Глава 29. Скрытая истина
Тиса не помнила, как доплелась до кровати. Несмотря на утро, сон сморил ее и держал в своем спасительном забытье до полудня. Она проснулась и долго не могла сообразить, что произошло. Твердо знала, что случилось нечто непоправимое. Но что? Мысли обрывались, не успев начаться. В комнате появилась Камилла с заплаканным лицом. Тиса рассеянно спросила, что с ней творится, та разревелась и исчезла. Девушка отрешенно посмотрела в зияющий дверной проем. Кухарка вернулась с лекарем, он подал Тисе снадобье, сжал ее ладонь своей сухонькой.
— С девочкой все в порядке? Она не?.. — Камилла заломила руки.
— Что еще за мысли? — буркнул старик. — Ну-ка мне брось! Все у нее с головой в порядке, — он говорил нарочито строго, будто сам себя пытался убедить в сказанном. — Думаю, просто защита сработала. Психическая. Слыхал, такое бывает.
— Можно я посижу с тобой, дорогая? — стряпуха присела на кровать рядом с хозяйкой и обняла ее за плечи.
— Зачем? — удивилась девушка. — Не нужно.
— Но…
— Идите, я хочу побыть одна, — прошептала она, чувствуя нарастающее раздражение от навязчивого внимания.
Посетители переглянулись, а Тиса выскользнула из-под руки стряпухи и прошла к подоконнику. За окном тучи нависли над Увегом, словно недостиранные мокрые пододеяльники.
— Как она? — кто-то спросил с порога комнаты.
— Думаю, ей нужно время.
— Бедняжка, — признала голос Зарая Климыча, — потерять отца. Ай-яй-яй. Зайду позже.
Говорящие удалились. Войнова обернулась и обозрела опустевшую комнату. Смысл услышанного постепенно доходил до нее.
«Отец», — прошептали губы.
— Отец. Он погиб! Единый! — девушка осела на пол, сжав прутья спинки кровати.
Не успела она толком вспомнить подробности трагедии, как в голову снова поднялся звон. В конце концов он вытеснил все мысли, завладев ее головой безраздельно. Это принесло облегчение. Тело расслабилось, руки безвольно опустились. Звон постепенно затух, а в голове и душе образовалась пустота. Стало клонить в сон, но вместо того чтобы уступить дреме, Тиса медленно поднялась и бесцельно обошла комнату, переставляя вещи с места на место. Вдруг вспомнила о неполитых фиалках, напоила цветы. Мысли постепенно возвращались, но стоило подумать об отце, как звон наполнял ее голову, снова вводя девушку в сонное забвение. После нескольких тщетных попыток вернуться мыслями к произошедшему накануне несчастью она бессильно опустилась на покрывала.
Так просидела без движения полчаса, рассматривая корявую ветку трещин на стене. Затем взгляд скользнул вниз и уткнулся в белое пятно на дне приоткрытого платяного шкафа. Войнова распахнула дверцу шире и подняла конверт. Сургуч с оттиском в виде головы орла заставил губы девушки дрогнуть. Трихон! Мысли о парне нахлынули теплой волной, омыв бальзамом истерзанное сердце. Оборвав клапан, извлекла белый лист бумаги.
«Доброго дня, уважаемый Лазар Митрич».
Тиса схватилась за лоб. Снова впасть в оцепенение и потерять способность мозга к мышлению она не желала. Нет, об отце потом подумает. Потом…
Силой воли она заставила себя размышлять только о шкалуше и уже через минуту вернула себе свою голову, продолжив чтение, словно от него зависело нечто важное.
«Надлежащим письмом предоставляем вам по требованию карточку кадета. Якшин Трихон Епифанович, восемнадцати лет от роду…»
Пробежала глазами по строчкам. Рост, вес, цвет волос, глаз, особые приметы, пройденный материал с таблицей успеваемости. Выписка из кабака, в котором он все-таки работал разносчиком, а не охранником. Печать и подпись.
Опустив письмо на колени, через миг Войнова снова подняла бумагу к глазам. Что-то показалось ей странным в тексте, и она вернулась к началу. Ага, нашла: «Цвет глаз — зеленый», покачала головой, сетуя на ошибку в карточке. Писаки! Девушка откинула от себя бумаги.
«В сарае у заброшенной мельницы… в шесть», — прозвучал в памяти шепот Трихона. Вот оно! Она должна с ним встретиться! Тиса посмотрела на настенные часы. Всего-навсего второй час дня. Изо рта вырвался вымученный стон. Единый, дай сил дождаться! Трихон нужен ей, настолько нужен, что знала бы, где он сейчас, бежала бы к нему по горящим углям.
Рука сама нырнула в карман юбки, где она оставила плетеное колечко шкалуша. Пальцы коснулись твердого металла, и Тиса с недоумением вытащила находку на свет.
— Боже! — и в ту же секунду отбросила вещицу. Тяжелое серебряное кольцо со стуком покатилось по половицам и замолкло у прислоненной к стене двери. Подскочив с кровати, Тиса прижала руку к груди, словно обожженную. Через несколько тяжелых стуков сердца она с опаской приблизилась к кольцу, словно к ядовитой змее. Нет, это не игра ее воображения и не дурной сон — на полу лежал перстень из ее видения. Василиск глядел на нее потухшими альмандинами, а змеиный хвост был чем-то испачкан. Тиса осторожно нагнулась и вздрогнула, когда поняла — не испачкан: из серебряного хвоста торчал пучок цветных ниток. Секунда — и прямо на глазах пучок уменьшился в размере. Металл будто пожирал плетеное кольцо шкалуша. Как это возможно?
— Я подниму. Какая интересная вещица! — Тиса вздрогнула от голоса. Зарай Климыч нагнулся и поднял кольцо. — Ничего, что я вот так, без стука? Двери-то нет.
Начальник таможни улыбнулся, растянув усы-гармошку, и подал украшение. Девушка отпрянула.
— Оно не мое! — лицо ее стремительно бледнело.
— А чье же? — не понял таможенник. — Постой-ка… — Зарай нахмурился, разглядывая украшение: — Не тот ли это перстенек, о котором Лазар говорил? Вот же, василиск! И камешки вместо глаз, — постучал пальцем по серебру таможенник. — Кольцо отступника. Откуда оно у тебя, девочка?
Войнова не могла вымолвить и слова.
— Тиса Лазаровна? Вы знаете, чье оно? — чуть ли не по слогам спросил Климыч, теряя терпение от ее молчания.
— Я его нашла, случайно, — пролепетала девушка.
— Ой-ёй, — таможенник недоверчиво сощурил глаза.
Тиса закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь придумать правдоподобный ответ.
— Да. Нашла. На базаре. Это правда, — голос предательски дрогнул.
Климыч из-под бровей внимательно посмотрел на девушку.
— Я тебе верю, — кивнул он. — Лазар всегда был правдив, порой даже во вред себе. Я уверен, его дочь не может лгать. Тем более пойти на предательство и прикрывать безумца, который уже семь человек отправил в могилу, насылая на несчастных свою огненную кошку. Нет-нет. Это не в вашем характере, Тиса Лазаровна. Ваш батюшка мне говорил…
Войнова вновь услышала звон в голове и сжала виски.
— Нет! Пожалуйста, не говорите мне о нем! Я не знаю, чье это кольцо. Прошу!
Климыч удивленно сморгнул и успокоительно заговорил:
— Тихо-тихо, я понимаю, девочка, как должно быть тебе тяжко нынче. — Он погладил ее по плечу. — Но ты справишься. Обязательно справишься.
Тиса почувствовала, как слезы подступают к глазам, и опустила голову.
— Я лучше загляну позже, — сказал таможенник. — Не против, если я заберу колечко-то?
Зарай Климыч покинул ее комнату, и тишина набросилась на девушку.
— Нет, не может быть, — растерянно шептала Тиса. — Это не его кольцо! Здесь какая-то ошибка.
Она выяснит, она поговорит с Трихоном, и он все ей объяснит. Но дурное предчувствие уже гадюкой заползало в душу.
Стук в косяк вырвал ее из мучительных размышлений. Камилла принесла кружку со снадобьем.
— Выпей, милая. Тебе полегчает.
Безропотно приняла и залпом выпила. Покривилась. Какая гадость! На зубах скрипел песок. Что там Агап намешал для нее?
Отставив пустую кружку на тумбочку, девушка легла. Ее знобило. Камилла заботливо укрыла ее и на цыпочках покинула комнату. Скоро одеяло — или лекарство? — согрело, ноги налились горячей кровью. Затем руки. Пальцы закололо как после онемения. Последней огнем вспыхнула голова. Обострилось зрение, а сердцебиение участилось. Тиса взглянула на высаженную дверь и поднялась с кровати.
— Камилла! — крикнула она, выглянув на лестничную площадку. — Какого дракона эта дверь еще не на петлях?! Сейчас же пусть починят, оболтусы!
Через пять минут в комнату протиснулись здоровяки-новобранцы, Егор с Федотом. Промямлили свои дурацкие липовые соболезнования и, ухватив тяжелую дверь с двух сторон, попытались подтащить ее к косяку. По пути ноша сорвалась с рук и грохнула об пол. Это разозлило молодую хозяйку.
— Пошли прочь! — она схватила гребень со столика и швырнула его в парней. — Вы развалите мне комнату! Чтоб вам провалиться!
Гребень стукнулся о косяк.
— Вандалы!
Пригнув бритые головы, новобранцы исчезли с шепотком: «С горя, видать, помешалась».
— Я вам покажу «помешалась»! — капитанская дочь двинула ногой табурет. Злость распирала ее изнутри.
Что это с ней? Войнова достала успокоительную настойку из тумбочки, глотнула. Бесполезно. Все вокруг раздражало. В дверях снова появилась Камилла и осенила себя святым знамением. На крики из библиотеки спустились Витер, Климыч и Гор.
— У девочки истерика! — пролепетала кухарка подошедшим мужчинам. — Надо Агапа Фомича позвать.
— Не надо, — схватил ее за руку Зарай Климыч. — Я слышал, в горе нужно давать выход эмоциям, а не подавлять их. Сейчас она покричит, зато потом станет легче.
Камилла, сглотнув, кивнула.
— Что вам надо от меня? Оставьте меня в покое! — накинулась на любопытных Тиса и тут же мрачно расхохоталась от вида вытянутой рожи Витера.
Камилла снова наложила звезду на себя.
— Вы не на нас злитесь, милая, — сказал начальник таможни, — а на того, кто виноват.
Тиса вспомнила о кольце. Лицо ее искривила злость.
— Трихон! — она ударила кулаком по сосновому столику, и все его содержимое тотчас подпрыгнуло.
— Что еще за Трихон? — таможенник обернулся к старшине.
— Шкалуш, — процедил Витер.
— Так-так, — вкрадчиво заговорил Климыч, подавшись вперед. — Это его вещица, милая?
Увидев кольцо, Тиса ощутила себя степным быком, которому показали алую тряпку. На висках запульсировали жилки с бурлящей кровью.
— Лжец! — из девичьего горла вырвался рык.
Таможенник бросил на Крохова многозначительный взгляд.
— Похоже, мы нашли отступника. Тиса Лазаровна, вы же умная женщина. Вы понимаете, что этого человека нужно срочно найти? Скрывая его местонахождение, вы тем самым рискуете жизнями неповинных людей! Ваш отец погиб, пытаясь поймать убийцу!
При последних словах капитанская дочь уже не владела собой. Она громко завыла. Камилла трижды осенила себя святым знамением, не переставая охать.
— Где он? Вы знаете?
— В сарае у заброшенной мельницы! В шесть! — слова вырвались из ее горла, ободрав гортань.
— Крохов, бери лучших людей. Пяток, не больше. И ходу к мельнице, — распорядился Зарай Климыч. — Подождем у норы бешеного лиса. Времени мало.
Наверное, так сходят с ума. Ей хотелось от боли и злости крушить все вокруг. Вцепиться когтями в эти ненавистные рожи. А больше всего — в лицо того, кто так обошелся с ней.
— Я хочу быть там!
— У вас будет такая возможность, Тиса Лазаровна. У меня есть план. Пусть только нам улыбнется удача, — потер руки Климыч.
* * *
Смеркалось. В другой раз Войнова уже закуталась бы в шаль, спасаясь от сырости осеннего вечера. Но сейчас она ощущала лишь жар во всем теле. Удивительно, как пар от нее не шел. Шестеро человек пробрались к сараю с тыла и, выломав пару трухлявых досок в его стенке, проникли внутрь. Ожидание оказалось болезненно невыносимым, дыхание затаившихся за спиной военных раздражало так, что хотелось разнести эту гнилую развалюху в щепы. Прошли минуты, прежде чем послышались еле слышные торопливые шаги. Военные затаили дыхание. Дверь сарайчика распахнулась, скрипнув ржавыми петлями.
— Тиса?
Шкалуш ступил на прелые опилки, ковром устилающие пол, и загородил своей фигурой свет. Увидев девушку, он облегченно улыбнулся и протянул к ней руки. Блеснули в темноте каменные оковы и как живые, лишь коснувшись тела вэйна, сами обхватили мужские запястья. Трихон вскинул брови, в глазах его проявилось удивление. Стиснув до скрежета зубы, Тиса отвернулась. В ту же секунду из-за ее спины на вошедшего навалились пятеро военных.
— Поймался, голубчик, — воскликнул Климыч.
— За мной должок, — клацнул зубами Витер и врезал шкалушу кулаком в скулу.
С ликующим ревом солдаты выволокли пойманного из сарая на поляну, где не так давно Тиса грела ноги у костра и изливала лжецу свою душу. Наивная безмозглая ворона! Девушка почувствовала, как новая волна гнева корежит ее изнутри.
Спеленав шкалуша толстой веревкой, военные подсекли ноги парня, и тот упал на колени. Но он не переставал выворачивать шею, следя взглядом за Тисой, с остервенением пинающей угли старого кострища.
— Молодец, девочка. Отлично справилась, — похвалил капитанскую дочь Зарай Климыч, растянув усы-гармошку. — Что, не понимаешь еще, в чем дело, милок? А я тебе объясню. — Он достал из-за пазухи кольцо с василиском и поднес к лицу горца. — Это же твоя игрушка? Не так ли?
Войнова замерла, затем обернулась на пленного в ожидании ответа.
Шкалуш взглянул на украшение и поморщился.
— Отвечать! — рыкнул Крохов, ткнув кулаком в спину новобранца.
Трихон поднял на девушку глаза.
— Кольцо мое, Тиса. Но, прошу, не суди поспешно… Я не отступник.
Серые глаза старались убедить, и что-то внутри ее дрогнуло. Какая-то часть ее разума отчаянно хотела ему верить.
Но в этот момент лицо парня вдруг начало меняться на глазах. Погрубела юношеская гладкая кожа, проявились жесткие скулы, виски посеребрились, а на лбу вырисовалась горизонтальная морщина. Следом изменению подверглось тело: добавился рост, грудная клетка расширилась, расправились плечи. Плетеное цветное ожерелье на шее вэйна расщепилось на несколько шнурков. Шкалуш словно за несколько секунд состарился на пару десятков лет. Лишь глаза остались прежними.
«Вэйн! — зашептали военные. — Отступник!» Заметив перемены в своей внешности, преобразившийся шкалуш с досады покачал головой.
Тиса отшатнулась, словно от удара хлыста.
— Я объясню… — начал было пленник.
— Ложь! — Девушка почувствовала, как ярость и отчаяние разрывают ее на части. — Все ложь!
Глаза обожгли подступившие слезы. Кончики пальцев вновь закололо иголками. Она приблизилась и влепила парню хлесткую пощечину.
— Это за отца! — прошипела. — Твоя огненная тварь убила его!
— Держи себя в руках, милая, — Зарай взял ее за плечи и отстранил. — Вот вам еще одно доказательство. Что, тяжело личину держать, когда гасители на руках? Да, дружок?
— Тебе конец, колдун, — прорычал Витер.
Тиса отвернулась. Удары военных сыпались градом. Молодые таможенники распалились не на шутку, вспоминая погибшего товарища. Вэйн морщился от боли, но оставался равнодушным к своим истязателям. Согнувшись и сплюнув кровь, он поднял голову, глядя исподлобья на девушку.
— Ты сама мне говорила, что правда тяжела, — прохрипел он. — Да. Я вэйн. Но я не убийца.
— Продолжаешь морочить нам головы, отступник?! — Климыч схватил колдуна за ворот. — Ты вызывал изнаня в пещере. Эта девочка видела тебя! Она не обманывает, я знаю. Где твое чудовище, вэйн? Куда ты его дел? Говори!
Шкалуш проигнорировал слова начальника таможни.
— Ложь может быть оправданна, Тиса, — произнес он. — Ты не дочитала трактат. На последних страницах философ перечислил исключения…
— Что за чушь он городит? — усмехнулся Зарай.
Витер лишь развел руки.
— Безумец.
— Он признался, что кольцо его. Этого нам достаточно, — махнул рукой таможенник. — Заткните ему рот. Вы не против, Тиса Лазаровна?
Не дождавшись ответа, военные кинулись выполнять распоряжение.
— С этим что делать, начальник?
— А это что у нас здесь? — Климыч взял ореховую трость вэйна, перехваченную в нескольких местах костяными кольцами. Так теперь выглядела дубинка шкалуша.
— Красивая вещь. Скип. Так, кажется, у вас он называется? Смертельное оружие. — Вэйн дернулся. — Тихо, голубчик. — Начальник таможни ухватил палку за кожаную рукоять, расположенную посредине древка. Повертел вправо-влево. — Очень интересно. Но тебе оно уже не пригодится. Больше ты не причинишь зла людям, колдун.
Зарай показательно положил трость к себе на колено и попытался переломить пополам. Скип не поддавался.
— Дайте мне. — Витер схватил оружие и со всей силы ударил им о колено. Бесполезно. Старшина не сдавался. Поставив скип концом на землю, он несколько раз прошелся по середине палки сапогом. Но смог лишь содрать кожу рукояти.
На лице вэйна возникла кривая ухмылка. Зарай забрал у старшины скип и, подойдя к реке, замахнулся и бросил его в воду. Черный водоворот с жадностью проглотил колдовское оружие.
— И все дела, — похлопал ладонями таможенник. — Ведите убийцу в часть, — распорядился он.
Военные вздернули пленника на ноги и пинками заставили его двигаться. Колдун больше ничего не говорил. Его глаза потухли, и он уже не пытался поймать взгляд девушки.
— Лазар обычно для провинившихся отводил комнату в бараке.
— Э нет, — начальник таможни упер хмурый взгляд в спину отступника, — этой личности нужно что-то особенное. Его надо упрятать как следует.
Молва, что поймали колдуна-убийцу, разлетелась раньше, чем они добрались до части. У ворот проходной собралась толпа людей, они ликовали, сыпали проклятьями и камнями в связанного пленника. От криков и искаженных лиц перед глазами у Тисы разболелась голова. На душе было так гадко, словно в нее выплеснули ведро помоев. Ненавидя весь мир, она ворвалась в корпус, нагрубила выглянувшей из столовой Камилле и поднялась к себе. Ощущая сильный жар во всем теле, распахнула настежь окно. Затем рухнула на покрывало прямо в одежде и провалилась в тяжелое мучительное небытие. Девушка металась по кровати, мокрая от пота и повторяя лишь одно имя — «Трихон».
Сколько она брела, один Единый знает. Силы почти оставили ее. В горле пересохло, а голова казалась не легче чугунной чушки. Бесконечная дорога сквозь облака горячего пара. Кого здесь ищет? Куда идет? Она не знала. В какой-то момент поняла, что готова умереть, лишь бы прекратить этот кошмарный путь. Сделав еще шаг, упала. В нос резко ударил запах плесени, лицо овеяла затхлая сырость. Мрак и боль окружили ее со всех сторон. Нет, не со всех — тусклый свет брезжил в конце прохода. Тени плясали на щербатой стене, увеличиваясь. Загремел засов. Затем кто-то приблизился и сунул ей факел под нос, обдав лицо едким дымом. Глаза тотчас заслезились, и мир вокруг размылся.
— Вставай, вэйн! Я гостинцы тебе принес, — пришелец потряс перед ее лицом связкой каменных кандалов.
Зубы сжали кляп, а тело напряглось. Только сейчас она поняла, что не может поднять руки, они крепко связаны за спиной. Ноги схвачены кандалами.
— О, я вижу, ты оценил. — В глазах прояснилось, и Тиса узнала Зарая Климыча. — Да-да, ты не обознался: камешки старого отлива. Вставай, говорю! Впрочем, можешь сидеть. Оковы сами найдут путь. Очень удобно, знаешь ли.
Он выронил одну цепь, и Тиса ощутила, как холодные камни и звенья скользнули ей за спину и перехватили ее предплечья.
— Все же уважаю вэйноцех. Умеете вы, колдуны, делать полезные вещи, — он спустил на нее вторую пару колец. И те свели за спиной ее локти. — А я гадал: чего это Вэйновий затребовал срочную замену гасителей в пятнадцатом? Такие полезные вещи — и в топку? Оказывается, кандалы-то с изъяном оказались, да еще каким. Хе-хе… Ну и последний подарочек.
Камни с болью вывернули ей плечи. Тиса с силой сжала тряпку в своем рту. На языке почувствовался соленый привкус.
— Отменно, — сказал таможенник. — Что, вэйн? Не думал, что провинциальный дурак знает о скрытых свойствах старых гасителей? С тех пор-то новые стали предусмотрительно выдавать на гарнизон под расписку и поштучно. Одни кандалы — гасят силы управлять вэей. Несколько, в особенности если камешки из порченого выпуска, — съедают колдуна заживо. Неделя не пройдет, как ты увидишься с Единым, голубчик. А может, и раньше, если я буду убедителен и устрою тебе пышные проводы с залпом стрелометов. Ты покинешь этот мир, обещаю, но не раньше, чем ты все расскажешь. О, по глазам вижу, сказать есть что. Потерпи, дружок, до завтра. Хе-хе.
Решетка снова лязгнула замком. Свет мерк. Последний всполох лизнул потолок, потом и он растворился в беспросветной тьме.