Глава 33. Суд Семерых. Начало

Случается так, что чувство реальности теряется и ты словно камешек, запущенный с откоса, летишь вниз, не в силах остановиться. Что бы ты ни делал, от тебя мало что зависит. В этот момент сама судьба руководит тобой. Очень неприятные чувства поселяются в душе — этакий гнет предопределенности и собственного бессилия. Ты словно сторонний наблюдатель лишь отмечаешь вехи своего пути в пропасть. В этом случае ты винишь злой рок.

Но порой бывает и другая крайность. Когда кажется, что судьба словно в насмешку на время уступает тебе свои права. И теперь только от тебя, от твоих действий, от правильности и быстроты твоих решений зависят несколько жизней. Тогда другие тревоги гложут тебя и другой гнет лежит на душе — гнет ответственности. Если твои поступки приведут в пропасть, то винить останется лишь себя.

Днем раньше Тисе казалось, что у нее первый случай. Но сегодня насмешница судьба сменила его на второй.

Близился час суда, и напряжение внутри нее росло. Сомнения прорастали сорняками в сердце, и не хватало никаких сил выполоть их оттуда. Войнова понимала, что своей идеей подвергнет смертельному риску сразу нескольких людей. Имеет ли она право на это? Единый! Но в противном случае — каково будет отсиживаться в безопасности, зная, что в этот момент расстреливают безвинного?

Тиса спустилась с крыльца. Все сегодня вызывало отвращение. Сырость раннего утра бьет в лицо гадкой моросью. Бурого оттенка небо гранитной плитой давит на голову. Хоздвор, как никогда многолюдный и тесный, на этот раз показался ей полным предателей. Знакомые и чужие лица шептались, словно заговорщики. Улыбки злы, соболезнования фальшивы. Одно лишь хорошо: за всей суетой Ричу будет несложно выскользнуть из ее комнаты и добраться до чердака. Дойдя до ряда колясок, Войнова обернулась — конвоир не отставал. «Что ж, придется тебе погулять без меня». Тиса поднырнула под повозку, пригнув голову, и вынырнула по другую сторону. Припустила сквозь толпу. Как она и думала, «дубинушка» с его ростом оказался не в состоянии пролезть под коляской, не подняв ее на плечах вместе с лошадью. Замешкался. И как результат — потерял подконвойную.

Поднимаясь по лестнице на чердак, она задрала голову и увидела, как мелькнули у перил верхнего этажа смоляные кудри. Молодец, первым добрался.

На чердаке ее ожидали трое. Оборотень, лекарь и вэйн — компания мало сказать что разношерстная. Слава Единому, ее опасения оказались напрасны — Филипп сдержал обещание и все же явился. Хотя для этого пришлось расстаться со второй пилюлей.

— Доброе утро, — погодник поклонился вошедшей. Сегодня он предпочел самые невзрачные одежды из своего гардероба — черный в серую полоску костюм и темно-серый широкий суконный плащ.

Тиса опустила взгляд на ореховый скип в руках колдуна. Необычный красивый предмет, похожий на трость, с кожаной рукоятью посреди древка. Агапу Фомичу удалось благополучно вынести колдовское оружие из ее комнаты под стеганым зипуном. Все эти волнения давались ему нелегко. Лицо старика осунулось, под глазами легли тени.

— Я сбежала от стражника, — Тиса скинула с головы капюшон, — но задерживаться чревато. Нельзя допустить, чтобы Зарай объявил мои поиски по всей части. Дед Агап, ты принес силуч?

Лекарь посмотрел на Рича.

— Он у меня, Тиса Лазаровна, — оборотень вытащил из-за пазухи бутыль с жидкостью цвета запекшейся крови и показал девушке.

— Думаешь, столько достаточно? — закусила она губу. — Он очень плох, дед Агап, я видела.

— Такой концентрат мертвого из могилы подымет, не сомневайся. Токмо действие не станет мгновенным. Силы будут возвращаться к нему постепенно.

— К сожалению, способность управлять вэей вернется к нему еще позже, — покачал головой Филипп. — Таково свойство гасителей.

— Подобные чудовищные штуки могли придумать только вэйны, — Тиса хмуро посмотрела на погодника.

Колдун съежился под ее взглядом.

— Тиса Лазаровна, я не менее вашего возмущен подобной жестокостью! И смею сказать: я-то здесь совершенно ни при чем.

Войнова взяла себя в руки. Сейчас не время искать виноватых.

— Скажите, эта вещь будет работать, — она кивнула на скип, — если пролежала в воде несколько дней?

— Тиса Лазаровна, это не я испортил, честное слово, — вставил слово мальчишка, указав пальцем на ободранную кожу рукояти. — Русалка мне уже так отдала!

— Я знаю, Рич. Это не ты сделал… Так что скажете, Филипп?

— Уверен, скип цел, — ответил погодник. Он неловко переложил оружие из руки в руку. — В отсеках даже могли сохраниться наклады, — палец вэйна прошелся по костяным кольцам. — Вы знаете, что скип — своего рода накопитель? Он может хранить заранее прочитанные заклинания.

— То есть наколдовать сегодня, а завтра употреблять? — хмыкнул старик.

— Именно.

— Здорово! — протянул мальчишка, не сводя глаз с волшебной вещи.

Из окна донеслись раздраженные крики:

— Куда тащите, недовески? Ставьте сюда! Да не этой стороной, дурни неотесанные!

Тиса подошла к чердачному окошку. Посреди площади устанавливали дубовые столы, временно позаимствованные из столовой Жича. Под моросящим дождем четверо солдат натужно двигали к ряду последний. Еще трое несли скамью и табуреты. Витер костерил подчиненных за нерасторопность. Тиса почувствовала, как образовался ком в горле. Что за чудовищная ирония? Они еще хотят с удобством лицезреть казнь! Боже, какая гадость — сделать из убийства зрелище! Войнова ощутила, как ногти впиваются в ладони сжатых кулаков.

— Я должна идти, — она обернулась к собеседникам. — Рич, как только Филипп наколдует туман, сделаешь то, что я тебе сказала, и немедля прячьтесь с вэйном в голубятне. И что бы ни случилось, даже носа из нее не высовывай, ты понял?

— Угу, — кивнул он. — Вы мне это уже пять раз повторили.

— Коли надо, и в сотый повторит! — проворчал Агап. — Лучше слушай, что тебе говорят! Чтобы ноги твоей на площади не было!

— Ладно, — протянул мальчишка.

— Филипп Дронович, — Тиса взглянула на погодника. — У вас книга с собой?

Вэйн поднял с пола саквояж.

— Здесь.

— Устанавливайте сейчас свою подставку. И проверьте заранее, пожалуйста, что листы не склеились. — Войнова сделала пару шагов к порогу и обернулась: — Очень важно, чтобы не позднее десяти минут после того, как Рич выпьет пилюлю, на площади висел густой туман.

Погодник кивнул и восхищенным взглядом проводил девушку до порога.

— Будь осторожна, дочка! — вдогонку напутствовал помощницу лекарь. — Единый, помоги! Ты же видишь, что творится…

Рог протрубил начало судебного собрания. В числе других Войнова миновала внутренние ворота части, стараясь унять дрожь в теле.

— Мои глубочайшие соболезнования, Тиса Лазаровна, — продребезжал рядом Нестор Обло, одетый в служебный балахон до пят. Букли его парика касались белого отложного ворота. Перешагивая через лужи и поддерживая судью под локоть, градоначальник заметил капитанскую дочь и тоже не преминул высказаться.

— Милая девушка, как прискорбно, что ваш батюшка стал жертвой этого убийцы, — на круглом лице появилось кислое выражение. — Да еще, как я слышал, останки украли. Варвары, ей-богу. Того, кто это сделал, тоже нужно судить, не так ли, Нестор Христофорович?

— Однозначно, сударь мой Лаврентий Петрович, однозначно, — проблеял судья, задрав подол балахона. — Эка развезло здесь.

— Ничего, скоро душегуб расплатится за свои грехи, — нагнал их Панин. Бородача в двубортном зипуне по колено и высоких добротных сапогах дождь и лужи не пугали. — Я вас понимаю. Будь я на вашем месте, тоже бы захотел поглядеть, как эта гнида сгинет!

— Это да, но как бы девица обмороком не пала, — возразил судья. — У женщин не то что у мужчин, душевная конструкция хрупенькая.

— Я справлюсь, — Тиса опустила голову. Невысказанные слова раздирали нутро. Хотелось кричать во все горло, что вэйн не виноват. Что Зарай — настоящий убийца. Но кто же ей поверит? Представила, к чему бы это привело: все бы сочли, что она с горя помешалась, у девиц же «душевная конструкция хрупенькая».

Будто в страшном видении Тиса наблюдала, как люди рассаживаются по левой стороне ряда столов.

— Давайте ближе. Ну-ка двигаемся, уступим место дочери покойного Лазара.

Голос начальника таможни заставил ее вздрогнуть. Климыч махнул ей рукой, приглашая присесть рядом с собой, словно за обеденный стол. Она послушно опустилась на холодный табурет. Не успела толком оглядеться, как Зарай Климыч уже поднялся с речью.

— Итак, приветствую всех собравшихся по столь тяжелому, но крайне необходимому поводу, как суд над убийцей-отступником!

Слова таможенника обострили тревогу в груди. Началось! Тиса заставила себя встряхнуться. Где-то недалеко уже готовится Рич. И… Она будто ненароком взглянула на чердачное окошко — Филипп, должно быть, уже начинает колдовать с водой.

Зарай закончил вступительную речь и поднял руку в повелительной манере императора.

— Прошу, приведите отступника! — велел он.

Витер подал знак кому-то из подчиненных. Все сидящие повернули головы вправо. Войнова стиснула края табурета.

Двое здоровяков медленно вели обвиняемого под руки, понукая его переставлять ноги в кандалах. Тиса с трудом узнавала вэйна, которого видела у мельницы. Поникшие плечи, сгорбленная спина, голова, словно у испорченной игрушки, безвольно касается подбородком впалой груди.

— Как понимаете, ради вашей безопасности мы не можем дать колдуну возможность говорить. Кляп — вынужденная необходимость, как и вэйновские кандалы, — объяснил Зарай.

Вэйн будто очнулся, поднял подбородок, окинул собрание мутным взглядом и остановил его на Тисе. Что он прочел в ее испуганных глазах? Она не знала. Но только лицо его отразило сильное терзание, словно колдун ощутил внезапную боль.

— Чего встал? Шевелись! — подстегнул его конвойный.

Ноги плохо слушались арестанта. Военные подвели его к старой крепостной стене шагах в двадцати от судебного «застолья» и, оставив там, отступили в сторону. Колдун пошатнулся и привалился спиной к стене. Ноги его согнулись в коленях. Он продолжал исподлобья смотреть на собравшихся, но взор словно потух, не отражая ничего. Заседатели оживились, зашептались.

— Этот вэйн обвиняется в совершении страшных убийств посредством исчадия испода! Восемь! Восемь человек убито! — Зарай медленно, с расстановкой перечислил имена погибших. — Также еще на двоих совершено покушение. Как вы знаете, несчастные сильно обгорели. Отступник насылает и будет насылать изнаня на наших соплеменников, пока мы не примем решение и не остановим эти смертоубийства! Как вы знаете, у нас есть право Семи!..

Заметив белесую дымку, что крадучись расползалась над лужами, Тиса на время перестала слушать пламенную речь Зарая Климыча. Она заерзала на табурете, невольно оглядываясь. Рич, наверное, уже здесь, только его не видно. Лишь когда мальчишка посмотрит в глаза вэйна, тот его заметит. И она надеялась понять это по реакции обвиняемого. Неожиданно девушка услышала свое имя и устремила взгляд на оратора.

— Вот она, сидит рядом со мной. Бедная девочка, несчастная сиротка! — без зазрения совести продолжал лгать присутствующим начальник таможни, указывая на нее. — Наш всеми уважаемый капитан Лазар Митрич пал жертвой рук этого отступника. Теперь его дочь жаждет расплаты за смерть отца!

Тиса чуть не поперхнулась от подобной наглости. Она посмотрела на вэйна у стены. На этот раз взор подсудимого не показался ей отрешенным. Ох. Если бы колдуна не сдерживали гасители, кляп живо бы перекочевал в рот таможенника. Демьян сместил тяжелый взгляд на девушку и качнул головой. Тут и уметь читать мысли не надо — он укорял ее в том, что не сбежала, как он просил. Тиса отвела глаза. Она не желала сомневаться. Что сделано, то сделано.

Меж тем туманная кисея продолжала ткаться, незаметная глазу, но до отчаяния неторопливо.

— Вы достаточно услышали, милейшие! И вы знаете, что делать! Вот он перед вами — исчадие тьмы, отступник! Хотите ли вы спокойствия и безопасности для своего города? Или вы желаете новых жертв, обугленных костей и плача неутешных родственников? Решать вам! А теперь в этой бумаге, — Зарай поднял листок, чтобы всем было видно, — вот здесь прошу каждого написать свое имя, если вы согласны с мерой наказания. Моя подпись, как видите, уже стоит на положенном месте.

Войнова закусила губу, глядя на бумагу. С таким даром оратора и напором таможенник успешно мог заставить и бревно подписаться. Как только Филипп выстоял?

— Тиса Лазаровна, передайте, пожалуйста, если, конечно, не желаете сами подписаться, — болотные глаза начальника таможни колко блеснули.

— Я, пожалуй, воздержусь, — прошептала она, не притронувшись к бумаге. И Климыч сам передал листок. Капитанская дочь в ужасе наблюдала, как люди один за другим подписывали смертный приговор. Городской судья, Лопухин, Панин, Ильин, под их давлением градоначальник. Затем старший помощник Климыча. Последним взял перо в руки Витер.

— Из-за тумана скоро своего носа не увидим, не то что злыдня этого, — уловила она разговор военных, стоящих в отдалении. Никак им исполнять приговор причитается?

За белой пеленой вэйн заглядывал за свое плечо. Тиса затаила дыхание. Неужели там Рич? Им нужно еще время… и непроглядный туман. Не замечая крови, выступившей на прокушенной губе, она посмотрела на чердак, где в этот момент Филипп дирижировал своим жезлом.

— Молодец, Крохов! — с довольной улыбкой Зарай забрал у Витера бумагу с подписями. — Вы все приняли единственно правильное решение. Благодарю! Ну а теперь в наших интересах незамедлительно привести приговор в исполнение, пока отступник не накопил сил и не вызвал огненную тварь на наши головы.

Сидящие в страхе завертели головами и согласно закивали, как шуйские болванчики. Таможенник уже не мог сдержать своей радости, хищно заулыбался во весь рот.

— Исполняйте! — бросил он группе военных.

Тиса подскочила с места.

— Подождите! — выкрикнула она, и все присутствующие обратили к капитанской дочери свои лица. В этот момент туман полностью поглотил стену и обвиняемого. Боже! Они должны успеть спрятаться в голубятне, обежав по границе площадь. Должны!

— Вы что-то хотели сказать, Тиса Лазаровна? — спросил Зарай Климыч, повернувшись к ней.

— Да, — протянула девушка. — Мне кажется, что это несправедливо!

Начальник таможни нахмурился.

— Что именно, дитя? — проблеял дрожащим голосом Нестор Обло.

Не зная, что сказать, Тиса принялась лопотать пришедшую в голову чушь.

— Несправедливо и обидно, что из-за тумана мы не увидим как следует исполнения приговора! — воскликнула девушка, не заметив, как от этих ее слов у судьи отвисает челюсть. — Я так мечтала увидеть казнь, а из-за ужасной погоды это представляется почти невозможным. Может быть, стоит немного подождать, пока туман рассеется?

На какое-то время повисла тишина. Судя по вытянутым лицам, все решили, что капитанская дочь все же двинулась умом, и в очень кровожадном направлении.

Первым пришел в себя Зарай.

— Ну, о чем я вам и говорил, господа! Несчастная сиротка горит праведным гневом. Прости, девочка. — Зарай похлопал ее по плечу. Девушка с трудом подавила желание отшатнуться. — Мы понимаем твое горе и справедливое желание, но подвергать большему риску увежан, увы, не можем. Никак не можем. Колдуна нужно обезвредить немедленно, — таможенник обернулся. — Но вы правы, Тиса Лазаровна, туман в самом деле нынче силен. Ради вас, милая, мы подправим положение. Эй, — Климыч махнул подчиненным, — выведите отступника так, чтобы мы его видели, и живее.

От группы военных отделился солдатик и понесся к стене, скрытой за завесой тумана.

Послышалось распоряжение Витера: «Выстроиться в позицию! Проверить штыри в стрелометах!» Залязгало железо. Тиса закрыла глаза дрожащей рукой… Боже, хоть бы они успели…

Внезапно крики прорезали площадь, и в следующий миг к столам стрекачом вынеслись трое — бывшие охранники подсудимого и тот самый посланный солдатик.

— Там… там медведь!.. И отступник!.. Он освободился!

Договорить здоровяки не успели. Все присутствующие смолкли, когда в белой кисее тумана показалась неясная фигура человека с тростью в руке. Тиса непроизвольно сжала звезду Единого на груди. Почему он не прячется? Почему?! И где Рич? Тиса в страхе вглядывалась в туман, боялась заметить тень молодого оборотня.

Но слава святой Пятерке, мальчишка не увязался за колдуном. Тот был один и приближался неспешно. Клубящаяся дымка то открывала, то вновь скрывала его фигуру. На миг Тисе показалось, что она снова видит Трихона, того, каким его знала. Девушка продолжала завороженно стоять, не замечая, что все вокруг пришло в движение. «Заседатели» вскакивали со своих мест с криками, опрокидывая скамьи и табуреты в грязь. Кто-то с воплями бросился бежать к проходной. Кто-то, наоборот, с бранью схватился за оружие.

Вэйн приблизился, и с глаз Тисы спала пелена дурмана. Нет. В новом лице колдуна мало сохранилось от ее шкалуша. Черты казались резкими. Две глубокие носогубные складки, одна поперек лба. Веки глубоко посаженных глаз тяжелы. Виски с проседью. Разве что глаза…

Вэйн оглядел представшую ему картину.

— Жаль, опоздал к застолью, — мрачно усмехнулся он, скривив тонкие обветренные губы. — Все уже расходятся.

На секунду задержав взгляд на девушке, истуканом стоящей посреди хаоса, колдун посмотрел на начальника таможни. В глазах сверкнула знакомая сталь.

— Стреляйте в него! Стреляйте в отступника! — истошно заорал Климыч, отступая за спины военных.

Словно замороженная, Войнова наблюдала, как солдаты потянули спусковые крючки стрелометов с целью в упор расстрелять вэйна. Дроты рассекли воздух, мечтая проткнуть врага насквозь. Тиса хотела зажмуриться, закричать, но, казалось, разучилась моргать, язык отнялся. В одно мгновение скип в руке мужчины удлинился на локоть с каждого конца, и колдун тут же с поразительной скоростью крутанул оружие. Ни один штырь не пробился через такую «мельницу» — все осыпались в грязь к ногам. Вэйн перехватил древко второй рукой и спокойно опустил, однако тяжелый выдох не укрылся от Тисы. Лицо бывшего приговоренного к смерти еще сохраняло следы усталости. За такое короткое время силуч не мог полностью вернуть силы. Зачем же он это делает?

— Я не желаю драться с вами, — покачал головой осужденный. — Мне нужен только он, — конец скипа указал на начальника таможни. — Думаю, мы можем договориться.

Шестеро солдат из ряда с готовностью кивнули, опуская стрелометы.

— Не слушайте его! — завопил Климыч. — Колдун морочит вам голову! Убейте его! Убейте! Пока он не вызвал исподнюю тварь! Чего застыли?! — таможенник принялся выталкивать подчиненных вперед пинками.

Со свирепым рыком Витер оголил саблю. Его пример подстегнул остальных — разом дюжина обнаженных клинков взвилась вверх. Солдаты набросились на отступника, как волна на песчинку. Вэйн сместился в сторону, чтобы нападающие не взяли его сразу в кольцо, а подходили постепенно. Скип ожил в руках колдуна, завертелся. Такой способ ведения боя Тиса видела впервые. Вертя вэйновскую трость в руке, Демьян двигался выверенно, точно. Ни одного лишнего шага или взмаха скипом, каждое движение осмыслено и подчинено цели. «Мельница» — и клинок одного противника отлетает в сторону. Тычок в солнечное сплетение — и нападающий со спины боец согнулся. Выпад в подколенную впадину — и уже третий летит лицом в грязь, теряя оружие. Солдат тянется за клинком, но колдун в обороте подцепляет саблю носком сапога, и та отлетает на три сажени в сторону. Как противники ни старались достать приговоренного лезвием, у них это не получалось. Но они давили количеством, не давая вэйну времени на передых, и он отступал.

— Заряжайте еще стрелометы! — скомандовал начальник таможни. — Стреляйте в него!

— Но, Зарай Климыч, нельзя. Мы можем попасть в наших.

Ответ подчиненных не устроил начальника.

— Идиоты! Бездари! — ругнулся он. — Все приходится делать самому, — Климыч выхватил стреломет. Прицелился с хищной улыбкой на губах.

Тиса не смогла на это смотреть.

— Не стреляйте, прошу вас! — она бросилась к стрелку.

— Держите девчонку! — приказал он подчиненным, и двое таможенников поймали ее под руки.

— Трихон! — в ужасе вскрикнула Тиса. Вэйн повернул голову, и вовремя — заметил летящий штырь и отбил взмахом оружия.

Второй и третий дроты ждала такая же участь. Бесполезно. Колдуна теперь невозможно было застать врасплох.

— Изнань! — Климыч сплюнул, развернулся и со злости швырнул стреломет на землю.

— Отпустите меня! — Тиса возмущенно выдернула руки из лап военных.

Начальник таможни повернул к ней лицо и недобро улыбнулся в усы.

— Ая-яй, Тиса Лазаровна, так и знал, что вы лукавите. Вы же говорили, что мечтали увидеть исполнение приговора, а сами помогаете отступнику. Нехорошо.

Войнова попятилась назад.

Послышался странный тихий звук, будто морозный ветер запел в ветвях. Это заставило ее обернуться. К радости Тисы, вэйн перестал отступать, и теперь его скип вертелся с невообразимой скоростью, издавая тихое «уз-з». Колдовское оружие порхало подобно пчелиным крыльям, размываясь в пространстве. Девушка поймала себя на мысли, что не успевает заметить и половины его движений. Теперь они уже не казались ей подчиненными расчету разума, они стали свободными и легкими, как дыхание. И зачаровывали, словно диковинный танец. За четверть минуты Демьян проредил дюжину нападающих до пятерых, что удивительно — никого не ранив до крови. Однако все поверженные с трудом могли подняться.

Увлеченная зрелищем девушка не видела, как лицо Климыча помрачнело. Когда она заметила рванувшегося к ней начальника таможни, было уже поздно. Вытянутая рука и перекошенное злое лицо Зарая оказались уже так близко, что Войнова непроизвольно вскинула ладони, прикрывая голову. В следующий миг перед глазами полыхнул белый свет. Раздался глухой стук. Пораженная Тиса наблюдала, как лицо Климыча перекосилось еще больше, но уже оттого, что таможенник врезался в возникшую в воздухе преграду, по виду напоминающую паутину, по нитям которой двигались блуждающие искры. Играя со злости желваками, он несколько раз ударил по вэйновской стенке кулаком и процедил сквозь зубы проклятья.

— Брось, тебе не достать ее, — послышался голос вэйна позади.

Климыч обернулся, и Тиса проследила за его взглядом. Как ни странно, бой уже прекратился. Вэйн стоял посреди площади совершенно свободно, опустив оружие. За его спиной пиявками извивались противники — коконы из колдовской сети крепко спеленали военных по рукам и ногам.

— Ты так считаешь? — лихорадочно блестя глазами, прошипел Зарай. Он погладил забинтованное запястье правой руки. — Ну тогда моя зверушка сделает это за меня!

Неожиданно в лицо Тисе ударил порыв горячего ветра. Перед глазами все стало расплываться, теряя резкость контуров. Климыч отбежал на несколько шагов назад и обернулся. Прямо в воздухе, в том месте, где он только что стоял, показались огненные язычки.

— Видит Единый, я не хотел этих жертв! — кричал начальник таможни. — Все из-за тебя, вэйн! Ты вынудил меня! И теперь вместе с девчонкой сгорят все эти идиоты! Слышишь? — он продолжал отступать. И за живым пылающим воздухом Войнова уже не различала его круглого лица. — Увег запомнит тебя как самого кровожадного отступника, не оставившего ни одной живой души на площади!