11
Изрядно помучившись с кнопками, Валландер все же сумел включить будильник на своих наручных часах и отправился вздремнуть в пустую камеру для задержанных. Два часа, сказал он себе, не больше. Когда он проснулся от назойливого жужжания на руке, у него сильно болела голова. Первая мысль была об отце. Он достал из аптечки таблетки и запил их тепловатым кофе. Потом никак не мог решить, сразу позвонить сестре или сначала принять душ. Сначала душ, подумал он. Стоя под струями воды, он почувствовал, что головная боль понемногу отпускает. Но отдохнувшим он себя не ощущал, он понял это, когда тяжело опустился в кресло в своем кабинете. Было уже четверть восьмого. Сестра, насколько он знал, обычно встает рано. Она взяла трубку сразу, будто ждала его звонка. Он осторожно поведал ей всю историю.
— Почему не позвонил раньше? — спросила она с раздражением. — Не может же быть, чтобы ты ничего не замечал!
— Заметил, но, наверное, слишком поздно, — уклончиво ответил он.
Договорились подождать, пока он поговорит с врачами, а потом уже решать, надо ли ей приехать в Сконе.
— Как дела у Моны и Линды? — спросила она под конец.
Он сообразил, что Кристина не знает, что они разошлись.
— Нормально. Я позвоню попозже.
И он поехал в больницу. Опять похолодало, дул пронизывающий юго-западный ветер.
Медсестра сообщила, что отец вел себя очень беспокойно. Но, похоже, ночная прогулка обошлась без большого ущерба для здоровья.
Курт Валландер решил, что зайдет к нему после разговора с куратором из социального сектора.
Он не верил в эту службу. Социальные работники, которых привлекали при задержании несовершеннолетних преступников, были, по его мнению, абсолютно некомпетентны. Они предпочитали спускать все на тормозах, не создавая себе ненужных забот. Один раз он просто сорвался и сказал, что они вольно или невольно способствуют росту молодежной преступности.
Но, может быть, в больнице они другие, подумал он.
Через какое-то время его пригласила женщина лет пятидесяти. Он описал выходку отца, объяснил, что все случилось внезапно и что чувствует себя совершенно беспомощным.
— Может быть, обойдется, — сказала женщина. — Иногда такое случается со стариками — временное помрачение сознания. Если он придет в норму, достаточно будет обеспечить ему помощь по хозяйству на дому. Но, если это хроническое слабоумие, придется искать другое решение.
Было решено, что отец останется в больнице на субботу и воскресенье, а потом она поговорит с врачами, и они будут вместе думать, как быть дальше.
Курт Валландер поднялся со стула. Похоже, она его понимает.
— Просто не знаю, что и предпринять, — сказал он.
Она задумчиво кивнула:
— Это очень трудно. Вдруг мы становимся родителями наших собственных отцов и матерей. Мне все это знакомо. Моя мать под конец жизни… было опасно оставлять ее одну дома.
Он пошел в палату к отцу. Там стояли четыре кровати. Один больной был в гипсе, другой сидел, скорчившись, точно у него разболелся живот.
— Как дела? — спросил Курт.
Отец ответил не сразу.
— Оставь меня в покое, — тихо попросил он.
Он уже не казался агрессивным и раздражительным. Голос звучал скорее печально.
Валландер немного посидел на краю кровати. Потом поднялся.
— Я приду попозже, — сказал он. — Привет от Кристины.
Он вышел из больницы и поежился от ветра. В полицию возвращаться не стал, позвонил Ханссону из машины по трескучей рации:
— Я еду в Мальмё. Нашли вертолет?
— Полчаса на нем кружили. Пока ничего. Но мы отправили туда еще два патруля с собаками. Если машина в прогулочной зоне, мы ее найдем.
Валландер сел за руль. Утреннее движение было очень плотным, его то и дело прижимали к обочине шедшие на обгон машины.
Надо было взять полицейскую машину, подумал он. Хотя теперь и полиции никто не боится.
Без четверти девять он вошел в здание управления полиции в Мальмё, где его ждал хозяин украденного «ситроена». Прежде чем говорить с ним, Валландер расспросил полицейского, принявшего заявление о краже.
— Он и в самом деле полицейский? — спросил Валландер.
— Был. Ушел на досрочную пенсию.
— Почему?
Тот пожал плечами:
— Вроде что-то с нервами.
— Ты его хорошо знаешь?
— Не уверен. Хотя мы работали вместе десять лет. Необщительный парень. Честно говоря, не думаю, чтобы кто-нибудь здесь мог сказать, что хорошо его знает.
— Но кто-то должен его знать?
Полицейский снова пожал плечами:
— Попробую выяснить. А машину могут украсть у кого угодно.
Курт Валландер вошел в кабинет и поздоровался. Пострадавшего звали Рюне Бергман. Ему было 53 года. Последние четыре года — на пенсии. Очень тощий. Странные, бегающие, беспокойные глаза. Ножевой шрам у левой ноздри.
Курту Валландеру сразу показалось, что сидящий перед ним человек крайне насторожен. Почему — он не мог сказать, но, пока они разговаривали, только укрепился в этом чувстве.
— Расскажите подробнее, — попросил он. — Итак, в четыре утра вы обнаружили, что машины на месте нет.
— Я собирался в Гётеборг. Когда далеко едешь, лучше встать пораньше. Вышел из дома — и на тебе.
— Где стояла машина? На стоянке? В гараже?
— На улице перед домом. Гараж у меня вообще-то есть, но он забит всяким барахлом.
— А где вы живете?
— В районе таунхаусов, недалеко от Егерсру.
— Может быть, соседи что-то видели?
— Я спрашивал. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
— А когда вы видели машину в последний раз?
— Я целый день не выходил из дома. Но накануне вечером она была на месте.
— Замок на руле?
— Сломался. К сожалению.
— А что это за ярмарка, куда вы собирались?
— А какое это имеет значение?
— Никакого. Просто интересно.
— Самолеты, если вам и в самом деле интересно.
— Ярмарка самолетов?
— Ну да. Я люблю старые самолеты. Строю модели.
— Если я понял правильно, вы ушли на пенсию досрочно?
— Что вы хотите сказать? Что, если бы я не ушел на пенсию, машину бы не украли? Какое это имеет отношение к делу?
— В общем, не имеет.
— Тогда почему бы вам не поискать машину, вместо того чтобы копаться в моей частной жизни?
— Мы ищем, — ответил Курт Валландер. — Тот, кто украл вашу машину, убил человека. Даже не убил, а казнил.
Рюне посмотрел ему прямо в лицо. Глаза его перестали бегать.
— Я слышал, — произнес он.
Спрашивать больше было не о чем.
— Я хотел бы съездить к вам домой, — сказал Курт Валландер. — Посмотрим, где стояла машина.
— На кофе не приглашаю, — буркнул Бергман. — У меня дома полный хаос.
— Женаты?
— Разведен.
Они поехали на машине Курта. Район, уже давно застроенный типовыми таунхаусами, находился рядом с ипподромом в Егерсру. Они остановились у желтого кирпичного дома с небольшим газоном перед входом.
— Машина стояла тут, где вы остановились. Точно тут.
Валландер сдал несколько метров, и они вышли. Если машина стояла здесь, она должна была быть хорошо освещена двумя уличными фонарями.
— А много машин здесь обычно стоит? — спросил Валландер.
— Перед каждым домом. У многих по две машины, а гараж только на одну.
Валландер показал на фонари:
— Они исправны?
— Да. Я бы заметил, если бы было темно.
Валландер огляделся и задумался. Спрашивать больше было не о чем.
— Мы, наверное, еще встретимся, — сказал он.
— Я хочу, чтобы мне вернули мою машину.
Вдруг Валландер вспомнил, что собирался задать еще один вопрос.
— У вас есть лицензия на оружие? И вообще — оружие?
Тот замер.
В ту же секунду Валландера пронзила сумасшедшая мысль. Никакой кражи не было.
Человек, стоящий перед ним, — один из тех двоих, кто убил сомалийца.
— Что это за вопрос? — спросил Бергман. — Лицензия? Вы же не такой идиот, чтобы думать, что я в этом замешан?
— Вы сами были полицейским и знаете, что мы обязаны задавать самые разные вопросы. Дома есть оружие?
— И оружие, и лицензия.
— Какое оружие?
— Я иногда охочусь. Есть охотничий карабин «маузер». На лося.
— А еще?
— Дробовик. «Ланбер Барон», испанский. На зайцев.
— Я пошлю за оружием, — сказал Валландер.
— Это еще зачем?
— Затем, что убитый был застрелен из дробовика. С близкого расстояния.
Рюне Бергман посмотрел на него с презрением.
— У вас не все в порядке с головой, — сказал он. — Я бы даже сказал, все не в порядке.
Валландер оставил его дома и вернулся в управление полиции. Он позвонил в Истад. Машину пока не нашли. Потом он разыскал начальника убойного отдела. Однажды они уже встречались, тот произвел впечатление человека надменного и всевластного. Как раз тогда Валландер и познакомился с Йораном Буманом.
Он ввел начальника в курс дела.
— Надо проверить его оружие. Может быть, даже обыскать дом. Выяснить, не связан ли он с расистскими организациями.
Тот смотрел на него оценивающим взглядом:
— А у тебя есть какие-то причины считать, что он все врет про украденный автомобиль? И что он причастен к убийству?
— У него есть оружие. И мы должны проверить все версии.
— В этой стране сотни тысяч дробовиков. И кто даст мне ордер на обыск у человека, который заявил о пропаже машины?
— Дело первостепенной важности, — сказал Курт Валландер. Он начинал злиться. — Я позвоню полицмейстеру губернии. Да хоть и начальнику Управления государственной полиции, если понадобится.
— Я сделаю что смогу. Но ты же знаешь — всегда неприятно копаться в личной жизни твоих коллег. А если это дело попадет в газеты?
— Мне плевать, — сказал Курт Валландер. — На нас уже три убийства висят, и обещано четвертое. И я хочу этому помешать.
По дороге в Истад он заехал в Хагехольм. Работа криминалистов шла к концу. Он на месте проверил версию Рюдберга и согласился с ней. Машина стояла именно там, где тот указал.
Внезапно Валландер спохватился, что забыл спросить Рюне Бергмана, курит ли тот. И как относится к яблокам.
Когда он входил в управление полиции, пробило двенадцать. На входе он встретил машинистку. Та шла обедать, и он попросил купить для него пиццу.
Он заглянул к Ханссону — нет, машину еще не нашли.
— Соберемся у меня через четверть часа, — сказал Валландер. — Попробуй собрать всех. Позвони тем, кто на выезде.
Не снимая пальто, он набрал номер сестры и договорился, что встретит ее в аэропорту Стуруп на следующий день в десять утра.
Потом, поглядев в зеркало, потрогал шишку на лбу. Теперь она стала желто-багровой.
Через двадцать минут явились все, кроме Мартинссона и Сведберга.
— Сведберг поехал на карьер, — сообщил Рюдберг. — Позвонили, что видели там какой-то загадочный автомобиль. Мартинссон занимается клубом любителей «Ситроен». Там есть парень, который, говорят, знает все «ситроены» в Сконе. Дерматолог из Лунда.
— Дерматолог из Лунда? — удивился Валландер.
— А что такого? — сказал Рюдберг. — Есть проститутки, коллекционирующие почтовые марки. Почему бы врачу-кожнику не испытывать страсть к «ситроенам»?
Валландер вкратце описал поездку в Мальмё.
Когда он начал рассказывать, что попросил приглядеться к владельцу украденной машины, то сам почувствовал, как неубедительны его соображения.
— Не слишком правдоподобно, — сказал Ханссон. — Полицейский, пусть бывший, совершает убийство и заявляет, что у него сперли машину?
— Может, и не слишком, — согласился Валландер. — Но мы не имеем права пропустить ни один след, каким бы нелепым он ни казался.
Тут они заговорили об исчезнувшем автомобиле.
— Его так никто и не видел, — сказал Ханссон. — Я все больше и больше склоняюсь к тому, что машина не покидала этого района.
Валландер вытащил генштабовскую карту, и они склонились над ней, как полководцы накануне сражения.
— Озера, — сказал Рюдберг. — Крагехольмское, Сванехольмское. Давай считать, что они могли утопить машину в одном из них. Там же куча проселков.
— Они должны были понимать, что это рискованно, — сказал Курт. — Кто-то мог их увидеть.
Решили все-таки прочесать озера вдоль берегов — на всякий случай. И послать людей осмотреть брошенные сараи.
Собаки след не взяли, вертолетный поиск ни к чему не привел.
— А твой араб не мог ошибиться? — спросил Ханссон.
Валландер на секунду задумался.
— Давайте привезем его еще раз. И проверим на четырех… на шести машинах. Причем одна из них будет «ситроен».
Это взял на себя Ханссон.
Потом они перешли к делу об убийстве в Ленарпе, где тоже фигурировал загадочный автомобиль, тот, что спозаранку чуть не врезался в грузовик.
Но тут Курт Валландер заметил, что все очень устали. Многие из них непрерывно работали уже несколько дней, а сегодня была суббота.
— Ленарп подождет до понедельника, — решил он. — Сейчас все силы на Хагехольм. Те, у кого нет ничего срочного, пусть едут домой и отдыхают. Боюсь, следующая неделя будет не легче.
И он напомнил, что в понедельник Бьёрк выйдет из отпуска.
— Тогда всем этим займется Бьёрк, — сказал он. — Но я хочу воспользоваться случаем и поблагодарить всех за проделанную работу.
— То есть мы получаем «удовлетворительно»? — насмешливо спросил Ханссон.
— Вы получаете «отлично», — заверил Валландер.
Он попросил Рюдберга ненадолго задержаться. Хотелось обсудить с кем-то положение дел, а интуиции Рюдберга он доверял больше, чем своей собственной. Валландер рассказал ему об усилиях, предпринятых Йораном Буманом в Кристианстаде. Рюдберг задумчиво кивал, и видно было, что его одолевают сомнения.
— Может оказаться очередным тупиком, — сказал он. — Это двойное убийство… Чем больше я о нем думаю, тем меньше понимаю.
— Почему?
— Я не могу оставить без внимания слова Марии. То, что она сказала перед смертью. Я думаю, она сознавала, что муж ее мертв. И что она тоже умирает. Я думаю, она пыталась подсказать нам решение. В глубине души она понимала, что не выдержит долгого рассказа, и раза четыре или пять повторила: «иностранный». Что-то же это должно значить? А удавка? Узел? Ты же сам видел. От этого убийства пахнет ненавистью. Местью, если хочешь. Или тем и другим. А мы все ищем в другом направлении.
— Сведберг разыскал всех их родственников и знакомых. Никаких иностранцев. Шведские крестьяне и пара ремесленников.
— Не забывай, что он жил двойной жизнью, — напомнил Рюдберг. — Нюстрём описал своих соседей, как самых обычных крестьян, и уж во всяком случае людей небогатых. А через пару дней вырисовывается совершенно иная картина. Почему ты считаешь, что у этой истории двойное дно, а не тройное? Или четверное?
— И что, по-твоему, мы должны делать?
— То, что делаем. Но надо быть готовым, что этот след может привести в тупик.
Потом они заговорили про убийство сомалийца.
Еще на пути из Мальмё у Валландера появились некоторые соображения на этот счет.
— Выдержишь еще немного? — спросил он Рюдберга.
— О чем речь!
— Что-то не так с этим бывшим полицейским. Пока это только ощущение, не надо, не говори, я и так понимаю, что это не особенно профессионально. Но нам, тебе и мне, надо бы к нему присмотреться. Пока только тебе и мне, во всяком случае, до понедельника. Потом, если понадобится, подключим остальных. Но если все так, как мне кажется, если он замешан в убийстве, и машину у него не крали, то он должен сейчас порядком психовать.
— Тут я думаю так же, как Ханссон, — вряд ли полицейский, совершивший убийство, станет инсценировать кражу машины, — сказал Рюдберг.
— А я считаю, что вы думаете неправильно. И он думал неправильно. Потому что был уверен: поскольку он полицейский, все подозрения отпадут сами собой.
Рюдберг потер ноющее колено.
— Сделаем, как ты находишь нужным. Что я думаю и чего не думаю, это совершенно не важно, раз ты считаешь, что этим следует заняться.
— Я предлагаю понаблюдать за ним, — сказал Курт. — Четыре смены, до понедельника. Если хочешь, я могу взять ночи.
Было около часа. Рюдберг взялся вести наблюдение до полуночи.
Валландер дал ему адрес.
В этот момент вошла девушка с пиццей.
— Ты сегодня ел? — спросил Валландер.
— Угу, — ответил Рюдберг неуверенно.
— Значит, не ел. Возьми эту, а я куплю еще одну.
Рюдберг сел за его стол и с удовольствием принялся за пиццу. Потом вытер губы и встал.
— Может, ты и прав, — сказал он.
— Может, и прав, — подтвердил Валландер.
Остаток дня прошел без особых происшествий. Машина так и не нашлась. Пожарные прочесали тралом озера, но нашли только части старого комбайна.
Звонков с важной информацией было мало.
Зато непрерывно звонили журналисты, они охотились за свежими новостями. Курт Валландер попросил их еще раз объявить, что полиция ищет бело-голубой «ситроен». Были и нервозные звонки от директоров лагерей, они просили усилить патрулирование.
Он отвечал им терпеливо, как только мог.
В четыре часа машина сбила насмерть пожилую женщину в Бьерешё. Расследованием занялся вернувшийся с карьера Сведберг, хотя Валландер обещал отпустить его после обеда.
В пять часов позвонил Неслунд, он был навеселе. Спросил, нужен ли он или он может поехать на вечеринку в Скиллинге. Валландер его отпустил.
Он дважды звонил в больницу и спрашивал, как отец. Ему отвечали, что тот сонлив и не вполне понимает, где находится.
Потом он набрал номер Стена Видена. Ему ответил девичий голос, который он сразу узнал.
— Это я помогал вам с лестницей, — напомнил Валландер. — И ты догадалась, что я из полиции. Мне надо поговорить со Стеном.
— Он в Дании, покупает лошадей, — сказала девушка по имени Луиза.
— А когда приедет?
— Наверно, завтра.
— Можешь попросить его позвонить?
— Могу.
Вот и весь разговор. Курт был почти уверен, что Стен Виден ни в какой не в Дании, а стоит рядом с телефоном и слушает. Скорее всего, когда он позвонил, они валялись в его неубранной постели.
От Рюдберга ничего не было слышно.
Он отдал свою докладную патрульным. Те обещали вручить ее Бьёрку прямо в аэропорту.
Потом он занялся неоплаченными счетами. Заполнил пачку квитанций и вместе с чеком вложил в желтый конверт. Посчитав расходы, он понял, что ни на видео, ни на музыкальный центр в этом месяце денег не хватит.
Затем ответил согласием на предложение поехать в конце февраля на оперную экскурсию в копенгагенский Королевский театр. Он никогда не видел «Воццека» на сцене.
В восемь часов он прочитал рапорт Сведберга о происшествии в Бьерешё, понял, что тут дело заводить не придется. Водитель, фермер с безупречной репутацией, был не виноват, женщина появилась на дороге в метре от машины, и он, несмотря на небольшую скорость, просто не успел среагировать. Все показания сходились. Он отметил себе, что после вскрытия должен послать протокол расследования Аннет Бролин.
В полдевятого пришло сообщение о драке в многоквартирном доме на окраине. Петерс и Нурен быстро разняли драчунов. Это были два брата, оба хорошо известные полиции. Они дрались три-четыре раза в год.
У кого-то в Марсвинсхольме сбежала борзая. Поскольку видели, как она бежала в западном направлении, Валландер переслал заявление коллегам в Скуруп.
В десять часов он вышел на улицу. Было довольно холодно, дул порывистый ветер. Небо было ясное и звездное. Никаких признаков снега. Он поехал домой, надел теплое белье и взял шерстяную шапочку. Рассеянно полив поникшие цветы на кухне, он поехал в Мальмё.
На дежурстве в управлении остался Нурен. Валландер обещал звонить ему, но у Нурена, скорее всего, будет по горло дел с Бьёрком, который очень скоро убедится, что его отпуск и в самом деле кончился.
Валландер остановился в мотеле в Сведале. Поколебавшись, заказал только салат. Не то чтобы это был подходящий случай начать здоровый образ жизни: скорее он просто опасался заснуть, если поест слишком плотно.
Зато выпил несколько чашек крепкого кофе. Пожилая женщина подошла к столу и предложила купить «Сторожевую башню» свидетелей Иеговы. Он купил экземпляр, подумав, что это настолько скучное чтение, что его хватит на всю ночь.
Сразу после одиннадцати Валландер свернул на трассу Е-14. До Мальмё было не больше десяти километров. Вдруг одолели сомнения, стоило ли втравливать в это дело Рюдберга да и самому им заниматься. У него ведь ничего нет, никаких фактов, только интуиция. А можно ли на нее так полагаться? Не следовало ли прислушаться к вполне обоснованным возражениям Ханссона и Рюдберга?
Он чувствовал нерешительность. Неуверенность.
И голод — от съеденного салата осталось только слабое воспоминание.
Без двадцати пяти двенадцать Валландер свернул на улицу, к желтому таунхаусу, где жил Рюне Бергман. Он вышел из машины и натянул шапочку на уши. Почти все окна в домах были темными. Где-то с визгом затормозила машина. Стараясь держаться в тени, он свернул на улицу, которая называлась Аллея Роз.
И почти сразу обнаружил Рюдберга, стоявшего под большим каштаном. Ствол у дерева был такой толстый, что заметить за ним человека было почти невозможно. То, что он так легко его нашел, объяснялось просто: этот каштан был единственным приемлемым укрытием, откуда просматривался желтый дом Бергмана.
Валландер встал рядом с Рюдбергом.
Тот замерз. Он потирал руки и притоптывал ногами.
— Ну что? — спросил Валландер.
— Негусто за двенадцать часов, — ответил Рюдберг. — В четыре часа ходил в магазин, еще через два часа вышел и запер ворота — их распахнуло ветром. Но он и в самом деле очень насторожен. Так что, может, ты прав. — Рюдберг показал на соседний дом. — Там пусто. Со двора видно и улицу, и заднюю дверь. Если Бергману придет в голову через нее ускользнуть. Там есть скамейка. Если ты, конечно, тепло одет.
— Позвони Нурену, — сказал Валландер. — Там, за углом, телефонная будка. И если ничего экстренного, езжай домой спать.
— Я буду в семь, — сказал Рюдберг. — Смотри не замерзни насмерть.
И беззвучно исчез. Валландер постоял какое-то время, изучая дом.
Светились два окна — одно на нижнем этаже и одно на верхнем. Гардины были задернуты. Он посмотрел на часы. Три минуты первого. Раз Рюдберг не вернулся, значит, в Истаде все спокойно.
Он быстро пересек улицу и открыл калитку в соседний дом. Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил скамейку, о которой говорил Рюдберг. Тот не соврал — отсюда и в самом деле был прекрасный обзор. Он стал ходить, чтобы не замерзнуть, — пять шагов вперед, пять шагов назад.
Когда он в следующий раз посмотрел на часы, было без десяти час.
Ночь будет долгой, а ему уже холодно. Валландер пытался скоротать время, разглядывая звездное небо, но заболела шея, и он снова начал вышагивать взад и вперед.
В половине второго погасло окно на нижнем этаже. Ему показалось, что он слышит радио.
Полуночничает, подумал он. А почему бы и нет, если у человека досрочная пенсия и на работу идти не надо?
Без пяти два по улице проехала машина, потом, почти сразу, еще одна, и все опять стало тихо.
Окно на верхнем этаже по-прежнему горело. Курт Валландер мерз. Без пяти три свет погас. Валландер прислушался, работает ли радио. Нет, все было тихо. Он начал хлопать себя по бокам, как делали когда-то извозчики, чтобы согреться.
В голове звучал вальс Штрауса: тьям, тьям, тьям, там-там…
Звук был таким тихим, что он еле его уловил.
Щелчок в замке. Он замер.
И увидел тень.
Человек двигался совершенно беззвучно, но Валландер все равно узнал Рюне Бергмана. Тот исчез в тени за домом. Валландер выждал несколько секунд и перелез через забор. Было очень трудно ориентироваться в темноте, но все же он заметил, что между сараем и соседним участком, представляющим собой зеркальное отражение бергмановского, был узкий проход. Валландер двигался быстро. Даже слишком, если учесть, что он почти ничего не видел.
Пройдя между участками, он очутился на улице, параллельной Аллее Роз.
Если бы он промедлил хотя бы секунду, то ни за что бы не заметил, что Рюне исчез в переулке направо.
На какую-то долю секунды он остановился и сообразил, что если он сейчас же не прыгнет в машину, то ему никогда не настичь Бергмана, у которого наверняка где-то припаркован автомобиль.
Его «пежо» стоял в пятидесяти метрах, и Валландер помчался к нему со всех ног. Промерзшие суставы хрустели, и он задохнулся уже через несколько метров. Он рванул дверцу, сунул ключ в замок зажигания. Надо перехватить Рюне, проехав переулком.
Он свернул в переулок, думая, что тот выведет его на главную дорогу. Но это оказался тупик. Валландер выругался и дал задний ход. У Рюне Бергмана был большой выбор. Он мог пойти по любой из тихих улиц, которых здесь было с десяток. К тому же рядом парк.
Ну решай же, подумал Валландер. Решай, черт тебя подери.
И поехал к стоянке, расположенной между ипподромом и большим супермаркетом. Он готов был уже оставить попытки найти Рюне Бергмана, как вдруг увидел его. Тот стоял в телефонной будке около новой гостиницы рядом со въездом на ипподром.
Валландер затормозил и выключил фары. Похоже, Бергман его не заметил.
Через несколько минут у гостиницы остановилось такси, и Бергман забрался на заднее сиденье. Валландер включил двигатель.
Такси выехало на скоростную трассу на Гётеборг. Валландер пропустил перед собой грузовик, прежде чем начать преследование.
Он посмотрел на указатель топлива. Дальше, чем до Хальмстада, бензина ему не хватит.
Таксист мигнул правым поворотником. Это была дорога на Лунд. Валландер свернул следом.
Такси остановилось у вокзала. Проезжая мимо, Валландер увидел, как Рюне Бергман расплачивался с водителем. Свернув направо, Валландер поставил машину прямо на пешеходной «зебре».
Рюне Бергман шел быстро. Валландер, стараясь держаться в тени, следовал за ним.
Рюдберг был прав. Этот человек настороже.
Внезапно тот резко остановился и оглянулся.
Валландер опрометью бросился в подворотню. В темноте он треснулся головой о выступающий край лестницы и почувствовал, что гематома на лбу лопнула. По лицу потекла кровь. Он кое-как утерся, сосчитал до десяти и двинулся дальше. Лоб был отвратительно липким.
Рюне Бергман остановился около дома, фасад которого был затянут сетчатой тканью. Здесь шел ремонт, стояли строительные леса. Он еще раз оглянулся, и Валландер присел за стоящей машиной.
Потом Бергман скрылся.
Курт Валландер дождался, когда закроется входная дверь. На третьем этаже зажегся свет.
Он перебежал улицу и не раздумывая полез на леса. Они скрипели и трещали под его тяжестью. И все время приходилось утирать заливающую глаза кровь. Теперь освещенное окно было в метре над его головой. Он снял шарф и обвязал им голову.
Потом он полез на следующую площадку. Это потребовало таких усилий, что, забравшись туда, он с минуту полежал на досках, усыпанных битой штукатуркой. Потом осторожно пополз к окну. Он старался не думать о том, что находится высоко над землей. Знал, что у него может закружиться голова.
Вот он осторожно заглянул в первое из освещенных окон. Сквозь тонкие занавески он увидел спящую женщину. С другой стороны двуспальной кровати одеяло было сброшено на пол, будто кто-то резко вскочил с постели.
Валландер пополз дальше.
В следующем окне он увидел Рюне Бергмана. Тот стоял и разговаривал с человеком в темно-коричневом халате.
Валландер узнал этого человека сразу, хотя никогда раньше его не видел.
Настолько точно описала румынка мужчину, стоявшего на пашне и жевавшего яблоко.
Сердце забилось.
Он все-таки был прав. Это именно тот человек.
А те тихо разговаривали. Валландер не мог разобрать ни слова.
Внезапно хозяин вышел в другую комнату. А Рюне Бергман уставился в окно. Прямо на него.
Он меня увидел, подумал Валландер, отшатнувшись от окна. Эти подонки убьют меня, не задумываясь.
Страх парализовал его.
Сейчас я умру, думал он в отчаянии. Они снесут мне голову.
Но миновало несколько мгновений, и ничего не произошло. Он решился снова взглянуть в окно.
Человек в халате стоял и грыз яблоко.
А у Рюне Бергмана в руках было два охотничьих ружья. Одно он положил на стол, а другое сунул под пальто. Валландер понял, что он видел вполне достаточно. И повернулся, чтобы слезть с лесов.
Он сам бы не мог объяснить, что произошло. Вместо вертикальной стойки лесов его рука схватила пустоту.
И он полетел вниз.
Он даже не успел подумать, что сейчас разобьется.
У самой земли его нога каким-то образом застряла между досками. Валландер почувствовал резкую боль. Он висел головой вниз в метре от асфальта.
Он попытался освободиться. Но ногу защемило крепко. Он попробовал подтянуться, чтобы освободить ногу, но ничего не вышло. В висках стучало.
От боли у него выступили слезы.
И в эту минуту он услышал звук закрывшейся двери. Рюне Бергман вышел из дома.
Валландер стиснул кулаки, чтобы не стонать.
Сквозь сетчатую ткань он увидел, как Бергман остановился. Что-то вспыхнуло.
Выстрел, подумал Курт Валландер. Мне конец.
И тут же сообразил, что тот закурил сигарету. Звук удаляющихся шагов.
Чуть не теряя сознание от прилива крови к голове, с отчаянным усилием Валландер дотянулся до поперечной балки. Подтянулся на одной руке и схватился за секцию, в которой застряла нога. Собрав все силы, он дернул ногу. Нога освободилась, и он рухнул на кучу щебня. Какое-то время Курт Валландер лежал совершенно неподвижно, пытаясь определить, не сломал ли что-нибудь. Потом поднялся и пошел по стенке, боясь упасть, — так сильно кружилась голова.
До машины он шел почти двадцать минут. Часы на вокзале показывали полпятого.
Он сел в машину и зажмурился. Потом поехал в Истад.
Я должен поспать, думал он. Завтра есть завтра. Завтра сделаю все, что должен сделать.
Увидев свое лицо в зеркале, Валландер застонал. Промыл рану теплой водой.
Было уже почти шесть, когда он заполз под одеяло. Будильник он поставил на без четверти семь. Дольше спать нельзя. Попытался найти позу, которая не причиняла бы ему боль.
Валландер уже начал засыпать, когда в прихожей раздался глухой стук упавшей на пол свежей газеты.
Он сделал еще одну попытку заснуть. Навстречу ему шла Аннет Бролин. Где-то ржала лошадь.
Было воскресенье 14 января. Ветер переменился. Теперь он дул с северо-востока.
Курт Валландер спал.
