Глава девятая
Кабинет освещали фонари – старые медные фонари, в которых вместо масла пылала магия Хартии. Бездымные, бесшумные, вечные, они светили не хуже анцельстьеррских электрических лампочек.
Вдоль округлых стен башни выстроились книги – кроме как там, где снизу поднимались ступеньки, а приставная лестница вела наверх, в обсерваторию.
Посреди комнаты стоял стол красного дерева, ножки его, покрытые чешуей, глядели на мир глазами-бусинками, а из пастей драконьих голов, вгрызающихся в каждый из углов столешницы, вырывалось декоративное пламя. На столе лежали перья, бумаги, чернильница и пара бронзовых циркулей-измерителей для навигационных карт. Вокруг выстроились стулья из того же красного дерева, обитые черной тканью с узором из серебряных ключей.
Стол принадлежал к числу тех немногих вещей, что запомнились Сабриэль со времен детства. Отец называл его «драконьим столом», и девочка любила обнять одну из драконьих лап – в ту пору головенка ее еще даже до столешницы не доставала.
Сабриэль провела рукой по гладкому прохладному дереву, наслаждаясь и самим ощущением, и воспоминаниями о нем; затем вздохнула, выдвинула стул и сгрузила на стол три книги. Две она положила поближе к себе, третью отодвинула к центру стола. Этот третий фолиант был извлечен из единственного застекленного шкафчика среди книжных полок и теперь напоминал замершего хищника: не то спит, не то изготовился к прыжку. Переплетенный в светло-зеленую кожу том; на серебряных застежках пылают знаки Хартии… «Книга мертвых».
В сравнении с ней другие две книги выглядели вполне безобидно. Обе были просто-напросто сборниками заклинаний Хартии, в них перечислялся знак за знаком и объяснялось, как ими пользоваться. После четвертой главы первой книги Сабриэль даже узнавать большинство знаков перестала. А каждый том содержал в себе двенадцать глав.
Наверняка здесь полным-полно других чрезвычайно полезных книг, думала Сабриэль, но она все еще чувствовала себя слишком усталой и разбитой, чтобы снимать с полок новые. Она собиралась потолковать с Моггетом, еще часок-другой позаниматься и снова лечь спать. После всего пережитого даже четыре или пять часов бодрствования было для нее слишком много. Сон манил ее, обещая забытье, когда можно будет ни о чем не думать.
Моггет, словно услышав мысли Сабриэль, появился на верхней ступени, вальяжно прошествовал в кабинет и растянулся на обитой мягкой тканью подставке для ног.
– Вижу, ту самую книгу ты нашла, – промурлыкал он, поводя хвостом из стороны в сторону. – Главное, не слишком зачитывайся.
– Вообще-то, я ее уже прочитала, – коротко ответила Сабриэль.
– Может, и так, – отозвался кот. – Но эта книга не всегда одна и та же. Подобно мне, она бывает очень разной.
Девушка дернула плечом: дескать, она об этой книге все и так знает. Но то была всего-навсего бравада: в душе Сабриэль ужасно боялась «Книги мертвых». Под руководством отца она подробно изучила каждую главу, но память, ни прежде ни потом никогда не подводившая ее, сумела удержать лишь отдельные страницы из всего тома. А уж если в книге еще и содержание меняется… Сабриэль подавила дрожь и твердо сказала себе, что уже затвердила все, что нужно.
– Первым делом я должна отыскать тело отца, – сказала она. – И здесь мне понадобится твоя помощь, Моггет.
– Я понятия не имею, где он встретил свой конец, – категорично заявил кот.
Он зевнул и принялся вылизывать лапы.
Сабриэль нахмурилась и вдруг заметила, что надменно поджимает губы. Нелюбимая школьная учительница истории, помнится, всегда так делала в минуту гнева или раздражения, и эту ее привычку девушка терпеть не могла.
– Просто расскажи мне, когда ты виделся с ним в последний раз и каковы были его планы.
– Почему бы тебе не почитать его дневник? – предложил Моггет, на миг отвлекшись от умывания.
– А где он? – заволновалась Сабриэль.
Дневник очень помог бы ей.
– Небось, с собой забрал, – фыркнул Моггет. – Я его не видал.
– Кажется, ты обязан мне помогать! – Сабриэль наморщила лоб – в придачу к поджатым губам. – Будь так добр ответить на мой вопрос.
– Три недели назад, – буркнул Моггет невнятно, уткнувшись мордочкой в густую шерсть живота; розовый язычок то выговаривал слова, то вновь возвращался к умыванию. – Из Белизаэра явился гонец с просьбой о помощи. Какая-то тварь из мира мертвых, притом способная преодолеть заграждения, не давала им покоя. Абхорсен – я имею в виду предыдущего Абхорсена, госпожа, – заподозрил, что не все так просто; как бы там ни было, Белизаэр – это Белизаэр. Но все-таки пошел туда.
– Белизаэр. Знакомое название… Это город?
– Да, крупный город. Столица. Во всяком случае, он был столицей, когда королевство еще существовало.
– Существовало?
Моггет перестал вылизываться и вскинул голову: глаза его сузились до осуждающих щелочек.
– Да чему только вас там учат, в этой вашей школе? Вот уже две сотни лет нет ни короля, ни королевы, а последние лет двадцать нет даже и регента. Потому-то королевство с каждым днем все глубже погружается во тьму, откуда нет возврата…
– Но Хартия… – начала было Сабриэль.
Моггет издевательски взвыл.
– Хартия тоже рушится, – промяукал он. – Без правителя ее камни один за другим уничтожаются с помощью крови, одна из Великих Хартий иска… искажена…
– Это как же так – одна из Великих Хартий? – в свою очередь перебила Сабриэль.
Она в жизни ни о чем подобном не слышала. Не в первый раз она задумалась про себя: а и правда, чему ее учили в школе и почему отец так упорно замалчивал положение дел в Древнем королевстве?
Но Моггет не отвечал, как если бы уже сказанное лишило его дара речи. Он попытался было что-то выговорить, но слова не шли из его маленькой алой пасти. Наконец кот сдался:
– Я не могу тебе рассказать. Это часть моих оков, будь они прокляты! Довольно и того, что весь мир погружается в пучину зла, а многие его еще и подталкивают.
– А другие – сопротивляются, – возразила Сабриэль. – Как мой отец. Как я.
– Это смотря что ты делаешь, – отвечал Моггет, словно сомневаясь, что такая заведомо никчемная девчонка, как Сабриэль, способна что-то изменить. – Ну да мне все равно…
Над их головами открылась крышка люка, и кот умолк на полуслове. Сабриэль напряглась, вскинула глаза посмотреть, кто там такой к ним спускается, и задышала ровнее, осознав, что это всего-навсего очередной фантом: черная ряса так и хлопала по перекладинам приставной лестницы. У этого, как у стражей скального коридора и в отличие от других домашних слуг, на груди и на спине красовался герб в виде серебряного ключа. Фантом поклонился Сабриэль и указал вверх.
Накатило дурное предчувствие: Сабриэль сразу поняла, что фантом хочет что-то показать ей из обсерватории. Она неохотно отодвинула кресло и поднялась по лестнице. В открытый люк задувал сквозняк, неся с собой ледяной холод с верховьев реки. Сабриэль взялась за стылые металлические перекладины и задрожала.
В самой обсерватории холод не ощущался: всю комнату заливали последние алые лучи заходящего солнца, создавая иллюзию тепла. Сабриэль сощурилась. Этого помещения она не помнила, и теперь у нее перехватило дыхание, когда она увидела, что стены здесь целиком из стекла или чего-то подобного. Голые балки красночерепичной крыши покоились на прозрачных стенах, так ловко подогнанные, что крыша казалась подлинным произведением искусства, а небольшой сквозняк лишь сводил ее совершенство до более обыденного уровня.
На почетном месте красовался гигантский телескоп из блестящего стекла и бронзы: он триумфально возвышался на штативе из темного дерева и еще более темного железа. Рядом стоял высокий стул для наблюдателя и пюпитр с раскрытой на нем звездной картой. Пушистый, так и зовущий пройтись по нему босыми ногами ковер устилал пол – ковер, что одновременно служил астрономической картой: по плотной, ярко окрашенной шерсти было выткано множество разнообразных цветных созвездий и кружащихся планет.
Фантом, последовавший за Сабриэль, подошел к южной стене и указал на южный берег реки: бледная, обрисованная Хартией рука ткнула в точности в то место, где Сабриэль выбралась на свет из подземного туннеля, убегая от мордиканта.
Сабриэль, прикрывая правый глаз от клонящегося на запад солнца, поглядела в указанном направлении. Взгляд ее скользнул по белым торосам реки и переместился к уступу; сердце замирало при мысли о том, что ей предстоит увидеть.
Как она и опасалась, мордикант по-прежнему был там, никуда не делся. Но Сабриэль уловила – тем внутренним взором, что она про себя звала потусторонним взглядом, – что чудище словно дремлет в неподвижности, временно застыв уродливой статуей, а на заднем плане мельтешат иные, более деятельные фигуры.
Сабриэль пригляделась внимательнее, затем подошла к телескопу, чудом не наступив на Моггета, который каким-то непостижимым образом оказался под ногами. И как он только по лестнице вскарабкался! Впрочем, Сабриэль тут же отогнала эту мысль и сосредоточилась на том, что происходило снаружи.
Невооруженным взглядом она не смогла разглядеть в точности, что за фигуры суетятся вокруг мордиканта, но в окуляре телескопа они обозначились резко и близко, – казалось, стоит наклониться чуть вперед, и дотронешься.
Тут были мужчины и женщины – живые и настоящие. Скованные друг с другом, нога к ноге, железной цепью, они бродили туда-сюда парами, а над ними возвышался мордикант. Они десятками выходили из туннеля, сгибаясь под тяжестью досок и нагруженных доверху кожаных ведер, несли их на уступ, а оттуда – вниз по ступенькам к реке. Опустошив там ведра и оставив доски, рабы гуськом брели назад.
Сабриэль чуть опустила телескоп – и прямо-таки зарычала от ярости и досады, рассмотрев в подробностях, что происходит у реки. Живые рабы сколачивали из досок длинные ящики и засыпали в них землю из ведер. Как только очередной ящик заполнялся доверху, его тащили к воде, опускали в реку между берегом и камнем «моста» и приколачивали к месту: рабы молотками загоняли в камень железные костыли.
Строительством руководил кто-то, кто держался на почтительном расстоянии от реки, на середине лестницы. Сгусток чернейшей ночной тьмы, принявшей форму человека, подвижный силуэт. Тень-подручный – прислужник некроманта или наделенный свободой воли мертвый дух, презревший тело.
На глазах у Сабриэль последний из четырех ящиков сдвинули к первому из камней, приколотили к месту и цепями примотали к трем предыдущим. Один из рабов, закрепляя цепь, потерял равновесие и вниз головой рухнул в воду; мгновение спустя прикованный к нему напарник разделил его судьбу. Если они и успели вскрикнуть, то голоса их заглушил рев водопада – так же быстро, как вода подхватила и унесла их тела. Мгновение спустя Сабриэль почувствовала, как огоньки их жизни погасли.
Прочие рабы на берегу реки ненадолго замешкались, то ли потрясенные нежданной гибелью товарищей, то ли на краткий миг больше испугавшись реки, чем хозяев. Но тень-подручный двинулся по ступеням к ним – ноги его, как патока, стекали вниз по склону, выплескиваясь на каждую из ступеней по очереди. Он жестом велел нескольким из стоящих ближе рабов перейти от наполненных землей ящиков к первому из камней «моста». Они повиновались и остались стоять, горестно прижимаясь друг к другу среди брызг и пены.
Тень-подручный замешкался, но мордикант на уступе словно бы встрепенулся и чуть качнулся вперед, и тенеподобный кошмар опасливо прошел по ящикам и перебрался на следующий камень: текучая вода, похоже, ничем ему не повредила.
– Могильная земля, – отметил Моггет: в телескопе он явно не нуждался. – Привезена в телегах поселянами из Квайрра и Роблетауна. Любопытно, хватит ли у них этой земли на все камни.
– Могильная земля, – с упавшим сердцем повторила Сабриэль, наблюдая, как подоспела новая партия рабов с ведрами и досками. – Я и позабыла, что она сводит на нет силу текучей воды. Я думала… я надеялась, здесь я в безопасности, хотя бы до поры до времени.
– Ну, в некотором смысле так и есть, – утешил Моггет. – Мост они достроят не раньше завтрашнего вечера, тем более что надо сбросить со счетов пару часов в районе полудня, когда мертвым придется укрыться в тени, если облака не набегут. Но они явно действуют по плану, – видно, кто-то их направляет. Ну да у любого Абхорсена есть враги. Может, это какой-нибудь мелкий некромант, у которого мозгов чуть побольше, чем у других.
– Я убила мертвого на Рассеченной Вершине, – медленно проговорила Сабриэль, размышляя вслух. – Он закричал, что отомстит мне и все расскажет слугам Керригора. Ты знаешь это имя?
– Еще бы не знать! – фыркнул Моггет, подергивая задранным хвостом. – Но я не могу говорить о нем – упомяну лишь, что это один из великих мертвых и самый страшный враг твоего отца. Только не говори, что он снова ожил!
– Я не знаю, – отвечала Сабриэль, опустив глаза на кота: тот изогнулся всем телом, словно разрываясь между приказом и сопротивлением. – Отчего ты не расскажешь мне больше? Это все оковы?
– Иска… искажение… да, – с трудом прохрипел Моггет.
И хотя его зеленые глаза разгорались все ярче и пылали огнем ярости – он негодовал на свое собственное жалкое объяснение, – но ничего больше кот прибавить не смог.
– Заколдованный круг, – задумчиво отметила Сабриэль.
Не приходилось сомневаться, что какая-то злая сила преследует ее с того самого мгновения, как Сабриэль оказалась по эту сторону Стены, а может, даже и раньше, если вспомнить об исчезновении отца.
Она снова поглядела в телескоп и немного приободрилась: последний свет догорал, и работа постепенно замедлялась. И в то же время сердце ее сжалось при мысли о несчастных, порабощенных мертвыми. Многие из них, скорее всего, замерзнут до смерти или умрут от истощения, и тогда их вернут обратно тупоумными подручными. Только те, кого унесло водопадом, избегнут подобной участи. Воистину, Древнее королевство – ужасное место: рабство и отчаяние здесь могут длиться и после смерти.
– А другого выхода отсюда нет? – спросила Сабриэль, разворачивая телескоп, чтобы рассмотреть северный берег.
Там тоже был «мост» из камней и еще одна дверь в камне – высоко на речном берегу, но и там на уступе у двери мельтешили темные фигуры. Четыре или пять тень-подручных, Сабриэль с ними со всеми в одиночку не справиться.
– Похоже, нет, – мрачно ответила она сама себе. – А как насчет обороны? Умеют ли фантомы сражаться?
– Фантомам сражаться нет нужды, – отвечал Моггет. – Потому что есть тут иное средство защиты, правда, оно, так сказать, меч обоюдоострый. И да, еще один выход тоже есть, хотя тебе он, скорее всего, не понравится.
Стоящий рядом фантом кивнул и изобразил рукой нечто вроде змеи, ползущей сквозь траву.
– Это еще что? – переспросила Сабриэль, подавляя приступ истерического смеха. – Средство защиты или выход?
– Средство защиты, – объяснил Моггет. – Это сама река. Ее можно заставить подняться почти на высоту островных стен – на четыре твоих роста над «мостом» из камней. Никому такого потока не преодолеть, будь то сюда или отсюда, пока вода не вернется в свои берега, а на это могут потребоваться недели.
– Так как же я отсюда выберусь? – забеспокоилась Сабриэль. – Я не могу ждать несколько недель!
– Одна из твоих прабабушек изобрела летающее приспособление. Она назвала его Бумажнокрыл. Можешь воспользоваться им, спрыгнув над водопадом.
Сабриэль только охнула.
– А если ты хочешь поднять реку, – продолжал Моггет, словно не заметив ее тревоги, – ритуал нужно начать немедленно. Реку питает талая вода с гор, а до них много миль вверх по течению. Если мы призовем воду сейчас, поток обрушится на нас завтра в сумерках.
