Глава 16
В себя Катюша пришла от прохладного ветерка, который овевал ее лицо. Еще не открывая глаз, она сделала глубокий вздох, и воздух показался ей таким сладостным, каким никогда не бывал раньше.
– Ну что? Она жива? – спросил чей-то знакомый голос у нее над ухом.
– Вроде дышит.
После этого Катя ощутила на своем лице уже не столь приятные вещи. Это были мокрые и холодные брызги, от которых ее моментально пробрала дрожь. За брызгами последовали еще и интенсивные похлопывания по обеим щекам. Они становились все сильнее, напоминая скорее пощечины и оплеухи.
Катя не выдержала и воскликнула:
– Хватит!
– Ага! – обрадовался женский голос. – Порядок! Вован, она очнулась.
Катя открыла глаза и села. Она снова могла говорить. Кляпа во рту не было. Тряпки на голове не было. И она могла двигаться!
– Где я?
Вокруг был лес. Над головой было звездное небо. Сама Катюша сидела прямо на голой земле. Рядом с ней стояли Нюрка с Вованом. Оба тяжело дышали и смотрели на нее так, словно Катя вернулась с того света. Вероятно, так оно и было.
– Обалдеть, – прошептал Вован. – Живая! Мы все-таки успели.
– Вы меня спасли? – И не успел Вован ответить, как вдруг Катя вспомнила одну для себя очень важную вещь. – И завертев головой, она быстро спросила: – А где Андрей?
Радость на лицах ребят слегка померкла. Они приняли озабоченное выражение. А затем Нюрка ткнула пальцем куда-то за спину Кати.
– Он пока там.
Катя обернулась и попыталась вглядеться в сплошную тьму за своей спиной. У нее ничего не получилось.
– Где?
Она не могла поверить, что среди сплошной шеренги деревьев может что-то находиться. Тем не менее когда луч фонарика в руках Вована посветил дальше, то Катя сумела разглядеть неровную, сложенную из старых кирпичей низкую стену, а под ней что-то вроде провала.
– Сиди! – велела ей Нюрка. – А мы за Андреем полезем.
И они с Вованом двинулись к провалу. Входить туда приходилось в полусогнутом положении, потолок был слишком низкий. И еще толком не пришедшая в себя Катя осталась сидеть на месте, лишь недоуменно глядя им вслед.
– Эй! – услышала она наконец. – Иди сюда! Помоги!
Катя поспешила на зов. В темноте она ничего не видела. И пару раз растянулась. Но в конце концов добралась до провала, где уже возились Вован с Нюркой.
– Тяни его на себя, – велела ей Нюрка. – Мы будем его снизу подталкивать, а ты тяни изо всех сил!
Катя вцепилась во что-то холодное и потянула.
– Черт! – послышался сдавленный голос Вована. – Тяжелый какой! Ты, Катюшка, хотя тоже бомба, но все-таки легче Андрюхи была!
Так это они Андрея тянут! А что же тогда он такой холодный?
– Он умер!
– Типун тебе на язык! – немедленно отреагировала Нюрка. – Живой он! Сердце бьется, я проверяла. Иначе чего бы мы с Вованом стали надрываться? Если все равно жмур, пускай бы здесь и валялся.
Катя онемела от таких слов, но исправно тащила и тянула холодную конечность Андрея на себя. Как ни мало сочувствия было в словах Нюрки, они все же малость успокоили Катюшу. Действительно, такая личность, как эта Нюрка, лишний раз не стала бы напрягаться. Наконец они все выбрались наружу, где после энергичных реанимационных мероприятий, проведенных подручными средствами, Андрей тоже пришел в себя. Когда он понял, что их с Катюшей спасителями оказались Вован с Нюркой, то в порыве чувств обнял их с такой силой, что даже плотный Вован как-то поуменьшился в объеме, а тощая Нюрка так та и вовсе сплющилась.
– Долго мы пролежали?
– Не очень. Часика полтора будет. Пока мы вас в подземелье сыскали.
– А что это за место такое?
– Погреба.
– Чего?
– Погреба. Раньше здесь жители Олеховщины держали вскладчину выращенный урожай картошки, капусты и других овощей. Тот, что потом продавали, а деньги на общественные нужды пускали. Теперь-то, ясное дело, ничего в этом помещении не хранят. А раньше много всякого добра хранили.
– А… а как мы здесь очутились?
– Ты что, совсем ничего не помнишь?
– Нет.
Последовала короткая пауза, после чего Нюрка сказала:
– Вас тетенька с братиками сюда определила.
– А я тебе давно говорил, нельзя тетеньке твоей доверять! – закричал Вован. – У меня на такие дела нюх! Очень уж она сладкая была.
И он, скорчив умильную гримасу, начал очень похоже подражать голосу матушки Анны:
– «Ребятки, хорошие мои, умнички, что приехали тетеньку проведать». Разве так нормальные люди разговаривают? Прямо слушать тошно, как заливалась, а глаза у самой все время злые. Так и зыркает, так и зыркает. Я тебе, Нюрка, говорил, что тетка себе на уме, а ты все свое – «тетенька добрая, тетенька мне машину подарила». А я сразу смекнул, не к добру такая ее доброта. Но тебе, Нюрка, разве что втолкуешь? Знай свое долбишь: тетенька верующая, тетенька не пьет. Вот тебе и верующая и не пьет. Да лучше бы мы кому из твоих алкашей доверились.
– Молчи! – шикнула на него Нюрка. – Можно подумать, тетеньке мы особо нужны были. Тетенька и сама все лучше нас с тобой знала. Думаешь, чего иначе она в этих местах бы поселилась? Зачем к Андрею на хутор работать устроилась, в доверие к нему втерлась, мужиков своих к работе определила?
– Зачем?
– Она давно уже прикидывала, как бы ей хутор под свою власть забрать. Если бы они золото не добыли, то хутором бы завладели сто процентов.
– Это как?
– Андрей, ты же одинокий. Ни жены у тебя, ни родни. Понимаешь? Пропал бы случайно такой человек, кто бы его хватился?
– Работники, – предположила Катя.
– Много вы понимаете, – фыркнула Нюрка. – Работники – они чужие люди, оно им надо – шум поднимать? Тетенька бы с кем надо, с тем поговорила. Кого можно запугать, тех запугала. А кого надо, так и подкупила. Она еще та политеса. Андрей тетеньке доверял, она этим бы и воспользовалась.
На щеках у Андрея заходили желваки.
– Это она тебе сама рассказала? – спросил он у Нюрки.
– Как же! Станет тетенька со мной делиться своими планами. Это я подслушала, как она с мужем и сыновьями разговаривает.
– Ладно, а где сейчас эта особа?
– Дома. Вещи пакуют.
– Зачем?
– Тетенька опасное время подальше переждать хочет. А как все уляжется, вернется. И еще, хотя они считают, что от вас избавились, но все равно, самое ценное перевезти подальше собираются. Если обыск или задержат кого из них, чтобы добро в руки властей не попало. Тетенька этого пуще всего боится. Помнит, как семью раскулачивали.
– Помнит?
– Генетической памятью. И бабка еще рассказывала. Они тогда в самом деле много всякого добра лишились. Тетенька повторения такого сценария для себя не хочет.
– Тем более что теперь ей есть что терять.
– Да уж, – хмыкнула Нюрка. – Награбили они с братиками у вас довольно.
– Я сейчас про золото говорю.
– Это само собой. Но и без этого тетенька богачка. Она в нашей семье самая богатая. Мои родичи даже поговаривали, что ее бабке золото у старика все-таки удалось вырвать. Мол, иначе откуда деньги у Анны? Только это враки. Деньги тетенька сама раздобыла.
Кате надоело слушать про преступницу, и она спросила:
– А как вы узнали, где нас искать?
– Мы за домом следили.
– Вы же нас кинули с этим золотом. Вот мы за вами и следили. Вдруг перепрятать чугунок захотите?
– А спасли зачем?
– Хотим, чтобы вы нам помогли у тетеньки ее добычу отнять.
Вот в чем была причина благородного поступка Вована и Нюрки. Понятно. Но с другой стороны, такая откровенность – это было даже хорошо. Вздумай эти двое сказать, что спасли друзей из чистого альтруизма, Андрей с Катей неизбежно насторожились. А так у Нюрки с Вованом был к Катюше с Андреем личный интерес, а значит, все было в порядке.
– Самим нам с братиками не справиться. А вчетвером, если на них навалимся, все-таки шансы есть.
Катюша вспомнила могучие плечи Мити, широченные, словно лопаты ладони его брата Степана, и поежилась. Что-то не верилось ей в то, что их компания потянет против банды матушки Анны. К примеру, сама Катюша не сумеет одолеть даже самого слабенького из них – дядю Сережу. Тот хотя и в возрасте, а посмотреть, как он тридцатилитровые бидоны тягает одним махом, и сомнение берет.
Но Нюрка объяснила:
– Мы когда за тетенькой следили, поняли, что у них насчет вас нет единодушия, как надо поступить. Степка с Митей, к примеру, против были, чтобы вас убивать. Да и дядя Сережа, уж на что его тетенька под каблук загнала, и то вякнуть в вашу защиту словечко-другое решился.
– И что? Помогло?
– Тогда не помогло, а в этот раз может помочь.
– Нет, – сказала Катя. – Глупости все это. Надо заявлять в полицию.
Но с этим были категорически не согласны Вован с Нюркой.
– Ни за что! – заявила последняя. – Лучше я вас обратно в погреб запихну!
– Мы вас не для того спасали, чтобы вы нас сдавали, – поддержал свою подругу и Вован.
И столько обиды было в этом, что Андрей согласился:
– Хорошо. Поможем мы вам. Только по правде нам с ними не справиться, здесь хитростью надо действовать.
С этим все согласились.
– Я вот что думаю, надо нам к их дому подобраться незаметно и посмотреть, чем они там занимаются.
Нюрка оживилась:
– Это можно легко сделать. Тетенька с братиками сейчас чувствуют себя в безопасности. Они уверены, что с вами расправились, нас они тоже не ждут. Вот мы этим их просчетом и воспользуемся.
План был так себе. Хлипкий такой планишко, если честно. Даже не план, а непонятно что. Но другого у них не было, а стало быть, приходилось пользоваться тем, что есть.
Пробираться в ночи до дома, в котором обжилась банда матушки Анны, было очень жутко. Кате все время казалось, что со всех сторон за ней подглядывают злобные твари. Их рыла и рыльца выглядывали из-за деревьев и кустов. И чтобы было не так страшно, девушка молилась. Взывала и ко всем святым, и к прадеду, из-за которого заварилась вся эта каша. Страх немного отступил, появилась не то чтобы вера в безоговорочный успех, но все-таки уверенности в своих силах прибавилось. Как ни крути, а Катюша с друзьями кругом были правы. А вот матушка Анна нет. Злоба ту обуяла, злоба лютая. А где злоба, там и раздор.
Одно из окон дома было ярко освещено. Остальные были темными. Команда двинулась к освещенному квадрату, но в последний момент Андрей их вдруг остановил.
– Это может быть ловушкой.
Впоследствии так и оказалось. Поэтому после недолгого спора все двинулись к крайнему окну, которое, по словам Нюрки, принадлежало кухне. Там вся воровская семейка и собралась. Все четверо были очень заняты. Они считали деньги. Сквозь плотные шторы не проходил ни единый лучик света, но на кухне было жарко натоплено и им пришлось приоткрыть окно. Так что кое-какие звуки на улицу все же просачивались. Был слышен звон монет, которые грабители перекладывали из одной кучи в другую.
– Девятьсот девяносто девять! – неожиданно отчетливо произнес громкий голос дяди Сережи, который был глуховат, а потому всегда разговаривал преувеличенно громко. – Ох, и богат был твой предок, мать!
– Тише ты, дьявол! – ругнулась на него матушка Анна. – Или всю округу об этом оповестить хочешь?
Дальше считали снова молча. Друзья слышали лишь звон монет. Наконец раздался голос Мити:
– Всего три тысячи двести двадцать одна монета!
– Из них серебряными рублями девяносто три штуки.
– Золотых десяток сорок шесть.
– Остальное серебряная мелочь от пяти копеек до пятидесяти.
– Отлично, – произнесла довольная матушка Анна. – Теперь ссыпайте деньги вот в этот мешок. Да смотрите мне, чтобы ничего не прилипло, не потерялось. Я теперь знаю, сколько здесь точно монет.
– Мама, ты чего? Подозреваешь нас в чем?
– А ничего! Просто сказала, чтобы вы в курсе были.
Послышался звон ссыпаемых монет, он звучал долго и с переливами.
– Теперь слушайте, как мы поступим дальше. Мы с отцом уезжаем. Вы, мальчики, останетесь дома. Если кто-то придет спрашивать насчет Андрея, скажете, что не видели его со вчерашнего дня. Про клад ни слова. Очень удачно получилось, что он только вас одних и позвал. Так что никто не знает о том, что клад найден. Если про нас с отцом станут спрашивать, скажете, что мы к родне уехали. На похороны. Тоже удачно получилось. У Нюрки бабка померла, как ни крути, родня.
– Вы же с ней полвека не виделись.
– И чего? В последний путь человека не можем проводить? В общем, всем скажешь, что мы на похоронах.
– А куда вы на самом деле поедете?
– Туда и поедем. Отец, ты как? Собрался?
– У меня все готово.
– Тогда прямо сейчас и отправляемся.
Снова послышалось звяканье монет.
И почти сразу удивленный голос Мити спросил:
– Мама, а золото ты зачем с собой берешь?
– Должны же мы его с отцом спрятать.
– А где?
– Будешь хорошо себя вести – потом скажу.
Братья ничего не ответили. Через несколько минут дверь дома открылась, и на освещенном крыльце появились матушка Анна с супругом. Их было хорошо видно. И друзья смогли разглядеть увесистый полотняный мешок, который женщина держала в руках. Ясно, что деньги были там.
– Заводи машину, отец.
Дядя Сережа послушно потрусил к новенькой «Тойоте», стоящей во дворе. Завел мотор и посмотрел на жену. Но матушка Анна, о чем-то вспомнив, вернулась в дом, велев мужу открыть багажник, что дядя Сережа немедленно исполнил. Братья ушли с крыльца следом за ней. Так что во дворе оставался один лишь глуховатый дядя Сережа, греющийся в салоне машины. Мотор был включен, за его гудением дядя Сережа никаких других звуков вокруг себя не слышал. И Нюрка внезапно решилась.
Не сказав своим друзьям ни слова, она вдруг резко стартанула с места. Пересекла освещенную часть двора, подбежала к машине, приоткрыла дверь багажного отделения и проскользнула внутрь. Все произошло так быстро, что никто из оставшихся друзей не успел остановить девушку. Они даже не сразу поняли, что случилось. Вован рванулся за Нюркой, когда было уже поздно. Из дома вышла матушка Анна с позвякивающим мешком за плечами. За ней шел Митя с какой-то коробкой в руках, Степан нес что-то вроде бочонка.
– Отвезу голодранцам хотя бы продукты. Уверена, что ни муки на блины, ни меда на кутью у них нет.
– А нам самим не пригодится?
– У нас еще есть. Спасибо Андрею-покойничку и его глупой доверчивости. Как же! Верующая матушка Анна в церковь ходит, молитвы целый день бубнит. Кому ключи доверить, если не ей? Ну, кто такую заподозрит в воровстве или чем похуже?
И женщина наставительно произнесла, обращаясь к своим сыновьям:
– И вы на всю жизнь запомните для себя, ребятки, святош везде ценят. Любить нас, может быть, и не любят, а на работу берут охотно. Все богачи, на которых я работала, думали, что святоша в хозяйстве человек полезный. Не украдет, не солжет. Ну, а пока они так думали, я их закрома потихоньку и подчищала. А уж благодаря простаку Андрею я достаточный запас провизии у себя дома сделала. Столько продуктов нам и не нужно. Испортятся. А уж теперь, когда мы весь хутор к рукам приберем, и вовсе не надо ничего воровать будет.
И обняв Митю со Степаном, женщина произнесла:
– Вы, ребятки, слушайте и запоминайте. Завтра еще тихо себя ведите. И послезавтра тоже на рожон не лезьте, на хутор без нужды не суйтесь. А как мы с отцом вернемся, так и примемся на хуторе хозяйничать. Не бойтесь, я так поверну дело, что к следующему году мы там с вами полновластными хозяевами будем. И дом, и хозяйство – все нашим будет. А спустя несколько лет и на бумагах все на себя оформим.
Катюша чувствовала, как Андрея рядом с ней от возмущения прямо бьет крупной дрожью.
– Ах, мерзавка! – шептал он. – Какая же она лгунья! И воровка! Просто невероятно! Где были мои глаза?!
– Успокойся. Так на людей реагировать никаких нервов не хватит.
– Нет, она меня грабила все это время! Запасы она себе делала! Крыса!
Но долго возмущаться Андрею не пришлось, потому что у него нашелся новый повод для волнения. Матушка Анна, прижимая к груди мешок с дедовским кладом, забралась в машину и устроилась на сиденье рядом с мужем. Величественно кивнув на прощание сыновьям, она сказала мужу:
– Ну, с Богом! Поехали!
Андрея даже затрясся.
– Еще и Бога при своих низостях упоминает! Гадина!
Вован трясся из-за другого.
– Нюрка-то в машине! А ну как эти двое ее обнаружат?
– Неладно ей будет.
Никакой уверенности в том, что тетенька пощадит свою юную родственницу, посмевшую сунуть нос в ее дела, у друзей не было.
Матушка Анна вцепилась в золото так, что было ясно: добром она с ним нипочем не расстанется. Она даже в машине так и не рассталась с денежным мешком. Несмотря на то, что он должен был очень увесистым, женщина не спустила его даже с колен. И более того, продолжала изо всех сил прижимать мешок к своему животу и груди, словно даже сейчас опасалась, как бы клад не вырвали у нее из рук.
Хотя кто мог это сделать? Ее сыновья? Видимо, матушка Анна и им не до конца доверяла. И как оказалось, недоверие ее было вполне оправданным. Стоило машине с родителями уехать, как сыновья недолго стояли на месте.
– Митяй, а я чего-то не понял, маменька все золотишко с собой прибрала?
– Вроде да. Припрятать его с батей хотят.
– С батей. А мы чего?
– А мы не у дел.
Братья помолчали, а потом Степан произнес:
– Не знаю, как ты, а меня такой расклад не устраивает. Мамаша с папашей уже старые. Помрут в одночасье, как мы тогда золото найдем?
– Дело говоришь. А хоть и не помрут, а маразм их скрутит, ничего помнить не будут, тогда как?
– Надо было с ними ехать! Сели бы в машину и поехали. Не выгнали бы они нас! Мы-то вон какие здоровые.
– Да. Но теперь-то уж ничего не поправишь.
Братья снова помолчали. Потом Степан снова сказал:
– Не знаю, как ты, а я так себе пару горстей из дедова наследства отсыпал.
– И я тоже горстишку сыпанул в карман, пока мамаша в другую сторону смотрела.
– У тебя сколько? Золото есть?
– Не знаю. Пошли в дом, сочтем.
И Митя со Степаном вернулись обратно в дом. Парни они были хваткие, так что монет должно было набраться немало.
Когда они скрылись в доме, Катя спросила:
– А нам чего делать?
– Надо Нюрку догонять.
– А на чем?
– Другая машина есть.
И друзья выгнали из сарая вторую машину семьи Мельниковых. Это была старушка «Нива». Она имела вид далеко не такой парадный, была совсем не новой и, конечно, по скорости и маневренности существенно уступала «Тойоте», на которой укатили родители парней. Но дело в том, что ничего из этих качеств сейчас на местных дорогах да еще в темноте было и не нужно. От машины требовались лишь две вещи – чтобы она завелась и поехала.
Братья из дома и не выглянули. Им было не до того. Когда перед самым отъездом Андрей напоследок заглянул через окно в дом, то увидел обоих братьев вцепившихся друг другу в рубашки. Рядом на столе поблескивали две кучки монеток, и еще одна большая золотая монета лежала точно посредине между ними. Видимо, не в силах поделить между собой эту монету, братья и сошлись в жаркой рукопашной схватке друг с другом.
– Порядок! Им не до нас. Дедовский червонец делят, поделить не могут.
– Надо его продать. Возможно, что его коллекционная стоимость будет гораздо выше, чем цена самого золота.
– Может, кто другой, а я им этого советовать не стану.
Старенькая «Нива» медленно переползала из одной выбоины в другую. Но дядя Сережа был хорошим хозяином, а хороший хозяин никогда не станет гнать новую и дорогую машину по бездорожью. И пусть эта машина триста раз как раз для такого бездорожья и создана, сама ее суть заключается в преодолении ухабов и бугров, но настоящий хозяин такую машину все равно будет бережно холить, лелеять и никогда не будет гнать ее больше двадцати километров в час там, где можно ехать и сорок.
Так что друзья вскоре нагнали «Тойоту», которая, не подозревая о преследовании, медленно двигалась вперед.
– Мы бы и пешком их догнали.
Преследование тянулось томительно долго. Дядя Сережа не ехал напрямик к шоссе, он зачем-то петлял по проселочным дорогам. И каждую минуту друзья боялись, как бы их «Нива» не вздумала капризничать.
Вован был за рулем и нервничал сильней остальных.
– Бензин кончается, – бубнил он. – Масло подтекает.
– Рассветет скоро, – волновалась и Катя. – Они нас увидят.
– Собираются они останавливаться или нет?
Наконец «Тойота» затормозила. Место это ничем примечательным не отличалось. Ряды елочек, немножко берез. Но, видно, для матушки Анны в этих елках и березках было что-то особенное, потому что она заставила мужа остановить машину именно в этом месте.
Друзья не могли слышать, что происходило в машине у их врагов. А там происходило следующее. Выйдя из машины, матушка Анна внимательно огляделась по сторонам. Увиденное ее удовлетворило, потому что она повернулась к своему мужу. Вид ее был строг и неприступен. Глядя на нее, никому и в голову бы не пришло возражать этой женщине.
– Сиди здесь! – велела она супругу.
– А ты?
– А я немного пройдусь.
– Мешок-то оставь, – посоветовал ей муж. – Тяжело небось с мешком-то будет шастать.
Матушка Анна ничего не ответила, но мешка не оставила. Так с ним в лес и заковыляла, переваливаясь с боку на бок, словно утка. Идти с мешком ей было действительно тяжело, но она категорически отвергла предложение мужа о помощи.
– Сказано же – сиди. Сама справлюсь!
И скрылась за деревьями. Дядя Сережа прилег на руль, чтобы немного подремать. И этим воспользовалась Нюрка. Открыв дверцу багажника, она выскользнула из машины. К сожалению, этим движением она потревожила покой дяди Сережи. Может быть, мужчина и был глуховат, но как качнулась машина, когда Нюрка выпрыгивала из нее, он заметил. И стоило Нюрке зайти за деревья, как он, крадучись, двинулся за ней.
К этому времени друзья уже тоже успели подобраться к машине своих врагов достаточно близко, чтобы разглядеть, как дядя Сережа потрусил за Нюркой.
– Он ее заметил! Понял, что она их выследила!
Катюша схватилась за голову:
– Ой, что сейчас будет!
Но Андрей был настроен по-боевому:
– Ничего не будет! Сейчас пойдем и со всем разберемся! Нас трое, считая с Нюркой – четверо. А они вдвоем. Сила на нашей стороне!
И двинулся по пятам за дядей Сережей. Следующим пошел Вован. Ну, а Катюше пришлось замыкать шествие, растянувшееся длинной цепочкой. Впереди всех пробиралась между кустов матушка Анна. За ней, прячась за деревьями, семенила Нюрка. За Нюркой крался дядя Сережа. Ну, а уже за ним, не особенно и таясь, шла наша компания. Глухота дяди Сережи вновь сыграла против него. Он не слышал шороха шагов за своей спиной. Все внимание дяди Сережи было сосредоточено на Нюрке, чья тощая фигурка мелькала то тут, то там между стволами деревьев.
