Глава шестнадцатая

Уивер уже начала сомневаться, что захватила с собой достаточно пленки. Она предпочитала ленты по тридцать шесть кадров и уже истратила шесть штук. Осталось максимум восемь. А по пути от реки к деревне открывались такие картины, что восемь пленок по тридцать шесть кадров можно было заполнить в один миг.

Во-первых, жители деревни. Все они носили разноцветные одежды, раскрашенные и расшитые так, чтобы ткань сливалась с определенным фоном. Одни носили оттенки джунглей, другие – бледные, под камень, третьи – грязные, илистые цвета местных водоемов. Мужчины и женщины одевались одинаково, да и во всем остальном, похоже, были равны. Какой бы ни была местная иерархия, положение в ней явно не зависело от пола. Дети играли и бегали по улицам, как и положено детям, но и их лица и обнаженные тела были испятнаны камуфляжной раскраской.

Не менее удивительной была и сама деревня. Постройки, поднятые на сваях выше уровня возможных наводнений, ей встречались и во Вьетнаме, но местная архитектура была намного сложнее и основательнее. Сваи, прочные столбы из бревен и камня, выдерживали дома в несколько этажей, пристроенные к стволам высоких, вполне возможно, тысячелетних деревьев. Жилища островитян были сплошь покрыты вязью из ярких черт, складывавшихся в узоры, на фоне которых любой из туземцев, встав неподвижно, делался совершенно неразличимым. Возможно, каждая семья в деревне имела фамильные узоры и цвета…

Уивер щелкала затвором, и камера послушно фиксировала на пленке виды и лица. Жители деревни не реагировали на направленный в их сторону объектив никак – не принимали картинных поз, но и не отворачивались в раздражении. Они просто относились к камере как к еще одному чужеземцу. Внешне они вообще не выказывали никакой реакции на что бы то ни было. Что у них на уме – оставалось только гадать.

А за деревней, в глубине долины, возвышалась стена.

Эта стена была больше и выше всех прочих построек на острове. Циклопическое сооружение из камня и дерева надежно перегораживало долину от края до края. Оно напоминало Уивер высокую плотину – разве что, в отличие от плотины, было полностью вертикальным. Стена была сложена из огромных глыб тесаного камня, укрепленных рядами бревен в двух самых высоких местах. Заостренные бревна, выставленные наружу сквозь гнезда между глыбами, довершали образ могучей и неприступной крепости.

Вся поверхность стены была расписана теми же причудливыми орнаментами, что и дома островитян. Орнамент явно предназначался не для маскировки – должно быть, он имел какое-то церемониальное значение или был связан с местными суевериями.

Стена выглядела великолепно и устрашающе. Такого Уивер не видела никогда. Ей не терпелось подойти поближе и разглядеть ее подробнее.

– Эта стена – от зверя, которого мы видели в джунглях? – спросила она.

– Его зовут Конг, – сказал Марло.

– У этой зверюги есть имя? – удивился Брукс.

– Он – не зверь. И – да, туземцы считают, что его зовут Конг. Но стена – не из-за него.

Уивер похолодела. «Значит, здесь есть нечто еще хуже Конга», – подумала она, и это не было ни мыслью, которую ей хотелось бы высказать вслух, ни вопросом, который хотелось бы задать. Переглянувшись с Конрадом, она прочла в его взгляде те же опасения.

– Надо же, петроглифы, – заметил Брукс, глядя на символы, украшавшие крепостную стену и дома островитян.

– Нет, – возразила Сан, – больше похоже на письменность.

Она принялась изучать узоры, словно стараясь отвлечься от всего, что произошло. Уивер тоже очень хотелось бы отвлечься от пережитого хоть на что-нибудь, кроме видов в кадре и рассказов Марло, прожившего здесь всю жизнь.

– Это вы обучили их строительным технологиям? – спросил Брукс.

– Я? Обучил их? – Марло расхохотался. – Ну, ты сказал! Вот это ты выдал!

– А кто здесь главный? – поинтересовался Конрад.

– Никто, – ответил Марло. – У них демократическое общество. Здорово живут, доложу я вам. Ни собственности, ни преступности. Для них все это в прошлом. Подвох тут в другом. Что бы сюда ни попадало – остается здесь навсегда.

К ним подошла группа островитян заметно старше, чем прочие. Одеты они были так же, как все, отличаясь лишь затейливыми ожерельями на шеях да множеством украшений в многочисленных отверстиях в мочках ушей.

– Все в порядке, – заверил их Марло. – Это мои друзья. Вреда от них не будет.

Старейшины молча, с непроницаемыми лицами взирали на него и новых гостей. Однако для Марло их молчание и едва заметные движения явно имели какой-то смысл.

– Добро, добро, спасибо!

Обратившись к Конраду, он объяснил:

– Они говорят: устраивайтесь, живите на здоровье.

– Я не слышал, чтобы они хоть что-то сказали, – заметил Конрад.

Уивер вполне разделяла его недоумение и подозрения. Мало ли, что взбредет в голову этому сумасшедшему!

– Да, разговорчивыми их не назовешь, – согласился Марло, морща лоб, словно с трудом подбирал слова, чтобы выразить свою мысль. Наверное, за тридцать лет на этом острове он успел отвыкнуть от родного языка. – Согласен, чудно все это выглядит. Но поживете здесь с мое – и сами начнете понимать их без лишних слов.

– Передайте им, что мы здесь так надолго не задержимся, – сказал Конрад. – Там, в джунглях, есть еще наши. Раненые. Убитые.

Уивер переступила с ноги на ногу. Она явственно чувствовала растущее напряжение. Нет, не в словах Конрада – в его поведении. Напряглись и остальные. Нивс и Сливко по-прежнему держали винтовки стволами вниз, но крепче стиснули рукояти – костяшки пальцев заметно побелели.

– Одним словом, нам нужно туда, – продолжал Конрад, указывая в сторону стены за деревней.

На это островитяне отреагировали мгновенно. Выражения их лиц ничуть не изменились, но человек десять угрожающе подняли копья, а остальные чуть присели, готовясь кинуться в бой.

– Туда? – В голосе Марло впервые послышался испуг. – О нет. Туда они вас не пустят.

– Не пустят? – переспросил Нивс, точно не веря своим ушам.

– Нет-нет-нет. Вы ж там такое осиное гнездо разворошили… – заговорил Марло. – Даже не думайте. За стену вас не выпустят.

Нивс неожиданно грозно шагнул вперед.

– Минутку, что значит «не выпустят»? Вы шутите! Не можем же мы остаться здесь навсегда. Нам нужно убраться с этого острова. У нас дома свои дела, своя жизнь… по крайней мере, у меня. Скажите им, что мы должны…

– Поблагодарить их за гостеприимство, – вмешался Конрад, выступив вперед и оттеснив Нивса.

Уивер поняла, что еще миг – и она сделала бы то же самое. Нивс, очевидно, терял голову. Пожалуй, все-таки зря ему доверили оружие.

Нивс оглянулся. Встретившись с ним взглядом, Уивер отрицательно покачала головой.

– Поезжай в экспедицию, говорили они… – пробормотал Нивс себе под нос. – Классно отдохнешь, говорили они… Посмотришь мир, наберешься впечатлений… Будь оно все проклято. Мне надо… мне надо…

Разом обмякнув, он пустился прямо на землю, уронив винтовку на колени.

Одна из деревенских женщин спокойно, уверенно подошла к нему и подала ему воды в каменной чашке, украшенной искусной резьбой.

Нивс поднял на нее удивленный взгляд.

– О… благодарю вас.

Привычно отстранившись от этой странно проникновенной сцены, Уивер сделала снимок: стоя перед сидящим мужчиной, женщина подает ему воду. «Да тут каждый кадр тянет на уйму премий», – подумала она.

– Они вас не тронут, – сказал Марло, оглядывая новоприбывших. – Правда, не тронут. Пойдемте. Покажу вам деревню.

– Я бы предпочел осмотреть корабль, – возразил Конрад, кивнув в сторону покоившегося на песке «Уондерера».

– О да. Там есть на что посмотреть. Ладно, с него и начнем. Идемте.

Марло направился к кораблю, но Нивс остался сидеть у ног женщины, принесшей ему воды.

– Я, наверное, лучше здесь подожду, – сказал он.

Уивер сделала еще один снимок.

Пройдя через деревню, они подошли к выброшенному на берег кораблю. Вблизи судно оказалось очень большим – ненамного меньше «Афины». В ржавой обшивке Увивер увидела несколько пробоин. Интересно, это следы крушения или обшивку просто разъела ржа?

А еще Уивер было очень интересно, что случилось с пассажирами и экипажем…

Следуя за Марло, Конрад, Брукс, Сан, Сливко и неохотно присоединившийся к остальным Нивс вошли внутрь сквозь одну из пробоин, миновали небольшую кучу обломков и оказались в коридоре. Коридор, освещенный лучами солнца, проникавшими внутрь сквозь несколько больших отверстий в потолке, был украшен резьбой и росписями – плодами многолетних трудов – так, что ничем не напоминал корабельный.

Подключив вспышку, Уивер принялась снимать. Только сейчас она вполне поняла, что документально фиксирует удивительное, небывалое и ужасное – такое, чего до нее уж точно не снимал никто. Эти кадры не имели прецедентов. Каждый из них был уникален.

Оставалось только сохранить их и выбраться с этого острова живой…

Она еще раз сфотографировала Марло – со спины, за разговором с Конрадом. С виду он был в прекрасной форме, несмотря на без малого тридцать лет вдали от человечества. Однако он еще рассказал о себе далеко не все. Уивер чувствовал, что Конрад постоянно держится настороже, пусть даже Марло, очевидно, был всего лишь искренне рад их появлению.

– Насколько могу судить, этот корабль занесло сюда лет за десять до меня, – пояснил старый летчик. – И лег он не где-нибудь, а прямо поверх источника. И вместе с источником стал святым местом для здешних. Зал с источником там – идемте, поглядите. Там малость… жутковато, но вы не пугайтесь.

Марло не врал. Уивер еще издали увидела странное сияние, озарявшее стены, заставлявшее мерцать плясавшие в воздухе пылинки.

Войдя в зал с источником, Уивер на миг забыла о камере. Возможно, когда-то здесь был грузовой трюм или салон первого класса с высоченными потолками, но теперь все изменилось. Стены были облицованы деревом и засохшим илом и украшены загадочными узорами. Пол, вымощенный камнем, – до блеска отшлифован множеством ног тех, кто приходил поклониться источнику на протяжении десятилетий. Высокий потолок сменили переплетения лиан и ползучих растений, образовавших наверху искусственный растительный полог, сквозь который внутрь проникал солнечный свет. А в центре зала находился колодец – идеально круглый, возвышавшийся на пару футов над полом. Странный холодный свет, исходивший изнутри, озарял все помещение.

Пока остальные осматривали колодец, источавший странный свет, Уивер обратила внимание на стены. В изображенных на них фигурах в узорах на деревянных панелях, в сочетаниях красок с резьбой и лепниной тоже было нечто странное и непонятное. Причудливая игра света и тени… нет, не гипнотизировала, но притягивала взгляд, заставляя сосредоточиться на себе. Щелкая камерой, Уивер вглядывалась в стену и наконец, поморгав и приглядевшись как следует, поняла, что перед ней.

Нет, все это были вовсе не абстрактные узоры.

– Смотрите! – воскликнула она.

Конрад и остальные подошли к ней и через несколько секунд тоже поняли, в чем дело.

Одна из главных картин оказалась изображением Конга, сидевшего на гигантском каменном троне. Спинку и сиденье украшали черепа непонятных существ, судя по размерам – не меньше самого Конга. Ножками служили огромные кости – не менее тридцати футов в высоту. Голову Конга венчала корона из острых клыков.

– Конг… – выдохнула Уивер. Само имя гигантской гориллы было исполнено невероятной силы.

– Местное племя считает его королем или даже кем-то вроде бога, – пояснил Марло. – Порой и мне думается: может, так и есть?

– Не знаю. Должно быть, этот урок в воскресной школе я пропустил, – ответил Конрад.

Глядя по сторонам, Брукс и Сан обнаружили и другие, еще более устрашающие изображения. У Уивер при виде их похолодело в груди: она наконец начала представлять себе истинную причину, заставившую туземцев отгородить свою долину циклопической стеной.

– А я-то думал, эта экспедиция – так, ерунда, мартышкин труд… – протянул Брукс. – Просто для украшения резюме…

– А оказалось, что мы собственными руками пишем Историю… – добавила Сан.

– Или наблюдаем ее, – уточнила Уивер.

– Понимаете ли, Конг обычно гуляет сам по себе и никого не трогает, – продолжал Марло. – Но сами посудите – вот явится кто-то к вам домой, да как начнет кидаться бомбами… Словом, не надо винить его в случившемся.

– Но разве не Конг убил вашего друга? – спросила Уивер в надежде разговорить старика и разузнать о нем побольше.

Впервые с момента встречи Марло помрачнел.

– Нет, не Конг, – сказал он, указывая на другие изображения. – Это они.

Изображения, на которые он показал, даже сами по себе нагоняли страх, а мысли о том, что сделаны они с натуры, повергали в ужас.

Гигантские рептилии; одна из них – о трех головах… Крокодил пятидесяти футов в длину… Змееподобные монстры, высунувшиеся из своих нор и скалящие клыки, рыча на солнце… Какие-то твари с перепончатыми лапами ныряют с острова в океан; на шипы вдоль их спин насажены окровавленные человеческие тела…

– Если Конг – бог этого острова, то эти твари, живущие внизу, – демоны, – сказал Марло. – Местные о них помалкивают, и я никогда не слышал, как они называются взаправду. Я их зову просто «черепозавры».

– Почему? – спросил Конрад.

Марло пожал плечами.

– А что? По-моему, звучит!

– Так почему же мы их не видели? – продолжал Конрад.

– А надо ли нам это? – сказала в ответ Уивер.

– Нет, это вам совсем не надо, – с горькой печалью в голосе подтвердил Марло. – Они живут там, глубоко под землей, и иногда вылезают наверх. Потому-то Конг и взбесился. Большинство мелких тварей ему вполне по силам, и он им ходу наружу не дает. Но если растревожить ту, большую…

– Большую? – переспросил Брукс, указывая на изображения ужасных чудищ. – То есть – что ж, вот эти все – мелочь?!

Пройдя вдоль стены, Марло молча указал на картину, которой никто из них до сих пор не разглядел. Там было изображено нечто невообразимое – клыкастое, когтистое воплощение самой ярости.

– Да оно не меньше, чем Конг! – воскликнула Сан.

– Больше, – ответил Марло. – Сам никогда не видел, но зову его Черепом Дьявола. Конг – последний из своей породы, да к тому же еще маленький… Вот, глядите!

С этими словами он подошел к следующей картине. Здесь, в самом темном углу зала, было изображено огромное поле битвы, усеянное трупами горилл, очень похожих на Конга, и «черепозавров», разорванных их могучими лапами. Над полем, тяжко ссутулив мощные плечи, в гордом одиночестве возвышался Конг.

– Он еще подросток? – не веря своим ушам, спросила Сан.

– С виду, черт его дери, и не скажешь… – поддержал ее Сливко.

– Он вырастет еще больше, – заверил Марло. – Если останется жив. И лучше бы, чтоб ему это удалось. Местные говорят: если Конга не станет, та, большая тварь выйдет наружу, и тогда всем конец.

– Поэтому и не хотят отпускать нас? – уточнил Конрад.

– Да уж конечно – после такого-то появления.

– Нас должны забрать через трое суток с северного берега острова, – сказал Конрад. – Нам нужно туда.

Марло поднял брови. Пышная борода придавала его лицу особую выразительность, и Уивер ясно видела, что он абсолютно не верит в успех их предприятия.

– Да, мы не согласны сидеть тут, медленно превращаясь в… – заявил Нивс, кивком указав на Марло. – Э-э… только без обид, ладно?

– Без обид, без обид, – сказал Марло. – Значит, за вами вправду должны прийти…

– Мы будем рады взять с собой и вас, – заверила его Уивер.

Но Марло остался тверд. Он отрицательно покачал головой:

– Не. До северного побережья за трое суток вам не добраться. Не выйдет. Через джунгли – никак не успеть.

Конрад помрачнел. Окинув взглядом остальных, Уивер увидела на их лицах разочарование и страх. Но Марло, неожиданно улыбнувшись, продолжал:

– По крайней мере, пешим ходом.

– Хочешь сказать, что за это время сумел починить свой самолет? – с горькой насмешкой в голосе спросил Нивс.

– Намного лучше, – ответил Марло. – Идемте. Сами увидите.

Взглянув на Уивер, он широко ухмыльнулся. В ответ она быстро подняла камеру, взяв крупным планом его лицо, и щелкнула затвором.