Глава 17
Элизабет

– Так Тристан твой парень, да? – спросила Мэрибет на встрече книжного клуба.

Я приподняла бровь, сжимая в руках «Маленьких женщин».

– Что?

– Ах, дорогая, ты не должна стесняться этого. Все в округе видели, как вы тусуетесь вдвоем. И не волнуйся. Нам ты можешь сказать об этом. Это безопасно, – пообещала Сьюзен.

Да, конечно.

– Он просто стрижет мой газон. Мы едва знаем друг друга.

– Так вот почему я видела, как ты вылезала из окна своей комнаты однажды утром и однажды ночью? Он просто подстригает траву?! – спросила женщина, которая даже не представилась.

– Простите, кто вы?

– Ой, я Дана. Я новичок в этом районе.

Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Это вполне соответствовало бы ситуации.

– Так это правда? Ты лазила из своего окна? Я сказала Дане, что не верю в это, потому что ты только что потеряла мужа и было бы оскорбительно для его памяти завязывать отношения с другим мужчиной, – объяснила Мэрибет. – Это было бы как плевок в сторону вашего брака. Это все равно, как если бы клятвы ваши были написаны на песке, а не в сердце.

Мой желудок скрутило.

– Может, поговорить о романе? – предложила я.

Но они продолжали задавать мне вопросы. У меня не было ответов. Вопросы, на которые я не хочу отвечать. Вечер длился и тянулся, я чувствовала его словно в замедленной съемке. Когда наконец настала ночь, я не могла быть счастливее.

– Ладно, пока, дамы! – сказала Сьюзен, помахав Эмме и мне, когда мы выходили из ее дома. – Помните, встречаемся через две недели, и убедитесь, что вы прочитали «50 оттенков серого»! И принесите свои примечания!

Я помахала всем на прощание. До конца вечера мы не говорили ничего о Маленьких Женщинах, но я чувствовала себя жутко утомленной от этих женщин.

23 августа.

Для большинства людей это просто дата, но для меня этот день означал больше.

День рождения Стивена.

Один из значимых моментов.

Я должна была держаться лучше в такие моменты. Маленькие моменты предполагали больше боли.

Я стояла во дворе, облокотившись о дерево, и смотрела на яркое небо, солнечные лучи, сияющие над головой Эммы, которая играла с Зевсом в небольшом пластиковом бассейне, купленном мною. Тристан работал возле своего сарая, сооружая обеденный стол для комнаты.

Откуда ни возьмись, белое перо проплыло по воздуху мимо меня. Маленькое, крошечное перышко вдруг задело мою душу. Всепоглощающее чувство утраты пролетело сквозь меня, я спрятала лицо в ладони. Мое сердце колотилось в груди, как и мои воспоминания о Стивене лились потоком, душили и топили меня. Я не могла дышать, я хлопнула себя по лицу несколько раз и сползла вниз по стволу дерева, мое тело сотрясала дрожь.

– Прости меня, – воскликнула я про себя Стивену. – Мне жаль, но я не могу… – Я взвыла, закрывая глаза.

Две руки легли мне на плечи, и я вскочила в испуге.

– Ш-ш-ш, это я, Элизабет, – прошептал Тристан, опускаясь на землю и обнимая меня. – Я держу тебя.

Я схватила его за футболку, прижимаясь к его телу, и намочила ее слезами.

– Я не могла его спасти, я не могла его спасти, – всхлипывала я в его футболку. – Он был моим миром, а я не могла его спасти. Он боролся за меня и… – Я больше не могла говорить. Я не могла заставить свои мысли покинуть мое задыхающееся сердце.

– Ш-ш-ш, Элизабет. Я держу тебя. Я держу тебя. – Его голос успокаивал меня, когда я сломалась впервые за продолжительное время. Я держалась за него, умоляя, чтобы он меня не отпускал. Так и было, он держал меня все крепче.

Затем я почувствовала, как две крошечные руки обнимают меня, Эмма потянула меня к себе.

– Прости, малыш, – прошептала я, прижимая Тристана и мою малышку, – мне жаль.

– Все нормально, мама, – заверила она. – Все хорошо.

Но она ошибалась.

Ничего не было хорошо.

И я не была уверена, что когда-то будет.

В тот вечер пошел дождь. Некоторое время я просто сидела в ночном халате, наблюдая, как капли с силой ударяются о землю. Я плакала вместе с дождем, не в силах сдерживать себя. Эмма спала в другой комнате, Тристан разрешил, чтобы Зевс остался на ночь с ней.

Я умоляла сердце остановить это. Заставить боль уйти.

Я вылезла из окна и пошла к Тристану. Я вымокла в течение нескольких секунд, но меня это не заботило. Я постучала пальцем в его окно, он подошел, без рубашки, глядя на меня. Он положил руки на подоконник, демонстрируя, какие они загорелые.

– Не сегодня, – сказал он низким голосом, – или домой, Элизабет.

Мои глаза все еще горели после слез. Мое сердце болело от тоски.

– Нет, сегодня, – возразила я.

– Нет.

Мои пальцы обернулись вокруг тесьмы, удерживающей мою одежду, и я развязала ее, опуская халат на землю, стоя под дождем только в лифчике и трусиках.

– Да.

– О боже, – пробормотал он, выпрыгивая из открытого окна. Я тряслась от холода. От обиды.

– Спроси меня, как я хочу это сегодня вечером.

– Нет. – Его голос был строг, и он не смотрел мне в глаза.

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

– Элизабет…

– Ты можешь сделать это грубо, если хочешь.

– Прекрати!

– Посмотри на меня, Тристан.

– Нет.

– Почему нет? – спросила я, подходя ближе к нему. Но он повернулся ко мне спиной. – Ты не считаешь меня красивой? Я не так хороша, как она? Я не так хороша…

Он резко обернулся и положил руки на мои плечи.

– Не надо, Элизабет.

– Трахни меня, пожалуйста! – закричала я, вцепившись пальцами в его грудь. – Пожалуйста, люби меня.

– Я не могу.

Я ударила его в грудь.

– Почему нет?! – Я плакала, зрение стало размытым. – Почему нет?! Я позволяла тебе прикоснуться ко мне, когда ты хотел ее. Я позволяю тебе трахать меня, когда тебе это нужно. Я позволяю тебе… – Мои слова заглушились рыданиями. – Я позволяю тебе… тогда почему не…

Он схватил мои кулаки, которые вымещали мою злобу на его груди.

– Потому что ты сломлена. Ты чрезвычайно разбита сегодня.

– Просто люби меня.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я не могу.

– Это не ответ.

– Ответ, – сказал он.

– Нет, это не так. Перестань быть трусом. Просто скажи мне, почему нет, черт возьми?!

– Потому что я не он! – закричал он так, что мое тело задрожало в его тисках. – Я не Стивен, Элизабет. Я не тот, кого ты хочешь.

– Ты же можешь быть. Ты можешь быть им.

– Нет, – сказал он жестко. – Я не могу.

Я отпихнула его.

– Я ненавижу тебя! – закричала я, чувствуя жжение в горле, и слезы коснулись моих губ. – Я ненавижу тебя! – Но я говорила не с Тристаном. – Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня. Я ненавижу тебя за то, что оставил меня! Я не могу дышать. Я не могу дышать… – Я потеряла себя в объятиях Тристана. Я никогда не чувствовала себя такой разбитой.

Я дрожала. Я кричала, и часть меня умерла.

Но Тристан держал меня до тех пор, пока не убедился, что не вся моя душа исчезла в ту ночь.