Глава 18
Элизабет

Я выждала две недели, прежде чем смогла столкнуться с Тристаном. Я была смущена и стыдилась бы появиться в его комнате, но когда он позвал меня, чтобы поговорить о возможности сделать дизайн интерьера для своего дома, я почувствовала, что должна отодвинуть свои страхи.

– Ты в порядке? Ты кажешься… – сказал Тристан, пока шел к нам с Эммой из своего двора. Мне все еще было неловко от того, что я сделала, что готова была упасть перед ним на колени.

– Нет, все в порядке, – сказала я.

Просто спрячь все внутри.

Я улыбнулась ему натянуто, и он сразу понял это.

– Ладно, хорошо, ты можешь делать практически все, что угодно. Тут есть столовая, ванная комната, моя спальня, кухня. Но я хотел бы, чтобы изучение рабочего кабинета не превратилось в полный бардак.

Я вошла в кабинет, где поверх коробок были сложены ящики. Его стол был усыпан безделушками, и я увидела квитанцию, частично скрытую под кипой каких-то документов. Так как он, Эмма и Зевс вышли из комнаты – я прочитала ее.

Я открыла одну из коробок на его столе, и мое сердце дрогнуло, когда я увидела мешки с перьями. Он не нашел белые перья в магазине мистера Хэнсона. Он заказал их. Он заказал их тысячи, только чтобы сердце Эммы не было разбито.

– Ты идешь, Элизабет? – услышала я его крик. Закрыла коробку и поспешила в гостиную.

– Да, я здесь. – Я прочистила горло и улыбнулась ему. – Что насчет сарая? – спросила я, догоняя Тристана. – Могу ли я осмотреть его тоже?

– Нет, сарай под запретом, – он замолчал и нахмурился. – Это Запретная Зона.

Я понимающе прищурилась.

– Ладно… ну, я думаю, сейчас у меня есть все, что нужно. Я составлю несколько разных вариантов и сделаю несколько панелей с тканями и цветами, чтобы мы могли начать позже. Я пойду, наверное.

– Ты спешишь?

– Да, знаешь… – Я взглянула на Эмму, которая играла с Зевсом, пребывая в каком-то своем собственном мире. – Эмма ночует у подруги сегодня, и я должна собрать ее.

Тристан подошел ближе ко мне и тихо спросил:

– Ты сердишься на меня? За ту ночь, когда ты приходила?

– Нет, – я вздохнула. – Я сержусь на себя. Ты не сделал ничего плохого.

– Ты уверена?

– Правда, Тристан. Ты держал меня, когда я нуждалась в тебе больше всего, – я улыбнулась. – Но, возможно, оно и к лучшему, что мы больше не используем друг друга для воспоминаний… очевидно, я не могу справиться с этим.

Он нахмурился и посмотрел в землю так, будто был разочарован, но через секунду поднял голову и слабо улыбнулся.

– Я хочу показать кое-что тебе и Эмме.

Он подвел нас к задней части дома. Калитка была открыта. Я слышала ночных сверчков, которые общались между собой. Это был такой умиротворяющий звук… даже благостный.

– Куда мы идем? – удивилась я.

Он кивнул в сторону темнеющего леса и снял фонарик со стены в прихожей. Я не задавала больше вопросов. Я схватила Эмму за руку и шла рядом с Тристаном. Мы шагали в ночь, он вел нас все глубже и глубже в лес. Небо было звездное, и сладкий, влажный весенний воздух окутал нас, когда мы вошли в тень деревьев. Ветки качались взад и вперед, когда мы проходили через лес.

– Мы почти там, – успокоил Тристан.

Но где?

Когда мы достигли нужного места, я мгновенно поняла, что это оно. Место, куда он хотел привести нас, поняла по красоте. Мы прикрыли рты, чтобы не издавать никаких звуков. Появился страх, что, если я хоть пискну, вся красота исчезнет. Маленькая речка блестела в лунном свете. Течение было спокойное, будто все существа, которые передвигались в небольших волнах, мирно отдыхали. Поперек реки лежало нечто, что казалось старым каменным мостом. Через трещины в камне росли цветы.

– Я нашел это место с Зевсом. – Тристан подошел и сел на мост. – Всякий раз, когда мне нужно проветрить голову и собрать свои мысли, я прихожу сюда.

Я сняла обувь и села рядом с ним. Мои ноги скользнули в прохладную воду. Эмма и Зевс плескались радостно и непринужденно. Он повернулся ко мне и улыбнулся так, что мои губы не могли не растянуться в ответной улыбке. Тристан умел заставлять людей чувствовать себя хорошо, улыбаясь им глазами и глядя в их лица. Жаль, что он улыбался не так часто.

– Когда я впервые пришел сюда, я постоянно был зол. Я потерял сына. Я потерял жену. Я ненавидел родителей, хотя делать этого было нельзя. По некоторым причинам я решил, что легче обвинить их, будто это они виноваты, что я потерял жену и сына. Я решил, что легче злиться на них, чем тосковать. Единственные моменты, когда я не чувствовал себя злым, были, когда я приходил сюда. Здесь я дышал деревьями.

Он был очень открыт в этот момент.

– Я рада, что ты нашел то, что приводит тебя в состояние покоя.

Его взгляд плясал по мне, и понимающая улыбка тронула его губы.

– Да. Мне тоже.

Он пробежал пальцами по своей быстро отросшей щетине.

– Поскольку мы больше не используем друг друга, ты можешь использовать это место, если хочешь. Чтобы обрести покой.

Я улыбнулась:

– Спасибо.

Он просто кивнул в ответ.

Эмма прыгнула в реку и взметнула фонтан брызг, сильно замочив нас всех. Я даже собиралась отругать ее, но счастливая улыбка на ее лице и азарт Зевса остановили меня.

– Спасибо, что привел сюда, Клещ! Мне нравится здесь! – воскликнула она, встряхивая руками.

– Не за что, – улыбнулся Тристан.

– Я рада, что моя дочь любит тебя. Иначе я никогда бы не заговорила с тобой снова.

Он рассмеялся.

– Я рад, что мой пес любит тебя. В противном случае я был бы убежден, что ты псих. Человек всегда должен доверять интуиции и инстинктам животных. Собаки лучше видят характер, чем люди.

– Это так?

– Да. – Он замолчал и запустил пальцы в волосы. – Почему твоя дочь продолжает называть меня Клещ?

– Ох… потому что когда мы с тобой встретились, я назвала тебя мудаком, и она поинтересовалась, что такое «мудак», и я, поняв, насколько ужасным родителем являюсь, сказала, что назвала тебя «клещ», а клещ – это жук?

– Так она думает, что я паразит, который живет на млекопитающих, питаясь их кровью?

– Ну, вообще-то, это эктопаразиты, которые живут на шкуре млекопитающих. И на некоторых амфибиях, кстати, тоже.

Он подавил смешок.

– Ну, это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я засмеялась:

– Да уж.

– Элизабет?

– Да?

– Я знаю, что мы больше не можем делать то, что делали раньше, но мы можем быть друзьями? – спросил он робко.

– Я думала, ты не умеешь быть другом.

– Я не знаю, – вздохнул он, потирая шею. – Но я надеюсь, ты сможешь научить меня.

– Почему я?

– Ты веришь в хорошее. Даже когда твое сердце разбито. А я не могу вспомнить хорошее.

Это опечалило меня.

– Когда в последний раз ты был счастлив, Тристан?

Он не ответил.

Это огорчило меня еще больше.

– Конечно, мы можем быть друзьями, – сказала я.

Каждый заслуживает по крайней мере одного знакомого, которому он может доверить свои секреты и страхи. Со своей виной, со своим счастьем. Каждый заслуживает человека, который смог бы заглянуть в глаза и сказать – ты прекрасен. Ты прекрасен со всеми своими шрамами. Я думаю, что Тристан заслужил больше, чем многие. В его глазах была такая грусть, такая боль, что все, что я хотела сделать, это обвить руки вокруг него и дать ему понять, что он достаточно хороший. Я не хочу быть его другом, потому что я заставляю его плохо себя чувствовать. Нет. Я хотела его дружбы, потому что, в отличие от большинства, он увидел свое собственное поддельное счастье и иногда смотрел на меня, как будто говоря: «Ты прекрасна, Элизабет. Ты прекрасна… со всеми своими шрамами».

Брови Тристана сдвинулись, и он взглянул на меня, словно видел в первый раз. Я уставилась на него так, будто никогда больше его не увижу. Никто из нас не моргал. От серьезности момента нам обоим стало неудобно. Он прочистил горло, я тоже.

– Слишком много всего? – спросила я.

– Действительно слишком много. Так, переключимся на другую волну… – Он обеими руками пригладил волосы. – Я заметил у тебя в руках книгу «50 оттенков серого», когда в последний раз постригал траву.

Я вспыхнула и толкнула его.

– Не осуждай, это для нашего книжного клуба. К тому же она неплоха.

– Я не осуждаю. Ладно, хорошо. Разве что немного.

– Не суди, пока не попробовал сам.

– Ох. А сколько раз ты пробовала? – он сделал самодовольный вид.

Я поднялась и направилась к дому.

– Ты такая задница, – пробормотала я. – Идем, Эмма, давай приведем тебя в порядок, и я отвезу тебя к подруге.

– Вы идете не в ту сторону, – заметил Тристан.

Я сделала паузу, развернулась, улыбнулась ему снова, шагая в противоположную сторону.

– Ты все еще задница, – улыбнулась я.

Он улыбнулся в ответ, поднялся и двинулся рядом со мной. Эмма и Зевс бежали впереди.

Было 10:30 вечера, когда я услышала стук. Я заставила себя вылезти из постели, чтобы открыть. Сьюзен стояла со скрещенными руками, рядом с Эммой, одетой в пижаму, со своей сумкой и Боббой.

– Сьюзен? Что случилось? – спросила я, беспокойство переполняло меня. – Эмма, ты в порядке?

Она не ответила, просто смотрела в землю, почти виновато. Я повернулась к Сьюзен.

– Что случилось?

– Что случилось?! – прошипела она. – Случилось то, что твоя дочь решила, что здорово – рассказывать о зомби остальным девочкам, пугая их. Сейчас в моем доме десять девочек, которые не хотят спать, потому что боятся ночных кошмаров!

Я нахмурилась.

– Я сожалею. Я уверена, она не хотела сделать ничего плохого. Я могу приехать и поговорить с девочками, если ты хочешь. Я уверена, это недоразумение.

– Недоразумение? – воскликнула она. – Она начала ходить, как ходячие мертвецы, и сказала, что хочет съесть мозги. Ты говорила, что у нее нет душевной травмы после смерти Стивена.

– Она ничем не страдает, – сказала я, чувствуя, как в животе поднимается злость. Я посмотрела на Эмму и увидела, как слезы капают из ее глаз. Наклонившись, я прижала ее к себе.

– Все хорошо, милая.

– Ну, она явно не в порядке. Ей нужна профессиональная помощь.

– Эмма, дорогая, а ну-ка закрой уши, – попросила я. Она так и сделала. Внутри у меня все напряглось, и я смотрела Сьюзен прямо в глаза. Я собиралась кое-кого поставить на место в самом прямом смысле этого слова.

– Если ты еще хоть что-то скажешь о моей дочери, я надеру тебе задницу, оттягаю за волосы и расскажу твоему мужу, что ты трахалась с мальчиком-кассиром из продуктового магазина.

– Да как ты смеешь? – воскликнула она, в ужасе от моих слов.

– Как я смею? Как ты считаешь приемлемым прийти ко мне и говорить о моей дочери в таком тоне такие унизительные вещи?! Я думаю, тебе сейчас самое время уйти.

– Я думаю, так и есть! Возможно, тебе следует держатьcя подальше и от нашего книжного клуба тоже. Твоя энергетика и образ жизни – отрава для нашей группы. Держи ее подальше от моей Рэйчел, – сказала Сьюзен и пошла прочь.

– Не волнуйтесь, – крикнула я, – я так и сделаю!

Что-то случается обычно со здравомыслящими людьми, когда они говорят о своих детях – ты превращаешься в зверя и делаешь все, чтобы оградить свое дитя от волчьего мира. Все мои слова, что я швырнула Сьюзен, шли из моего сердца, и я ответила бы за каждое из них.

Я повела Эмму в гостиную, мы сели.

– Мама, девочки сказали, что я уродина, потому что мне нравятся мумии и зомби. Я не хочу быть уродиной.

– Ты не урод, – заверила я ее, притягивая ближе. – Ты прекрасна такая, как есть.

– Тогда почему они так сказали? – спросила она.

– Потому что… – Я вздохнула, пытаясь найти правильный ответ. – Потому что иногда люди не понимают других. Ты ведь знаешь, что зомби ненастоящие, да?

Она кивнула.

– И ты не делала этого, чтобы напугать девочек, не так ли?

– Нет! – сказала она быстро. – Я просто хотела, чтобы они играли со мной, как персонажи из «Монстров на каникулах». Я не хотела пугать их. Я просто хотела дружить.

– Ты хочешь поиграть с мамой? – спросила я.

Она покачала головой.

– Нет.

– Ну а как насчет того, чтобы посмотреть мультфильм на Netflix и у нас будет своя собственная пижамная вечеринка?

Ее глаза загорелись, и слезы высохли.

– Мы сможем посмотреть «Мстителей»? – спросила она, потому что любила супергероев почти так же, как и ее отец.

– Конечно, – сказала я.

Она заснула, как раз когда Халк появился на экране. Я уложила ее в кровать, целуя в лоб. Она улыбнулась во сне, и я тоже легла, чтобы во сне найти свои собственные мечты.