Лагерь было решено разбить метрах в двухстах от Черного болота, среди редких кустов-ежей. Их острые, почти метровой длины иглы создавали вокруг двух палаток нечто вроде изгороди, пусть и с заметными прогалами. По словам егерей, ежи отличались добродушным характером, но могли дать отпор кому угодно. И это было совсем не лишним, поскольку в лесу ощущалось беспокойство.

Несмотря на выразительные взгляды Линды, егеря разместились в одной палатке, меньшей, а охотники — в другой, побольше. Когда насосы сделали свое дело и жесткость надувной конструкции стала достаточной, чтобы выдерживать давление воздуха, трое друзей с облегчением сняли надоевшие скафандры. Собрать надувные койки было минутным делом, и охотники, несмотря на голод, улеглись, чтобы прийти в себя после пережитых неприятных минут.

Там, на склоне, им пришлось выдержать нешуточный бой. К изумлению егерей, около двух десятков деревьев повели себя очень агрессивно, а некоторые попросту напали на вездеход и его пассажиров. Это были небольшие, не более пяти метров высоты, экземпляры — молодежь, как назвал их Лафаер. Возможно, их растревожила необдуманная стрельба, затеянная Линдой. Не исключалось, что убитый ею бык мог быть одним из лидеров местного сообщества. Одно было несомненно: деревья явно пытались не только прогнать непрошеных гостей, но и столкнуть машину с обрывистого склона.

Поначалу град пуль остановил их, но затем юнцы, словно бы посовещавшись, двинулись в решительное наступление. Остальные деревья на склоне, к счастью, не поддержали своих молодых собратьев, но все же пришли в неописуемое волнение. Тысячи ветвей раскачивались, словно от порывов бешеного ветра, и это было страшно. В воздухе висел жуткий шум и треск. Не выдержав, Лафаер выхватил из-за пояса бластер, но более опытный и хладнокровный Шеннинг успел остановить его. Когда наступление юнцов было остановлено, Шеннинг приказал всем немедленно вернуться в машину и погнал вездеход по извилистой дороге с такой скоростью, что всем стало не по себе. Тем не менее спуск в долину прошел успешно. Когда машина остановилась неподалеку от Черного болота, оказалось, что джунгли уже успокоились. На склонах было все по прежнему, только от дороги, ведущей к базе, не осталось и следа.

Встревоженный Корин попросил егерей немедленно связаться с базой, что те и сделали. Увы, в эфире царил такой свист и шум, что ни о каких радиопереговорах и речи не могло идти.

— Такое впечатление, будто в джунглях наступила весна, — озабоченно сказал Шеннинг. — Перед началом гона такие штучки случаются. Но сейчас, зимой.

— Может, нам не стоит здесь задерживаться предложил Райнер… — Черт с ними, с этими быками. Одного Линда свалила — хватит ей на сапожки. Линда я бы хотел побыстрее выбраться из этой долины. Вот затянет и выездную дорогу, мы окажемся словно в ловушке. Как считаешь, Игорь?

Корин колебался, и вместо него ответила Линда. Глаза девушки сияли от возбуждения — она давно мечтала пострелять всласть! Боязливые рассуждения Райнера она отвергла напрочь.

— Не знала, что вы, полицейские, такие трусы, — безапелляционно заявила Линда. — Еще не хватало драпать из джунглей, поджав хвосты! Мы приехали сюда не загорать на пляже, а охотиться. Подумаешь, деревья немного пошалили. Так даже интереснее. Это же не тир с бумажными мишенями, чтобы им провалиться!

Райнер приложил руку к груди.

— Линда, девочка, я же не о себе беспокоюсь…

— О себе я сама могу побеспокоиться, — отрезала девушка. — Первый раз я дорвалась до сафари и уезжать отсюда с пустыми руками не собираюсь!

Оба егеря смотрели на нее с явным восхищением.

— Мисс, вы просто молодец, — прочувственно заявил Лафаер. — Если бы вы знали, как мы с Кирком устали от нервных дамочек… На базе все они — настоящие амазонки, с утра до вечера только и щебечут про то, как они охотились в Африке на львов. А стоит нашим зверушкам проявить характер, дамочки сразу же падают в обморок. Нет, господа, венерианские джунгли — это не луна-парк, здесь получить удовольствие от охоты могут лишь рискованные люди. Впрочем, если мистер Корин считает, что нам надо возвращаться…

Корин протестующе махнул рукой.

— Ну уж нет. После города мне и в жерле вулкана будет казаться тепло и уютно. Может, направимся сразу к убитому быку?

Но егеря дружно запротестовали. Существует определенный порядок, заявили они. Сначала надо разбить лагерь, перекусить, часа два отдохнуть, а затем можно заняться охотничьими делами. Тем более что стрельба из машины строго запрещена и на ближайшие два дня у них останется одно средство передвижения — ноги.

…Лежа на мягкой, пружинистой койке, Корин старался ненадолго задремать, но у него ничего не получалось. В который раз он укорял себя за то, что не смог отбиться от назойливой помощи Райнера и особенно Линды. Одному путешествовать было бы куда спокойнее. А теперь буквально все выходящее за рамки обыденного казалось ему знаком надвигающейся беды. Волнение в джунглях могло быть вызвано множеством причин, но как отделаться от мысли, что это — привет от Омена? Этот человек — если он, конечно, человек — мог на самом деле оказаться всесильным, словно дьявол. Возможно, он умел даже каким-то образом управлять джунглями. Если деревья взбунтуются и пойдут всерьез в атаку, никакие пулеметы и бластеры их не удержат. И эфир они легко перекроют помехами, так что никто не успеет прийти на помощь маленькой группе.

Но как же тогда понимать найденное в космолете дуэльное оружие? Нет, это не было случайностью. Рано или поздно ему, Корину, придется встретиться со своим могущественным противником один на один. А джунгли не очень-то подходят для дуэли. Вряд ли Омен выбрал такое шумное и в общем-то людное место в качестве своей обители. Другое дело склоны вулкана Лема. Чем черт не шутит, может, они уже встречались — в те час сорок три минуты, которые начисто выпали из его, Корина, памяти? Или он попросту провалился в заурядную хронотрещину? Должны же они быть на Венере… Хотя до сих пор ни одной не обнаружено.

Корин обрадовался, случайно выйдя на другую, благодатную почву для размышлений. Он страшно устал от мыслей о таинственном Омене, о бедной Ольге и ее убийце, как две капли воды похожем… «Стоп, — сказал он себе. — Я хотел порассуждать о природе хронотрещин. Очень приятная и полезная тема».

Физическая природа этих расколов в пространстве-времени уже почти раскрыта. Работы Стельмаха, Ярокавы и Ван Майера заложили солидный фундамент современной хронофизики. Наука наконец-то получила мощный внутренний толчок и после застоя конца двадцатого века стремительно стала продвигаться к основе основ — теории единого поля, некогда оказавшейся не по плечу самому Эйнштейну. А на горизонте уже смутно сияли такие вершины, как провременной двигатель, который мог бы раскрыть перед человечеством Вселенную, и пресловутая «машина времени», и прочее, прочее…

Одно только оставалось совершенно неясным — откуда эти самые хронотрещины появились. И когда. И почему. И по какой причине они начали расползаться по Земле. Прежде их вроде бы было несравненно меньше: ну, некоторые зоны в знаменитом Бермудском треугольнике, ну, район в сибирской тайге, куда провалился Тунгусский метеорит… Подобных нечистых мест на Земле, если верить данным истории, было не более двух-трех десятков… Впрочем, планета раньше была мало заселена, а об океанах и обоих полюсах и говорить нечего.

Еще более странным представлялось то, что пока — разумеется, только пока — хронотрещины были обнаружены лишь на трех планетах: Земле, Марсе и Меркурии. Остальные миры Солнечной системы исследованы куда меньше, и хронофизики до сих пор возвращались оттуда с пустыми руками. На Луне же явно ничего подобного не встречалось.

Одно время были модны теории, по которым причиной нарушения провременного поля служили какие- то изменения в недрах Солнца. Затем начали дружно грешить на недра планет. Кое-кто из молодых хронофизиков стал увязывать появление хронотрещин с жизнедеятельностью разумных существ: в далеком прошлом — марсиан, а ныне — людей. Очень много надежд возлагалось на Венеру, где так же, как и на Меркурии, марсиане некогда вели активную добычу полезных ископаемых. Но хронодатчики здесь пока молчали…

И вот новая находка — звездолет. Можно представить, какой подымется шум, когда Корин вернется в Венерополис и сообщит там о сенсационной находке. И даже если он захочет промолчать, либо Райнер, либо Линда непременно проговорятся. Пока они выполняют условия уговора и держат рты на замке, но останавливает их лишь страх за него, Корина. Омен явно имеет отношение к звездолету — скорее всего это ЕГО корабль! Излишний шум вызовет раздражение этого всесильного, а возможно даже, и бессмертного существа, поставившего себе цель с помощью марионеток из Лиги Мирового Правительства взять под диктаторский контроль всю Солнечную систему. Зачем? Из чистого властолюбия? Или система Солнца располагает чем-то очень редким, имеющим высокую цену в Галактике? Но чем? Люди, которых можно использовать в качестве рабов на далеких планетах? Чушь. Земные технологии? Очень сомнительно. Природные ресурсы? Хм-м, вряд ли в Галактике есть проблема с полезными ископаемыми. Что же тогда привлекает внимание таинственного галактического диктатора? Разве что…

Неожиданно ожил стоявший на полу карманный радиофон.

— Немедленно надевайте скафандры, берите оружие и выходите! — послышался взволнованный голос Шеннинга. — Быстрее!

Линда мигом вскочила с койки — она, так же как и Корин, не сомкнула глаз. Зато мирно посапывающего Райнера пришлось изрядно потрясти, прежде чем он с великой неохотой продрал глаза.

— Что случилось? — промямлил инспектор. — Уже пора на службу?

Линда, не стесняясь в выражениях, объяснила, куда пора пойти бравому полицейскому. Тот сразу же пришел в себя и тоже стал торопливо натягивать скафандр.

Через несколько минут трое охотников уже стояли. возле своей палатки, держа наготове карабины. К их удивлению, палатка егерей оказалась пуста и вездехода в маленьком лагере тоже не было.

Загадка разрешилась очень просто. Из-за зарослей черного камыша выехал вездеход и на всех парах помчался к лагерю. Известие, которое привезли егеря, поначалу ни на кого из охотников особого впечатления не произвело.

— Что? — переспросил недовольный Райнер. — Подстреленное дерево исчезло? Ну и хрен с ним. Было из-за чего будить людей.

Корин проворчал, опуская карабин:

— Эд прав. Не вижу причин для аврала. У меня только-только в голове появились дельные мыслишки, а вы их спугнули. Пойду полежу часок-другой, может, меня еще раз осенит…

Линда так взглянула на спасателя, что тот осекся.

— Ну и охотнички эти мужики! — с презрением воскликнула она. — Один только и мечтает о мягкой подушке, другой ударился в размышления о мировых проблемах… У меня кто-то украл добычу, ясно вам? Я что, зря палила из карабина, руки белые ломала? Ну и черт с вами, возвращайтесь в палатку и дрыхните, коли больше ни на что не способны. Егеря — не вам, лежебокам, чета, это настоящие мужчины. Кирк, поехали, пока этот чертов бык не успел убежать далеко!

Шеннинг криво усмехнулся.

— Боюсь, вы не поняли меня, мисс. Бык не убежал. Его утащили сородичи. Следов на земле осталось сколько угодно, а в них мы с Эженом разбираемся.

Настал черед недоумевать Линде.

— А в чем проблема? — спросила она. — Раз раненный мною бык не смог уйти сам, тем проще его будет догнать. Да и заодно пристрелить парочку его друзей. Кажется, у нас есть лицензия на отстрел трех быков?

Егеря мрачно переглянулись.

— Мисс Лаймен, вы не поняли, — проникновенным голосом объяснил Лафаер. — Это же не звери, а всего лишь деревья. Порой они действительно ведут себя словно животные, но это кажущееся сходство. Ученые давно установили, что разума у местных растений не больше, чем у земной росянки. И никакого коллективного разума у них тем более нет, хотя на эту тему было одно время много спекуляций. И потом — разве земные животные, кроме обезьян или китов, способны действовать таким образом?

Линда нахмурилась.

— Ну… не знаю. Наверное, нет. Я не зоолог.

— И мы не зоологи, — продолжил Лафаер. — Но мы не один год провели в этих проклятых джунглях и можем утверждать: НИКОГДА еще местные зверушки не вели себя так. Понимаете — никогда! Наоборот, они действовали обычно как акулы, которые мигом разрывают на части раненого собрата. Однако почему-то на этот раз произошло иначе. Быки впервые действовали словно люди, и это нас с Кирком беспокоит.

Райнер выразительно поднял палец.

— Я же говорил, — многозначительно заметил он. — У меня, как у любой полицейской ищейки, очень развит нюх на всяческие неприятности. Тем более что необычные вещи происходят не только у вас в джунглях…

Он выразительно взглянул на Корина. Тот тихонько чертыхнулся.

— И какая здесь связь? — сердито спросил он. — Не вижу никакой связи.

— А я вижу, — посерьезнел Райнер.

И он очень коротко рассказал о двух странных землетрясениях вблизи Свинцового моря и о находке древнего звездолета. Об убийстве Ольги Горбовской и о таинственном Омене Райнер умолчал.

Лафаер присвистнул от изумления.

— Ого… — пробормотал он. — На этой планетке никогда не было особенно скучно, но теперь, похоже, начнется нечто вроде бесконечного бразильского карнавала…

Шеннинг обвел охотников испытующим взглядом, словно проверяя, не насмехаются ли над ним, и с досадой ударил себя рукой по бедру.

— Только этого не хватало. Звездолет пришельцев! Но почему вы не сообщили об этом в город? Да вас же ученая братия линчует! Впрочем… если вы воспользуетесь рацией нашей базы, пан Ежи возражать не станет. Если пару раз упомянете в сообщении про наш замечательный «Венерианский рай», то отныне и вовеки веков вас здесь будет ждать бесплатное сафари и целая куча отборных лицензий…

Корин с улыбкой похлопал Шеннинга по плечу.

— Вы отличный работник, Кирк, и можете не сомневаться, что я при случае расскажу об этом пану Ежи. Но, с вашего разрешения, до конца нашей охоты я все-таки сохраню этот секрет.

— Почему, черт побери? — воскликнул раздосадованный американец. — Это же золотое дно…

— Не хочу оказаться в дураках, — объяснил Корин. — Очень может быть, что при раскопках того холма ученые не найдут вообще ничего. Например, там может внезапно открыться хронотрещина… Затем она закроется, и никакие хроноизлучатели ее не возьмут.

Шеннинг пытливо взглянул на него.

— Я знаю, мистер, вы были известным хроноспасателем, и вам, конечно, виднее… — медленно произнес он. — Но почему вы так в этом уверены?

Вместо Корина ответил Райнер.

— Да потому, что быки впервые унесли своего раненого товарища, — объяснил он. — И я предлагаю начать их преследование. До звездолета нам не добраться, тут я с Игорем согласен, но за эту ниточку с внезапно поумневшими деревьями надо, пока не поздно, потянуть. Что скажешь, Линда?

— Всегда готова, — отозвалась, девушка и выразительно передернула затвор карабина.

Егеря вовсе не разделяли энтузиазма своих подопечных. Однако после того, как очередная попытка связаться с базой не удалась, они сдались. Единственное, от чего они напрочь отказались, — это идти по следам быков на вездеходе.

— Господа, это против наших правил, — заявил Шеннинг. — Понимаю, ситуация складывается, мягко говоря, необычная, но за такие штучки нас с Эженом могут запросто вытолкать взашей с базы.

— И к тому же вездеход нам особо не поможет, — поддержал своего напарника Лафаер. — Вы же сами видели, среди деревьев здесь на машине не очень-то поездишь.

Никто с егерями и не спорил.

Минут через двадцать, нагрузив рюкзаки запасными кислородными баллонами и другими припасами, маленький отряд выступил в путь. С собой решено было взять весь наличный арсенал, за исключением тяжелого ручного пулемета. Корин, не сказав никому ни слова, положил в карман свой «дуэльный пистолет».

Шеннинг повел охотников на северо-восток, в обход Черного болота. Он то и дело поглядывал на небо, где облака заметно потемнели и опустились. Начал накрапывать редкий дождь, но ветра почти не было, а это означало, что в ближайшее время вряд ли можно ожидать начала урагана или грозы.

Копьевидный тростник встретил людей странным волнением. По черным зарослям прошла одна волна, затем другая… Несколько молодых особей, выдрав корни из земли, выдвинулись в сторону отряда, изгибаясь, словно вставшие на хвост кобры.

Замыкавший колонну Лафаер тихо присвистнул от удивления.

— Ну и ну… — пробормотал он. — Кажется, все зверушки здорово нервничают. Кирк, может, сегодня сильная магнитная буря?

Шеннинг проворчал:

— Не знаю. Вроде солнце не должно быть особо активным… Что-то я прежде не замечал, чтобы джунгли реагировали на такие вещи.

— Зато я реагирую, — отозвался Лафаер. — У меня всегда в дни магнитных бурь побаливает голова. Черт, да она и точно болит! Надо было в лагере выпить пару таблеток.

Трое охотников помалкивали. Волнение в тростниках произвело на всех сильное впечатление, особенно на Линду, которая до ужаса боялась змей. Девушка судорожно сжимала в руках карабин и старалась смотреть в сторону от болота, на далекий, густо заросший деревьями склон. Райнер сосредоточенно посасывал псевдосигарету — белую палочку с отличным табаком и специальными добавками, разлагающими табак без огня и дыма, совершенно незаменимую для заядлых курильщиков в скафандрах. Споткнувшись о камень, он выронил из губ сигарету и разразился проклятиями.

— Давно пора усовершенствовать шлемы, — заявил он, отведя душу. — Для мужчин надо прямо под стеклом устраивать портсигары.

— А для женщин — косметические наборы, — с улыбкой отозвался Корин. — С помадой, аэрозольными духами и тушью для ресниц. Только чем всем этим добром управлять — носом, что ли?

— Почему носом? — удивился Райнер. — Снаружи шлема надо установить маленькую панель управления. А что? Нажмешь на кнопку — и из гнезда портсигара появляется сигарета. Или помада. Нажмешь еще раз — и все это исчезает. Линда, ты хотела бы сейчас подкрасить свои очаровательные губки?

— Я бы с удовольствием подкрасила твой чудесный глазик, — мрачно отозвалась девушка. — И обошлась бы без всякой помады. Нашел время трепаться!

Райнер легкомысленно ухмыльнулся.

— Ну, зачем так грубо? — укоризненно промолвил он. — Охота должна быть веселой, с шутками и прибаутками. Мы же не на войну идем, в самом деле! Я, например, знаю массу охотничьих анекдотов.

— И я тоже, — заявил шедший за ним Лафаер.

— Приличные? — с подозрением спросила Линда.

— Разумеется, — хохотнул француз. — Да и как же иначе — ведь у этих замечательных зверушек нет половых органов в нашем понимании. Ведь у них все как у растений. Но с опылением при венерианской жаре и кислотной атмосфере большая проблема. Наверное, потому они и устраивают нечто вроде гона. Вы бы только видели, мисс, какие битвы за деревья-самки устраивают слоны или те же быки! Но если в этот момент им под ветку попадается хорошенькая девушка, то они, невзирая на скафандр…

— Перестань трепаться, — прервал француза Шеннинг. — Анекдоты будем травить в лагере, за чашкой пунша. Дамы и господа, а вам я бы посоветовал получше глядеть под ноги. Место здесь каменистое, и его обожает трава-змея. Да и болото тоже не подарок. Порой из него выползает черт знает что… даже вспоминать неохота.

Миновав Черное болото, отряд вышел на равнину, кое-где заросшую мелким бурым кустарником. Дождь прекратился, и потому Шеннинг легко нашел следы быков — множество неглубоких борозд, тянущихся на другую сторону долины, к скалистым, крутым склонам.

Остановившись, Шеннинг указал рукой в их сторону.

— Быки — самые редкие деревья в джунглях, — заявил он. — И они не имеют в отличие от многих других постоянного ареала. Ученые установили с помощью специальных радиопуль, что бык даже в глухой летний период перемещается за стандартные сутки на двести- триста метров. Порой встречаются и быки-шатуны, эти запросто могут отмотать за день и по два-три километра. Думаю, тот бык, которого так ловко подстрелила мисс Лаймен, как раз и относится к этаким бродягам- одиночкам. Злобные же, доложу вам, создания! Во время гона от них просто спасу нет, нападают на всех без разбора, кроме самок, конечно.

— Но почему же тогда такому шатуну помогли его собратья? — полюбопытствовал Корин. — Казалось бы, беднягу должны разорвать на части, а его унесли, словно раненого генерала…

Он замолчал, недовольный тем, что проговорился, но было уже поздно. Шедшая впереди Линда внезапно остановилась и, резко повернувшись, спросила:

— Генерала? Что ты имеешь в виду, Игорь?

Тот попытался отшутиться.

— Только то, что шкура подбитого тобой быка, наверное, из хромовой кожи и ты сошьешь сапожки госпожи генеральши.

Линда смерила его холодным взглядом.

— Очень смешно, просто обхохочешься. Но ты не сапожки вовсе имел в виду. Неужто ты думаешь, что твой Омен сколачивает из деревьев войско и готовится бросить его на нас?

Корин облизал пересохшие губы.

— Побойся Бога, Линда, — как можно убедительнее произнес он. — Тебе уже сто раз объясняли: у этих деревьев нет разума! Никто не может ими управлять.

— Но тот бык…

— При чем здесь бык? Любой спасатель знает: джунгли — дело темное. Вот сейчас возле Сиреневых скал происходит что-то непонятное. Скажешь, тоже Омен постарался?.. Впрочем, если хочешь, я с удовольствием отвезу вас с Эдом в город хоть сегодня.

— Еще чего! — фыркнула девушка. — И не кипятись. Спросить, что ли, нельзя?

Оба егеря с интересом вслушивались в их пререкания.

— Что за Омен? — спросил Лафаер. — Объединение международных наркодельцов? Я слышал, что эта организация уже подбирается к джунглям. Что-то их разведчики здесь нашли… то ли травку какую-то, то ли листья… Говорят, очень способствует увеличению дальности наркополетов, чуть ли не до двух недель полной отключки.

— Нет, это другой господин, — сдержанно ответил Корин. — У Линды появилась мания преследования, только и всего.

Судя по выражениям лиц, этот уклончивый ответ явно не удовлетворил егерей, но они не стали пускаться в расспросы.

Пройдя около двух километров, маленький отряд подошел к серым скалистым склонам. Между каменных массивов виднелось узкое, довольно крутое ущелье, ведущее наверх, в джунгли. Следы быков терялись на каменной осыпи, но было ясно, что деревья ушли этим путем.

Шеннинг замялся, стоя у подножия ущелья. Ему почему-то явно расхотелось подыматься наверх.

— Что с тобой? — удивился Лафаер. — Мы же с тобой двадцать раз совершали подъем по ущелью. Конечно, здесь случаются осыпи, но если идти аккуратно…

— Не в этом дело, — поморщившись, ответил Шеннинг. — Я просто не могу представить, как быки шли этим путем, да еще с таким грузом.

Француз развел руками.

— Да мало ли чего мы с тобой не можем представить! Они здесь поднялись, это факт. И понятно, почему — до ближайшей подходящей для подъема расщелины километра два, не меньше.

— Верно — если идти отсюда. Но от того места, где был подбит бык, до обоих ущелий приблизительно одинаково. Почему же они пошли именно сюда, где запросто можно переломать себе все корни?

— А черт его знает, — раздраженно отозвался француз. — А почему муравей тащит травинку к себе в муравейник, тупо перебираясь через все препятствия? Пыхтит, бедняга, надрывается — а ведь стоило бы ему отойти чуть в сторону, нашлась бы дорога и полегче.

— Муравей? — с иронией спросил Шеннинг. — А вот ответь: ты бы какой подъем выбрал, если бы за тобой гнались охотники? Этот, потруднее, или соседний, полегче?

Поразмыслив, Лафаер пробормотал:

— Пожалуй, этот…

— Почему же?

— Ну… Разве от опытных охотников убежишь? Зато оттуда, со скал, запросто можно сбросить на головы преследователям камни — там их до черта лежит. А тех, кто уцелеет, снесет к чертовой бабушке осыпь.

— Вот видишь!

Лафаер уставился на друга, а затем выразительно покрутил пальцем возле шлема.

— Ты чего, Кирк? Перегрелся, что ли? Или поверил всерьез рассказам мисс Лаймен про некого Омена, управляющего джунглями?

Шеннинг только отмахнулся от него.

— Чушь, конечно же, нет. Но факт остается фактом: наши зверушки ведут себя сегодня как-то странно. И радиосвязи с базой нет. А камней на вершинах этих скал действительно навалом. Если как следует толкнуть корешком хотя бы один из них…

Лафаер поднял глаза к горе, что-то шепча, затем хлопнул себя рукой по бедру и молча стал подниматься по склону. Райнер немедленно увязался за ним, но француз, заметив это, обернулся:

— Стойте пока там, внизу. Когда поднимусь, настанет ваша очередь.

Райнер неохотно повиновался.

Егерь не прошел и полусотни метров, как с одной из скал сорвался крупный валун и с протяжным грохотом рухнул на дно расщелины. Осыпь дрогнула и ожила.

Шеннинг в ужасе крикнул:

— Эжен, возвращайся! Быстрее!

Но было уже поздно. Мощный поток сбил егеря с ног и за считанные секунды засыпал его толстым слоем камней.

Четверо стоявших внизу людей едва успели отбежать в сторону, иначе и им бы несдобровать.

Когда оползень кончился, все, не произнеся ни единого слова, бросились на поиски Лафаера.

Его удалось откопать лишь через четверть часа.

Стекло шлема было разбито вдребезги. Стоградусная жара и дикое давление сделали из лица француза жуткое кипящее месиво.