Глава десятая. Он
Нырнув в кусты под покосившимся фонарем, Книжник с трудом восстанавливал дыхание. Только теперь в голове возник резонный вопрос: что это было? Чему он обязан своим чудесным спасением? Если порыв бывшего Смотрителя еще как-то можно объяснить, то как объяснить, что он оказался среди тех, кто был должен его растерзать в кровавые клочья? Случайность? Недоглядели? Или кто-то нарочно подсунул в эту троицу убийц «нужного» монстра? Неужто Кобра решила спасти его? Но почему таким сложным путем, который, по правде, вообще не гарантировал спасения?
Мелькнула шальная мысль: а что если это Бука?
Нет, правда, почему не предположить, что Бука все-таки заметил его, узнал и решил спасти. Как это и предполагалось изначально безумным планом. Никто же не может советовать здешнему божеству, каким именно образом воплощать в реальность свою волю.
Развить эту мысль он не успел: к его укрытию приближалась группа разношерстно одетых головорезов, среди которых Книжник узнал мрачную девицу и двоих молчаливых мужиков с базы «Биология». Ну и, конечно, Хрипатого в неизменном радужном облачении. Хрипатый, видать, и возглавлял погоню, потому как прокричал:
– Эй, Молоток! Хорош прятаться! От нас все равно не сбежишь! Ты хорошо начал – народ доволен! Возвращайся и заверши схватку!
– Ага, сейчас! – выкрикнул в ответ Книжник. – Дай только нужду справлю!
Он передернул затвор «беретты», молясь всем богам, чтобы на этот раз оружие сработало. Щелкнул кнопкой лазерного прицела – по окружающим листьям запрыгала метка.
Услышав голос беглеца, Хрипатый ухмыльнулся и махнул остальным:
– Берем его!
Затаив дыхание Книжник поймал лазерной меткой колено ближайшего преследователя и спустил курок.
Забавно – но здесь, в некотором отдалении от Ристалища, пистолет сработал, как надо. Незадачливый преследователь, вопя, повалился на землю с простреленным коленом. «Загонщики» в нерешительности замерли.
– Ну что же вы! – заорал Хрипатый. – Вперед!
Впрочем, сам продолжал оставаться на месте, как и мрачная девица. Остальные попытались обойти его по флангам, и семинарист уложил еще двоих, по краям от себя, – чтобы неповадно было. После чего нападавшие оставили свои попытки и, несмотря на протесты Хрипатого, побрели обратно к Ристалищу. Оттуда продолжали доноситься довольные крики зрителей и лязг оружия. Рыча и сыпля угрозами, вслед отправился и Хрипатый. До Книжника донеслись его сетования: мол, зря ствол не захватил – кто мог подумать, что придется за кем-то охотиться на Ристалище?
Последней уходила мрачная девица. Оглядевшись, чтобы никто не видел, она сняла с пояса какой-то пузатый предмет – и швырнула его в сторону затаившегося парня, как гранату. Он поначалу действительно решил, что это граната, и едва не бросился наутек. Но, приглядевшись, понял, что упавший в шевелящуюся траву предмет – это фляга. Красивая, то ли изготовленная из чего-то растительного, то ли выращенная, как это принято на базе «Биология», и затянутая в темную кожу с замысловатым тиснением. Улыбнувшись в его сторону странной, диковатой улыбкой, девица отправилась догонять своих.
Оглядев флягу, Книжник пробормотал:
– Похоже, у меня появились поклонницы…
Откинул на ремешке плотно сидевшую пробку, осторожно понюхал. Запах был удивительно приятный, но, похоже, даже без следов алкоголя. То ли настой какой-то, то ли какое-то варево. В этот момент парень понял, насколько хочет пить. Все эти драки, погони со стрельбой отозвались болезненной жаждой. В другое время он бы хорошенько подумал: стоит ли пить незнакомую жидкость, полученную, в общем-то, с вражеской стороны. Но сейчас просто плюнул на осторожность и сделал маленький глоток, а затем и глоток побольше.
После чего с изумлением уставился на флягу. Будто не мог понять, как она очутилась у него в руках.
Напиток оказался чем-то удивительным. Он не только с одного глотка утолил жажду, но практически мгновенно прояснил ум и придал телу сил и свежести. Такое бывает разве что после полноценного сна и хорошего завтрака следом. Что бы это ни было, содержимое фляги следовало поберечь как хороший энергетик и альтернативу полноценной жрачке.
– Вот это да… – проговорил он сам себе, тщательно закрывая флягу и пряча ее за пазуху. – Спасибо поклонницам – помереть не дадут. По крайней мере, от истощения…
Запнулся, услышав какой-то шорох в глубине кустов. Шорох усилился – он явно приближался. Уже не раздумывая, парень вскинул пистолет – и выстрелил на звук.
– Стой, дурак! – невнятно закричали из кустов. – Не пали почем зря – меня зацепишь!
– Еще как зацеплю! – с вызовом ответил Книжник. – Кто это там голос подает? Со спины подкрасться решил?
– Это я! Не узнал, что ли?
Узнать кого-то в приглушенном ветками, пыхтящем и отплевывающемся голосе и впрямь непросто. Но и вариантов было немного.
– Черт, ты, что ли?
– А то кто ж еще? Туго соображаешь. Спасибо, хоть не пристрелил!
Из зарослей, наконец, показалась знакомая голова на обманчиво тщедушном теле. Карлик тащил за собой рюкзак Книжника с притороченным к нему арбалетом. Повертел головой, принюхиваясь, безошибочно ткнул в сторону семинариста, продолжавшего на всякий случай сжимать пистолет:
– Вот он ты! А я, как видишь, не с пустыми руками!
– За вещи спасибо, – пряча пистолет, сказал Книжник. – За арбалет – особенно. Ну и… прости, что так вышло.
– Не извиняйся! – Черт бросил свой груз и шустро на четвереньках подобрался к Книжнику. Схватил его за руку и принялся бешено трясти. – То, что ты на Ристалище устроил, стоило моих потраченных нервов! Чтоб я сдох, не понимаю – как тебе удалось?!
– Что именно? – хмуро отозвался Книжник. – Развлечь местную публику? Или тебя развеселить?
– Сбежать! Как ты смог улизнуть от мутов? Я знаю этих тварей – их специально вырастили и нарочно голодом морят, от них еще никому сбежать не довелось! Я когда увидел, что тебя на «кормежку» отправили, сразу подумал: все, накрылись мои глаза!
– Так это «кормежкой» у вас зовется?
– Что значит – «у вас»? – обиделся Черт. – Или ты думаешь, я к этому руку приложил?
– Прости…
– Да ладно, хорош расшаркиваться! – Черт понизил голос, заговорил часто, с придыханием. – Я думаю, это знак! Понимаешь?
– Не очень…
– Это Бука! Это он спас тебя! Иначе как объяснить, что муты стали между собой грызться?!
– Хм… Значит, ты тоже так подумал?
То, кем оказался спасший его мутант, он предпочел не уточнять. Это было слишком личное – мысль о страданиях Смотрителя занозой засела в сердце. Он ведь просил себя убить – и было бы гуманно ответить на его просьбу. Но вот вопрос: остался бы тогда шанс у Книжника или нет? Ответ может дать только одно существо в этом мире.
Бука.
Они пробирались на северо-запад, в самые глубокие дебри ВДНХ. Только так можно было избежать преследования, только там можно было спрятаться от возможной мести «химиков» и «биологов». Но чем дальше они уходили, тем с большей осторожностью приходилось двигаться. Вокруг появлялось все больше опасной мутировавшей живности, большей частью в виде огромных насекомых. Пару раз дорогу пересекала железная сколопендра приличных размеров, и не понятно, было это случайно или люди ее всерьез заинтересовали. В ушах звенело от воя летучего гнуса, среди которого встречались поистине кошмарные экземпляры. Не менее десяти минут рядом кружил метровой длины комар, норовивший всадить «носик» размером с морской кортик аккурат в затылок Книжника. Не выдержав, он выхватил пистолет и расстрелял кровососа прямо в воздухе. Тот даже упасть не успел – почуяв смерть, голодная мошкара сожрала его еще на лету.
Было подозрение, что таких тварей, да и других, покрупнее и поопаснее, вокруг кружит немало. И было похоже, что по их следу уже идут голодные попутчики.
– Главное, отсидеться немного, – говорил Черт. – Переведем дух и прикинем, как действовать дальше.
– Выходит, ты тоже не знаешь, что делать, – оглядываясь, бормотал Книжник.
Ему мерещились крадущиеся по пятам тени. А может, и не мерещились уже. Двое людей – это два куска движущейся органики, драгоценная еда для любого плотоядного мута. Так уж сложилось, что после Последней Войны выжили одни лишь плотоядные. Да еще трупоеды – что не особо добавляло бодрости.
– Я знаю одно, – бодро отозвался карлик. – Сейчас главное не попасться нашим добрым друзьям. Это ж такое дело: мертвецам как-то все равно, что будет дальше.
– С этим не поспоришь. Но ты хоть знаешь, куда мы идем?
– Тебя успокоить или честно?
– Второе.
– Если второе – то понятия не имею. Я никогда не забирался так далеко. Если ты не забыл – я как бы слегка слепой. Мне бы по знакомым маршрутам передвигаться, а сюда я не от хорошей жизни сунулся. Тем более, что…
Черт замолчал, и как-то подозрительно крякнул. Заметив это, Книжник буркнул:
– Ты что-то не договариваешь.
– Да ну, ерунда…
– И все-таки?
– Ну ладно, – неохотно протянул Черт. Повел плечами, будто поежился. – Мы в запретные места залезли.
– Запретные? Это как?
– Ну как… Есть такое слово – табу…
– Я знаю это слово.
– Ну, так вот. У местных табу – заходить в заросли за базой «Космос».
– Тут есть такая база? – встрепенулся Книжник. – Прямо-таки – Космос?
– Есть. И что с того? – проворчал Черт. – Мы ее по правую руку оставили.
– И зачем же мы лезем туда, куда ходить заказано?
– Ты шутишь? Мы идем туда, где нас искать не станут.
– Задам вопрос по-другому: ты знаешь, почему сюда ходить заказано?
– Понятия не имею. Главное – погони не будет.
– Это как сказать, – Книжник кивнул себе за спину. – Мне кажется, погоня уже началась.
Черт обернулся, как будто мог что-то увидеть. Повел носом, прислушался, пожал плечами:
– Ерунда. Обычные трупоеды. Ждут, когда мы с тобой, наконец, окочуримся. И знаешь, что я тебе скажу, приятель? Рано или поздно они все же дождутся!
Он расхохотался. Правда, несколько нервно.
– Зачастую падальщики сопровождают хищников, – заметил Книжник.
– Вот зачем ты это сказал? – взвился карлик. – Я, может, сам успокоиться хочу!
Так, перекидываясь ничего не значащими фразами, они продвигались все глубже в странную чащу, захватившую значительную территорию ВДНХ. Это были необычные заросли, состоящие большей частью из одного типа растений – длинных зеленых стеблей, пронизывающих насквозь бетон, камень и сталь, сплетавшихся в причудливые формы, составлявших из самих себя подобия кустарников и настоящих деревьев. Это было похоже на некую имитацию настоящего леса, где все многообразие растений пытается заменить один-единственный вид, уничтоживший всех конкурентов. По пути им встречались здания, возможно, бывших выставочных павильонов, практически сожранных и перевариваемых этой ползучей сельвой. Стены таких зданий не просто зарастали зеленью – они были буквально прошиты насквозь, прострочены острыми, как сталь, зелеными ростками – как нитями гигантской швейной машины. Да и вся эта зелень напоминала живую зеленую ткань, сотканную на гигантском ткацком станке. «Ткань» сельвы была замысловата и удивительна. Они прошли мимо стоящего на постаменте самолета – полностью составленного из зеленого переплетения. Заметив на ростках останки металлической обшивки, семинарист с изумлением понял: сельва постепенно пожирала корпус самолета, замещая собой изначальный материал, пока не заменила его полностью.
Предположение подтвердилось, когда они наткнулись на скорчившееся в траве человеческое тело – тоже полностью состоявшее из той же растительной массы. Карлик, присев, слепо ощупал «тело», досадливо крякнул. Книжник, не сдержавшись, заметил:
– На месте наших «друзей» я бы тоже сюда ходить запретил. Плохие места. Неправильные какие-то…
– Да уж, – пробормотал Черт. – Это ты хорошо сказал – «неправильные». Надо бы хорошее укрытие до темноты найти.
– Не думал, что ты темноты боишься. Ты же незрячий.
– Может, я и незрячий, а всхрапнуть тоже не дурак. И не хотел бы, чтобы со мной стало то же, что с этим парнем, – он указал на зеленое «тело». – Видишь – он просто уснул здесь. Даже трупоеды до него добраться не успели – эта милая растительность быстренько его оприходовала. Так что место нужно найти надежное – чтобы в него не забралась ненароком эта травка.
– Ты дома здешние видел? – мрачно ответил Книжник. – Эта «травка» плевать хотела на укрытия. Она железобетон насквозь пробивает.
– И что ты предлагаешь? – он ткнул пальцем в небо. – Видишь? Уже кружат.
Над головой и впрямь медленно кружили на своих перепончатых крыльях черные летучие падальщики. Тоже знак не очень приятный. И на душе стало как-то муторно. С наступлением сумерек тревога нарастала. Книжник снял с плеча арбалет, проверил боезапас и работу автовзвода. На пистолет он не особо полагался – против диких тварей куда эффективнее массивный арбалетный болт. Да и бьет арбалет точнее. К тому же, к этому оружию он привык, а как известно, самое эффективное оружие – то, которым владеешь мастерски.
– Это же ты нас сюда завел, – проворчал семинарист. – Я думал, знаешь, что делаешь.
– Признаю: иногда я делаю прежде, чем думаю. Но и выбор-то у нас был невелик: сбежать сюда или прятаться возле обитаемых баз, где бы нас быстро вычислили и грохнули. Тебя – за то, что сбежал, меня – за то, что оказывал содействие. А мне сейчас подыхать неинтересно, я еще не заполучил обещанное зрение.
– Никто и не обещал тебе зрение. Я обещал замолвить за тебя словечко перед Букой. Только что-то его самого не видать.
– Ладно-ладно. Придумаем что-нибудь. Главное, дотянуть до рассвета…
Спокойно дождаться рассвета не вышло, как не получилось отыскать сносное убежище. С приходом темноты резко активизировались те, что шли по пятам. Они стали подозрительно кружить вокруг беглецов, постепенно смыкая круг. Пока Черт, наконец, не достал свой трофейный «кольт» и не произнес глухим могильным голосом:
– А ведь это не трупоеды. Это хищная стая…
Продолжить он не успел. С омерзительным шипением из кустов вылетело в их направлении что-то приземистое, извивающееся, как ящерица, но размером с крупного крысопса. Подпрыгнуло – и метнулось Черту прямо в лицо, раззявив здоровенную пасть.
– А-а-а!!! – бешено заорал Черт, высаживая в тварь полмагазина. – Сдохни, мразь!!!
Предупрежденный Книжник уже ждал нападения, вскинув арбалет на уровень глаз. Это стая, а значит, нападать будут скопом. Так и вышло: следующая тварь жертвой выбрала уже его, совершив смертельный прыжок с короткого разбега. Смертельным он оказался, однако, для самой твари, получившей острый железный штырь прямо в пасть. Правда, Книжнику пришлось увернуться, чтобы массивная туша не сбила его с ног. И тут же он с разворота снял еще одного хищника, тот едва не вцепился в глотку карлику, у которого очень «вовремя» заклинило пистолет. Спустя секунду он еле успел ухватить Черта за руку, чтобы того не утащило во тьму еще одно существо, подкравшееся под шумок и вцепившееся ему в подошву ботинка.
– Сука!!! – завизжал карлик и, передернув затвор, высадил в мута остатки магазина. – Получи!!!
Острые челюсти ослабили хватку, Черт высвободил ногу и заорал:
– Бежим!
Предложение было дельное. Оба рванули в заросли напролом, слыша за спиной характерное шумное шуршание и топот многочисленных лап. Стервятники над головой заметно оживились – теперь они кружили быстрее и ниже, в готовности в любую секунду ринуться на раздел добычи.
Трудно сказать, сколько они бежали, не разбирая дороги. Это было неразумно и смертельно опасно: бездумно двигаясь по прямой, рано или поздно с высокой долей вероятности вляпаешься в какую-нибудь смертельную ловушку. Это может быть хоть засада нового хищника, хоть паутина гигантского членистоногого, или какая-нибудь разновидность Поля Смерти. Да что там – банальная яма или коряга может привести к перелому ноги, который в этих условиях означает практически гарантированную смерть от зубов подобравшихся хищников. Даже до заражения крови дело дойти не успеет.
Бегство оборвалось столь же внезапно, как и началось. Книжник едва успел схватить за ремень Черта, чуть не улетевшего вперед.
В воду.
Да, они стояли перед гладью обширного водоема, берега которого терялись в сумраке и низко стелившемся тумане. Задыхаясь от бега, Книжник озирался. Прислушивался к звукам приближавшихся тварей, не зная, что делать дальше.
– И что теперь? – быстро спросил он. – Ныряем?
– Сожрут, – уверенно произнес карлик. – В воде наверняка что-то живет – а ты ему такой подарок.
– Но хоть эти посреди водоема нас не достанут, – парень кивнул в сторону зарослей. – Вот бы лодку…
– Размечтался! – скривился Черт. Он торопливо набивал патронами магазин пистолета. – Лучше держи на прицеле левый фланг. Я буду держать правый. Авось отстанут.
Не отстали. На этот раз твари ринулись плотным потоком, и арбалет перестал быть спасением. Тварь падала за тварью – но меньше их не становилось. Расстреляв оставшиеся болты, Книжник выхватил пистолет. Старался стрелять экономно – один патрон на одного зверя. Но пули плохо останавливали этих мутов, требовалось не меньше двух, чтобы острые зубы не подобрались в упор. Груда трупов на берегу ничуть не смущала нападавших – они лезли через тела убитых сородичей, взбирались друг на друга – как будто их вела в атаку некая неумолимая программа.
И вскоре стало ясно, что дело швах. Первым заткнулся «кольт» Черта. Через пару выстрелов замолчала «беретта». Оставался нехитрый выбор: прыжок в воду или рукопашная. Бросив взгляд на воду, семинарист увидел, как та вскипела от движения длинных змееобразных тел. Там тоже уже ждали, отрезав единственный путь к отступлению.
Оставалась рукопашная. На его месте Зигфрид лишь улыбнулся бы предстоящему: орудовать клинком для него все равно, что обжоре – вилкой. Но Зигфрида здесь не было, а свой меч Книжник бросил на Ристалище. У Черта был лишь зверского вида нож – которым, впрочем, не напугать напиравших тварей. В отчаянии Книжник поднял с земли массивную ветку, понимая, что это, в общем-то, финиш.
Но совершенно неожиданно атака свирепых мутов оборвалась сама собой. С десяток тварей замерли на куче уже убитых – и впились колкими взглядами куда-то за спины людей. Они словно впали в оцепенение, как и Книжник, не знавший, что делать с бесполезной дубиной в руках.
Твари вдруг разом заморгали омерзительными поперечными веками, попятились – и ринулись наутек. Что-то их до смерти испугало – и Книжник спиной ощутил неприятный холодок. Он уже нарисовал в воображении кошмарного монстра, тихо поднявшегося из темных вод, одним взглядом сметавшего все живое.
И, медленно обернувшись, замер в изумлении.
Монстра не было. По крайней мере в том виде, в каком он ожидал его увидеть. Была спокойная вода, очистившаяся от свирепых змееподобных тварей.
И был плот. И тощая фигура на нем, мерными взмахами шеста толкающая суденышко в их сторону.
– Чтоб меня… – проговорил Книжник. – Это же…
Слова застряли в пересохшем горле. Он даже забыл про флягу с целительной жидкостью в кармане. Потому что не мог поверить: он все-таки нашел, что искал.
Точнее – кого.
– Бука…
Это было, словно во сне. Они устало сидели на небольшом плоту из неровных бревен, стянутых вездесущими зелеными ростками. Над ними, как ожившая статуя, величественно возвышался человек в потрепанной черной хламиде, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, со взглядом космической глубины и космической же скорби. Он неторопливо направлял плот длинным шестом, и тишина царила такая, что казалось: весь мир остановился.
Книжника распирали тысячи вопросов, но он не мог произнести ни звука, чтобы не нарушить эту сакральную тишину. Видимо, что-то похожее ощущал и Черт: никто не мог бы обвинить карлика в излишней щепетильности, но и он сидел молча, подавленный величием момента. Казалось бы, просто плот, просто молчаливый кормчий. Что здесь такого?
Но нет. Это был не просто человек. Да и человек ли вообще? Все вокруг стихало при его приближении, как будто склоняло голову перед его мощью. Не стихавший до этого шум злобной живности вдруг умолк, и даже туман, покрывавший всю площадь обширного пруда, расступался перед небольшим неказистым плотом. Подняв глаза, Книжник увидел, как расступились облака над ними, и в образовавшемся «окне» зависла полная Луна, словно нарочно включенная кем-то, чтобы осветить происходящее ровным успокаивающим светом.
Мрачный кормчий правил куда-то в центр пруда. Это плавание могло показаться вечным – особенно после стремительной смены событий последних суток. Но кончилось и оно. Из тумана показалось небольшое сооружение на сваях – то ли беседка, то ли некогда расположенная на воде эстрада с легким навесом. Окруженный туманом островок словно купался в столбе лунного света. Плот еще не успел уткнуться в эту своеобразную пристань, как Бука, не оборачиваясь, шагнул на ступень уходящей в воду лестницы. Он не приглашал последовать за собой – происходящее казалось само собой разумеющимся, как прописанное в давным-давно существовавшем сценарии. В конце концов, не для того молчаливый хозяин этих мест спас несчастных и так долго их вез на своем плоту, чтобы просто бросить в одиночестве и смятении. Книжник и Черт тихо последовали за хозяином, поднявшись на площадку под невысокой крышей, чем-то напоминавшей обитель то ли японского воина, то ли буддистского монаха. Циновки на полу, несколько подушек, блюдо с какой-то едой, кувшин с водой. Смущало полное отсутствие стен – но в них не было никакой необходимости, ведь вокруг хозяина не наблюдалось ни ветра, ни холода, ни опасных насекомых. И можно было подозревать, что это не особенность отдельно взятой ночи – так здесь было всегда.
Пока здесь находился хозяин.
Книжник взошел на площадку первым, сзади, отдуваясь, ковылял Черт. Бука стоял к ним спиной, заложив руки за спину, и смотрел куда-то в туманную мглу. Сделав пару шагов в его сторону, семинарист остановился в нерешительности. Он так упорно искал встречи, а теперь просто не знал, с чего начать.
– Послушай… – начал было Книжник, и запнулся, когда хозяин обернулся и поглядел на него своим тяжелым взглядом вечного странника.
Не так-то просто было выдержать этот взгляд. Он путал мысли и превращал любую беседу в фикцию. Ведь Бука заранее знал, что хочет сказать собеседник. Ну или так казалось. Тем не менее, на плоту поговорить не вышло, стало быть, пришло время высказать все, что он хотел.
Было страшно. И дело уже не в Буке. Книжник просто боялся услышать правду. Ведь Бука мог ответить и так: Зигфрид мертв, и помочь ему уже невозможно. А мог просто пожать плечами. В поисках всесильного Буки можно было не думать об основной цели.
А теперь не отвертишься. Пришло время расставить все точки.
– Ты ведь знаешь, зачем я здесь, – сказал Книжник.
Бука пожал плечами:
– Откуда? Я все жду, что ты мне скажешь.
Книжник немного смутился. Его почти уверили в том, что Он – настоящее божество, вездесущее и всезнающее. Он совсем забыл, что перед ним человек из плоти и крови – просто прошедший через тяжкие испытания, проклятый неведомой силой и бессмертием. Похоже, он ничуть не удивился встрече со старым знакомым. Только причина была не в его всезнании и всеведении, а в усталости от впечатлений, накопленной столетиями. Это было почти равнодушие – но ведь что-то заставило его прийти на помощь двум путникам, оказавшимся на краю гибели.
– Ты помнишь Зигфрида? – произнес Книжник.
Бука кивнул, молча указал на разбросанные по деревянному полу циновки. Книжник с Чертом уселись, следом сел Бука. Взял кувшин, разлил в деревянные чаши какой-то жидкости, протянул каждому гостю. Книжник пригубил – это было вино. Ему доводилось пробовать подобное на далеком юге. Удивительный хмельной напиток – как привет из давно сгинувшего мира с его виноградниками, пляжами, морем, которое не убивает. Что-то похожее на сказку – такие ассоциации рождало это вино. Черт смаковал угощение с благоговением. Не имея возможности видеть хозяина, он словно чувствовал его мощь, и вел себя совершенно не свойственно – как будто сжался еще сильнее, не желая доставить своим присутствием хоть какое-то беспокойство.
– Говори, – спокойно глядя на Книжника, произнес Бука.
Набрав воздуха и шумно выдохнув, Книжник заговорил. Это был даже не план, не просьба, не надежда на чудо. Это было похоже на исповедь. Да, он не столько хотел спасти друга, сколько избавиться от свербящего чувства, которое можно считать долгом, а можно совестью, но главное – такой силы, что толкнула его в этот долгий и почти безнадежный путь.
Бука выслушал молча, не перебивая, не задавая вопросов. Он даже не шелохнулся ни разу. Можно было подумать, что он заснул, не сиди он так прямо и не гляди на говорившего своим пристальным взглядом. Непохоже, что здесь, на отшибе и в полном одиночестве он соскучился по общению.
Книжник, наконец, завершил свою сбивчивую историю, спросив упавшим голосом:
– А теперь скажи мне: я не ошибся? Ты действительно можешь мне помочь? Я не за себя прошу – лишь за Зигфрида. Да еще за моего нового друга, – он кивнул в сторону Черта. – Он спас мне жизнь, и я обещал что хотя бы попрошу тебя о помощи.
Бука ответил не сразу. Книжник проследил его взгляд и вдруг понял: тот смотрит не на него, а как бы сквозь – в какие-то одному ему известные дали пространства.
– Зигфрид отличный воин, – сказал, наконец, Бука.
Чуть повел головой, разминая шею. Это был первый действительно человеческий жест, произведенный им, и это как-то успокоило Книжника, добавив надежды на понимание этого «небожителя».
– Я был бы рад помочь и тебе, и Зигфриду, и этому маленькому человеку, – Бука чуть кивнул в сторону карлика. – Но дело в том, что я не могу этого сделать.
Книжник ощутил, как упало сердце. От безысходности у него потемнело в глазах. Хотелось просто подняться и уйти. Только куда денешься с крохотного безопасного островка посреди ночного ада? А потому он собрался духом и спросил – даже с некоторым вызовом:
– Ну, ладно… – Книжник сипло откашлялся. – Выходит, зря перся. Чуть не сдох по пути, но это мелочи. Скажи только, в чем причина твоего отказа? Ты не знаешь, как нам помочь? Или это у тебя такой принцип?
– Нет у меня никакого принципа, – просто сказал Бука. – И, может, ты удивишься: я знаю, как помочь и тебе, и твоему другу.
– Вот как… Так в чем же дело?
Бука усмехнулся. Как-то нетипично, не свойственно самому себе. Неуверенно. Пожалуй, даже немного потерянно.
– Того Буки, которого ты помнишь, уже нет, – просто сказал он.
– То есть, как – нет? – недоуменно спросил Книжник.
Вытаращился на Буку, как на привидение. Шут его знает, что он имел в виду. От него можно ожидать чего угодно. Может, Буки и впрямь нет, а напротив сидит просто плод больного воображения усталых путников.
– У меня больше нет прежних сил и способностей, – пояснил Бука. – Ничего. Вообще. Я стал обыкновенным человеком. Может, даже еще меньше – ведь за свою затянувшуюся жизнь я разучился быть обыкновенным. Да и не умел никогда.
– То есть как? – подал голос Черт. – Что значит – обыкновенным?
– Да, что это значит? – повторил Книжник. – Мы же видели, как шарахаются от тебя муты, туман расступается и все такое…
– Это, конечно, факт занятный, – кивнул Бука. – Но толку? Я даже не контролирую эти явления. Считай это рудиментом, остатком моих прежних возможностей.
– Но… – семинарист поежился, не решаясь задать главный вопрос. Облизнул пересохшие губы, поднял взгляд на хозяина. – За что же тогда дерутся на Ристалище? Он же бьются за твою Силу! Они умирают за нее!
Бука горько улыбнулся:
– Они бьются за собственные иллюзии. Это не я их заставил. Они все придумали сами. И про Силу, и про Благость. И про то, что я все вижу и все знаю. Более того – я и жив до сих пор только потому, что все эти люди не знают правды.
– А узнали ли бы… – начал Книжник.
– Разорвали бы в клочья, – Бука невесело улыбнулся. – Они же люди. Их хлебом не корми – дай только сотворить себе кумира. Они будут с радостью приносить ему жертвы и расшибать себе лбы в молитвах – пока не разочаруются в предмете поклонения. А заподозрив, что любимое божество не собирается исполнять их прихоти, – не задумываясь, сбросят его с пьедестала, разобьют статуи в его честь, сожгут храмы…
– И найдут себе нового, – тихо завершил Книжник.
– Именно так. Поэтому я здесь – окруженный водой, лесом, под охраной злобных тварей и сакрального запрета. Защита не очень надежная. Но это все, что у меня осталось.
– Позвольте! – снова вмешался Черт. – Выходит, я напрасно искал встречи? И мне уже никогда не получить зрения?
– Выходит, так.
Бука пожал плечами – как будто собеседник мог видеть этот жест. Черт тихо выругался. Похоже, Бука для него упал в авторитете на запредельно низкий уровень. Книжник же напряженно думал, пытаясь свести воедино кусочки разношерстной картинки.
– Но как же так вышло, а? – Книжник в недоумении разглядывал старого знакомого. – Как можно было потерять то, что с тобой не одну сотню лет?
– Всему когда-нибудь приходит конец, – равнодушно сказал Бука. – Правда, в моем случае, я сам виноват. Нельзя было полагаться лишь на свои силы, наткнувшись на настоящую мощь…
– А есть кто-то сильнее тебя?
Бука глухо усмехнулся:
– Как говорили давным-давно, на каждую хитрую задницу найдется свой болт с резьбой. Привычка сработала – я всегда был одиночкой и не привык просить помощи. А в тот раз меня по-настоящему обложили. Я не сразу понял: они не просты, эти Пришлые…
– Пришлые? – встрепенулся Черт.
– Так их называют – те немногие, кому довелось уцелеть после встречи с ними. Меня обмануло, что они выглядят и ведут себя слишком просто. Обыкновенно. Как те, чей облик и чьи навыки они присваивают себе. Потом я понял: они, как саранча. Их становится все больше, теперь они хотят и меня растворить в своем безликом рое.
– Они охотились за тобой? – уточнил Книжник.
Бука нехотя кивнул:
– Когда я понял это, было уже слишком поздно. Они преследовали до самого ВДНХ и уже здесь прижали к Полю Смерти неизвестного мне вида. Моя сила – она не совсем моя. Это что-то вроде чужеродной энергии, поселившейся в моем теле. И эта энергия не очень любит соприкасаться с посторонними энергетическими полями. Но если раньше все как-то обходилось, то здесь произошло странное…
Он замолчал, хмурясь и играя желваками на тощих скулах.
– Я понятия не имею, кто они такие – но они явно знали, что делают. Это Поле должно было убить меня, а моя мощь – достаться кому-то из них. Из моего трупа просто высосали бы мои способности – как кровь через соломинку. И кто-то вместо меня стал бы Букой. Понимаешь?
– Паразитизм какой-то, странный… – поежился Книжник. – Даже представить страшно.
– Ну, а я все прекрасно себе представил. И решил: ну уж, нет. Пусть моя сила достанется самому бессмысленному бродяге, чем этой алчной сволочи. Последнее, что я мог сделать – это слиться с Полем… Трудно объяснить… – Бука беспомощно щелкнул пальцами. – Это как впустить Поле Смерти в себя, в свою душу, в свой разум. Сейчас я даже описать не могу, как оно было. Все эти навыки и представления о них ушли вместе со мною прежним. Поле как будто высосало меня – всю мою энергию, весь мой опыт, чувства и, подозреваю, подсознание тоже. Иначе откуда бы взялось вокруг все это…
Он обвел рукой пространство вокруг.
– Поле словно считало мои мысли и чувства, вошло с ними в резонанс – и изменило этот кусок пространства в соответствии с моими собственными «тараканами». Наверное, оттого мне самому кажется, что эти места – часть меня самого.
– И потому тебя не трогают здешние монстры, – добавил Книжник.
– Самые страшные здешние монстры – это люди, – заметил Бука.
– Есть такое ощущение, – не смог сдержаться Книжник. – Но откуда их столько?
– Еще до того, как я здесь появился, Полем накрыло забредшие сюда разношерстные банды. Оно стало для них ловушкой, лишь немногие научились шастать через его границу…
– Как я, например, – не без гордости заметил карлик.
– Но нет худа без добра – это же Поле защитило меня от преследования со стороны Пришлых, – продолжил Бука. – Парадокс – опутав меня по рукам и ногам, Поле обеспечило мне относительную безопасность, покой и сытость…
– В общем, живешь ты тут припеваючи, – не без яду заметил Черт. – И тебя нисколько не трогает, что в твою честь люди режут друг дружку почем зря.
– Люди всегда режут друг друга почем зря, – возразил Бука. В его голосе появилась жесткость. – Я никого не подталкиваю проливать кровь. Более того – не я создал этот культ имени меня. Но остановить происходящее я тоже не могу. Правила игры создаю не я – а все эти люди, одурманенные аномальной реальностью, порожденной Полем Смерти. Я знаю, что часть вины лежит и на мне, но я ничего не могу сделать.
– А просто сказать правду? – тихо спросил Книжник.
– Правду? – Бука странно посмотрел на семинариста. – А они хотят слышать правду?
Книжник поежился. Черт фыркнул: похоже, он понял, что хотел сказать хозяин. Бука же продолжил:
– Я хотел сказать правду. Столько раз я просчитывал такую ситуацию, и каждый раз понимал одно: мне не поверят. Меня сочтут самозванцем. В лучшем случае убьют сразу, в худшем – принесут в жертву. И знаете кому? Мне же самому!
Черт изумленно икнул – и вдруг захохотал. Он смеялся до выпученных глаз и никак не мог остановиться. Упал на спину и задрыгал в воздухе коротенькими ногами. Потом захрипел, закашлялся и отполз в сторону, пробормотав:
– Простите, не мог сдержаться… Уф…
Бука наблюдал за этим весельем спокойно и, вроде бы, с пониманием. Сказал ровно:
– Да, я тоже нахожу это забавным.
– А я не нахожу! – неожиданно выпалил Книжник. – Выходит, все зря, так? Пока эти безумцы режут друг друга во имя своего бессильного бога, сам бог медитирует себе в безопасности, и ему плевать на происходящее! Хорошенькое дело!
– Чего ты от меня хочешь? – устало спросил Бука.
Только сейчас, в этой усталости, Книжник увидел самого обыкновенного человека, измученного бременем, которое уже не в силах был нести в одиночестве. Бука держал в руках чашу, и парень с удивлением заметил, как трясутся его руки.
– Да ничего я не хочу, – упавшим голосом сказал семинарист. – Мой поход потерял смысл. Никому, кроме меня, нет дела до Зигфрида – пусть он подыхает там, на чужбине. А я, пожалуй, пойду назад, в Кремль. Может, хоть там от меня будет польза…
Книжник тяжело поднялся. Его качнуло. Он ощущал смертельную усталость. Но все же направился в сторону ступеней, спускавшихся к плоту.
– Э, ты чего? – попытался остановить его Черт. – Не психуй! Куда ты пойдешь – ночью, в чащу?
Семинарист остановился, пошатываясь. Он сам понимал, что его порыв – это просто обида. И мало кому будет толк от его бессмысленной смерти. Но он словно потерял почву под ногами и понятия не имел, что делать дальше.
– Послушай, – тихо сказал Бука. – Если я не могу помочь тебе, это не значит, что нельзя спасти твоего друга.
Книжник смотрел во тьму, не спеша оборачиваться. Наверное, Бука просто пытается успокоить его. А он не нуждается ни в успокоении, ни в жалости. Сегодня он не раз смотрел в глаза смерти. Чего он не видел в глазах Буки?
С силой выдохнув, он все же заставил себя вернуться на место. Вопросительно уставился на хозяина. Не было смысла повторно задавать один и тот же вопрос.
– Физически я лишился своих особенностей, которые люди почему-то считают способностями, – сказал Бука. – Но фактически они никуда не делись.
Хозяин развел руки в стороны, взглядом обвел пространство вокруг себя:
– Моя сила здесь. Она растворена в растениях и животных, в небе, почве и зданиях ВДНХ.
– Звучит красиво, – глухо сказал Книжник. – Но как это поможет Зигфриду?
– Не знаю. Но может и помочь, – Бука внимательно разглядывал Книжника. Его руки перестали трястись, он поставил чашу на циновку. – Ты был в павильонах?
– Теперь они стали базами группировок, – Книжник пожал плечами. – Ну, был.
– Тебя что-нибудь удивило?
– Я уже давно перестал удивляться, – проворчал парень. – Ну, скажем, тотемы. На каждой из баз есть тотем – по крайней мере, на тех, что я был…
– Да, верно. Что такое, по-твоему, этот тотем?
Семинарист задумался. Это был хороший вопрос. Как на него ответить, не ударившись в мистику?
– Что-то, вроде локального божества или духа, – он неуверенно пожал плечами. – Ангел-хранитель, домовой, черт возьми! Откуда мне знать?
– А я думаю, тотем – он вроде злобного джинна из лампы, – подал голос Черт. – Вроде бы и желания исполняет, но все время жди от него какой-нибудь подлянки.
– Похоже, – признал Бука. – Но все, что вы назвали, – это не более, чем форма. По сути же тотем – это коллективное представление о сущности, о символе каждого из этих павильонов. Например, база «Физика» – это же воплощение наших представлений о физических процессах и том, как их можно использовать во благо или во вред людям. Или «Химия»…
– Да, я помню, – сухо отозвался Книжник. – Я понял аналогию. Но что это значит? Откуда у этих баз такие свойства?
– Отсюда, – Бука коснулся своей головы. – Поле наделило эти места не абстрактными, а именно моими представлениями о мире, явлениях, природе и науках, о разных видах человеческой деятельности. Поэтому я рассуждаю так…
Он закрыл глаза, перевел дух и продолжил:
– Ты ведь ищешь портал Розы Миров. Тот, что сможет провести тебя в далекие края, где ты надеешься отыскать пропавшего товарища. Ты надеялся, что я помогу тебе в этом, верно?
– Да…
– Но так сложилось, что я потерял возможность не только открыть, но даже отыскать портал. Но мои способности, моя сила не могли раствориться бесследно. А значит, на то, что не могу я, вполне способна моя сила, присвоенная Полем Смерти. Есть определенная логика, как распределена здесь эта сила. Я долго думал, как это устроено. Если я хоть что-то понял, то свои возможности по перемещению между мирами, да и просто в пространстве я стал бы искать во вполне определенном месте.
– Ты можешь назвать это место?
– Да, – Бука снова закрыл глаза. Он явно стал терять интерес к разговору. – Космос.
– Космос?! – глаза Книжника расширились.
Бука заметил его изумление и чуть заметно улыбнулся:
– База «Космос».