и необстрелянная. Но состав серьезный: 1133-й Таганрогский, 1135-й Сальский, 1137-й Ростовский стрелковые и 900-й Азовский артиллерийский полки, 444-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (без материальной части), отдельные 617-й саперный, 778-й связи, 422-й медико-санитарный батальоны, 339-я отдельная разведывательная рота и отдельная авторота подвоза. Это 860 человек командно-политического, 1470 человек сержантского состава и 9180 красноармейцев. Всего — 11 510 человек. На вооружении 9395 винтовок, 168 ручных и 111 станковых пулеметов, 184 автомата ППД и ППШ, 56 ротных 50-мм, 43 батальонных 82-мм, 8 полковых калибра 120-мм минометов. Противотанковых 45-мм пушек не было вовсе, а в 900-м артиллерийском полку имелось всего 8 гаубиц 122-мм и 1 76-мм полевая пушка. Автопарк дивизии состоял из 3 легковых, 160 грузовых, 15 специальных и 3 санитарных машин, а в качестве гужевого транспорта использовалось 2775 лошадей. Командир — полковник Александр Михайлович Пыхтин. Бойцы в основе из местных и должны были защищать родную землю, свою малую родину. Вот только пока дивизия двигалась к фронту, она потеряла триста человек из-за болезней и потертостей ног. Двести дезертировали, как правило, с оружием. А еще восемьсот бойцов были «изъяты» по политико-моральному состоянию органами НКВД. И на фронт дивизия пришла частями, полностью не боеготовая. Один серьезный удар немцев и она могла посыпаться.
К счастью, германцы отступили. Командование группы армий «Юг» не могло поддержать эсэсовцев резервами и они, проведя разведку боем, отошли. Временно, на этом участке Южного фронта наступило затишье, и при первой же возможности Ремезов заменил 339-ю Ростовскую стрелковую дивизию, оттянул ее обратно в Персиановские лагеря и заново переформировал. По сути, она стала его детищем. Командарм чувствовал за нее ответственность и потому проявлял к дивизии повышенное внимание.
Федор Никитич Ремезов родился в поселке Каслинского завода Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Из рабочих. По национальности великоросс. Окончил народную школу, а через десять с лишним лет продолжил обучение на четырехмесячных общеобразовательных курсах. Когда началась Гражданская война, Федор Ремезов стал красноармейцем Каслинского отряда 1-го горного советского полка 2-й Уральской стрелковой дивизии. Однако в окопах не задержался и вскоре перешел на штабную работу. Был письмоводителем и делопроизводителем штаба 1-й бригады 2-й Уральской дивизии. Попал на организованные реввоенсоветом 3-й армии Вятские пехотные курсы. Вступил в партию большевиков и стал командиром роты 255-го Уральского стрелкового полка 26-й стрелковой дивизии. Меньше чем через месяц, временно исполняющим обязанности командира батальона. Потом первое ранение и временное исключение из партии за потерю партбилета. Следовало вернуть себе доброе имя перед товарищами, и Ремезов отправился на Кубань, воевать против Добровольческой армии. А когда Врангеля загнали в Крым, он добивал «Армию Возрождения России» атамана Фостикова на Кубани и других белобандитов.
После завершения Гражданской войны Ремезов продолжил военную карьеру. Окончил курсы «Выстрел», получил под командование батальон особого назначения и с пролетарской решимостью выкорчевывал засевших в Витебских лесах кулаков, офицеров и бандитов. Людей он не жалел, приказы выполнял четко и начальство его ценило. Он шел по служебной лестнице без особых проблем и к началу Великой Отечественной войны возглавил армию, сначала 20-ю, а потом 13-ю. В июле 2-я танковая группа Гейнца Гудериана обошла Могилев, вспорола своими бронированными дивизиями линию обороны советских войск и рванулась к Ельне. Ремезов попытался остановить Гудерина, но неудачно. Его армия была разбита, а сам командарм, получив ранение, оказался в госпитале.
Когда Ремезов подлечился, он был направлен в Ростов, принял командование 56-й армией и получил приказ Ставки — любой ценой удержать южные рубежи. Он это сделал и был готов к новым боям. Пусть немцы взяли Москву, а в конце зимы захватили Харьков, Сталино и Мариуполь, ворвались в Крым и осадили Севастополь, он не отступит. Сил хватало и, воспользовавшись затишьем, 56-я армия была усилена. Правда, до сих пор многие подразделения укомплектованы личным составом едва наполовину, и часть войск приходится постоянно передавать в распоряжение командования Южного фронта или выводить в резерв Ставки, мясо нарастет. А пока списочный состав армии впечатлял:
31-я Сталинградская стрелковая дивизия.
30-я Иркутская, Чонгарская, ордена Ленина, дважды Краснознамённая, имени Верховного Совета РСФСР стрелковая дивизия.
106-я Кировская стрелковая дивизия.
317-я Бакинская стрелковая дивизия.
339-я Ростовская стрелковая дивизия.
343-я Ставропольская стрелковая дивизия.
347-я Краснодарская стрелковая дивизия.
353-я Новороссийская стрелковая дивизия.
302-я горнострелковая дивизия.
13-я стрелковая бригада.
16-я Грозненская курсантская стрелковая бригада.
68-я морская стрелковая бригада.
76-я морская стрелковая бригада.
78-я морская стрелковая бригада.
81-я морская стрелковая бригада.
62-я Тихорецкая кавалерийская дивизия.
64-я Лабинская кавалерийская дивизия.
66-я Армавирская кавалерийская дивизия.
68-я Донская кавалерийская дивизия.
70-я Ставропольская кавалерийская дивизия.
6-я танковая бригада.
63-я танковая бригада.
81-й отдельный танковый батальон.
7-й и 8-й дивизионы бронепоездов.
Отдельный Донской отряд кораблей Азовской военной флотилии.
Севастопольское военно-морское училище (эвакуировано из осажденного Севастополя).
1-е и 2-е Краснодарские пехотные училища.
Артиллерия усиления: 526-й, 1195-й, 1223-й гаубичные артиллерийские полки РГК, 756-й истребительно-противотанковый полк, 56-й батальон ПТР, дивизион РС и три артиллерийских армейских полка.
Военный гарнизон города Ростов-на-Дону (общей численностью 7 000 человек) в составе:
1-е Ростовское артиллерийское училище ПТА.
Ростовское военно-политическое училище СКВО.
Окружные курсы партийно-политических работников.
33-й мотострелковый полк НКВД.
230-й конвойный полк НКВД.
Ростовский коммунистический полк.
Ростовский стрелковый полк народного ополчения.
А в дополнение к этому множество вспомогательных частей и укрепрайоны, 158-й и 70-й.
Все эти войска подчинялись Ремезову, который никогда до этого не управлял таким количеством людей. Но пока он справлялся, готовился встретить немцев и прикидывал силы противника, который превосходил Красную армию по количеству танков, орудиям и самолетам, минимум, в два раза.
Состав и командование соединений группы армии «Юг» в зоне ответственности 56-й армии (армейская группа «Руоф» и части 1-й танковой армии) по сообщениям разведки были следующими:
9-я пехотная дивизия (генерал-майор Зигмунд фон Шлейниц).
73-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Рудольф фон Бюнау).
125-я пехотная дивизия (генерал пехоты Вильгельм Шнеккенбургер).
198-я пехотная дивизия (генерал пехоты Отто Реттиг).
298-я пехотная дивизия (генерал пехоты Вальтер Грэсснер).
4-я горнострелковая дивизия (генерал-майор Карл Эгльзеер).
2-я горнострелковая дивизия (рум.) (генерал Фильченеску).
444-я охранная дивизия (генерал-лейтенант Вильгельм Руссвурм).
5-я кавалерийская (рум.) дивизия (бригадный генерал Майнеску).
6-я кавалерийская (рум.) дивизия (бригадный генерал Данеску).
9-я кавалерийская (рум.) дивизия (генерал Братеску).
5-я моторизованная дивизия СС «Викинг» (группенфюрер СС Феликс Штайнер).
2-я моторизованная дивизия «Великая Германия» (генерал-лейтенант Касниц).
16-я моторизованная дивизия (генерал-лейтенант Зигфрид Хейнрици).
1-я словацкая моторизованная дивизия (генерал-майор Мартин Пемльфончек).
13-я танковая дивизия (генерал-майор Траугот Герр).
14-я танковая дивизия (генерал-лейтенант Фридрих Гейм).
22-я танковая дивизия (и. о. комдива — полковник Карл Родт).
Конечно, начав наступление, часть этих сил немцы направят не только против 56-й армии, но и на соседнюю 9-ю. Однако все равно это был весьма грозный ударный кулак и вот-вот группа армий «Юг» получит подкрепления, 2-ю и 3-ю пехотные дивизии РОА, 1-ю казачью кавалерийскую дивизию и Особую казачью бригаду печально известного в СССР атамана Шкуро. Куда направят русских предателей и казачков, Ремезов прекрасно понимал, и был уверен, что часть населения поддержит коллаборационистов. Слишком много уцелело тех, кто помнил Гражданскую войну, продразверству, голодные годы и отряды чекистов, которые ставили к стенке любого, кто пытался выразить свое возмущение против советской власти. Они скрытые враги и по-хорошему следовало бы очистить тылы армии, выселить всех, кто мог перейти на сторону врага. Однако сил и средств для этого не хватало.
Тем временем кортеж командарма подъехал к штабу и остановился. Ремезов вышел, потянулся всем телом и посмотрел на небо. День солнечный и не холодно. Благодать!
— Федор Никитич! — окликнули Ремезова. — Федор Никитич!
Командарм посмотрел на того, кто его окликнул. Это был член Военного совета армии корпусной комиссар Мельников. Он выглядел встревожено, подскочил к командарму и выдохнул:
— Началось!
Ремезову не надо объяснять, что началось, и он сразу перешел к сути:
— Где и какими силами атакует противник?
— Немцы наступают на участке 353-й дивизии. После непродолжительной артподготовки противник форсировал Миус, прорвал фронт и вводит в бой резервы. Судя по всему, против нашей стрелковой дивизии действуют четыре немецких, из них одна танковая и одна моторизованная. Это произошло четверть часа назад. Командир дивизии бросил в бой собственные резервы и к нему на помощь выдвигается 6-я танковая бригада.
— Мало! — Ремезов ударил кулаком правой в ладонь левой руки и широким шагом направился в штаб. — За мной!
21.
Ростовская область. 17.04.1942.
За бортом самолета темно, но если присмотреться, в узкой щели иллюминатора видна еле заметная розовая полоса. Скоро рассвет. Однако высадка пройдет раньше. Первое задание отряда «Фалширм» в тылу советских войск и, конечно же, я волновался. Сегодня мой четвертый прыжок с парашютом и второй ночной. Что ждет нас внизу, неизвестно. Мы окажемся на советской территории. На вражеской территории. А боевая задача серьезная.
Я постарался успокоиться. Погладил холодный ствол автомата, который был плотно прикручен к телу, и закрыл глаза. После чего перед мысленным взором промелькнули картины из прошлого. Детдом. Завод. Служба в Красной армии. Старшина Захаров. Бои с немцами. Выход из окружения. Плен. Школа урядников. Полк Кононова. Белорусский хутор, заснеженный лес и приближающаяся «тридцатьчетверка». Встреча с родственником и учеба в школе Абвера…
Капитан Валентин Беринг, который получил приказ сколотить из молодых казаков парашютно-диверсионный отряд, был прибалтийским немцем и сыном царского офицера, который в начале революции вовремя сбежал заграницу. Он служил в Абвере, подчинялся барону Весселю Фрейтаг фон Лорингхофену, тоже прибалтийскому немцу, и очень сильно хотел прославиться, сделать военную карьеру и стать героем. Для кадрового офицера это нормально. Однако он не знал, как сделать так, чтобы получить все сразу, и ему подсказали. Нужно собрать команду боевиков и провести несколько серьезных операций. Идея его увлекла и, с благословения своего шефа, он взялся за дело. Примерно так я представлял себе причины, которые двигали нашим командиром. А что у него на самом деле творилось в голове, остается загадкой.
Впрочем, это неважно. Перехожу к тому, что произошло со мной с того момента, как я покинул 102-й Донской казачий полк и оказался в отряде «Фалширм».
Из Киева нас самолетом доставили в Запорожье и перевезли на остров Хортица, где некогда находилась самая известная Запорожская Сечь. Это наша земля. Казачья. Где-то здесь находились могилы наших предков. Для меня это святое место. Но погулять по острову возможности не было. Свободу нам не давали и загрузили по полной программе. Сами того не желая, мы стали курсантами школы Абвера «Вахткоманда», которая являлась филиалом другого, более крупного учебного заведения, находившегося в Полтаве. Школа располагалась в санатории для партийных работников Запорожской области. Число курсантов постоянно менялось, от ста до двухсот человек. Преподавательский состав смешанный, несколько немцев, как правило, хорошо знающих русский язык, и три десятка белоэмигрантов. Охрана относительно небольшая, взвод солдат.
В школе «Вахткоманда» готовили агентов для заброски в ближний тыл советских войск. Однако казаки держались отдельно и нас сразу поставили в привилегированное положение. Своя национальная одежда. По крайней мере, папахи и кубанки оставили. Отдельный стол и корпус для проживания. Разрешение носить холодное оружие и не сдавать пистолеты, у кого они имелись. А так же собственная, более расширенная, программа обучения. Мы не слепые, все видели и отношение преподавателей ценили. Тем более Беринг всегда находился с нами, ел то же самое, что и казаки, общался с нами на равных, и сразу объяснил цель создания отряда.
По словам Беринга, мы должны были стать основой для создания воздушно-десантных сил страны Казакия, которая войдет в состав возрожденной России на правах автономии с широкими правами и самостоятельными вооруженными силами. Каково? Когда я это услышал, сначала не поверил своим ушам. Как это так? Почему немецкий офицер упоминает Казакию? Это более чем странно. Однако все имеет свои причины, может быть объяснено и, со временем, я узнал, откуда у Беринга подобные идеи.
На второй неделе обучения к нам приехали два старых казака-преподавателя, один донской, другой кубанский. В нашем понимании старый, это когда возраст перевалил за сорок лет. Они нашего капитана знали давно, были его доверенными лицами, и являлись самостийниками. Люди очень серьезные в плане идеологии. Как начнут рассказывать историю казачьего народа, стоишь и удивляешься, какие древние корни мы имеем. После чего от гордости грудь распирало. Однако вояки они слабые. Поэтому, несмотря на красивые речи, молодые казаки относились к ним весьма настороженно, а некоторые даже с пренебрежением Мы — воины. Это было четко усвоено в лагере 1-й казачьей дивизии и в полку Кононова. А вы где воевали, господа? Нигде? Почему? Как правило, ответы были уклончивыми, и тогда я вспоминал слова дядьки Кондрата, когда он рассказывал про эмиграцию: «Вылезла всякая сволочь, про независимость Присуда от России нам стала сказки рассказывать. А где они, такие умные, были, когда мы с батькой Шкуро красных рубали, Воронеж брали и отступали? Что-то я их в строю не припомню». Видимо, родственник говорил именно о таких людях. Идеологи хорошие и речи говорят такие, какие тешат самолюбие и нравятся многим казакам. Но верить им нельзя. Так что я был осторожен и лишнего не болтал. Берингу-то что, он считал, что беседы с самостийниками повысят нашу мотивацию сражаться с большевиками. Вот и болтает про Казакию, не всегда понимая, о чем идет речь. А на самом деле, как мне думается, ему плевать. Главное — дело и конечный результат.
Ладно, появление эмигрантов-идеологов не самое важное. Они пробыли у нас меньше месяца, а потом исчезли. Важнее другое — боевые и практические навыки, которые нам давали в школе штатные инструктора и наставники.
В курс обучения, который был рассчитан на три месяца, входило много интересного. Ведение партизанской войны. Проведение диверсий. Выживание в дикой природе. Методика перехода линии фронта, поведения в советском тылу и при задержании, на допросах и в местах заключения. Структура советских вооруженных сил. Знаки различия личного состава. Основы топографии. Картография и ориентация на местности. Определение по памяти места своего нахождения. Стрелковое дело. Тактика. Рукопашный бой. Свойства взрывчатки и методы ее закладки. Арсенал зажигательных средств и их применение. Приготовление простейших взрывчатых веществ из подручных материалов. Работа с радиостанциями различных типов. Основы немецкого языка. Советская документация и ее подделка. Вождение автотранспортных средств. Ну и, конечно же, прыжки с парашютом.
Все это могло мне пригодиться. Хотя бы ради собственного выживания. Понимание этого имелось, и я впитывал информацию, словно губка, а на полигонах выжимал из себя все, что можно. Порой доходило до того, что едва в обморок не падал. Но больше всего мне нравились лекции по военной психологии, которые проводил старый эмигрант по фамилии Молчанов. Человек без сомнения весьма умный, начитанный и грамотный. Он умел заинтересовать слушателей и мне его слова пришлись по душе. Как пример, отрывок лекции:
«Воин постоянно находится в ситуациях, которые для других людей являются стрессовыми. И это приводит к тому, что он освобождается от общепринятых норм морали, внешних условностей и социальных атрибутов. Такой человек начинает мыслить другими категориями, следует собственным законам, и готов жертвовать жизнью, ради достижения каких-то целей. В первую очередь, чтобы жили другие люди, сородичи и соплеменники. По сути, вся его жизнь борьба со смертью и в каждой древней религии имеются упоминания, что павший в битве воин после гибели сразу попадает в Рай. Люди минувших эпох прекрасно понимали, что нельзя равнять воина и мирянина. Это разные уровни. А теперь представьте народ, который живет по законам войны и делает их неотъемлемой частью своего бытия. Для вас это не сложно, ведь таким народом были казаки. В первую очередь воины, которые чувствовали свое превосходство над другими народами Российской империи, и прекрасно осознавали свое отличие.
К сожалению, после кровавых войн и революций, которые сотрясали Россию, данный этнос почти утратил свою монолитность и потомки казаков, несмотря на предрасположенность к войне, часто прогибаются под внешнюю среду. Это проблема не только тех, кто остался в России, пережил красный террор и затаился, но и тех, кто долгое время провел в эмиграции, остепенился и забыл, где его Родина. Впрочем, это касается всех современных урбанистических „цивилизованных“ обществ. И тут уже кто кого. Слабый характер покорится и ограничит себя, а сильный прорвется и отторгнет идеологическое и бытовое приспособленчество. Разумеется, такой человек получит массу проблем и осложнит себе жизнь, поскольку вступает в борьбу с обществом потребителей. Однако в этой борьбе он находит свою целостность и его восприятие мира становится гармоничным. И вы, молодая поросль казачьего народа, имеете реальный шанс возродить былое величие. Именно на вас главная надежда старых казаков и всей России, потому что отделить казачество от империи немыслимо»…
Чем раньше занимался Молчанов и кем был, не знаю. Я пытался с ним пообщаться после уроков, но он, к моему сожалению, на контакт не пошел.
В остальном у меня все, как у моих товарищей. Подъем и зарядка. Завтрак и занятия. Обед и снова занятия. Ужин и вечерний факультатив. Два-три часа личного времени и отбой. Увольнительных не было, хотя деньги нам выдавали. Что характерно, рейхсмарками. Только что с них толку, если мы даже не знали цен на товары и не могли их потратить? Лежат бумажки в портмоне мертвым грузом, и пользы от них нет.
Как я уже говорил, курс нашего обучения был рассчитан на три месяца. Но мы немного недоучились. Группа армий «Юг» перешла в наступление. Танковые и моторизованные дивизии немцев рванулись по направлению к Ростову-на-Дону. Бои шли уже на подступах к областному центру и Красная армия отступала. Обе стороны напрягли в борьбе свои силы, и кто-то на самом верху, возможно, барон фон Фрейтаг-Лорингхофен, решил отправить нас на фронт раньше намеченных сроков. Из преподавателей быстро собралась комиссия, которая устроила нам экзамен, и мы его сдали. Никто не оплошал. Сколько казаков в школу поступило, столько ее и окончили. Молчанов тогда обронил, что попался хороший человеческий материал, крепкий и психологически устойчивый. Группа отличная, не чета завербованным в Киеве и Полтаве агентам или военнопленным. Там отсев доходит до пятидесяти процентов. Я это услышал случайно и запомнил.
Никаких дипломов нам не вручали. Все было гораздо проще. Вместо прежних документов вручили офицерские книжки, в которых на русском и немецком был вписан новый чин — подхорунжий. Так мы стали командным составом, по советскому рангу младшими лейтенантами. Как обещали в дивизии — тут все честно. Но прямо сейчас на нас это никак не отразилось. Каждый казак отряда «Фалширм» (Абверкоманда-214) на должности рядового и командир только один — капитан Валентин Беринг. А помимо него в нашу группу влили еще двух русских, и одним из них оказался мой старый знакомый Василий Ростовцев, который стал заместителем командира. Как он сам говорил — это временно.
С новыми товарищами сошлись быстро и это хорошо, так как времени на притирку не было. Один день на отдых с выездом в полевой немецкий бордель, а затем общий сбор, сдача личных документов и вещей, подготовка к операции и отправка на аэродром.
Состав отряда «Фалширм» — двадцать три человека. Униформа и вооружение — советские. Задача: десантироваться с южной стороны города Батайска в пятнадцати километрах от него. Выдвинуться на трассу Ростов-Краснодар и нанести урон живой силе противника, дезорганизовать его и захватить пленных из числа высшего командного состава. После чего отойти, спрятаться и дождаться подхода немецких войск или прорываться к линии фронта самостоятельно.
Карты есть. Оружие в порядке. Отряд готов к выполнению поставленной боевой задачи. Ночная погрузка в самолет и вот мы в небе…
— Приготовиться! — отдал команду немецкий штурман.
Казаки поднялись, и к боковому люку подошел другой летчик. Он дождался сигнала от штурмана, открыл люк и махнул рукой:
— Пошли!
Один за другим мы шагнули в темноту. В лицо ударил холодный ветер и временно я потерял ориентацию. Но вскоре собрался, отсчитал три заветные цифры и дернул за кольцо.
Парашют раскрылся штатно. Падение замедлилось. Земля уже неподалеку. В предрассветных сумерках ничего не разобрать и это сильно нервировало.
Земная поверхность появилась неожиданно. Плотно сжатые ноги коснулись грунта и я упал. Сразу поднялся и снова рухнул. Парашют потянул меня в сторону, и пришлось его гасить. Справился. Снял автомат и осмотрелся. Невдалеке силуэт человека.
— Кто!? — позвал я его.
— Ляпин! — ответили мне. — А ты кто!?
— Погиба!
— Андрюха, помоги! Тут Ванька Сахно ногу вывихнул, а может и сломал!
Я подбежал к Сереге Ляпину и обнаружил рядом с ним Ивана Сахно. Он лежал, поджав ногу. К счастью, перелома не было. А вот вывих имелся. Плохо, но не смертельно. Будь мы обычной группой Абвера, пострадавшего могли пристрелить. Однако мы — казаки. Своих не бросаем. И когда группа собралась, Ивану оказали первую медицинскую помощь и потащили к дороге. Судя по всему, мы от нее невдалеке и после полудня можем выйти на место засады. Посмотрим, что там и как. Ивана спрячем, а дальше по обстановке.
