Глава 34. Суд Семерых. Угроза

Из огненных лоскутьев стремительно сплеталась высокая фигура изнаня. Тиса не могла отвести глаз от этого действа. Последней из пламени сформировалась голова «кошки». Живой костер шевельнулся, ноздри чудовища раздулись, будто принюхиваясь, и пылающая морда развернулась к девушке. «Кошка» разинула пасть, открывая взгляду дрожащий язык-молнию. Парализованная ужасом, Тиса подумала, что это может быть последнее, что видит в жизни. В этот момент вспыхнул ослепительно-белый свет, и она зажмурилась, с каждой секундой ожидая боли. Но ее не последовало.

— Он скоро очнется! — тревожный хриплый голос, такой знакомый и близкий, заставил девушку вздрогнуть.

Она отняла ладони от лица — вэйн стоял в паре шагов от нее. Сосредоточенный упрямый взгляд, направленный внутрь себя, тонкие губы еле заметно двигались, скип с жужжанием чертил что-то в воздухе. За спиной мужчины горело обездвиженное чудовище. Пасть изнаня продолжала устрашающе зиять.

Девушка удивленно сморгнула. У входного портала оружейной гигантской каплей растекалась полупрозрачная сияющая полусфера. В нее вбегали военные. «Живо! Живо, кому говорю!» — командовал людьми Витер. Вэйновские путы уже не связывали старшину Крохова.

— Тиса, беги под купол! В нем вы какое-то время будете в безопасности! — Демьян мимолетно скользнул по девушке напряжённым взглядом.

Неожиданно изнань за его спиной загорелся ярче, и жар, исходящий от него, достиг девичьих щек. Туман, что до сего момента висел над площадью, с шипением съеживался на глазах.

— Тиса! Скорее! — закричал вэйн, увеличив обороты скипа. Вдоль древка пробежали змейками искры. — Беги сейчас же!!!

Войнова сорвалась с места, заметив краем глаза, как шевельнулось ухо «кошки», затем дернулся длинный хвост. Девушка неслась через площадь, как говорят в народе, будто за ней гнался сам изнань. Под ногами слышался треск. Лишь потом стало ясно, что это грязь на глазах иссыхала и превращалась в черепки.

На свое счастье, Тиса не видела, как чудовище, сбросив оковы, поднялось на широко раздвинутые как у ящерицы лапы. В один миг молния сорвалась с его пасти и протянулась дрожащей нитью через площадь вслед за ней. Еще доля секунды — и язык обхватил бы шею беглянки. Но световой луч, посланный из скипа, рассек живую молнию, словно топор хворостинку. «Кошка» зашипела, из пасти вырвалась вторая молния, затем третья, четвертая… Всполохи наполнили площадь. Войнова пересекла прозрачную, как мыльный пузырь, стенку вэйновского купола. Первое, что она увидела, вбежав в укрытие, — это ошарашенные зрелищем лица военных, в широко распахнутых глазах которых отражались блики битвы.

— Святая Пятерка, сохрани и спаси! — вскрикнул кто-то.

Тиса обернулась. В этот момент в место, где она стояла еще пару секунд назад, ударила молния. Стенка пузыря колыхнулась, заискрилась, но выдержала. Люди отшатнулись от опасного края. Когда же девушка глянула через полупрозрачную защитную оболочку, то пораженно застыла, уподобившись остальным зрителям в убежище.

То, что происходило на площади, казалось нереальным в своем неистовстве. Молнии рассекали площадь одна за другой. Воздух искрил от напряжения, полыхали опрокинутые столы. Огненные росчерки целились в вэйна, но не поспевали за ним. Колдун умело уклонялся. Крутя скип, он бил по чудовищу потоками света, обрушивал на него шквал ослепительного пламени. Тиса в ужасе заметила, как две молнии сорвались в направлении их укрытия, и отступила на шаг вместе с остальными вглубь полусферы. Обернувшись юлой, вэйн сбил обе молнии световыми лучами. Изнань вдруг перестал преследовать колдуна и направил все языки на столпившуюся под куполом кучку людей. Из пяти вэйн не успел обрезать один, и тот чиркнул по полупрозрачной стенке, снова заставив ее дрогнуть. Молнии продолжали сыпаться, как зерно из воронки, не давая защитнику и секунды передыха. Над головой послышался громкий треск — это раскалывалась пораженная разрядами стена оружейной, и в следующий миг кусок фасада рухнул вниз. Обломки разлетелись на десяток саженей по плацу. Камни, которые пришлись на защитную оболочку, прогибали ее на пару аршинов и скатывались по ней, как вода с гусиного пера.

Когда первый страх исчез, Войнова вновь отыскала взглядом вэйна. Тот потоком света отбросил изнаня к крепостной стене. Второго удара «кошка» избежала, откатившись в сторону. Вновь встав на лапы, она шустро поползла вдоль стены, рассчитывая подобраться к куполу с левого края. Но колдун разгадал маневр противника и ринулся на перехват.

В нескольких саженях над землей что-то блеснуло. Тиса присмотрелась и с удивлением узрела дюжину огромных сосулек, размером с те, что свисают со сводов пещер. Они парили в воздухе и двигались вслед за чудовищем и колдуном. Странно. Демьян как будто не замечал их, продолжая бой. «Это Филипп!» — догадалась она. Взглянув на крышу, заметила в одном из чердачных окошек движение. Точно, погодник решил-таки помочь собрату. Девушка наблюдала за тем, как сосульки приближались к изнаню.

Оставалось совсем немного, когда одна из молний чудовища внезапно выстрелила вверх, и… ледяные колья сорвались, на голову ничего не подозревающего колдуна. Чтобы увернуться от смертельно опасного частокола, ему пришлось проявить чудеса расторопности. Эти вынужденные маневры дорого ему обошлись. Тиса вскрикнула, когда молния-язык змеей обхватила мужскую шею. В последний момент чародей успел продеть в удавку скип, но это ему мало помогало — петля сжималось все туже.

— Дракон подери! — кто-то из военных смачно выругался. — Тварь его же сейчас сожжет!

Тиса рванулась, чтобы выскочить из-под купола, но чья-то железная рука схватила ее за предплечье. Витер держал крепко. Тщетно пытаясь освободиться, девушка в отчаянии закричала. Единый, помоги же ты ему!

Слава небесам, вездесущий услышал мольбу. Тень большого медведя поднялась из-за обломков стены неожиданно. Когтистая лапа рассекла воздух, обрывая язык чудовища, как нитку. Освободившись от удавки, колдун схватился за шею.

— Я же говорил, Витер Дмитрич! Там был медведь! — один из солдат вытянул указательный палец.

Изнань прижал уши, раскрыл пасть на косолапого. Разом несколько расщепленных молний выбросились из пасти чудовища, собираясь испепелить бурого зверя.

— Нет! — Войнова все-таки вывернулась из тисков рук и выскочила из убежища.

Ответный удар оказался настолько силен, что все на площади на миг ослепли. Девушка остановилась. Когда глаза оправились, она увидела, как изнань, перекувыркнувшись пару раз через голову, врезался в крепостную стену. Колдун направился к чудовищу, выставив перед собой оружие. Вэя, льющаяся из древка, продолжала давить на «кошку», не давая возможности подняться.

Тиса снова ощутила стальные пальцы на своем локте.

— Вам необходимо вернуться, — не раздумывая, Витер потащил ее за собой обратно под купол.

Меж тем над изнанем воспарило маленькое облачко. Оно сжалось, и на голову огненного чудовища излился водяной поток. Повалил пар. «Кошка» недовольно зашипела, извиваясь. Колдун завертел скип, и луч стал обматывать чудище, как шпагат вареную колбасу. Первым делом стянул пасть, затем ноги, потом для надежности и все тело.

Под защитной полусферой засуетился народ. За радостными возгласами солдат Войнова различила рычание Витера:

— Климыч!

Старшина сорвался с места и в два шага покинул купол. За ним незамедлительно последовали Гор с подчиненными.

Тиса поняла, куда они спешили. На тренировочной площадке за голубятней начальник таможни лихорадочно вытащил из кармана какую-то блестящую вещь и швырнул ее перед собой. Та разбилась, поднимая в воздух облако стеклянного крошева. Еще пара секунд, и пыль осела, образовав сверкающую дорожку, словно покрытую инеем. Зарай бросил взгляд на бегущих к нему людей и шустро засеменил по «стеклянному» пути.

— Стоять! — загорланил Витер на бегу.

Вслед за военными Тиса покинула купол. «Это портал, — догадалась она. — Зарай понял, что изнань поражен, и решил сбежать в запасную нору».

В подтверждение ее догадки в конце дорожки образовалась еле заметная глазу арка. Климыч уже был близок к ней, но в ту секунду, когда нога его занеслась над заветным порогом, подошва второй вдруг приросла к земле. Как таможенник ни старался ее оторвать, суматошно дергая за штанину брюк и оголяя волосатую икру, но ступня не двигалась, словно намертво приклеенная. Если бы Зарай мог отгрызть свою ногу, как волк лапу, спасаясь из капкана, то сделал бы это. Однако зубы оказались слабоваты.

— Вы видели? Он прилип, Тиса Лазаровна! — Она увидела рядом смеющегося Рича. Своевольный мальчишка хотел было влиться в толпу военных, обступивших портал, но девушка поймала его за руку и удержала возле себя.

Оставив огненную кошку лежать связанной, вэйн приблизился к столпившимся вокруг Климыча солдатам. Они улюлюкали над неудачливым беглецом, но не пытались ступить на дорожку из стеклянного инея. Заметив колдуна, разом смолкли.

— Как же невежливо, Зарай, покидать застолье не попрощавшись, — устало произнес вэйн, подходя к таможеннику и направляя на него скип.

Климыч с безумным воплем отполз от вэйновского оружия, насколько смог.

— Убери ее! Убери от меня свою драконову палку!

По скипу пробежала искра. Приклеенный зажмурился, но ничего не произошло. Тиса лишь увидела, как на ореховом древке появилось кольцо знакомой ей нити. Еще несколько секунд — и весь оберег накрутился на скип. Поняв, что происходит, Зарай закусил губу и проводил голубые кольца на древке жадным взглядом.

— Я предупреждал тебя, — покачал головой колдун. — Что ж. Отведите его в комнату для задержания, — бросил он Витеру. — Берлогу, в которой меня держали, замкните и выбросьте ключ в колодец.

Военные, те здоровяки, что недавно вели Демьяна на суд, подхватили под руки начальника таможни, вздернули его на ноги.

— Постойте, — спохватился вэйн, вспомнив о чем-то. — Отдай мне кукловодную, Зарай. Где она?.. Хотя я уже знаю, — скип прикоснулся к повязке на запястье Климыча, и та спала, открывая взгляду янтарный браслет. Солдат услужливо снял его с арестованного и передал колдуну.

— Гореть тебе в огне испода! — прорычал таможенник, не сводя с вэйна ненавидящего взгляда.

— Как видишь, не сегодня, — тот повертел украшение в руке и спрятал в карман куртки.

Нога Зарая отклеилась, и бывшего начальника повели прочь.

Капитанская дочь глядела ему вслед и думала над способностью судеб в одночасье меняться. Вот только что этот человек судил невиновного и отдавал приказы, а теперь пленен собственными подчиненными.

Почувствовав на себе взгляд, Тиса обернулась. Вэйн все еще стоял у арки портала и что-то говорил военным, но его глаза были прикованы к ней. Единый! Она понимала этого человека так же хорошо, как и раньше. Лучше, если бы было иначе.

Колдун направился к ней. Оставив за спиной говорливую толпу и перешагнув через каменную россыпь обломков крепостной стены, он остановился в паре шагов от девушки и ребенка. Волосы слипшимися прядями пересекали тонкую морщину его лба.

— Тиса… мне так много надо тебе сказать…

Это были все слова, которые он успел произнести, прежде чем рухнуть на землю с пробитой болтом грудью.

Что происходило потом, спустя время Тиса вспоминала как дурной кошмар. Кажется, она закричала и спрятала Рича себе за спину.

Вдали у тлеющих перевернутых столов Климыч, освободившийся каким-то одному Богу известным способом, опускал стреломет с довольной ухмылкой на круглом лице. В следующий миг на него навалились военные, выхватывая из его рук оружие — то самое, что не так давно таможенник с досады сам бросил в грязь.

Тиса кинулась к лежащему неподвижно вэйну.

— Боже! — упав на колени рядом с ним, девушка протянула руку к штырю, торчащему из груди колдуна. Затем прощупала пульс на запястье и выдохнула: «Жив!»

— Рич, беги за Агапом! — рявкнула Войнова.

Мальчишка сорвался с места, выполняя распоряжение.

В небе захлопали крылья, и она вскинула голову. Заметив пару низко пролетающих голубей, собрала с земли камни швырнула их в птиц.

— Прочь! — кричала Тиса, не замечая ошеломленных лиц солдат. — Я не дам вам его забрать!

За этим занятием она не заметила, как вэйн открыл глаза и сел.

— Живой! — покатилось в толпе. — Колдун живой!

Обернулась… Руки девушки безвольно опустились, и с ладоней посыпались оставшиеся камушки…

— Что ты делаешь? — морщась, он пощупал затылок рукой. Посмотрел на обагренные кровью пальцы, потом на камень, где недавно лежала его голова. Наконец заметил штырь у себя в груди, и его брови удивленно вскинулись. Он оглянулся по сторонам.

— Это Зарай Климыч, — зашептались солдаты, — его увели.

Видя, как пробитый стрелой вэйн ведет себя как ни в чем не бывало, они принялись накладывать на свои плечи святые знамения.

— Метко стреляет таможенник, — произнес колдун с уважением в голосе. Поднявшись на ноги, он расстегнул солдатскую куртку. Затем вынул из-за пазухи голубой камень с торчащим в нем штырем — как оказалось, дрот по счастливой случайности угодил именно в кусок породы, припрятанный во внутреннем кармане. Выкрутив железку из камня и выбросив ее, вэйн протянул Тисе то, что спасло ему жизнь. Это был каховик — камешек, видом напоминающий заплесневелый хлеб, редкий минерал и сильный оберег для беременных.

Пребывая еще во власти потрясения, девушка как во сне подняла руку и раскрыла ладонь. Камень лег в нее, шершавый, еще хранящий тепло и каплю крови прежнего обладателя. Сердце пропустило удар, когда колдун взял ее озябшие ладони в свои горячие, не обращая внимания на любопытные взгляды военных.

— Ты думала, птицы унесут душу, — догадался он, всматриваясь в широко открытые медовые глаза. — Они ничего бы не сделали. А те, кто способны, — те бестелесны. Их не прогонишь, когда наступит срок, — невесело усмехнулся вэйн. — Тиса… Эти волнения… Как я ни желал оградить тебя от них, судьба словно смеется над моими жалкими планами…

— Дайте пройти! — послышался взволнованный старческий голос.

Тиса отняла ладони и отступила. «Еще немного, и он бы обнял меня», — запоздало подумала она. Необычная отстраненность забралась в душу и, похоже, не собиралась ее покидать.

Врачеватель пробрался сквозь кольцо столпившегося люда. Вслед за ним поспевали Рич и погодник. Последний то и дело повторял расступающимся военным: «Простите, извините».

— Где он, дочка? — протиснулся к девушке старик. И тут же осекся, увидев вэйна здоровым и невредимым.

— Со мной все в порядке, — улыбнулся колдун, сбрасывая задумчивость с лица. — Я… живой.

— Ура! — воскликнул Рич, хватая его за руку. — Я так и знал, дед Агап! Он дышал ровно. А как же болт?

— Угодил в камень, который я хранил во внутреннем кармане куртки, — объяснил оживший.

— Повезло! — хмыкнул мальчуган, взял из рук Тисы оберег и какое-то время рассматривал, прежде чем вернуть.

— Да, — улыбнулся вэйн ребенку, затем снова исподлобья взглянул на лекаря.

Какое-то время они — Агап и колдун — молча смотрели друг на друга.

— Ты не сошел с ума, — наконец покачал головой вэйн и вздохнул. — Это на самом деле я.

Войнова удивленно вскинула брови.

У лекаря повлажнели глаза.

— Демьян… Но как? Я считал тебя погибшим. Я же слышал своими ушами… мне вернули твою одежу из острога…

Старик шагнул к колдуну, и двое обнялись.

— А мне показали кострище и сказали, что ты сгорел, — усмехнулся вэйн.

— Как это сгорел? — охнул Агап, все еще продолжая улыбаться в седую бороду.

— Я не верил. Искал тебя несколько лет. Обошел всех родственников, никто не знал, где ты. Если бы была хоть одна именная вещь, я бы обратился к искунам, но Ставицкий зачистил все на совесть. — Губы вэйна сжались.

Он хотел было продолжить, но смекнул, что старик не понимает и половины из его речи.

— Позже я все объясню. Обещаю.

— Хорошо, Дёма, — закивал счастливый Агап.

— Сейчас хочу сказать, что бесконечно благодарен вам четверым. Рич мне объяснил, кому я обязан жизнью. Выпарить силуч — отличная идея.

— Да что там, — махнул рукой старик. Затем не выдержал и снова порывисто обнял колдуна.

— Ну-ну, — тот в ответ похлопал Фомича по спине и что-то прошептал ему на ухо. Когда лекарь отстранился, вэйн протянул ладонь Филиппу.

— Вот кому я обязан ледяными кольями, — произнес он с тенью улыбки на губах.

— Вообще-то они предназначались изнаню… — виновато протянул погодник.

— Но ливневое облако выше всяких похвал.

— Благодарю, — смущенно улыбнулся Филипп.

— Рич, — колдун обернулся к ребенку. — Ты мой самый главный спаситель.

Мальчишка хихикнул и с самодовольным видом пожал руку взрослого.

— А здорово было изнаню язык обрезать! Он как вылетит, а я по нему лапой как дал! И ни капельки горячо не было! Правда, Тиса Лазаровна. Ни капельки.

Она слабо улыбалась разговорившемуся Ричу. Демьян тронул смоляную макушку мальчишки и посмотрел на девушку.

— Хотя я до сих пор считаю, что вы не должны были подвергать риску свои жизни ради меня.

Какое-то время Тиса не могла отвести взгляда от серой мглы его глаз.

— Ой! Смотрите! — вдруг воскликнул ребенок, указывая пальцем в небо. — Вон там!

В небесной высоте двигались две точки. Они увеличивались и вскоре превратились в пару рысаков с седоками.

— Вэйны! Это вэйны! — прокатился шепот по толпе.

— Не волнуйтесь, это мои приятели, — успокоил людей колдун и прошептал себе под нос: — Не сказать, что вовремя.

Люди на площади наблюдали, как рысаки, широко раскрыв кожистые крылья, принялись снижаться, кружа над площадью. Сидящие на спинах древних вэйны с высоты оценили обрушенный фасад и связанную огненную «кошку». Один из седоков, молодой мужчина с волосами цвета меди, спрыгнул со спины летающей рыси, не дожидаясь, пока ее лапы коснутся земли, и первым оказался у обездвиженного вэйновскими путами изнаня.

— Лавовая кошка! — восхищенно цыкнул он, затем обернулся на товарища. — Я же тебе говорил, Нестор. Вчера надо было лететь! Прозевали такую жаркую схватку! Эх! — вэйн расстроенно взмахнул белоствольным березовым скипом, отчего изнань испуганно задергал огненными лапами, тщетно пытаясь сбросить путы.

Тот, которого назвали Нестором, спешился. Невысокого роста, коренастый, с кучерявой бородкой, он больше походил на удачливого землевладельца, чем на колдуна.

— Доброго дня, уважаемые, — поздоровался он с собравшимся народом. Прибывший с виноватым видом тронул кончик бороды. — Демьян Тимофеевич, вы вчера не вышли на пятничный говор. И я принял решение лететь. Но Родион на сей раз прав. Надо было раньше.

— Это уж точно! — пророкотала толпа военных.

— Я вызывал вас, но посылы перехватили, — Демьян пожал руку приятелю без излишнего рвения. Сейчас стало видно, что схватка с изнанем выжала из колдуна почти все силы, которые на время дал ему силуч.

— Плохой у вас вид, главный, — медноволосый Родион оставил изнаня и присоединился к товарищам. Белолицый с тонкой шеей колдун оправил франтовато задранный ворот плаща. Крутанул плечами перед Тисой, разминая суставы с дороги. — Нас здесь не хватало, мы бы эту изнаневу головешку враз потушили. А что с невесо?

Медноголовый осекся под взглядом Демьяна. Вэйны отошли в сторону, и до девушки долетали лишь обрывки разговора, смысл которых был ей неясен, словно беседа велась чужестранцами. Что ей могли сказать такие слова, как «тотум», «адрес именного пути», «потисфикция вязей» или «засферить сигнал»? Ничего. От этого стало неприятно на душе. Все верно. Что она знает о нем? Разве что новое имя, которое продолжало смущать ее слух.

По завершении беседы знакомые Демьяна отправились к изрядно потускневшей арке портала. Медноголовый на полпути обернулся.

— А как же лавовая, Демьян Тимофеевич?

— Ею я сам займусь. Помоги Нестору. Мне нужен адрес.

— Так точно, — уныло произнес медноволосый, всем видом говоря: «Как скучная работа, так мне». Бросив косой взгляд на капитанскую дочь, Родион отправился вслед за бородачом. Вместе вэйны принялись обследовать стеклянную дорожку, водя по ней скипами.

Демьян провел тыльной стороной ладони по глазам, прежде чем обернуться к толпе.

— Вам, должно быть, интересно, что за вэйны хозяйничают в вашей части, и я в их числе? — обратился он к военным.

Стоящий впереди Витер кивнул, скрестив руки на груди. Гор, глядя на товарища, повторил кивок, коснувшись квадратным подбородком широкой груди.

— Позвольте представиться, — произнес вэйн. — Главвэй ССВ оперативного отдела Демьян Тимофеевич Невзоров.

Колдун показал раскрытую левую ладонь. И через пару секунд на ней проступило клеймо Вэйновия — дракон, держащий в одной лапе скип, в другой росток. Поверх него тускло замерцала надпись «ССВ».

В толпе послышался присвист — нечасто в Увег залетали подобные гости. Демьян поставил скип на землю и оперся на него как на посох.

— Вэйны, обследующие портал, — мои поруки: Нестор Осипович Иотребов и Родион Вереевич Забегай — к вашим услугам, — продолжил он так, словно выполнял затянувшуюся, но обязательную процедуру. — Я не стану объяснять, что нас занесло в ваши края, но отвечаю, что причиной тому есть поручение первостепенной государственной важности. Для его исполнения я был вынужден представляться другим человеком. Прошу простить, если этим ввел многих в заблуждение. — Вэйн остановил долгий взгляд на девушке, затем обратился к старшинам: — Витер Дмитриевич, надо бы обмолвиться словом. Гор Ипатиевич, прошу вас присоединиться.

Пока главвэй говорил со старшинами, Тиса вполуха слушала сбивчивый рассказ лекаря о том, как они с Филиппом наблюдали происходящее на площади из чердачного окошка.

— Филип Дронович еще колдовал вам в помощь, а я, как трухлявый пень, прирос к земле, только и мог, что молиться, — тряс бородой старик.

— К сожалению, не могу похвалиться, что подобные наклады — мой конек, — признался погодник, улыбаясь. — Я ведь лавового изнаня до сего дня в глаза не видел. Академия — это же не Вемовейское училище. Нам только иллюзию показывали. А что этот вэйн не из простых, я понял, когда еще он солдат в сети запеленал. Те, кто так виртуозно владеет скипом, — на пересчет у Вэйновия.

— Представляете, это он, мой бывший ученик, мой Дёмка, — прошептал старик, блестя глазами. — Я считал его погибшим в остроге… А он жив оказался! Говорит, искал меня! Велики твои чудеса, Единый! А ведь я догадывался… Еще на Горке. Как увидел, так сразу…

Тиса кивала с рассеянной улыбкой, а в груди разливалась досада. Только она оказалась такой глупой, что ничего не подозревала. После объяснительной речи главвэя в горле образовался ком, и она никак не могла его сглотнуть.

Рич принялся рассказывать благодарным слушателям о том, как он освобождал Демьяна от удавки, и девушка отвлеклась на стоящую вдали троицу. По раскрытому от удивления рту Гора она могла только догадываться, что вэйн вел речь об отце. Так и есть. Когда старшины вернулись, Гор жестикулировал с жаром и басил: «Живы! Вот чертяки! Не могу поверить!»

— И не поверю, пока собственными глазами не увижу, — пробубнил Витер. — Если колдун нам не соврал, то… — Старшина обвел глазами подчиненных: — Пяточкин, Зубов, в конюшню. Седлайте лошадей на выезд!

Тиса подступила к нему.

— Я поеду с вами на Гартово, Витер Дмитрии, — произнесла она, готовая отстаивать свое мнение.

Крохов хотел что-то ответить, но вдруг толпа зароптала. В первый момент Тиса не могла понять, отчего всполошился народ. Затем рядом раздался возглас солдатика: «Ваше благородие, изнань тикает!» Девушка обернулась. Огненная «кошка», освободив задние лапы, пыталась уползти прочь. Выходило это у нее неуклюже, изнань то и дело вспахивал огненным носом землю. Но страх расправы гнал чудовище испода вперед.

— Лови гадину! Не уйдет тварь! — военные бросились к «кошке», словно в их силах было снова спеленать ей ноги.

Быстрее других рядом с изнанем оказался рыжеволосый вэйн.

— Хитрая зараза! — воскликнул он, выпуская сноп желтых искр из скипа. «Кошку» отбросило к стене, она перевернулась на спину и затрепыхала лапами.

Бородач Нестор оказался проворнее, чем представлялся на первый взгляд. Крутанув тяжелый дубовый скип, он набросил на лапы чудовища бледно-голубой световой аркан, стягивая их.

— Исчадию нет места на Хорне! — На рыжих волосах Родиона танцевали блики пламени изнаня. Целясь в голову, молодой вэйн воинственно развернул белоствольный березовый скип.

— Отставить, порук Забегай, — ореховый скип пригнул березовое древко к земле.

— Но главвэй! Эту тварь нужно растлить! — возразил медноволосый. — Ей не место в верхнем мире.

— Правильно, ее место в нижнем, Родион, — хмуря брови, кивнул Демьян. — Эта лавовая не по своей воле здесь, ее вытащили из испода чудовища похлеще… Люди, которые не погнушались преступить законы Вэи… Убери скип, — приказал главвэй тоном, не терпящим препирательств. Медноволосый поджал губы, но послушно убрал оружие.

— Нет абсолютного зла. У любого существа есть выбор, служить добру или злу. У этого существа его не было. Изнань убивал по указке кукловода, — вэйн вынул из кармана куртки браслет. — Вот та нитка, которая дергала куклу.

«Кошка» уставилась красной щелкой зрачка на янтарный обруч в руке вэйна и будто бы замерла. Казалось, она понимала, о чем говорят люди.

— Ее нужно отпустить, — произнес Демьян. — В ее исподний мир.

Вэйн перевернул ладонь, и браслет упал на черепки треснутой разогретой земли. Ореховый скип коснулся застывшей смолы янтаря. Нити белого света потянулись из древка и оплели украшение. «Кошка», словно почуяв свободу, подняла голову, заводила ушами, радостно то сжимая, то расширяя ноздри, тонкий зрачок продолжал неотрывно смотреть на обруч, который уже побелел от обмотавших его жгутов. Вэйновский наклад стягивал браслет все туже и туже. Появилась первая трещина. Вторая… «Кошка» нетерпеливо завиляла кончиком хвоста.

С каждой новой трещинкой изнань тускнел, как лампа, в которой кончается масло. Он таял, и вот уже тончайший эфир, лишь намек на образ ушастой ящерицы пронесся над головами собравшихся, нырнул к ногам Демьяна, обернулся вокруг них и… исчез.

Колдун оторвал скип от горстки песка, в который превратился янтарь. Затем молча обернулся к людям, которые продолжали завороженно стоять поблизости.

— Нестор, Родион, портал все еще ждет ваших усилий, — подстегнул вэйн своих подчиненных. — У остальных еще раз прошу прощения за доставленные потрясения. Думаю, всем не терпится покинуть эту площадь.

Солдаты словно ждали этих слов, принялись послушно расходиться, шумно обсуждая минувшие события утра. Толков хватит теперь всей Увежьей округе на годы вперед. Девушка обернулась. Рич, лекарь и погодник двинулись к проходной вслед за военными.

— Тиса… — Демьян оказался рядом с нею раньше, чем она подумала нагнать троицу. — Пожалуйста, нам нужно поговорить.

Она подняла глаза на вэйна и отвела в сторону. Не желая снова потеряться в серой бездне, Тиса теперь старалась не задерживать надолго взгляд на мужчине. Единый! Она готова была к любым трудностям, чтобы вызволить этого человека из объятий смерти, но сейчас, когда самое страшное позади, чувствовала, что не готова к обычному разговору. После всего, что она сегодня увидела, после боя с изнанем и впечатляющего действа с янтарным браслетом он показался ей еще большим незнакомцем, настоящим вэйном, сильным противником для врагов, вселяющим благоговейный страх и уважение. Но никак не тем, кого она помнила и знала.

— Моя жизнь оборвалась бы сегодня, если бы не ты, — прошептал колдун. — Я должен сказать…

— Не стоит, — перебила девушка. — Я же привела Климыча к мельнице. — Голос слушался с трудом, но почему-то было важно это сказать: — Из-за выпитого агрессина я была не в себе.

— Знаю.

Брови девушки дрогнули.

— Зрачки, — ответил он на неозвученный вопрос, подходя ближе. — От действия агрессина они становятся широкими.

— Благодарю вас, что спасли отца, — произнесла она.

— Ты не должна благодарить, — покачал головой вэйн. — Только не ты и не так. Тиса…

Он протянул к ее щеке руку привычным жестом, так, как раньше это делал Трихон. Девушка отклонила голову, не дав коснуться себя. Она сама не понимала той бури, что сейчас завладела ее душой.

— Я предвидел это, — лицо колдуна помрачнело. — Я знал, что хожу по тонкому льду твоего доверия, когда умалчивал правду о себе. «Не лги ближнему, если не ищешь путь одиночества», — так сказано в твоем трактате?

Демьян с досадой провел по своему лбу ладонью.

— Этот треклятый маскарад! Только Единый знает, как я сожалею сейчас, что так и не собрался с духом еще тогда, у костра, признаться тебе во всем. Ты вправе ненавидеть меня за ложь. Но, видит Бог, я был связан обещанием. Да даже не в нем дело… Более всего я боялся потерять тебя, зная, как ты относишься к нашему роду. — Он поднял скип словно в доказательство. — Это было малодушно с моей стороны. Теперь я вижу, что ошибался. Но упущенного уже не вернешь. Прошу, поверь. Хотя понимаю, что тебе теперь сложно мне верить…

Он протянул к плечам Тисы ладони, но так и не отважился дотронуться до нее.

Площадь давно опустела. Завершалось это безумное, тяжелое и насыщенное событиями утро.

Они молча стояли друг против друга. С серого неба сыпала морось.

Она смотрела в такие же пасмурные тревожные глаза, ожидающие ответа, и чувствовала, что сгорает.

— Не отвечай сейчас, — поспешил сказать вэйн. В его взгляде промелькнул испуг. Он все понял.

Тиса кивнула. В уголках глаз защипало.

— Я хочу видеть отца… Очень.

— Мы отправимся туда незамедлительно. Но сначала тебе нужно поесть.

Войнова отрицательно мотнула головой. Сейчас она не смогла бы и крошки в рот взять. Отец, единственный родной на всем белом свете человек, сейчас маялся в башне на Гартовой топи, не зная, что с ней.