Глава 13. Танцы с волками

Под глазами Брагоньера залегли тени. Он был хмур и молчалив.

Эллина впервые видела соэра с момента отравления и, войдя, сразу отметила, что в его лице появилось что-то хищное.

Брагоньер сидел в кресле у камина. На коленях лежали какие-то записи. Но сейчас он не читал, а смотрел на огонь.

На столике, на расстоянии вытянутой руки, стояли стакан и ряд тёмных бутылочек, и лежал колокольчик для вызова слуг.

В комнате было душно, пахло лекарствами.

— Господин Брагоньер, вам лучше? — гоэта в нерешительности застыла в дверях. Сама она сейчас тоже не являла собой образец женственности, особенно в висевшей мешком одежде.

— Спасибо, да. Проходите, не стойте на сквозняке. Рад, что вы тоже живы. Нужно было выбить из ваших рук ту треклятую баночку! — пробормотал соэр. — Тёмные изворотливы, если они мстят, то не остановятся, пока не убьют. Госпожа Тэр, вас не затруднит открыть окно?

Эллина выполнила его просьбу и, подойдя, поставила на столик с лекарствами ещё один флакончик.

— Что ещё? Мэтру Олиоху до сих пор неймётся? — Брагоньер неодобрительно покосился на то, что она принесла. — Порой мне кажется, что собственной крови он во мне не оставил.

— Это делала я, — смутившись, ответила гоэта. — Помогает быстро восстановить силы. Спасибо за то, что сняли арест.

— Не за что. Теперь вы вряд ли куда-то сбежите. Надеюсь. Кстати, радуйтесь, вашего Малиса до сих пор не нашли. А вот господин Ашерин наследил. И теперь он от меня не уйдёт.

Сказано это было с нескрываемым злорадством.

— Меня попросили с вами посидеть. И не давать много читать.

— Дай врачам волю, так они сядут на шею, — усмехнулся соэр. — Я не так плох, чтобы мне требовалась сиделка, так что можете спокойно заниматься своими делами. До завтра вы абсолютно свободны.

— А что будет завтра? — поинтересовалась гоэта.

— Завтра мы выезжаем в столицу.

— Но…

Как он собирается куда-то ехать в таком состоянии, не до конца оправившись от отравления?

— Никаких «но». Мы и так слишком задержались в Урцхене. Меня не в первый раз травят, госпожа Тэр, так что я привык.

Брагоньер покосился на Эллину: она, наверное, считает его беспомощным, тяжело больным, не способным ходить без чужой помощи. Положим, он ещё не восстановил силы, но в седле прямо держаться сможет, а за время поездки слабость пройдёт. Снадобья мэтра Олиоха быстро ставят на ноги. Да и не место хлюпикам на его службе.

Гланер Ашерин, несомненно, знает, что он жив, но наивно полагает, будто инквизитор ещё недели две проваляется в постели. Что ж, это им на руку, эффект неожиданности порой бывает решающим фактором.

Едва придя в себя, Брагоньер потребовал ежедневных отчётов по расследуемому им делу. Сначала устных, а потом письменных. Читал он их втайне от лечивших его магов — те бы поспешили отобрать донесения, прочитали лекцию о вреде его занятия для здоровья и заперли в комнате. А соэр не намерен был терять драгоценное время и контроль над ситуацией в угоду непредвиденной болезни. Безделье удручало его.

— Разумеется, я не в праве вам указывать, но меня тоже немного учили медицине, и я…

— Спасибо за заботу, госпожа Тэр, умирать я не собираюсь. Заверяю вас, я знаю, что делаю. Так что собирайте вещи. И это не обсуждается. Вам самой должна быть выгодна скорейшая кончина изменника.

Эллина думала, что он шутит, но нет, завтра, как и предупредил Брагоньер, они покинули Урцхен.

Впервые за всё это время завтракали все вместе.

Маги, явно считавшие поведение начальника безрассудством, молчали, только лишь Нора, по привычке, попыталась возражать, но получила резкий ответ:

— Госпожа Нора, занимайтесь своими делами. Духи и тени — это по вашей части, и я бы мог потребовать отчёта о том, почему такой дипломированный маг допустил появление нечисти.

Магичка фыркнула и не удержалась от реплики в том же тоне:

— Мы ответственны за вашу жизнь, господин соэр, так что это моё дело.

— Ещё одно слово, госпожа Нора, и вашим делом станет волшба на деревенских ярмарках, — его тон говорил о том, что Брагоньер не шутит. — Вы дали себе слишком много воли. Вы всего лишь магичка, какая-то магичка, одна из многих, выходец из второго сословия с сомнительной родословной — и смеете указывать мне? Помните своё место, госпожа Нора, а то ваша блестящая карьера пойдёт прахом. Оставьте ваш норов и командные замашки для ваших клиентов. Здесь приказываю только я, а вы в моём подчинении. Надеюсь, вы поняли, госпожа Нора?

Магичка кивнула, сквозь зубы попросила прощения и вернулась к еде.

Эллина внимательно следила за соэром и удивлялась тому, как он держится. Не прибегает ни к чьей помощи, ведёт себя, как абсолютно здоровый человек. Она догадывалась, насколько это тяжело, и была солидарна с Норой: Брагоньеру стоило повременить с поездкой.

На этот раз гоэте тоже предстояло путешествовать в седле, но в своём собственном, на своей лошади. Она ехала рядом с соэром в середине их небольшого отряда.

Темп передвижения был достаточно быстр, остановки делали редко. Во время них Брагоньер спешивался, тяжело опускался на землю и сидел, не двигаясь. Попытки напоить его чем-то, кроме средства Олиоха, оканчивались неудачей, а предложение делать привалы чаще наткнулось на суровый взгляд, означавший категорическое несогласие.

Вечером, после ужина в таверне, соэр о чём-то долго совещался с судебными магами. Эллина видела их после на заднем дворе, чертившими отктограмму Мерхуса. Гоэта с интересом наблюдала за ними, подмечая, насколько быстрее и чётче их действия — чувствуется разница в классе.

— Я бы советовал вам вернуться в помещение.

Эллина и не заметила, как к ней подошёл боевой маг, Гордон, встал за спиной и оплёл защитой.

— Почему?

— Начинается охота. Идите спать, ваша помощь нам не требуется.

Гоэта не стала возражать, вернулась в общий зал и удивилась, увидев Брагоньера в полном походном облачении.

— Что происходит? Он рядом?

Эллина вопросительно смотрела на него.

— Нет. Но он попался, госпожа Тэр. До утра из комнаты не выходить. Оставляю охранять вас господина Братса и двоих солдат. И очень прошу вас, госпожа Тэр, никакой самодеятельности! Вы ляжете спать, а не попытаетесь с кем-то связаться или сбежать. Завтра за вами приедут люди из ближайшего Следственного управления и сопроводят в безопасное место. Через пару дней всё будет кончено, останется только суд.

Гоэта кивнула, хотя считала, что соэру не следовало принимать участие в поимке Гланера. После утомительной дороги ему требовался отдых.

Утром, как и обещал Брагоньер, сразу после завтрака, в таверне появились люди из Следственного управления Тагары, мужчина и женщина. Они без лишних проволочек доставили Эллину в город, поселив в доме одного из сотрудников.

Гланер проснулся от странного ощущения тревоги. Не зажигая света, сел, пытаясь понять, что происходит, потом обернулся и прислушался.

Тонкий слух метаморфа улавливал любые звуки, а уж в звенящей ночной тишине, в которой и обычному человеческому уху подвластно многое…

Нет, на постоялом дворе было спокойно, ничего подозрительного.

— Нервы, — пробормотал гоэт, вновь вернув человеческое обличие. — Совсем вымотала, проклятая девка! Интересно, сдохла? Зная её дурость — должна была. И инквизитора с собой утащила — уж кто-кто, а он точно мёртв. Хотел бы я посмотреть, как этот палач корчился в судорогах на полу в луже блевотины! Самое то для него, но удручает, что быстро. Зато наверняка. Духи подтвердили, что в Урцхене был страшный переполох. Жаль, подробнее не рассказали, я бы с удовольствием насладился последними минутами жизни обоих.

Злобная усмешка тронула губы.

Гланер пришёл к выводу, что оставаться в Тордехеше опасно: не было никакой уверенности, что Брагоньер никого не посвящал в ведение дела. Хотя и тут не всё так просто: дела перенимают не за пять минут, а следователи далеко не все свои догадки и наработки посвящают бумаге.

И ключевая свидетельница мертва…

Да и в первую очередь власти примутся выяснять обстоятельства гибели соэра, а тут их будет поджидать сюрприз: отсутствие следов яда в желудке и крови и отсутствие же следов того, что именно Гланер Ашерин держал бутылку в руках. Тени стирают все отпечатки, любую связь предмета с человеком — никакой высококвалифицированный маг не поможет. Да и мало ли, кого Брагоньер не устраивал живым? Таковых наберётся не один десяток, и половина из них точно тёмные.

Конечно, смерть Ольера ли Брагоньера стала серьёзным ударом для правосудия королевства, нового кандидата на его место найти будет не так просто — это ведь не простой следователь, а высший судебный чиновник, инквизитор. Таких назначают свыше, а инквизиторов — и вовсе по королевскому представлению. Так что пара недель, если не месяц у него в запасе есть. К тому времени артефакт переноса накопит достаточную энергию для того, чтобы доставить гоэта со Стешей из столицы Тордехеша в столицу Аварина.

Проверив, на месте ли оружие, Гланер снова закрыл глаза, но поспать ему не дали: заскулила дремавшая до этого у двери Стеша. На ночь он оставлял её в физическом облике сторожить его покой.

Гоэт опасался даже не столько служителей закона, сколько мести возможных родственников Доновера. И Малиса. Он уже понял, кем был тот некромант, связав странное спасение Эллины с историей её первой любви, да и их разговор на болоте не способствовал развитию тёплых отношений. Прибавьте к этому арест и побег из-под стражи, о котором шептались все в округе, даже здесь, далеко от Урцхена, — и страх становился оправданным.

Тёмные умеют мстить, умеют выбирать момент и наносить удар. Он знал по себе, хотя и был полукровкой, обыкновенным человеком по отцу. Можно лечь на дно, притворяться, ждать годами — но не забыть. И Малис тоже не забудет, по чьей вине перенёс унижения и боль, этого вполне достаточно, чтобы нанести Гланеру ночной визит. А уж если ему была дорога Эллина…

Стоп, каждый раз останавливал себя Гланер, она нужна была ему только для контроля баланса энергии, безотказная девочка, которую в любой момент и сколько угодно можно было затащить в койку. Была бы дорога, жила с ним — так нет же, то ли уехала, то ли сбежала.

Не станет некромант искать его, не до этого ему. А вот родня Доновера — обязательно. Кажется, у него сестра была, тоже ведьма… Вот явится к ней айг покойного брата…

Додумав до этого времени, гоэт обычно клял богатое воображение, обзывал себя трусом и опрокидывал стаканчик, лаская мысленный взор видениями будущей счастливой жизни в Аварине. Она, его мечта, того стоила, а жизни всех этих людишек… Ну, кого он там скармливал Стеше? Так, безродную серую массу, которая ровным счётом ничего собой не представляла. Гланер ни капельки их не жалел.

Стеше он доверял, знал, что его питомица не станет поднимать шум просто так, поэтому мгновенно вскочил на ноги, оделся и с обнажённым мечом скользнул к двери.

Тишина бывает обманчива, ей не следует доверять.

Гланер знаком велел твари посмотреть, что твориться в коридоре, и слегка, очень медленно, приоткрыл дверь. Выглядывать не стал — щель нужна была для того, чтобы движение воздуха, тончайший звук свели на нет эффект неожиданности нападавших.

Встав за дверью, так, чтобы, отлетев, она не ударила его, но на время прикрыла от незваных гостей, гоэт ждал. Рукоять меча была крепко зажата в пальцах, сам он — готов для мгновенного оборота.

На всякий случай Гланер активировал накопитель. Жаль, что он чужой, и в него нельзя заложить парочку готовых заклинаний — с такими вещами лучше не экспериментировать.

Утробное рычание Стеши сигнализировало об опасности. Минута — и тварь оказалась рядом с ним, поджимая уши. Это насторожило гоэта: Стеша не испугалась бы обыкновенных людей. И обыкновенные люди не ступают бесшумно.

— Невовремя я тебя кормлю, эх, невовремя! — с досадой пробормотал он. — Но на одного тебя вполне хватит. Иди, перекуси!

Тварь послушно метнулась обратно в коридор, окутывая его жёлтым маревом.

Минута, вторая — и тишину разрезало ругательство и злобный крик: «Чтоб тебя, демонова тварь!».

Мощнейший сдвоенный поток магического огня пронёсся по коридору. Он не причинял вреда вещам, его целью было живое и условно живое. В данном случае — Стеша.

Сообразив, что на постоялом дворе его подкараулили боевые маги, и, не желая терять свой главный козырь в борьбе за безбедную жизнь, Гланер поспешил отозвать свою питомицу. Она вернулась злобной и раненой: огонь опалил бок.

Отправив её в родной мир залечивать повреждения, гоэт взялся за артефакт, рисуя руну перехода. Подумав, выбрал место и усмехнулся: он всё равно сделает то, что задумал, никто ему не помешает.

— Э нет, не так быстро, приятель! — дверь будто испарилась, явив взору растрёпанную Нору с пульсирующим воздушным бичом в руках. — А как же поговорить? Никогда метаморфа не видела.

Щелчок — и Гланер дёрнулся, со злобой сознавая, что рисунок перехода нарушен.

— Ну, так сейчас увидишь, — с глухой яростью прошипел он, обернувшись.

Теперь они были равны в скорости: в человеческом обличие гоэт бы не смог уворачиваться от ударов бича.

Ему хотелось убить эту самонадеянную магичку, разорвать в клочья, но она не подпускала его к себе, загоняя в угол комнаты. Судя по выражению лица, уже приготовила в субпространстве магические оковы. Так и есть — едва заметное движение руки… Но он это предвидел и спутал все карты, решившись на головокружительный прыжок.

Самодовольство слетело с лица Норы. Ругаясь, как портовый грузчик, она мгновенье в бешенстве смотрела на сиротливо покачивавшийся на петле ставень. Потом крикнула кому-то за спиной: «Он во дворе!», ринулась к окну и метнула ловчую сеть, надеясь, что птичка попадётся.

Гланер приземлился не очень удачно, но всё же сумел подняться на лапы и прижаться к стене. Как он и предполагал, магичка метнула сеть. Очень умело, накрыв ею весь двор. Весь, за исключением маленького пяточка, где притаился метаморф.

В свете мечущихся факелов он уже видел бежавших к нему солдат, которым сеть не причинила бы вреда — сверху она безопасна, не запутаешься, — краем глаза уловил двоих магов с разрывными шарами и конную фигуру, преградившую выезд со двора.

Выиграть бой не было никаких шансов, времени — не больше минуты. Но он успел, успел обернуться, успел воспользоваться артефактом. Клинки палашей резанули уже пустоту, пройдя в считанных дюймах от тела.

— Мать твою, чтоб ты сдох, ублюдок! — пока ослеплённые вспышкой перехода солдаты протирали глаза, коротко прокомментировал результат охоты Брагоньер, а потом обернулся к пристыженным магам: — Поздравляю, вы его спугнули. Что, в университет сейчас принимают безголовых? Я же говорил, что он пошлёт на разведку своего демона — так вы даже убить его неспособны! Он же у вас в руках был… Так, не желаю слушать оправданий. О вашей профпригодности поговорим после, а пока установите, куда он перенёсся. Радует только, что повторно артефакт он сможет использовать нескоро — сомневаюсь, чтобы он был настолько мощным, — так что далее передвигаться будет нормальным способом. Приметы — по всем Следственным управлениям королевства, комнату — обыскать, магам — установить местонахождение преступника. Хотя я и так догадываюсь, куда он может податься. На ежегодный зимний бал. Нет, он не сбежит в Аварин, он захочет довести дело до конца. И мы встретимся, господин Ашерин, как бы вам ни хотелось обратного.

Подумав, соэр подозвал судебного мага:

— Для вас — особое поручение. Найти, если таковые имеются, всех родственников Каардина Доновера Сейрона и проверить на наличие тёмного дара. Они нам пригодятся. И, господин Искос, я всё ещё не получил от вас ответа на вопрос, где сейчас сбежавший некромант. Рискуете заставить меня усомниться в вашей компетентности. Надеюсь, вы понимаете, чем это вам грозит?

Господин Искос понимал — увольнением и перспективой дрянной работёнки за пределами Сатии. И понимал, что соэр сейчас в бешенстве, и с него станется отправить по домам с «волчьим билетом» хоть всё Следственное управление, если оно тут же не разовьёт полезную бурную деятельность.

Брагоньер принял участие в осмотре вещей Гланера, забрал его сумку с какими-то растениями, порошками и жидкостями. Он намерен был показать её Эллине, чтобы установить, что относилось к профессиональной деятельности гоэта, а что — к тёмной магии. Безусловно, с этим прекрасно справились бы и судебные маги, но у него была для них другая работа, в том числе, для местных. Заодно, и займёт чем-то гоэту, использует во благо её скромные способности.

В Тагару отряд возвратился во второй половине дня.

Соэр устал, но старался не показывать своей слабости, как и того, что у него кружилась голова. «Последствия переутомления, голода и остатков яда в крови», — подумал он, тщательно следя за тем, чтобы спина была прямой, а выражение лица — бесстрастным.

Соэр ни с кем не разговаривал, выглядя погружённым в свои мысли. Так оно наполовину и было: он разрабатывал план по поимке Гланера.

Проведя час в Следственном управлении Тагары, Брагоньер решил, что сумка с вещами подождёт, и решил выспаться. Для постоя ему предложили не гостиницу, сочтя её недостойной столь важного гостя, а частный дом.

— Ну, — заметив судебного мага, оставленного с Эллиной, поинтересовался соэр, — ваша подопечная, надеюсь, вела себя тихо?

— Более чем. Только переживала. Слышал, он ускользнул, господин соэр?

Брагоньер махнул рукой, давая понять, что все вопросы позже. Ему и так было непросто поддерживать видимость полного сил человека.

Велев не беспокоить его до утра, соэр направился в своё пристанище, с твёрдым намереньем поужинать, выпить средство Олиоха и завалиться спать.

Кое-как спешившись (судя по лицу господина Братса, скрыть от него своё состояние не удалось), Брагоньер прошёл в холл, бросив верхнюю одежду на руки слуге, и только теперь заметил внимательно наблюдавшую за ними пару глаз.

— Завтра, госпожа Тэрр. Хотя нет, скажите, что вы здесь делаете?

— Я под арестом, господин соэр?

— Нет.

— Я не нарушала ваших предписаний, господин соэр. Вы запретили мне выходить из комнаты на постоялом дворе — я не выходила, а про город вы ничего не говорили.

— Можете не оправдываться, госпожа Тэр, лучше сразу задайте свой вопрос. Полагаю, он связан с Гланером Ашерином. Нет. Господин Ашерин всё ещё на свободе, и я советовал бы вам вернуться к себе. Господин Братс, проводите её, — с лёгким раздражением приказал соэр.

— Господин соэр, я могу помочь? — смущённо спросила Эллина.

— В чём? — Брагоньер недоумённо посмотрел на неё.

— Кому. Вам. Мне кажется, что вам нехорошо…

— Благодарю за заботу, госпожа Тэр, но вам действительно показалось.

Гоэта не стала настаивать, хотя видела, что он лжёт.

Ночью Эллину разбудил кошмар. Ей приснилось, будто Гланер нашёл её, будто огненные глаза смотрят на неё из угла комнаты, а Стеша разевает пасть, чтобы превратить её в один из тех выпитых трупов.

Последовавшее утром приглашение-приказ явиться к Брагоньеру, обрадовали гоэту. Рядом с ним было как-то спокойнее, хотя бы потому, что он обладает властью и способен хотя бы частично просчитать шаги Гланера. И рядом с ним маги, которые не дадут умереть. С ними она в безопасности, чувствует себя защищённой, такой, как прежде. Так что, будь у неё выбор, Эллина предпочла бы ночевать с Брагоньером под одной крышей. Теперь она сожалела, что сглупила в своё время, не обратилась к нему за защитой — после Трии следовало бы. На поверку соэр оказался вменяем, не лишён человеческих чувств, хотя и суров, и непреклонен в дознании истины.

Брагоньер указал ей на сумку с вещами Гланера, велев прокомментировать содержимое. Как он и предполагал, части вещей не полагалось находиться в сумке добропорядочного гоэта, в том числе, остаткам клубней аконита. Их и то, предназначения чего Эллина не знала, соэр запретил трогать и посоветовал тщательно вымыть руки.

— Вы ведь его поймаете? — гоэта с надеждой смотрела на, как обычно, что-то записывавшего следователя.

— Сохраняйте спокойствие, госпожа Тэр, и не впадайте в панику: у вас нет никаких оснований для беспокойства, — не поднимая головы, ответил Брагоньер и протянул ей бумагу: — Тут ваша опись вещей господина Ашерина с вашими же комментариями. Проверьте, всё ли верно, и подпишите.

Эллина подписала, не читая.

— Опрометчиво с вашей стороны, — покачал головой соэр. — Всегда читайте то, что подписываете. Так, теперь сугубо практический вопрос: всё, что нужно, вы уже купили? Просто потом не будет времени. Ещё два дня мы проведём здесь, а потом, госпожа Тэр, у вас будет шанс увидеть столицу. От вас требуется хорошо выглядеть, молчать и стараться поменьше попадаться кому-либо на глаза.

— А причём тут моя внешность? — удивлённо спросила гоэта.

— Затем, чтобы не вызывать подозрений. И больше ешьте, а то похожи на мощи. Носить только платья, свой род занятий не афишировать, личные данные тоже. Ко мне не обращаться по должности. Вроде бы всё, — Брагоньер на минуту задумался. — Да всё. Теперь только осталось рассказать то, что вам положено знать о нашей поездке. Как я и говорил, едем в столицу. Несомненно, господин Ашерин почтит своим присутствием ежегодный зимний бал и попытается обескровить руководство королевства — отличный шанс, все нужные люди в одном месте. Терять ему нечего, а страх и злоба толкнут на скорейшее осуществление плана. От него он не отступит, поверьте моему опыту. Открыто ловить его нельзя, поэтому придётся обойтись без помощи столичных властей. Сделать это можно одним единственным способом — приехать в Калеот с частным визитом. Не уверен, что в столице никто не сотрудничает с Аварином, так что так даже лучше. Брать магов и телохранителей мне положено по статусу, любовница тоже не вызовет подозрений. Оставить вас, к сожалению, нельзя, я рисковать не намерен.

— Любовница? Какая любовница? — насторожилась гоэта.

Вместо ответа соэр выразительно посмотрел на неё.

Эллина пробормотала что-то нечленораздельное и не совсем приличное, а потом, взяв себя в руки, спокойно спросила:

— Мне придётся ей быть или играть?

Брагоньер пожал плечами:

— Для вас это существенно?

— Есть небольшая разница.

— Играть, госпожа Тэр. Вспомните свою подругу и на людях постарайтесь быть убедительной. Быть может, от этого будет зависеть ваша жизнь. Что-то ещё, какие-то вопросы, возражения?

Гоэта покачала головой.

— Замечательно. Признаюсь, удивлён вашим поведением. Я планировал услышать истерику, бурный поток возражений, а вы повели себя, как взрослая женщина. Похвально! И перестаньте бояться: если я сказал, что вы в безопасности, то так оно и есть. Ваш бывший друг никуда от меня не денется. А вам, как пострадавшей, будет полагаться компенсация от его семьи. Быть может, даже от государства, за помощь в разоблачении опасного преступника.

Несмотря на разыгрываемую роль, для Эллины практически ничего не изменилось, разве что пришлось отказаться от удобной мужской одежды для верховой езды и начать краситься. Для посторонних, так как ни гоэту, ни Брагоньера это не интересовало. Своей якобы любовнице он уделял ровно столько же внимания, что и прежде, только на людях обращался по имени и проявлял холодную, присущую всем дворянам галантность. Такую же, как и при их первой встрече, когда соэр изображал нанимателя: помочь спешиться, придержать дверь, что-то подать — не более. Она его интересовала мало, главным образом, жива ли и здорова. Эллину это устраивало: можно было не жеманничать, не стоять каждый день часами перед зеркалом, «наводя красоту» и выбирая наряды.

Гоэта ехала чуть позади Брагоньера, между господином Братсом и Норой, и по сравнению с обоими остро ощущала себя неполноценной магичкой. Впрочем, так оно и было, а тут ещё Нора — идеальный образец колдуньи с развитым даром. Единственное, что радовало, — женщиной магичку можно было назвать с натяжкой, в платье и без оружия Эллина её не представляла. Отношения с ней не заладились, впрочем, они у этой особы ни с кем не ладились по причине повышенного содержания стервозности в крови.

А вот с Братсом можно было разговаривать, что гоэта и делала, чтобы как-то скоротать длительные переезды. Тот, разумеется, магичкой её тоже не считал и на попытки беседы на профессиональные темы реагировал усмешкой. А вот о королевском дворе охотно рассказывал. Эллина была ему благодарна: по крайней мере, она не ударит в грязь лицом, выдав свою «серость».

Господин Искос постарался, быстро и качественно выполнил оба поручения, Брагоньер был им доволен. Как обычно — из Следственного управления Сатии он взял двоих самых лучших судебных магов. Сбежавший отсиживался на болоте; соэр пока не намерен был его трогать, предпочитая дождаться, пока некромант немного успокоится, потеряет бдительность. Когда тёмные начинают расслабляться, сбрасывать излишки энергии, их легче схватить.

Брагоньер был опытным инквизитором и знал, что в ближайшие пару недель Малис особенно опасен. Он напрасно загубит людей, а некроманта не поймает. Зато потом, на двадцатый-двадцать пятый день наступит спад, конец первой, агрессивной, фазы — тогда его и следует брать. Внезапно. Ночью. На его территории. Обложив, как зверя. И желательно в качестве приманки подослать женщину. Редко кто устоит, не поддастся жизненной необходимости в ущерб осторожности. А если это будет госпожа Тэр, то она сможет его выманить, привести им в руки.

Разумеется, госпожа Тэр сотрудничать с властями откажется, но ведь не обязательно её в это посвящать, просто принудить обманом. Не так уж это и сложно — обязательно ведь захочет поблагодарить некроманта.

Только вот Эллину Брагоньер планировал попросить стать приманкой для иного зверя.

Хотя Гланер Ашерин и был честолюбив, хоть и заключил договор с Аварином, жаждал денег, почестей и славы, глухо презирал правящий класс и короля в частности, страдал манией величия и навязчивой идеей возвышения собственной персоны любой ценой, нельзя было со стопроцентной уверенностью утверждать, что он приедет на бал. Инкогнито, разумеется, и не как гость, а как палач.

Деваться ему, конечно, некуда: Аварин не укроет изменника, не выполнившего обязательств. Не станет соседнее королевство развязывать войну из-за какого-то шпиона, поставлявшего пустяшные сведенья. Они с радостью выдадут его тордехешцам, а то и убьют, потому как им не выгодно раскрытие собственных планов. Напасть на обезглавленное государство и получить официальную ноту о начале военной кампании — две разные вещи.

А в Тордехеше господину Ашерину не укрыться, он это понимает.

Нет, конечно, можно бежать в третью страну, но это означает крушение его честолюбивых планов. Насколько смог понять Брагоньер, если господина Ашерина не устраивает жизнь богатого гоэта при папочке, занимающем не последнюю должность в королевстве, то более скромное существование изгнанника точно не устроит.

Он хочет прославиться, хочет забраться наверх — и он пойдёт на громкое политическое убийство. И не одно. А госпожа Тэр может его отвлечь, заставить проявить себя до того, как он спустит свою тварь. У гоэта болезненная мания в отношении бывшей подруги, он непременно попытается убить её первой, до бала.

Странно, конечно, выбрать «подсадной уткой», существом, призванным отвечать за твои преступления, человека, с которым тебя связывают длительные тёплые отношения. Брагоньер предполагал, что тут дело в затаённой обиде, о которой госпожа Тэр уже забыла, а господин Ашерин ещё помнил. Банальная мелкая месть, возможно, связанная с отвергнутыми чувствами или публичным унижением. На эту мысль наводило изнасилование — логичнее было бы сразу убить, но он предпочёл другое. А раз так, то оно было в тот момент важнее. И не просто изнасиловал — судя по показаниям некроманта, в общих чертах, поверхностно, описавшего состояние пострадавшей, и поведению госпожи Тэр, он это смаковал.

Брагоньер не знал всех подробностей, не знал деталей, но догадывался, что это были самые страшные минуты в жизни гоэты.

Или дело в уязвлённом честолюбии — кто знает, может, кто-то, чьё мнение было важно для господина Ашерина, ценил его подругу больше него. Мало ли что — но это что-то повлияло на выбор.

Вторая приятная новость, сообщённая господином Искосом, касалась семьи Каардина Доновера Сейрона, которого госпожа Тэр знала, как просто Доновера, да и сам соэр для краткости предпочитал называть так же. Чудо, конечно, что удалось установить истинное имя этого субъекта, без помощи ректора не обошлось. К счастью, этот тёмный в своё время окончил университет, и его данные сохранились в архиве. Второе имя, которым он представлялся, и помогло в поисках.

Интересный, очень интересный маг, с двойным даром. Жаль, что воскресить и изучить не получится — после демона господина Ашерина никакой некромант не поможет. А ведь интересно было бы узнать, как господин Сейрон при поступлении спрятал свой более развитый тёмный дар, заменив его менее развитым светлым — до этого ведь считалось, что обмануть духа-хранителя невозможно. Выходит, тоже был метаморфом, только духовным.

Семью его нашли, допросили. Родители — добропорядочные маги — спокойно спят на кладбище, дядя — гоэт, работающий аптекарем, а вот сестра… Её дома застать не удалось, но, судя по найденным вещам, тоже тёмная. В связи с этим как-то не верилось в непогрешимость покойной четы Сейрон — у светлых сразу двое тёмных детей родиться не могут, даже если среди предков затесалась паршивая овца. Напрашивался вывод, что либо кто-то из родителей был тёмным, либо госпожа Сейрон рожала не от мужа. Ответ дадут магический тест брата покойного и сличение ауры дяди и племянницы.

Байда Сейрон, сестра Доновера, казалась неуловимой — её местонахождение не могли определить поисковые заклинания, оставался Большой круг и поисковые высшего порядка. Брагоньера подобное не удивило: на девушке наверняка был специальный артефакт, либо она бродила не по этому миру — тёмные такое могут. Если бы он собрался мстить, если бы он был чёрным магом, то в первую очередь позаботился бы о том, чтобы его не нашли.

Но артефакты требуют подзарядки, а долго находиться за пределами этой реальности нельзя, так что она проявится. Тут главное не упустить её, не позволить убить господина Ашерина: соэр хотел получить его живым и судить по законам инквизиции. А если и лишать жизни, то это сделает не тёмная колдунья, а кто-то из боевых магов. Байда же просто облегчит их задачу, выведет на должника крови.

Брагоньер не планировал сжигать девушку, если на совести той не будет тяжких преступлений. Учитывая возраст — просто поставить на учёт и провести ритуал по уменьшению дара. Судебное преследование — в случаях, предусмотренных законом.

— У тёмных всегда что-то найдётся, но если девица мне поможет — не трону. Сдаётся, она даже может придти ко мне сама: в шестнадцать лет особо не поколдуешь. Но умненькая, раз так ловко прячется.

На подъезде к Калеону Брагоньер приказал усилить бдительность и следить за безопасностью госпожи Тэр. Сама она теперь ехала рядом с соэром, всеми силами пытаясь скрыть неприличные, по меркам высшего общества, чувства при виде знакомого пригорода, в котором находилось училище. Это было нелегко — тянуло пройтись по «местам боевой славы», взглянуть на само училище, проверить, на месте ли лаз в ограде, переброситься парой слов со встречавшимися по дороге будущими гоэтами. Но нельзя — для всех она любовница баронета ли Брагоньера, а не гоэта.

— В Калеоне когда-нибудь были или за пределы предместий не выбирались? — соэр убрал за воротник цепочку с перстнем инквизитора и поправил своё личное кольцо.

— Доводилось, но редко. Я и не помню ничего. И королевского дворца не видела.

— Не гарантирую, что увидите. Бал проходит в Ратуше. Но, к сожалению, нам будет не до танцев.

— И к лучшему — танцевать я не умею, — пробормотала Эллина.

Брагоньер посмотрел на неё так, будто она сказала, что не умеет пользоваться ножом и вилкой.

— Совсем?

— Ну, от чего же. Я имела в виду так, как принято в вашем кругу. Представители второго и третьего сословия, господин Брагоньер, придворных танцев не знают, у нас свои.

— Понимаю, у вас просто не было возможности научиться.

— Всё верно. У меня нет уймы свободного времени и лишних денег, чтобы бросать их на ветер.

— Хорошо, закроем эту тему. А теперь попрошу вас вести себя тихо, не привлекая ненужного внимания вопросами, восхищением или замечаниями. Сделайте вид, будто не раз бывали в столице.

— Я не дура, — обиженно фыркнула гоэта. — Да, вы дворянин, а я — невесть кто, но не настолько же! Или в Сатии я тоже выглядела как недалёкая деревенщина?

Брагоньер внимательно посмотрел на неё и задумчиво спросил:

— Вы хотите услышать от меня оценку ваших умственных способностей и умения вести себя на людях? Нет, всё не так плохо, госпожа Тэр, только будьте увереннее в себе. Вы умеете держаться с достоинством, только потом где-то его теряете. И всё это наводит меня на определённые мысли. Высказывать их сейчас не стану, если пожелаете, скажу вечером. Я просто хочу, чтобы вы вели себя естественно, как обычная довольная и счастливая женщина. Хотя, понимаю, счастья вы в своей жизни не видели. Печально!

Она едва удержалась, едва не спросила, какое право он имеет копаться в её жизни, но промолчала. Но в чём-то соэр прав: счастья в её жизни было мало. Катастрофически мало. А у кого оно есть?

Калеот напоминал Сатию, только был ещё больше, шумнее и многолюднее.

Эллина с любопытством поглядывала по сторонам, рассматривая город, куда все стремились, но где лишь немногие могли удержаться. Она знала, что проиграет, поэтому предпочла и не пытаться.

Несомненно, количество знати на квадратную милю в Калеоте было предельно высоко: то здесь, то там мелькали гербовые кареты, или рассекал толпу щеголеватый всадник. Но кварталы практически ничем не отличались от подобных в Сатии, разве что храмов было больше. Один ей очень понравился, даже захотелось придти туда, бросить монетку в пруд, покаяться перед грозным Дагором и попросить, чтобы всё хорошо закончилось.

Судя по всему, жить они собирались к квартале для благородных. По мнению гоэты, это было ненужным расточительством: гостиницы в квартале для второго класса были ничуть не хуже, но дешевле. И не привыкла она к роскоши, родными ей были другие места — тихая благопристойная обитель, вроде Тенистой улицы. Это Гланеру понравилось бы жить по соседству с графами и баронами, он к ним стремился, недаром и дом купил на границе кварталов, и оформил его в дворянском стиле.

Брагоньер ехал чуть впереди, уверенно ведя своих спутников по паутине улиц, переулков и бульваров. Пару раз с ним здоровались, пару раз кланялись, что навевало мысли о том, что соэр личность не сугубо сатийского масштаба.

Они остановились у дверей большого старинного особняка на тенистом бульваре в верхней части города. Если приглядеться, то отсюда были видны башни королевского дворца.

Эллина старалась не думать, сколько может стоить дом в таком месте — однозначно дороже того, в котором её приглашали в Сатии. И старше, не одно поколение пережил.

— Добро пожаловать! — Брагоньер спешился, подошёл к гоэте и протянул ей руку. Она не стала отказываться и с его помощью соскользнула на заснеженную мостовую.

Взяв гоэту под руку, соэр повёл её к крыльцу.

Дверь была уже отперта, и в проёме с лёгким поклоном застыл слуга.

— А чей это дом, благородный сеньор? — почему-то назвать его иначе сейчас язык не поворачивался.

— Мой. Вернее, семейства ли Брагоньер. Я не считаю нужным тратиться на гостиницу, когда могу жить здесь. Хавер, — обратился он к слуге, — леди ли Брагоньер дома?

— Я дома, Ольер, — ответил вместо Хавера спокойный женский голос. — Ты же знаешь, я верна родному крову.

Оглядевшись, Эллина увидела на нижней ступеньке лестницы, двумя маршами обнимавшей сумрачный холл, высокую худощавую женщину во вдовьем наряде. Она казалась старше её покойной матери, но её осанке могла бы позавидовать любая девушка. Только вот глаза такие же холодные, как у сына.

Брагоньер отпустил локоть гоэты, медленно пересёк холл и склонился над рукой матери. Та едва заметно улыбнулась, но больше ничем не выразила своих эмоций.

— Вижу, ты не один, — взгляд леди ли Брагоньер скользнул по Эллине.

— Позволь представить тебе госпожу Эллину Тэр. Свидетельницу. Надеюсь, вы не будете против, если она поживёт у нас? Это ненадолго.

— Значит, и ты ненадолго, — вздохнула леди. — Я так редко тебя вижу. Твоя сестра балует меня чаще.

Брагоньер промолчал и обернулся, поджидая Эллину. Та отдала верхнюю одежду слуге и под пристальным взглядом двух пар одинаковых глаз приблизилась к лестнице.

— Безмерно рада знакомству, благородная сеньора, — она склонилась в реверансе перед матерью соэра. Реверанс вышел неловким — что поделаешь, этикет в училище преподавали поверхностно, так, всего пару занятий.

Кажется, леди ли Брагоньер недовольна. Ещё бы — такая неуклюжая девица в её доме.

— Взаимно, — если гоэта ей и не понравилась, леди предпочла это скрыть за маской холодной вежливости. — Судя по тому, как представил вас Ольер, вы из второго сословия?

— Госпожа Тэр гоэта, — ответил вместо Эллины Брагоньер. Та была ему благодарна: не пришлось объяснять, что она из семьи, которую и в услужение в такой дом не взяли.

— Что ж, не буду вам мешать. Надеюсь, вам у нас понравится, госпожа Тэр. Ольер, полагаю, ты сам позаботишься о гостье.

Соэр кивнул и проводил взглядом удаляющуюся фигуру матери.

Эллину поместили в одной из гостевых комнат в левом крыле дома. С леди ли Брагоньер она практически не встречалась, разве что за приёмом пищи и в гостиной после вечернего чая. Часто ели без неё: леди страдала от различных недомоганий. Что поделаешь — возраст.

Первые дни в столице гоэта провела в четырёх стенах в обществе господина Братса, очевидно, назначенного её телохранителем.

Брагоньер же был занят активными поисками Гланера Ашерина и Байды Сейрон. Последняя неожиданно объявилась сама, резко ухватила его за рукав и дёрнула в тёмный переулок, когда он пешком возвращался от друга из Тайного управления.

— Так я и думал, — соэр и не подумал испугаться, с профессиональным интересом пытаясь рассмотреть юную колдунью. Её артефакт разрядился, и вот уже два дня, как все передвижения Байды были ему известны. — Желание мести нередко пересиливает другие чувства, особенно в вашем возрасте. Итак, я вас слушаю, госпожа Сейрон.

Байда опешила, не ожидая такой реакции. Она была такой же светловолосой, как брат, и очень худой, как борзая собака.

Отпустив руку Брагоньера, колдунья поспешила отойти на пару шагов. Рука метнулась под шубку — к накопителю, другая неуверенно коснулась рукояти кинжала.

— Не трону, — с лёгкой усмешкой в голосе прокомментировал её действия соэр. — Пока я не знаю за вами преступлений, помимо наличия тёмного дара. Но, полагаю, наш разговор нужно продолжить не здесь. Вам ведь есть, что сказать?

— Только то, что я желаю, чтобы Гланер Ашерин сдох! — прошипела Байда. — Я знаю, он вам нужен, я могу помочь. Но я никуда с вами не пойду. Примените своё заклятие — предпочту умереть.

— Юношеский максимализм, — покачал головой соэр. — Госпожа Сейрон, условия здесь ставлю я. Так что мы будем разговаривать там, где я пожелаю.

— Тогда я убью его сама, без вашей помощи!

— И дура. Что вы можете против взрослого мага, пусть и низшего порядка? Его тварь пообедает вами и не подавится.

Но Байда его не дослушала, скрывшись в укутавшем переулок мареве.

Проводив её взглядом, Брагоньер подумал, что недооценивает детей тёмных, их тоже нужно заставлять проходить магический тест.

Ничего, пусть погуляет пока на свободе, выведет на господина Ашерина, а потом он решит, что с ней делать.