Глава девятая. Ристалище
Проснулся он мгновенно: лицо ощутило холод железа.
– Не дергайся! – произнес женский голос. – Без ушей останешься.
Проморгавшись, краем глаза он увидел лезвие мачете, маячившее в опасной близости от виска. Сфокусировал взгляд – рукоять оружия сжимала усеянная татуировками крепкая женская рука, в свою очередь принадлежавшая той самой хмурой девице, верной подручной Кобры.
– Вставай, собирайся, – приказала девица. – Быстро.
Кряхтя, как старик, он поднялся. В голове еще шумело от собственного крика – не отпускал образ Смотрителя в теле монстра, которого он убивал по его просьбе самыми изощренными способами – и который раз за разом возвращался во сне. И просил убить его снова.
Что-то было и в атмосфере этого места. Только резкий дурман базы «Химия» сменили тяжелые ароматы незнакомых растений, не менее наркотического свойства. Похоже, тотемы действовали по одной схеме – через органы чувств подчиняли людей своей воле, заставляя служить себе и уже не отпуская до самой смерти.
– Куда собираться? – вяло спросил Книжник.
– Узнаешь, – неприветливо бросила девица. Кто ее знает, с чего это у нее вечно перекошенное лицо: то ли с первых минут невзлюбила пленника, то ли ей не досталось достаточно красоты от местного тотема?
Много времени на сборы не требовалось – разве что натянуть куртку, что в свернутом виде служила ему подушкой. Спал он прямо на полу-газоне, что неожиданно оказался самой комфортной «постелью» в его жизни.
– Возьми!
Книжник с удивлением смотрел на предметы в руках девицы. Его меч, пистолет Смотрителя.
– В магазине оставалось всего два патрона. Я набила его до полного, – сообщила девица. Голос ее стал мягче, как будто речь об оружии добавляла ей нежности.
Имея представление о ее характере, это можно было принять за флирт.
– Спасибо, – забирая оружие, недоуменно произнес Книжник. – Меня, что же, отпускают?
– С чего бы это? – снова нахмурилась девица. – Ты отправляешься на Ристалище.
«Вот это номер!» – прозвенело в голове парня.
Он так старательно пытался «срезать» этот пресловутый «угол», что в результате вляпался в стену. В самый, что ни на есть, центр долбаной каменной стены. На полной скорости. Мордой. А вот насмерть или нет – оставалось только гадать.
– Я не понимаю, – бормотал он, оборачиваясь на свою «конвоиршу». Девица подталкивала его по направлению к выходу, приглядывая, чтобы пленник не выкинул какую-нибудь глупость. – При чем тут я? Это ведь Кобра должна сражаться – так? Это ведь она борется за Силу?
– Ее время придет, – мрачно отозвалась девица. – Считай, ты у нее «на разогреве».
Наверное, это была шутка. По крайней мере, девица издала звук, напоминающий смешок. Семинаристу же было не до смеха. Похоже, Кобра решила разделаться с ним, причем сделать это демонстративно. Но, может, еще не поздно сбежать. Благодаря этой хмурой девахе он снова при оружии…
– Эй, красавчик, – раздалось за спиной. – Только не вздумай изображать из себя героя. Я все равно быстрее. Поверь, лучше умереть в бою на Ристалище, чем в грязи с отрубленными руками. Там у тебя хотя бы шанс будет. Не упусти его.
– Ты правда считаешь, что у меня есть шанс? – зачем-то спросил Книжник.
После затянувшейся паузы девица все же сказала:
– Нет у тебя шансов.
– Спасибо за откровенность, – выдавил Книжник.
– Хочешь спастись – дай Кобре то, что ей нужно.
Книжник рассеянно кивнул. Может, у него и остался последний козырь. Лишь бы не проворонить момент, когда этот козырь будет иметь вес в игре, правил которой он не знает.
В ожидании Ристалища у Дома Народов собралась толпа. Само здание представляло собой величественное и одновременно безумное зрелище. Высокий шпиль был словно изъеден сквозными дырами, зато венчало его трепещущее и чадящее пламя. Еще вчера этого огня не было. Наверное, это был знак предстоящей схватки, на который сюда тянулись люди из многочисленных враждующих банд, захвативших под свои базы бывшие выставочные павильоны.
Изогнутая колоннада была превращена в зрительскую трибуну. Переплетенные друг с другом высохшими лианами, колонны удерживали на себе несколько уровней «балконов», заполненных теми, кто прибыл наблюдать за очередным Ристалищем. В основании колоннады имелась приличных размеров кованая решетка, наглухо закрывавшая темный провал, ведущий в глубину здания. Что-то зловещее было в этом провале, и, похоже, это ощущение разделяла прочая собравшаяся здесь публика, так как все предпочитали держаться от него подальше.
Все эти люди, а также немногочисленные муты, были, пожалуй, самой благодарной публикой – ведь зрителями им предстояло оставаться лишь до поры до времени. Каждый из них знал: рано или поздно каждому придется выйти на поле битвы внизу – чтобы в результате остался лишь один избранный.
Наверное оттого враждующие банды, племена и кланы спокойно размещались рядом, обмениваясь лишь презрительно-насмешливыми взглядами и окриками. Драться на трибунах не имело смысла – все происходило внизу. Там, у подножия здания, было что-то вроде котлована, в который уходили ступени от колоннады импровизированных трибун. Поначалу Книжник никак не мог понять – в чем смысл делать арену смертельной драки в виде кратера или воронки от мощного взрыва. Свесившись через хлипкие «перила» второго уровня, он пытался рассмотреть хоть что-то в этой пугающей яме, что вскоре должна стать кровавым Ристалищем.
Осмотреться ему особо и не дали. Рядом появилась Кобра – на этот раз в полном боевом облачении. В нем она выглядела не менее соблазнительно, чем в привычной уже тоге, но теперь к образу добавилось откровенной угрозы. Черная кожа с металлическими пластинами на груди, плечах и локтях плотно утягивала тело, еще сильнее подчеркивая вызывающие изгибы. Наверное, это был сознательный ход: хоть на секунду, да отвлечь противника скабрезной мыслью от схватки, рассредоточить внимание врага – и в этот момент нанести ему смертельный удар. Из-за плеч Кобры торчали рукояти клинков – чем-то напоминавшие принятые в «Биологии» мачете, только несколько длиннее и у́же.
Кобра сверлила Книжника холодным взглядом, в выражении ее лица не осталось былой снисходительности.
– Зачем я здесь? – тихо спросил Книжник. – Чтобы меня сбросили на убой в эту яму?
– Ты сам выбираешь свой путь, – холодно сказала Кобра. – Дело даже не в том, что ты отказываешься помогать моему тотему. Для нас неприемлемо, если ты попадешь в руки врагов – и они раскрутят тебя на информацию о Нем.
– «Так не достанься я никому?» – мрачно пошутил Книжник.
Кобра не оценила юмора:
– Если ты не лгал с самого начала, и Он – действительно твой друг, Он не даст тебе умереть.
– Откуда такая уверенность?
– Он все видит. И уж точно – поединки в его честь. Жертва тотему – малая кровь. Большая кровь – подношение Ему.
– А что тебе с того, что Он спасет меня? Как ты сможешь этим воспользоваться?
– Это уже не твоя забота. Просто постарайся продержаться подольше. Выжить я тебе не желаю – все в Его власти.
Ледяной язык ужаса лизнул где-то в районе сердца. Это был момент, когда семинарист был готов выложить все, что знает. Что толку в тайном знании – ведь мертвецу им уже не воспользоваться! Он был готов рассказать и о своем первом, опосредованном знакомстве с Букой – когда шел вдоль Садового кольца по его следу, и как нашел его логово в Планетарии, какие видения посещали его при соприкосновении с его мощью. И как встретил его позже – во время путешествия на бронепоезде «Дракон». Он был готов выложить все подробности, все мелочи, которые могли оказаться ахиллесовой пятой, на которой можно подловить даже такое, почти непобедимое существо.
Он знал, что его запоздалые признания будут выглядеть слабостью. Но уж больно не хотелось подыхать в кровавой мясорубке, где ему нечего было противопоставить маньякам и убийцам, готовым на все ради Букиной Силы. Он уже вытаращился на Кобру, со знанием дела оглядывавшую поле предстоящей схватки, даже рот раскрыл.
Но тут сбоку позвал неприятно знакомый голос:
– О, ты жив еще, шустрый? Ну, ничего, это не надолго.
Резко обернувшись, за решеткой из густо переплетенных лиан он узнал лицо, которое трудно было спутать с каким-либо другим.
– Хрипатый?!
Старый знакомый неприятно рассмеялся, по-обезьяньи повиснув на разделительной решетке, и семинарист мысленно поблагодарил устроителей Ристалища, которым пришло в голову разделить таким образом враждующие группировки. Правда, был еще пистолет…
Рука сама потянулась за пазуху, к внутреннему карману куртки.
– Если ты думаешь шмальнуть в меня из ствола – забудь, – продолжая криво скалиться, сказал Хрипатый. – На Ристалище огнестрел не действует. Место такое, заговоренное, – только в рукопашную кишки выпускать. Ты не знал?
Книжник сглотнул. Вот, значит, почему его хмурая охранница без опаски вернула ему пистолет. Если безумный «химик» не врал, его, Книжника, и без того крохотные шансы просто испарились. Рассчитывать только на меч среди опытных и злобных врагов не стоило. Доставшаяся от Смотрителя «беретта» была его последней надеждой. Он даже успел прикинуть максимально эффективную схему огня, чтобы патронов хватило как можно дольше – пока не придется взяться за меч. Что там говорить – наивная и ложная надежда.
Наверное вся его растерянность четко отпечаталась на лице, потому как Хрипатый зашелся в злорадном хохоте, продолжая сотрясать решетку, как взбесившаяся горилла. Потом вдруг оборвал смех и впился в него своим выпученным, налитым кровью глазом.
– Не надо было обманывать Химию! – по-змеиному злобно прошипел Хрипатый. – От меня ты улизнул, но тебе не уйти от мести тотема. Расплата пришла – давай же, ощути страх!
Стоя рядом, Кобра равнодушно наблюдала за разговором. Хрипатый был явно ниже ее по местной иерархии. Из числа «химиков» достойным соперником она считала разве что Оракула, которого пока не было видно. Так или иначе, Книжник прикусил язык, передумав делиться информацией о носителе вожделенной Силы. Если он выложит сейчас свой козырь – у него вообще не останется шансов. Даже если Кобра отпустила бы его – мстительные психи в радужных плащах прикончат его в два счета.
Толпа вдруг загудела и шарахнулась в сторону поручней. Зеваки свесились, глядя куда-то вниз.
– Арбитр вышел, – прокомментировала молчавшая до этого мрачная девица. – Скоро начнется.
На одеревеневших ногах Книжник приблизился к краю площадки. Внизу, на широком каменном уступе у подножия колоннады замерла грузная темная фигура. Не без удивления Книжник узнал в фигуре крупного нео, облаченного в некое подобие черной мантии. Выглядело это диковато. Да и странно было в роли арбитра в кровавой игре видеть импульсивного и свирепого мута, по определению лишенного чувства справедливости. Хотя… Может в этом и заключалась ирония и логика замысла? Какая к дьяволу справедливость в таком деле! Только животная сила и максимальная жестокость – вот залог победы в этом смертельном месиве.
Арбитр поднял над головой длинную мохнатую лапу – и все вокруг стихли. Как будто звук выключили.
– Вы все собрались здесь, чтобы продолжить путь к Его Силе! Благость Его безмерна, но цена ее высока. И сегодня кто-то заплатит свою цену. Не все из вас встретят завтрашний день. Но кто-то станет сегодня на шаг ближе к Нему!
Слушая Арбитра, Книжник не мог убедить себя в том, что речь произносит нео. Мощный, но вполне человеческий тембр, исполненный благородства и мудрости. Благородства и мудрости, братцы – с каких пор это про нео?! Видимо, в этом мире акценты сместились не только в пейзажах – самым благородным выглядел тот, кому в реальном мире полагалось быть грязным, похотливым животным, имевшим лишь три принципа существования – жрать, убивать, насиловать.
Хотя, если отбросить шелуху и вдуматься в смысл сказанного – речь шла лишь об алчной драке за могущество и полную безнаказанность. Страшно подумать, что произойдет, если Сила Буки попадет не в те руки.
Куда же он смотрит?! Неужели не понимает, что своей безжалостной игрой сеет абсолютное зло? Бука всегда представлялся ему суровым, непознаваемым, бесконечно далеким от всего людского. Но он никогда не был бессмысленно жестоким.
Что-то случилось. И худо, если так и не удастся выяснить, что именно.
Может быть, Буке вообще все равно?
– …До финальной схватки осталось недолго, – размеренно продолжал Арбитр. – Сегодня мы проведем отсев. Новички получат возможность доказать свое право претендовать на Его Силу. Кто-то отсеется – и его имя забудут навеки. Кто-то победит – и будет двигаться дальше – к Его Силе!
На последних словах Арбитр повысил голос и потряс над головой мощными кулаками. Толпа взревела.
И тут же к краю арены-воронки, равномерно распределившись по кругу, приблизилось с десяток разношерстно одетых фигур. Здесь были не только люди: взгляд выхватил шама, дампа, еще какого-то незнакомого человекообразного мута. Все были вооружены холодным оружием – кто тесаком, кто парой коротких мечей, кто боевым топором. Один из них, вертлявый, ловко поигрывал цепью с парой увесистых железных шариков по концам. Каждый из воинов двигался, разминаясь, – кто расслабленно, кто агрессивно, выкрикивая оскорбления в адрес соперников и пытаясь вывести их из себя. Сразу же стало понятно: каждый сектор в рядах зрителей «болеет» за своего ставленника. Рядом активно заключались пари, делались ставки. Это казалось невероятным: ведь каждый из зрителей знал, что рано или поздно сам окажется на краю этой ямы – и продолжал наслаждаться зрелищем смерти товарищей.
Что-то не так было с ними со всеми, и Книжник ощутил, что болезненный азарт начинает захватывать и его. Он поймал разгоряченный взгляд хмурой девицы и с удивлением заметил на ее лице что-то вроде улыбки. Предстоящее зрелище оживляло ее, словно чужая смерть обещает наполнить жизнью ее безрадостные будни.
– Сегодня нас ждут три горячие схватки, – продолжал разоряться Арбитр. Он неплохо ловил настроение толпы и играл на нем, как на особом, тонко настраиваемом инструменте. – А значит, у нас будет трое – только трое победителей, – тех, кто перейдет на уровень дальше. Кто это будет? Хороший вопрос! Ведь каждая база выставила достойного воина! Не смотрите, что они новички – перед лицом смерти новичком станет каждый!
Толпа ревела. Арбитр подхватывал ее настрой и продолжал:
– В первой схватке бьются новички, выставленные базами «Металл», «Гидро», «Лес», «Газ», «Микро», «Механика»… На кого бы поставил ты? А ты? Думаешь, угадал? Ха-ха! – Арбитр тыкал черным пальцем в сторону гостей, играя с ними, заводя их. – Что возьмет верх – сила нео или реакция дампа? Проницательность шама или человеческая злоба? А может, дело в оружии? Какое оружие круче всех?
– Меч! – орал кто-то.
– Топор!
– Да наш цепью всех передушит!
– Да вашего на его же цепи и повесят!
– Ножи! Просто ножи!
– Мачете уделает каждого!
– Не так-то просто угадать! – подхватывал Арбитр. – Знаете, как бывает? Побеждает тот, от кого этого меньше всего ждешь! И как убедиться, правильную ты сделал ставку или нет?
– Начать бой! – ревела толпа.
– Верно! – Арбитр зычно перекрикивал толпу. – Начать бой!
Толпа ликовала, упиваясь происходящим.
Поначалу была не очень понятна причина всеобщего возбуждения, но Книжник вдруг заметил синеватую дымку, поднимающуюся откуда-то снизу.
Трибуны пронизывало каким-то пьянящим дымом. Что ни говори, а организаторы знали, как развлечь публику. И, наверное, избавить от страха сражающихся. Книжник с удивлением прислушался к своим ощущениям: он уже не испытывал страха. Более того – он уже сгорал от нетерпения броситься в бой!
«Спокойно! – прикрыв глаза, мысленно приказал он себе. – Не суетись… Главное, не дергаться. Не совершать глупостей…»
Умом он понимал, что ничего хорошего в этой наркотической храбрости нет. Страх омерзителен по сути – но дарован природой, чтобы выживать. Даже в бою нельзя терять чувства самосохранения. Безрассудные храбрецы гибнут первыми. Да, в их честь слагают саги – но все они обращаются в прах.
А он должен выжить.
– Пора начинать! – прокричал Арбитр и властно взмахнул рукой в направлении зрителей.
Вопли толпы стихли. Теперь нео обращался к воинам, уже трясущимся от нетерпения. Наверняка они тоже были «под химией». Видать, все здесь пользовались помощью стимуляторов. Хоть какой-то, хоть призрачный дополнительный шанс быть чуть сильнее, чуть быстрее противников. Ухватить свои доли секунды, которые кому-то спасут жизнь, а кого-то навсегда избавят от суетных страстей.
Арбитр приблизился к краю Ристалища, прокричал:
– Хотите ли вы обрести Его Силу?!
– Да! – в разнобой, но одинаково свирепо прокричали воины.
– Готовы ли вы заплатить свою цену?
– Готовы!
Резко повернувшись лицом к зрителям, Арбитр вскинул руки над головой, прокричав:
– Да начнется Схватка!
Рев толпы заглушил крики воинов, разом ринувшихся с края арены вниз. Кому-то удалось сохранить равновесие, кто-то покатился кубарем в самый центр воронки. Получила объяснение и форма Ристалища: что бы ни происходило на дне этой ямы, сила тяжести и скользкие землистые стенки стремились столкнуть соперников в центре, не давая возможности свободно перемещаться. Вся суть Ристалища сводилась к одному: смертельной драке. Один из бойцов замешкался у края, то ли в нерешительности, то ли примериваясь – Арбитр не стал разбираться и просто с силой толкнул его вниз, чем здорово повеселил толпу.
Хотя веселого было мало. Скатываясь, сползая и сбегая в центр Ристалища, противники немедленно приступили к делу. Первой жертвой, по злой иронии судьбы стал последний оказавшийся на Ристалище – тот самый, кого столкнул Арбитр. Безвольно скатившись, он даже не успел подняться на ноги – его принялись рубить на куски двое злобных коротышек с мачете. Покончив с незадачливым соперником, коротышки тут же занялись друг другом. Во всеобщей свалке выделялся обладатель цепи, которому какое-то время удавалось удерживать противников на расстоянии бешеным вращением металлического шара. Этим он здорово разозлил единственного дампа, который, быстро разобравшись с одним врагом, принялся кружить вокруг хозяина цепи, выискивая слабое место в его защите. Слабой стороной дампа в данной ситуации было короткое оружие – меч. Преимуществом – реакция и скорость. Улучив момент, дамп метнулся в образовавшуюся, как ему показалось, брешь в кружении цепи – и тут же получил в голову шаром со второго конца цепи. Простейшая ловушка стоила ему жизни. Каждый проносившийся мимо лежащего дампа считал своим долгом полоснуть или кольнуть его неподвижное тело – «на всякий случай».
Впрочем, нашлась управа и на «мастера цепей». Пока он был отвлечен нападением «в лоб» со стороны здоровенного громилы с топором на длинной ручке, какой-то тощий и юркий тип в серой ободранной робе буквально «протанцевал» в стиле «лимбо» под свистящей цепью и с размаху, двумя руками вонзил под ребра «цепевику» пару узких, как иглы, кинжалов. Издалека могло показаться, что он просто по-дружески обнял своего врага. Цепь, сорвавшись с ослабевших рук, по-вертолетному усвистела в сторону, успев срубить еще одного случайно попавшего под нее бойца.
Кучка дерущихся быстро редела под одобрительные вопли зрителей. Все происходило очень быстро, но Книжнику казалось, что время растянулось до бесконечности. И он не удивился, когда в ухе прозвучал вкрадчивый голос Кобры:
– Внимательно смотришь? Все это скоро произойдет и с тобой. Хорошо владеешь мечом?
В ответ Книжник лишь выразительно посмотрел на свою мучительницу. Просто потому, что не смог произнести ни слова. Кобра усмехнулась и отошла в сторону, отдавая какие-то указания хмурой девице. Надо же – девица смотрела в его сторону с сочувствием. Неужто на него запала? Печально, что такие приятные открытия зачастую происходят слишком поздно…
– Книжник! – страшный сдавленный голос вывел его из раздумий. – Ты здесь?! Книжник!
Парень повернул голову. Прильнув лицом к решетке со стороны апологетов Химии, в его сторону вращал незрячими глазами Черт. Повел носом, раздувая ноздри – и безошибочно ткнул пальцем в сторону семинариста:
– Не прикидывайся, что не слышишь меня!
– Да слышу я, – бесцветно отозвался Книжник, подходя к решетке. – Чего надрываешься…
На последнем слове он едва не откусил себе язык – резко метнувшись вперед сквозь прутья решетки, Черт ухватил его за край куртки, потянул к себе. Вырваться из железной хватки карлика было невозможно. Черт буквально уткнулся носом в ухо Книжника, зарычал, шипя и тяжело сопя:
– Что же ты, падла, сделал, а? На хрена сбежал, не предупредив?
– Я…
– Что – ты?! Ты и меня подставил, и себя погубил! Я же говорил тебе – я все устрою!
– Так получилось… – кривясь от омерзительно-горячего дыхания, ощущая на лице брызги слюны приятеля, Книжник попытался вырваться.
– А-а!..
В сердцах оттолкнув его, Черт как-то обмяк, повиснув на решетке, бросил:
– Дурак ты, Книжник! А еще имя себе умное взял!
– Может, еще не все потеряно, – неуверенно возразил парень. – Я буду драться…
– Дурак ты и есть дурак! – рыкнул Черт. – Следующая схватка – люди против мутов! Угадай, кто в ней обычно выигрывает?
Книжник молчал. Толку сотрясать воздух, когда надо беречь силы. Зигфрид сказал бы в данной ситуации: нет смысла волноваться до схватки. Начнется – тогда можно и в штаны смело гадить. Шутил, конечно, – никогда и никому не доводилось видеть Зигфрида по-настоящему испуганным. Вот и семинаристу хотелось бы так же относиться к предстоящему бою. Главное ввязаться в драку, а бой покажет. Святые слова.
– Ты чего молчишь? – сбавив напор, спросил Черт. – Не понимаешь, что ли?
– Да все я понимаю, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Книжник. – Придет время – пойду и буду драться. А придет время – умру, как положено воину.
– Или как крысособака, раздавленная «рексом», – мгновенно парировал Черт. – Не строй из себя благородство – ты будешь драться с самыми конченными подонками. И чтобы выжить, ты должен сам стать подонком, – Черт вяло усмехнулся. – Хотя у тебя не выйдет. Цинизм – особый талант, у тебя его нет.
– Я знаю, – спокойно сказал Книжник. – Иногда я даже жалею об этом.
– На что же ты рассчитываешь?
– Говорят, за этими схватками наблюдает Бука. Глядишь, он узнает меня. И остановит схватку.
– То есть, тебя ему вдруг станет жалко? А остальные пусть поубивают друг друга?
– Не понимаю… – Книжник пожал плечами. – Это же был твой план – явиться на Ристалище, чтобы Бука сам узнал меня.
– Явиться среди зрителей, болван! – Черт чуть не заорал. – А не на арену, где ты пискнуть не успеешь, как тебя порубят на окорока, филей и вырезку! Что мне толку от твоего трупа?! Или это твоя отрубленная башка будет просить у Него за меня?!
– Так ты, выходит, только за себя переживаешь? – на этот раз Книжник действительно изумился.
– Да, да и еще раз да! – отрезал Черт. – А чего мне переживать за тебя – если тебе самому на себя плевать?! А вот я не отказался бы от парочки новеньких глаз! – Чтобы еще раз продемонстрировать свою беду, Черт чуть ли не ткнул себя в бельма большими пальцами с грязными ногтями.
– Вряд ли Бука может гарантировать тебе зрение, – Книжник пожал плечами. – Но если суждено будет, и я выживу – я буду просить Его за тебя.
– Фаталист, значит? – без особого уважения отозвался карлик. – Ну-ну.
Помолчали какое-то время, под непрекращающийся гул толпы. Карлик сердито сопел и что-то кряхтел себе под нос. Реакция Книжника его, видимо, обескуражила. В его представлении, наверное, было бы правильнее орать, рвать на себе волосы, биться в истерике и бросаться на стены. Безусловно, в исполнении Черта все это могло выглядеть эффектно, и даже могло принести какой-то результат. Но это явно не стиль кремлевского семинариста и княжьего советника в придачу.
У себя за решеткой карлик шмыгнул носом, часто задышал, причмокивая. По всему было видно – что-то отчаянно пытается придумать. Аж постанывать начал, как будто вскоре потеряет не случайного попутчика в лице семинариста, а настоящее сокровище. Хотя, в его случае, может, так оно и было.
– Послушай, – припав к решетке хрипло зашептал карлик. – Ты только сразу не подставляйся, продержись немного – я что-нибудь придумаю!
– Что ты придумаешь? – казалось, удивляться уже нечему, но Книжник поглядел на Черта, как будто видел его впервые. – Отобьешь меня у целой своры головорезов?
– Отбить?! Да ты с ума сошел! – карлик отчаянно напряг лоб, как будто сжимая мозг таким усилием, мог выдавить из него какую-нибудь ценную мысль. Сжал кулак, стукнул по решетке. – Ты должен сбежать!
– Как же я сбегу? – мрачно отозвался Книжник. – Поймают и убьют на месте, чтобы неповадно было.
– Это если поймают! – приободрившись, заявил карлик. – Но если ты сможешь удрать с Ристалища во время большой драки – всем будет немного не до тебя, так сказать, – он хохотнул. – Ну, тогда и я тебе помочь попробую. Если, конечно, Бука не вмешается раньше.
Книжник скосился на Черта, не понимая, серьезно он говорит или сам начинает бредить. Сам он уже перестал верить в то, что местному божеству есть какое-то дело до простого смертного – пусть даже их и связывали некогда пережитые события. Равнодушие – вот как бы он назвал отношение Буки ко всему происходящему. Не потому ли он и решил расстаться со своей странной Силой, что все в этом мире, включая людей и их судьбы, просто окончательно остохренело ему?
– Давай обсудим детали, – затараторил карлик. – Только быстро – времени совсем не осталось!
– Сбежать? – сквозь зубы процедил Книжник. – А, черт с ним. Давай попробуем.
Первый бой кончился столь же неожиданно, как завязался. Книжник был занят разговором с Чертом, и не заметил, как прекратился яростный звон стали. Лишь вой толпы заставил его повернуть голову в сторону Ристалища.
Из «воронки», обильно заляпанной кровью, пошатываясь, выбрался победитель. Точнее, единственный выживший в этой бессмысленной бойне. Как и можно было предполагать, им оказался самый невзрачный, сутулый, даже какой-то хилый на вид человек, вооруженный, впрочем, довольно непривычно – двумя обыкновенными топорами на коротких деревянных ручках.
Самые яростные и матерые лежали где-то на дне кровавой воронки. Ирония злой судьбы: серость одержала победу над одержимостью. Отбросив в стороны топоры, победитель поднял руки над головой и закричал высоким срывающимся голосом.
Толпа ответила ему одобрительным ревом, под который вперед снова вышел Арбитр.
– Вот он! – подхватил Арбитр, схватив победителя за руку и тряся ей над головой, заставляя трястись его тощее тело. – Счастливец, на шаг приблизившийся к Силе! На его месте может оказаться каждый из вас! Готовьтесь – каждый к своей схватке!
– А ты готов к своей схватке, мальчик? – проговорил негромкий, отдающий металлом голос, заставляя сердце пропустить удар.
Черт куда-то исчез, словно ощутив угрозу. И на его месте за разделительной решеткой возникла зловещая бесформенная фигура, скрывающая лицо под остроконечным радужным капюшоном.
Оракул. Он разглядывал Книжника, не давая ответной возможности видеть себя. За это Книжник ненавидел капюшоны, как ненавидел манеру собеседника скрывать свое лицо.
– Готов ли предатель расплатиться кровью за свой грех? – продолжил Оракул. – Расплата неизбежна, как сама смерть – неизбежная расплата за жизнь.
– Это вы на досуге афоризмы сочиняете? – глядя на Оракула исподлобья, мрачно поинтересовался Книжник. – С чего это я предатель? Я никого не предавал в своей жизни.
Страха не было. И дело не только в наркотических испарениях, заполнявших пространство трибун. Он просто устал бояться и ждать неизбежного.
Оракул чуть склонил голову, разглядывая его черным провалом капюшона:
– Ты дерзок и смел. Но не перестанешь быть предателем даже после своей скорой смерти. Ты предал тех, кто дал тебе кров и пищу. Более того – ты отнял жизни у некоторых из нас.
– Они напали первыми!
– Они хотели лишь забрать то, что принадлежит нам…
– Это?
Рядом тихо возникла Кобра. Она протягивала перед собой ладонь, с маленькой горкой таблеток.
– Это принадлежит твоему тотему? – повторила Кобра. – Можешь забрать.
Она небрежно швырнула таблетки сквозь решетку – прямо в черное пятно капюшона. Книжник вздрогнул, ожидая бешеной реакции Оракула. Но тот даже не шелохнулся. Лишь поинтересовался насмешливо:
– Тебе не понравилось?
– Эта дрянь для слабаков, – прищурилась Кобра. – Поможет ли тебе твоя Химия, когда мы встретимся на Ристалище?
– Всему свое время, – ровно сказал Оракул. Поднял руку. Его черный указательный палец словно бы впился в Книжника. – А сейчас его время. Я хочу видеть, как он сдохнет.
Книжник хотел ответить, но не успел. Мрачная девица подхватила его под руку и потащила к шаткой деревянной лестнице. Уже спустившись на ступени, в основание колонн, она негромко сообщила:
– Пришел твой час!
Книжник ощутил, как слабеют ноги. Девица этого не замечала:
– Знал бы ты, как я тебе завидую!
Парень ошалело вытаращился на нее, выдохнул:
– Так кто тебе мешает?! Займи мое место! Я уступлю!
Девица не оценила сарказма. Лишь покачала головой:
– Мое время еще не пришло.
Это заявление вызвало у Книжника приступ хохота. Он согнулся пополам и ткнул пальцем в лицо недоуменной девице:
– Ее время не пришло – ну надо же! Какая досада! А мое, видите ли, пришло! Как же мне повезло, будь я проклят! Это же просто удача, это победа! Это просто счастье, мать твою!
Книжник и не помнил, когда в своей жизни он так истошно орал, срываясь то в смех, то в ярость. Давали знать о себе усталость, стресс, да и действие всепроникающего дурманящего дыма в придачу. Неизвестно, сколько бы он бился в истерике, если б не подошла Кобра и не отвесила ему короткую, болезненную пощечину:
– Приди в себя! Иди и дерись!
Семинарист глядел на нее, криво улыбаясь, чуть пошатываясь, как пьяный.
– Ступай – или я прикончу тебя прямо здесь, – проговорила Кобра.
Не было сомнений: именно так она и поступит. Развернувшись и чуть не потеряв равновесия, на негнущихся ногах Книжник направился в сторону Ристалища.
– И молись, чтобы Бука пришел за тобой, – бросила вслед Кобра. – Это твой единственный шанс.
Хорошее напутствие. Как выстрел при попытке к бегству.
Уже на краю Ристалища, когда он глядел в его усеянную трупами пасть, вернулся страх. Не просто вернулся, а обрушился, с силой ухватив за горло – ледяной, удушающий ужас. То ли действие дурмана закончилось, то ли зашкаливший адреналин ударил в мозг, но тело сковала предательская слабость. Книжник понял, что не сможет не то что драться – он не в силах даже достать меч из ножен.
В чувство привел голос Арбитра, завопившего прямо над ухом:
– А сейчас самое вкусное! – Арбитр довольно расхохотался. – То, чего вы все ждали! Вымирающий вид, слабые человеческие существа, когда-то правившие миром, будут доказывать свое право на жизнь и Его Благость!
Толпа загудела в предвкушении. Книжник не понимал, на что намекает этот клоун, вообразивший себя судьей. Он лихорадочно оглядывал врагов – тех, кого предстояло победить или умереть. Точно так же они смотрели на него, оценивая и прикидывая, каким способом удобнее лишить его жизни, как вырвать его сердце, придушить его собственными кишками.
Пытаясь взять себя в руки, Книжник прикидывал свои шансы. Перед глазами всплыл образ предыдущего победителя – не слишком сильного, средне вооруженного, серого и незаметного. Может, это и есть выход – действовать незаметнее, держаться в стороне – и нанести лишь один, последний удар, который принесет победу и жизнь? На первый взгляд, это было логично, и дарило робкую надежду…
Все надежды разметал громогласный рык Арбитра:
– Ну что, готовы?! – он выдержал интригующую паузу. – Тогда узрите: люди – против монстров!
Последние слова заглушил дикий рев. Книжник ощутил, как расширяются глаза и норовит отпасть от изумления челюсть. В основании Дома Народов с металлическим скрежетом распахнулась тяжелая решетка, и мрачный провал заполнило каким-то смутным движением. Секундами позже с истошным ревом, визгом и топотом из черного лаза полезло на свет что-то настолько несуразное и жуткое одновременно, что часть бойцов, не дожидаясь приглашения, шарахнулись в глубину воронки Ристалища – словно искали там спасения.
Но спасения не было и быть не могло. В их сторону, оскалив пасти и брызжа слюной, неслись голодные чудовища. Можно было легко решить, что разверзлись врата потустороннего мира, и на свет божий полезли демоны преисподней. Но голос разума спокойно произнес в голове: «Это муты. Самые обыкновенные муты. Огромные, злобные, голодные мутанты».
На этом голос разума замолк, окончательно уступив место страху.
Бояться было чего. Мутов было всего трое. Напоминавшие смесь гигантских обезьян и хищных доисторических ящеров существа были вдвое выше самого высокого из людей, обладали мощными когтистыми лапами, толстой шкурой, которую не каждый клинок пробьет. Ну и, само собой, – здоровенной пастью, вразнобой усеянной острыми зубами.
Что-то подсказывало: победа людей в схватке с этими существами не предусматривалась вовсе. Арбитр – или кто там стоял за организацией боев на Ристалище – просто избавлялись от лишних претендентов на Силу. А заодно подкармливали этих милых зверюшек, что сейчас целенаправленно неслись в сторону Арены. Можно было подумать, они проделывают этот маршрут не в первый раз.
Книжник в безвольном оцепенении наблюдал за приближением неминуемой смерти. Меч в его руках выглядел малополезным оберегом от темных сил, а вовсе не оружием, способным одолеть хоть какую-то из этих тварей.
И первая из них впилась желтыми глазами в него – просто потому, что лишь он продолжал стоять на краю Ристалища, остальные уже попрятались в этом иллюзорном убежище. От двух других эта отличалась торчащими во все стороны клочьями черной шерсти и широкими рубцами, пересекавшими поперек шею. Видимо, тварям не сидится спокойно, и при отсутствии жертв помельче, они упражняются в драках друг на друге.
С истошным, рвущим перепонки ревом, тварь бросилась к нему на мощных задних лапах, оскалившись омерзительной вараньей пастью. Голову она держала чуть боком – глаза были расположены по противоположным сторонам массивной головы. Это не мешало ей прекрасно видеть цель, в сторону которой она двигалась по широкому полукругу. Хитрая тварь – хотела, чтобы, следя за ней, Книжник подставил спину другим мутам. Он не повелся на это, лишь сделал шаг назад – на самый край склона арены. Тварь приблизилась к воронке метрах в пяти, ее лапа скользнула вниз. Возмущенная этим обстоятельством, тварь злобно взвизгнула, и бросилась в атаку – теперь уже по прямой. Держа голову низко, где-то на уровне пояса жертвы, мут лишал свою добычу возможности поднырнуть под свое более-менее мягкое брюхо, вспоров его мечом.
Единственным уязвимым местом оставался вытаращенный в сторону Книжника глаз. В него парень и примерился, сжимая рукоять меча скользкими от пота ладонями.
Тварь уловила замысел. И перед самым ударом резко повернула голову, вытаращив глаз с другой стороны. Клинок со звоном ударил по костяным наростам на морде и бессильно скользнул по ним, не причинив муту никакого вреда. В этот единственный удар семинарист вложил всю свою силу, а потому, потеряв опору, полетел вперед, прямо в оскаленную пасть. В последний момент увернулся – и зубы клацнули в нескольких сантиметрах от уха. Но второго шанса зверь ему не дал. Коротким ударом передней лапы выбил меч из рук семинариста и развернулся для смертельного броска. Кинувшись было бежать, Книжник споткнулся об излом на краю Ристалища и упал в пропитанную кровью пыль. Резко развернулся, упершись в землю локтями.
И увидел нависшую над собой зубастую, истекающую голодной слюной смерть. В последнем порыве он выхватил пистолет. Забыв о предупреждении – огнестрельное оружие не действует на Ристалище – давил и давил на спусковой крючок, слушая издевательские щелчки спускаемого вхолостую курка.
В этот момент он почему-то вспомнил о Буке. Где этот могущественный человек со сверхъестественными способностями? Вера в него лопнула вместе с надеждой на спасение. На ее место пришло осознание собственной глупости, идиотской иллюзии, которую он сам создал и сам поверил в нее – и теперь расплачивается за это жизнью. Это показалось Книжнику настолько смешным, что он расхохотался прямо в распахнутую пасть.
Рев, хруст костей и треск сухожилий, потоки горячей крови. Закономерный финал победы хищника над жертвой. Странно было лишь то, что он все еще осознавал происходящее, залитый кровью с головы до ног, сидя в растекающейся кровавой луже. Смех его оборвался, но сознание продолжало оставаться заторможенным от страха, однако, вполне ясным.
Подняв руки, он пошевелил окровавленными пальцами. Боли не было.
Выходит, это не его кровь?
И лишь после этого завороженно проследил, как, судорожно подергиваясь, оседает с перерубленным горлом его не состоявшийся убийца.
– Беги… – прозвучало глухо, как из глубины бочки.
Только теперь Книжник увидел появившегося сбоку второго мута – не менее чудовищного, но смутно знакомого. С длинных когтей его передней лапы обильно стекала кровь.
Мут убил своего же?!
Наверное, это была неожиданная ситуация даже для местных: толпа издала потрясенный вздох. Что-то прокричал Арбитр, но Книжнику было не до него: он зачарованно глядел в глаза чудовищу.
И узнавал их.
– Беги! – как будто преодолевая мощную преграду, донеслось из пасти второго монстра.
– Смотритель… – потрясенно пробормотал Книжник.
На большее просто не хватило времени. Он лишь успел отметить краем глаза, насколько успело развиться за какие-то сутки существо, сотворенное в недрах базы «Биология» из его погибшего знакомого. Страшно представить, каково ему, сохранившему остатки сознания. И хуже всего было не воспользоваться последним человеческим порывом Смотрителя.
Вскочив на ноги и даже не успев подхватить меч, бросился бежать. Третий мут рванул ему наперерез. Но повалился наземь, сбитый с ног стремительно налетевшей тварью, которую язык не поворачивался по-прежнему звать Смотрителем. Два зверя сцепились в смертельной схватке, под нарастающий гул толпы.
Зрителям нравилось новое зрелище. Это подарило беглецу несколько спасительных секунд. Нужно было преодолеть открытое пространство перед Домом Народов, чтобы нырнуть в заросли и там уже попытаться оторваться от преследования.
И, похоже, у беглеца появились свои болельщики. В спину понеслись свист, улюлюканье и хохот вперемешку с криками поддержки. И несясь во весь опор к завалу из гнилых стволов, укутанных мхом и лишайниками, Книжник не смог сдержать в себе ни с чем не сравнимого ощущения счастья человека, избежавшего неминуемой смерти.
Он снова смеялся – на этот раз на бегу, легко и свободно.
Это был смех победителя.
