Глава 15
Перевезти клад к Андрею на хутор не составило никакого труда. Чугунок с монетами весил не так уж много. Гораздо больше времени понадобилось Андрею и Катюше на то, чтобы договориться, как они найденный клад разделят. Андрей предлагал каждую монету сперва оценить, а уже потом выделить деньги для вознаграждения Мити с семьей и Вована с Нюркой, которые также участвовали в поисках, хотя на решающем этапе их с ними и не было.
– Каждую, каждую монету надо оценивать отдельно. Я знаю сайты, где можно это сделать в режиме реального времени. Мы каждую осмотрим, очистим от грязи и окиси, а потом подвергнем экспертизе.
Но Катя считала – монет слишком много. Их оценка, даже самая предварительная, может занять не один день.
– А люди ждут! Ты обещал Мите и его родным вознаграждение.
– Подождут! – отмахивался Андрей. – Меня больше беспокоит Вован с Нюрой. С ними как быть? Они вроде как наши компаньоны. Давай просто отдадим им часть добычи. Не половину, даже не четверть, скажем, десятую долю.
Со своей стороны Катя считала, что если Мите и его родным небольшое вознаграждение выплатить можно и сейчас, то более солидную денежную выплату Нюрке и Вовану лучше отсрочить до полной оценки всей найденной коллекции монет.
– Когда будем знать, сколько именно мы нашли, часть я отложу на постройку церкви, а оставшиеся деньги поделим поровну на пять частей.
– Почему пять?
– Нас же пятеро.
– Не понял.
– Нюрка, Вован, я, дядя и ты.
– Нет, меня не считай. И Вован не в счет. Наследники лишь вы с дядей и Нюра. Делить надо на три части.
Катя тяжело вздохнула. Вот этого она и боялась. Когда золото было наконец найдено, наступил черед выйти из земли его проклятию. Не зря предупреждала ее об этом зле еще бабушка Афина.
– Да! – спохватилась Катя. – Бабушка Афина – дочь Антона, значит, она тоже наследница!
– Ей-то зачем клад? Она же помирать собралась. Что и было у нее из золотишка, ты сама говорила, она уже тебе отдала.
С каждой минутой Катюше ситуация не нравилась все сильней и сильней. Она видела, что Андрей всеми силами старается сохранить как можно большую часть золота для одной лишь Кати. Стремится увеличить ее долю за счет остальных участников и наследников. Андрей поступал так исключительно из добрых побуждений, стремился обогатить ту, кто была ему всех дороже и милей. Но Катя понимала, такой подход может и обязательно приведет к неприятностям.
– Андрей, послушай меня, пожалуйста, внимательно, – строго сказала она. – Это золото уже послужило множеству распрей и междоусобиц в нашем роду. Мой собственный дед Антон, вероятно, был убит из-за этого золота. И еще бог весть сколько других людей пострадало из-за него. Неспроста же опустела Олеховщина. Бог рассердился на людей, населявших эти места, и сделал их пустыми.
– Тогда получается, что твой Бог вообще на все деревни в нашей стране осерчал. Куда ни глянь, всюду пусто. Лишь в последние годы кое-где стали появляться новые хозяйства. Так уж сложилось, Катюша.
– Если мы сейчас пойдем на поводу у собственной алчности, быть беде, – пыталась втолковать ему Катя. – Разделить надо по-честному.
– А я что говорю? Правильно! Две трети тебе и дяде. Остаток Нюрке! Пусть из своей доли выделяет вознаграждение Вовану. Это и будет справедливо. Тебе же еще церковь строить. Или ты думаешь, что Нюрка тебе хоть монетку на это дело выделит?
Нет, Катя так вовсе не думала. Но все равно считала, что делить надо не на три, а на пять частей. И Митю с родичами тоже нельзя забыть.
– И не просто вознаграждение им надо дать, а хорошую премию.
– Предоставь с этим разобраться мне самому. Я сам знаю, что…
Договорить Андрею не удалось, потому что в дверь раздался стук.
– Кого там еще принесло?
И кинув косой взгляд на стол, заваленный перепачканными в земле и глине монетами, он озабоченно произнес:
– Катя, спрячь пока деньги.
– Как?
– Ну, накрой их хотя бы чем-нибудь.
Катя огляделась в поисках нужного предмета. Что же взять? Ничего подходящего на глаза не попадалось. Лишь на полу лежал небольшой ажурный коврик, которым Катя после некоторого размышления и прикрыла россыпь монет.
Андрей вернулся назад в комнату в компании Нюрки с Вованом.
– Повторяю, сейчас вам лучше уйти, – договаривал он фразу, начатую им еще в прихожей. – То, что дверь в дом была по недосмотру открыта, еще не дает вам повода входить в дом без спроса.
Но Вован с Нюркой отмалчивались и уходить явно не собирались. Оба выглядели хмуро. И были настроены на разговор.
– Чего сегодня поделывали? – спросила Нюрка первой. – И не врите, будто бы были дома.
Вован тут же подхватил:
– Ага! Не врите! Мы пару часов назад к вам приходили, у вас дома никого не было. Ребята на коровнике сказали, что вы еще с раннего утра куда-то уехали. А потом и Митю с родными в Олеховщину позвали.
– Что вы там делали? Говорите правду!
– Мы и не собирались вам врать.
– Так это правда? Вы были в Олеховщине?
– Да. Были.
– Без нас!
– А сами вы где были? С утра исчезли, только вас и видели.
Вован с Нюркой потупились. Сами-то они весь день провели, копаясь возле одного дома, о существовании которого Нюрка вспомнила ночью, но про который не пожелала сказать Катюше с Андреем. Нюрка полагала, что возле этого дома ей с приятелем улыбнется удача, но им не посчастливилось. За целый день, провозившись с мокрой холодной землей и устав чуть не до полусмерти, они в награду нашли лишь бронзовую задвижку и несколько медных монет уже советской чеканки.
И вот теперь им не терпелось узнать, как дела у Андрея с Катюшей.
– И что вы делали в Олеховщине сегодня?
– Будто бы сами не знаете. Клад искали.
– И как? Нашли чего-нибудь?
Глаза Нюрки жадно уставились на цветастый коврик, которым Катюша неумело прикрыла сокровище. Андрей проследил за этим взглядом бывшей компаньонки и вздохнул:
– Пока мы вам ничего сказать не можем.
– А мне и не нужно ничего говорить.
Нюрка подскочила к столу и быстрым движением сбросила коврик. Сделала она это так поспешно, что часть монет слетела со стола и они покатились в разные стороны. Серебро и медь тоненько зазвенели на полу. Блеснули в электрическом свете золотые деньги.
– А-а-а! – не своим голосом завопила Нюрка, увидев клад. – Золото! Вован, гляди, что делается! Нашли, а нам ни гу-гу! Суки-и-и!
И Нюрка жадной рукой схватила со стола горсть монет.
– Положи на место! – подскочил к ней Андрей. – Это еще оценить надо!
– Нет! Мое!
Андрей попытался оттащить Нюрку, но та отбивалась что есть сил и вопила, призывая сообщника на помощь:
– Вован, ко мне! Врежь ему, Вован!
Но Вовану было не до того. Сопя, он ползал на карачках, собирая с пола рассыпавшиеся монеты. Подойти к столу он не мог, потому что эту позицию занял Андрей. Схватив извивающуюся и лязгающую зубами Нюрку и выставив ее перед собой, как оружие, хозяин теснил обоих гостей к выходу.
– Мы с вами поделимся, – уговаривал он. – Все будет честно.
– Делим сейчас!
– Нет, сначала надо оценить все монеты, а потом уже их делить. Есть совсем дешевые, а есть ценой с иномарку. Надо, чтобы всем досталось поровну.
Но незваные гости не хотели ничего слушать. Они оба словно обезумели. Нюрка орала и вырывалась, стремясь дотянуться до стола. А Вован тихой сапой подбирал рассыпавшуюся мелочь с пола. На крики прибежали работники, которые и выдворили Нюрку с Вованом из дома, а потом и с хутора. Крики их еще долго доносились до засевших в доме хозяев положения.
– Все! – произнесла Катя. – Теперь вся округа будет знать, что мы нашли клад.
– Люди и так бы все узнали.
И захлопнув дверь, Андрей повернул ключ в замочной скважине.
– Теперь до утра мы в безопасности.
– А утром?
– Обратимся к следователю. Пусть приезжает и составляет подробную опись найденного сокровища. Раз такая петрушка началась, надо нам официально заявить о найденном нами кладе. Конечно, это будет канитель и проволочки, и часть найденного придется отдать государству, но лучше так, чтобы впоследствии не было бы никаких разговоров.
Катя не возражала. Официально действительно лучше. Только вот разговоры, как ни боится этого Андрей, все равно возникнут. Ведь придется заплатить налог государству, а Нюрка наверняка заявит, что это должны сделать со своей части Катя и Андрей, раз уж не захотели утаить находку и выложили все карты перед властями.
– А как быть с теми монетами, которые Вован все-таки утащил?
– Пусть у него и останутся. Но уж остальные мы поделим по справедливости.
На этом и порешили. Деньги переложили обратно в чугунок, который Андрей спустил в подпол, где и пристроил среди банок с солеными огурцами и ящиками с какими-то маринадами, которые фанатично закатывала все лето матушка Анна. А после этого усталые искатели приключений легли наконец спать. Да и пора бы уж. Часы показывали второй час ночи.
– В девять утра позвоню следователю, попрошу его приехать.
И уже через несколько минут во всем доме раздались переливы богатырского храпа Андрея. Катя сегодня тоже заснула быстро. Как ни странно, доносящийся из соседней комнаты храп нисколько ей не мешал, его рулады вроде как даже убаюкивали Катюшу.
Но долго наслаждаться заслуженным отдыхом ей не пришлось. На улице было еще совсем темно, когда Катюша открыла глаза и с ужасом поняла, что в дом проник кто-то чужой. Более того, этот чужой был не один. Он был в компании еще двух или даже трех людей, которые и топали сейчас взад-вперед, стараясь ступать как можно тише, что у них плохо получалось. В коридоре теперь горел свет, хотя Катя помнила, что выключила его, уходя ко сну. В зазорах между дверью и косяком в Катюшиной комнате то и дело становилось темно, когда источник света снаружи закрывала чья-то фигура.
Катя даже вспотела от страха. Натянув на себя одеяло до самого носа, она широко раскрытыми глазами следила за тенями, которые мелькали возле ее двери. Кто там может быть? Нюрка? Вован? Но если так, то они явились не одни. Катюша слышала шаги нескольких человек. Шаги, которых она не узнавала. Голосов почти не было слышно. Люди старались говорить приглушенно, если вообще говорили. И все же девушка поняла, что эти люди что-то ищут. Неужели они ищут золото? Ну, конечно, его они и ищут. Совпадением это нежданное ночное вторжение быть не могло.
Им нужно золото!
Только это и могло быть в доме Андрея ценного.
Где же сам Андрей? Что с ним? Неужели спит?
Храп в соседней комнате больше не был слышен. И Катюша поняла, что Андрей тоже не спит. Но почему он ничего не предпринимает? Не может? Или… не хочет? Может быть, он заодно с грабителями? И сейчас они явятся к Катюше, чтобы сообщить ей о том, что забирают ее золото?
Стоило Катюше так подумать, как дверь ее комнаты распахнулась и на пороге возникли две темные фигуры. От страха Катюша даже не догадалась притвориться спящей. Так и таращилась на подходящих к ней мужчин. То, что это были мужчины, выдавал их рост и крупное телосложение. Однако различить какие-либо подробности было невозможно, фигуры были замотаны во что-то просторное и темное.
От страха у Кати парализовало голосовые связки. Она открывала рот, но из него вместо мощного вопля вырывался лишь жалкий писк. Но и этот писк встревожил негодяев. Один из них заткнул Кате рот рукой, а другой погрозил ей кулаком, приказывая молчать. Их лиц девушка также разглядеть не могла, они были закрыты темными масками. Но один из них держал в руках топор, при виде которого Катюше стало совсем нехорошо. Неужели к ним пожаловал преступник, убивший Германа и напавший на дядю? И не один он к ним пришел, а вместе с компанией.
Между тем двое мужчин без всяких церемоний вытащили Катюшу из постели и заставили идти с ней. Они не разговаривали, общались с ней жестами. Кто эти люди, Катюша понять не могла. Ее вывели в гостиную, где уже сидел связанный Андрей. При виде Андрея девушка испытала шок, а затем всякие сомнения в его верности вылетели у нее из головы.
Андрей и сам был пленником. Рот у него был заткнул кляпом. Руки связаны. И он лишь беспомощно посмотрел на Катю, когда она вошла. Помимо Андрея в комнате были еще двое. Тоже с закрытыми лицами. Всего разбойников было четверо. Целая банда!
Самое страшное, что все они действовали в полнейшей тишине. Двигались, обменивались между собой знаками, но все это молча. Катя, которую посадили на стул рядом с Андреем, со страхом следила глазами за темными фигурами. Кто это такие? Почему прячут свои лица? Почему молчат? Неужели это кто-то из тех людей, кого она или Андрей знают лично?
– М-м-м… – промычала Катя, показывая Андрею глазами на этих людей.
Кто они? Это она хотела у него спросить. И Андрей ее понял! Он выразительно пожал плечами, мол, сам в растерянности.
Возникал и еще один вопрос. Как люди проникли в дом? Ведь Андрей самолично закрывал входную дверь на ключ.
– М-м-м… – снова промычала Катя, теперь косясь уже на входную дверь.
Как они вошли? Вот что она хотела понять. И снова Андрей ее понял. Но в ответ лишь снова пожал плечами. Катюша пыталась понять, кто эти люди. Но пока они молчали, сделать это было невозможно. Усадив ее на стул рядом с Андреем и связав ее, как и хозяина дома, злодеи вернулись к своим поискам. Трое разбрелись по дому. А один из них остался наблюдать за пленниками, пока трое других активно вели розыск.
Они выкидывали из шкафов вещи, обыскивали комнаты, переворачивая все вверх дном и ничуть не заботясь о наведении порядка. От Кати не укрылось, что один из грабителей, тот, что остался наблюдать за пленниками, неодобрительно покачивает головой, глядя на этот погром. Вряд ли у грабителя в маске это движение было осознанным. Он всего лишь машинально повторял привычное движение, даже не осознавая, как легко его вычислить по нему.
И Катя поняла. И ужаснулась. От страха и негодования у нее даже в глазах потемнело. Она взглянула на Андрея и увидела, что тот тоже все понял. Лицо его было бледно, а по лбу катились капли пота.
В это время грабителям надоело обшаривать дом. Они вернулись в гостиную, о чем-то шепотом посовещались с четвертым своим сообщником, а потом повернулись к пленникам, оценивающе глядя на них. Один из злодеев написал что-то на кусочке бумажки, которую и придвинул к пленникам поближе.
«Где клад? – было написано там. – Мы знаем, что вы нашли сегодня золото своего деда».
Значит, пошарить в погребе, где и был спрятан чугунок с монетами, эти умники не догадались! И очень хорошо!
Андрей сделал знак, что хочет говорить. И ему освободили рот, прежде выразительно указав на Катю. Мол, если вздумаешь кричать, пострадает в первую очередь она. И чтобы у Андрея не осталось никаких сомнений в серьезности, один из злодеев приставил к Катиной шее топор. Ощущать холодную тяжесть металла у себя на плече было не очень приятно. Но еще хуже Кате делалось при мысли, что может случиться, вздумай Андрей повести себя как-нибудь не так.
Но Андрей не собирался кричать. Вместо этого он произнес, с укоризной глядя на всех четверых:
– Ребята, ну, к чему был весь этот маскарад? Дядя Сережа, думаете, я вас в нем не узнаю? Митя, Степан, снимите вы уже эти маски. Жарко ведь вам в них. А ты, матушка Анна, что же ты-то так замоталась в этот свой балахон? Все равно я в любом виде узнаю вас, вы же мне как родные.
Четверка злодеев выглядела смущенной. Один из них энергично мотал головой, мол, не я это. Двое других неуверенно топтались на месте, явно не зная, что им теперь предпринять. И лишь последний, тот самый в балахоне, который присматривал за пленниками, решительно скинул с себя и капюшон и маску. Под маской оказалась матушка Анна. Но что случилось с ее лицом? Вместо ее обычной доброжелательной и широкой улыбки черты лица исказились в отвратительной и злобной гримасе.
– Узнал все-таки? – каким-то не своим голосом проскрипела она. – Что же, тем хуже будет для тебя и твоей подружки! Мы-то с мужем вашей крови не хотели. Да и ребята очень за вас просили. Жалостливые они у меня. Даже я и то засомневалась один момент, так ли уж нужно ваше физическое устранение. Но уж коли вы сами свою судьбу выбрали, так тому и быть.
– Зачем вы пришли в мой дом?
– Где золото, Андрюша?
– Это не ваш клад.
– Да? Не мой? А с чего это ты взял?
– Он принадлежит Кате. И еще Нюрке. А вы кто такая?
– А я самая что ни на есть главная наследница и есть. Еще бабка моя по материнской линии за этот клад кровь отцову пролила, так что мы с этим золотом крепче крепкого повязаны.
Катюша таращилась на матушку Анну, не в силах понять, что та имеет в виду. Какая еще бабка? Почему повязаны? Чья кровь?
Андрей тоже был в недоумении:
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
– Про старика Степана-мельника историю слыхал? Как его сын топором зарубил?
– Кто же ее не слышал?
– Вот, про нашу семью рассказ. Только неувязочка в той истории. Не сын старого мельника, а его дочь топор в руки взяла.
Все-таки дочь! Неспроста бабушка Афина подозревала в убийстве своего отца не брата, а кого-то из злых сестер.
– Да, бабка моя своего отца зарубила, потому что не хотел он с ней и с сестрами поровну наследство поделить.
Жуткие эти слова прозвучали у матушки Анны вроде как даже и с триумфом. Женщине ничуть не было стыдно за поступок своей бабки. Напротив, она им гордилась.
– Что же бабушка ваша так жестоко со своим отцом-то обошлась?
– А и поделом старому хрычу досталось! Небось не просто так получил, а за жадность свою поплатился. Бабка же со своими сестрами отца много раз честно предупреждали, терпение у них не резиновое и что лучше ему будет с ними поделиться. Так он нет! Жениться на старости лет вздумал. Любовь у него, видишь ли. Бабка моя с сестрами своими к отцу в полную силу подошли. Антошки, говорят ему, в живых давно нету, ни весточки от него, ничего, а ты бабу себе в жены новую берешь, взамен нашей матушки дорогой к мачехе все богатство в руки попадет. Выдели каждой из дочерей долю малую. Нет. Уперся! Все сыну! Он наследник! Ну, смерть свою и предпочел из рук дочерей принять. Ну, теперь сидит небось на том свете, думает, что лучше так аль захоронку свою дочерям выдавать.
– Значит, ты тоже Мельникова?
– А то! – деловито отозвалась матушка Анна. – И мать моя Мельникова была, и бабка! Все мы из рода Мельникова. И золото, что вы с моими мужичками выкопали, наше по праву!
– Так если твое по праву, что же ты словно тать в ночи ко мне в дом пришла?
– А потому что знала, что иначе с вами не договориться будет. Даже если докажу я вам, что бабка моя была дочкой мельника, а где гарантия, что вы со мной поделитесь? Нет уж, лучше я золото приберу, а после каждому его кусок выделю.
– Себе, значит, все хочешь забрать?
– И заберу!
– А как же Нюрка? А Катюша? А дядя Паша?
– И чего? Получат они от меня… немного. Потом.
– Чего же немного? Чего же не поровну?
– А того! За страдания наши нам больше всех полагается. Бабка моя, можно сказать, душу свою вечному проклятию из-за этого золота отдала. Шутка ли, отца родного зарубить. К старости лет совсем спятала, ни о чем другом ни думать, ни говорить не могла. Уже без ног лежала, инсульт ее разбил, ничего не соображала, только все про золото кричала. Мать моя всю жизнь только о том и мечтала, как бы захоронку дедову найти. С тем и в могилу сошла. Молодая, а с ума сошла хуже бабки. Я тоже свою кару понесла, как ни лечилась, а собственных детей все равно не заимела.
И матушка Анна твердо взглянула на Андрея.
– А ты говоришь поровну! Да нами ради этого золота столько жертв принесено, что бабка с матерью в гробу перевернутся, если я это золото сейчас мимо рук пропущу! После мне лучше и не умирать, до костей обглодают.
– Погоди, ты мне столько всего сейчас наговорила, голова кругом. Но одного не пойму, как это ты говоришь, что детей не имела? У тебя же их семеро.
– А ты их видел?
– Ты говорила, они женаты или замужем, с семьями живут.
– Соврала я тебе.
– Зачем? – поразился Андрей.
– Надо мне так было. Но теперь правду скажу – нету у меня детей.
– А Митя? А Степан? Они как же?
– Приемыши мои, – равнодушно бросила матушка Анна. – Чужая кровь. На старость мы их с мужем в свое время у одной женщины взяли. Они ей не нужны были, а мы прибрали. Не просто так, а чтобы выросли послушными и благодарными, да чтобы было, кому за нами в последние наши годы ходить да ухаживать. А своих детей у меня нет и быть не могло. Такой силы это проклятие.
Катя слушала, и ей было страшно. Это что же такое закручено вокруг этого золота? Верно говорила старушка Афина, что золото это проклято. Вот и матушка Анна сейчас то же самое говорит, проклятое это золото. Но проклятое или не проклятое, а она хочет его себе одной заграбастать.
– Матушка, – просительно произнес Андрей. – Послушай меня, оставь ты эту затею, чтобы клад себе забрать. Мы же не себе золото забираем, мы на это золото с Катей церковь хотим поставить.
– Церковь?
И женщина громко расхохоталась:
– Да чтобы душу деда Андрея отмолить, целого монастыря не хватит. Вот уж кто нагрешил, так это он. Старостой он в деревне был. И редкий день к его рукам чужой рублик не прилипал. И барина обворовывал, и казну, и своих же односельчан. То-то все они радовались, когда старика в Сибирь сослали. Все старик делал, лишь бы только заветный горшочек с золотом пополнить. Ради золота на все был готов пойти. Жадиной его кликали. И сын его таков же оказался! Даже хуже! Это же он сам дочерей своих до отцеубийства довел. Сквалыга! Жариться ему в аду!
– А бабушка твоя, которая отца зарубила, выходит, в раю прохлаждается?
– И бабка в аду! – заорала на него женщина. – И мать моя там же! И сама я там тоже буду, знаю это прекрасно! А только золото мое все равно мне отдай!
Да она сумасшедшая! Только теперь до Катюши дошло, что все это время они имели дело с опасной социопаткой. Эту матушку лечить надо. Нельзя ей со здоровыми быть!
Видимо, речь матушки Анны произвела впечатление не на одну лишь Катерину. Андрей тоже выглядел бледным. Но самое странное, что и сыновья сумасшедшей, и ее муж теперь смотрели на свою мать и жену без прежней теплоты.
– Так что? Скажешь, где припрятал? Я ведь тебе правду скажу. Я ради этого золота ни перед чем не постою. Надо будет – вместе с тобой дом запалю. Потом на пепелище с сыновьями золотишко поищем. Будешь упираться?
– Нет, я не такой упертый, как твой прадед. Я помирать ради этого золота не собираюсь.
– Так отдашь?
– А ты мне взамен что?
– Все что хочешь.
– Жизнь хочу.
Женщина заколебалась.
– Хорошо.
– И ее тоже пощадите.
И Андрей кивнул на Катюшу. На этот раз преступница не колебалась.
– Ладно.
– Даешь слово?
– Даю. Мы вас не убьем. Живыми оставим.
– Клянись. Памятью матери и бабки клянись. Своей старостью в богатстве и достатке клянись. Ну? Клянись! А то ни слова ни скажу!
– Скажешь, – проворчала женщина. – Как девке твоей глаза выколем да руки отрубим, все скажешь. Ну, да шут с вами.
Матушка Анна мешкала недолго. Произнесла клятву и с жадностью уставилась на Андрея.
– Ну?
Андрей взглянул на Катю.
– Как ты? Сказать?
Катя задумалась. С одной стороны, очень хотелось жить. А с другой, где гарантия, что эта злобная особа, прикидывающаяся такой милой и славной, сдержит свое слово? Судя по рассказу матушки Анны, честь в их семье было понятием особенным. И все же Катя кивнула. Очень хотелось верить в то, что тетушка, или бабушка, или кем она там с матушкой Анной приходились друг другу, все же имеет хоть немного жалости.
– Ну, слушай.
И Андрей сказал, как найти золото. В погреб матушка Анна помчалась сама. Оттуда послышался шум и звон, матушка Анна не церемонилась, в порыве алчности круша все собственноручно закрытые заготовки. Но зато и обратно она вернулась очень быстро. Лицо ее сияло, в руках был злополучный чугунок.
Несмотря на радость, она начала с претензий.
– Что-то маловато монеток! Бабка говорила, что доверху, а тут на целую ладонь недосыпано. Небось хапнули себе уже чего-то?
– Все, что у нас есть, перед вами.
– Ладно, поверю тебе, так и быть.
Женщина перебирала пальцами золотые и серебряные монетки. Лицо у нее приняло мечтательное размягченное выражение. Но это продолжалось недолго.
– Можете попрощаться друг с другом, – неожиданно произнесла она, взглянув на Андрея с Катюшей.
– Эй! В каком это смысле попрощаться? Ты обещала, что вы оставите нас живыми.
Матушка Анна злобно расхохоталась, глядя ему в лицо:
– Но я не обещала, что вы останетесь живы. Оставить вас в живых и вам остаться живыми – это совсем разные вещи!
– Ты солгала!
Андрей дернулся, но веревки держали его крепко.
– Ты нарушила клятву!
– Ничуть. Ни я, ни мои мужички вас и пальцем не тронем. Оставим вас живыми. А вот где, это уже другой вопрос.
И все так же хохоча, матушка Анна скомандовала своей семейке:
– Сережа, ребята, хватайте этих двоих и за мной! Да, и рот этому болтуну заткните. Нам еще по двору идти, нельзя, чтобы поднялась тревога.
Усердные исполнители постарались выполнить ее приказ как можно лучше. Не только рты пленников были заткнуты, но и головы им замотали теми темными балахонами, которые скинули с себя все четверо. Под балахонами было, с одной стороны, тепло, а с другой – душно. Воздух совсем не проходил под плотную ткань, и Катя чувствовала, что начинает задыхаться. Она пыталась дать это понять своим похитителям, но ноги ее неожиданно ослабели. И Катюша поняла, что теряет сознание и падает.
