Утром от нарочных узнали, что немецкие танки все-таки прорвали оборону 276-й дивизии, причем как раз недалеко от того места, где находился 316-й медсанбат. Может, успели эвакуироваться, а может быть – и нет…

Неразбериха царила страшная, никто не знал, где штаб 51-й армии… К тому же во время авианалета погиб командарм генерал-лейтенант Владимир Львов и получил тяжелое ранение его заместитель генерал-майор Баранов, что только усилило хаос.

Немецкие танки вышли к курганам Кош-Оба и Сюрук-Оба и оказались в тылу 51-й армии. Советским частям пришлось срочно отходить. Сорок четвертая армия также отступала – по сути, не оказывая организованного сопротивления. На восток шли группы красноармейцев из разбитых 63-й горной и 404-й стрелковой дивизий…

Майор Дымов решил, что нужно провести разведку. А заодно – помочь медсанбату, если тот не эвакуировался. Оставаться на месте уже нельзя… До медсанбата – всего двенадцать километров по степи, дойдем быстро. Тем более что гитлеровцы, получив серьезную трепку, похоже, наступать пока не собираются. Наверное, ждут резервов.

В этом Виктор Михайлович был прав: генерал-майор фон Апель запросил у штаба 11-й армии поддержи – 204-й панцерный полк идти дальше не в состоянии. Весь вчерашний день отбивались от советской 55-й танковой бригады и еще штурмовали Арма-Эли, и то и другое – с большими потерями. Как в технике, так и в живой силе…

Да, добились кое-каких успехов, прорвали позиции 44-й и 51-й армий и преодолели противотанковый ров, но для дальнейшего наступления нужны свежие силы. Пусть поддержит моторизованная бригада полковника фон Гроддека! Конечно, значительную часть ее составляют румыны (далеко не лучшие вояки), но зато в ней есть трофейные танки, чешские R-2 и французские R-35, а еще пулеметные танкетки и броневики. Хоть и слабая, но все же техника. А мы рады любым машинам…

Легкие R-2 (LT vz.35, Pz.35 (t) и R-35 (Renault R35, Pz.35R 731 (f) хорошо идут по месиву из грязи и глины, в которое превратились керченские дороги, что немаловажно. Существенную поддержку могут оказать и румынские конные эскадроны. Рошиори незаменимы при прорыве – легко проникают в тыл противника, громят его штабы, уничтожают склады с боеприпасами…

Генерал Манштейн, подумав, согласился с этими доводами: да, пожалуй, пора бросить моторизованную бригаду в бой. Надо закрепить успех, расширить полосу наступления и помочь 22-й панцерной дивизии выйти к Азовскому морю…

Но для переброски нужно время, поэтому Манштейн приказал генералу фон Апелю пока воздержаться от активных действий. Можем потерять последнее, сопротивление упрямых русских – не сломить. Похоже, они засели в Арма-Эли прочно… Ждите подхода румын!

Подполковник Лебедев активных действий также пока не предпринимал – берег машины. Немцев мы остановили, приказ штаба армии выполнили, зачем рисковать? Тем более что вчера у Кой-Аксана батальон капитана Листова потерял три «Ворошиловых», в бригаде осталось всего два КВ-1. Ну и «девятка» майора Дымова, конечно…

Нет, лучше стоять на месте – пусть немцы сами к нам лезут. Ударим по ним, как вчера, глядишь, и снова отойдут. Причем с большими потерями…

Так у Арма-Эли возникло временное затишье – никто не атаковал. Этим и решил воспользоваться майор Дымов – для разведки. К тому же Миша Стрелков с самого утра просил отпустить его на пару часов – сгонять на полуторке в 316-й медсанбат, встретиться с Верочкой. Убедиться, что с ней все нормально, что жива-здорова… Его просьбу поддержал и капитан Вальцев – как обещал.

Виктор Михайлович сначала с сомнением покачал головой – очень опасно! Что делается на правом фланге – не ясно, 276-я дивизия, как сообщили, отступает. Успел ли эвакуироваться медсанбат? Трудно сказать, всякое могло быть. Но в любом случае велик риск нарваться на гитлеровцев. И пропадет тогда наш Миша! А он нам нужен – отличный пулеметчик, хороший радист. К тому же прекрасно владеет приемами рукопашного боя – главная ударная сила экипажа…

В конце концов Виктор Михайлович принял такое решение – совместим два дела сразу. И медсанбат спасем, и разведку произведем – узнаем, что происходит на левом фланге. Какой толк сидеть в Арма-Эли, если немцы уже обошли стороной и прорвались к Турецкому валу? Отрежут от Керчи, и окажемся мы в полном окружении…

Но пойдем все вместе, на КВ-9. Сила-то немалая, если что, отобьемся от гитлеровцев. Подполковник Лебедев против разведки не возражал – наоборот, посчитал ее делом очень нужным. Связи со штабом армии – никакой, что делается – неизвестно. Как быть? Драться до последнего? Не лучше ли, пока есть возможность, отойти к Турецкому валу, сохранив технику и людей? Помочь медсанбату – тоже дело хорошее, там и наши раненые лежат. В общем, давайте, ребята!

Завтракать не стали – некогда, перекусим по дороге, прямо в машине. Взяли с собой запас воды (в этих местах – особый дефицит) и рванули прямо через степь. По кратчайшей дороге.

Машина хорошо шла по солончакам, с ходу форсировала небольшие ямы и воронки, подпрыгивала на холмах и неровностях. Денис Губин уверенно вел КВ-9 к дальней степной балке, где прятался медсанбат.

Хорошее место – можно укрыться от немецких бомбардировщиков. Балка широкая, достаточно глубокая… Но от танков она не спасет, ясное дело. Если нападут – все, конец. Гитлеровцы добьют тяжелораненых, а более-менее ходячих и медперсонал погонят к себе в тыл. Как это уже не раз бывало…

Все надеялись, что медсанбат успел эвакуироваться – должны же в штабе понимать, какая складывается обстановка! И отдать приказ. Но кто его знает… Немецкие панцеры наступают быстро, идут по степи, сметая все на своем пути. Что им какой-то медсанбат? Раздавят и пойдут себе дальше…

…Худшие опасения подтвердились: недалеко от балки увидели три горящие полуторки, а возле них на земле – тела убитых красноармейцев. Похоже, начали проводить эвакуацию, да не успели…

Немецкие танки хладнокровно расстреляли машины, а затем раздавили гусеницами тех, кто выжил, перемололи тела в кашу. Земля вокруг была вся пропитана кровью… Здесь же лежали убитые военврачи и фельдшеры, но Верочки среди них не оказалось.

На месте медсанбата царил полный разгром: все палатки сожжены или раздавлены, вещи разбросаны по земле, повсюду – следы танковых гусениц. И тела, тела, тела… Гитлеровцы, судя по всему, появились внезапно, оказать сопротивление им не успели. Да и некому было – охраны, считай, почти никакой, все силы брошены на фронт. В общем, порезвились фашисты на славу, в живых не оставили никого…

Михаил с застывшим лицом обходил убитых, переворачивал тела и искал Верочку. И очень боялся найти. Ему помогали и Дымов, и Вальцев, и Иван Меньшов. Денис Губин остался в КВ-9 – на всякий случай.

Капитан Вальцев осмотрел хирургическую палатку (точнее – то, что от нее осталось) и неожиданно под телом убитого бойца нашел медсестру. Вполне живую и даже не раненую. Только очень напуганную…

Девушка успела залезть под груду окровавленной рваной одежды, которую снимали с бойцов, а потом на нее упал убитый военврач. Так и спаслась – почти чудом.

Петр помог ей выбраться и дал воды. Сестричка смотрела на него белыми от ужаса глазами и нервно икала. Пришлось влить ей в рот немного спирта – чтобы пришла в себя. Наконец смогла отвечать на вопросы.

Выяснилось, что ее зовут Нина Павленко и что она почти год служит в 316-м медсанбате. Разумеется, знает весь медперсонал. И видела, что случилось с врачами…

В медсанбате никто не думал об эвакуации – приказа нет, значит, надо работать. Тем более что раненых и контуженных было очень много – бои шли жестокие, кровавые. Красноармейцев клали прямо на землю – мест в палатках уже не было. Дно балки покрыл сплошной ковер из орущих, стонущих, матерящихся человеческих тел. Живые и умирающие лежали рядом, один возле другого. А раненых все везли и везли…

Немецкие танки ворвались внезапно и сразу открыли огонь – и из пушек, и из пулеметов. Прекрасно видели, что перед ними лазарет, но все равно стреляли, причем с каким-то дьявольским упорством. Красноармейцы, кто мог, пытались дать отпор, да куда там! Началась паника, все побежали…

Часть раненых погрузили на полуторки, но вывезти не успели – машины расстреляли панцеры. Спокойно, как в тире. А затем танки раздавили гусеницами тех, кто уцелел… Звери, одно слово!

После этого немцы закололи штыками тех, кто остался в балке – чтобы не возиться. Врачей и фельдшеров не тронули: посадили в бронетранспортер и повезли в тыл. Среди них оказалась и Вера Александровна…

Ниночка видела, как Верочку затолкнули в «ганомаг». В принципе, с медперсоналом, особенно с женщинами, немцы обращались гуманно, силу не применяли. Пожилой врачихе Марье Петровне даже помогли залезть в кузов. Куда их увезли, Нина, разумеется, не знала. Даже понятия не имела…

Больше никого живого в лазарете не нашли. Залезли в танк, усадили Нину и двинулись обратно к Арма-Эли. Задерживаться не стали – мертвых похоронят без нас, а нам надо мстить гитлеровцам – за павших товарищей. Врезать фашистским гадам как следует – за все их зверства!

Но только тронулись, как столкнулись с серо-зеленым «ганомагом». Бронетранспортер, видимо, догонял свои панцеры, ушедшие далеко вперед, и случайно налетел на КВ-9. Водитель, не ожидавший встретить советский танк в тылу 22-й панцерной дивизии, принял пятившийся «Ворошилов» за трофейный танк и даже притормозил, пропуская вперед. А когда понял свою ошибку, было уже поздно: Иван Меньшов короткой очередью из кормового ДТ пробил кабину. Водитель и унтер погибли сразу…

Вылезли, осмотрели «ганомаг». В кузове нашли еще одного немца, но тот сопротивляться не стал, сразу поднял руки. Это его и спасло – оставили в живых. Фрица разоружили и допросили. Капитан Вальцев, отлично знавший язык, выступил в качестве переводчика. Немец охотно отвечал – очень хотел выжить…

Выяснилось, что рядовой Мартин Вебер отвозил с камрадами пленных советских медиков в тыл. Да, среди них были две женщины, одна пожилая и одна совсем молодая. Всех доставили в поселок Дальние Камыши: там находился лагерь для советских военнопленных.

Немцы очень боялись, что из-за жары и нехватки воды среди пленных начнется инфекция, вот и организовали небольшой госпиталь – с советским же медперсоналом. Не своих же врачей отвлекать! У них гораздо более важная работа – спасать раненых немецких солдат и офицеров. А их тоже было много…

Лагерь располагался недалеко от линии фронта – практически рукой подать. Это дало шанс спасти Верочку. А также остальных советских медиков. Ну и пленных, если получится…

Немца связали, бросили в КВ-9 и двинулись дальше. Наконец прибыли в Арма-Эли – как оказалось, очень вовремя: гитлеровцы все же пошли в атаку. К ним недавно прибыло подкрепление, румынская часть, вот и возобновили наступление.

Румынами командовал Раду Корне, отличившийся еще в 1941 году во время захвата Крыма. Генерал Манштейн заметил честолюбивого и амбициозного полковника (к тому же храброго лично) и решил, что тот может быть полезен. Вот и поручил важную задачу – прорвать русскую оборону у Арма-Эли.

У Корне были чешские R-2 и французские R-35. Они хоть и считались легкими танками, но по вооружению (37-мм пушка), броне (лоб – до 25 мм), маневренности значительно превосходили немецкие «двоечки» и даже кое-какие старые «троечки».

Поэтому полковник был абсолютно уверен, что сможет справиться с советскими Т-60 и Т-26. А тяжелых «Ворошиловых» у русских вроде бы не осталось, все выбили… Майор Небель имел на этот счет иное мнение, но высказывать его не стал. Раз не спросили…

Тем более что румынский полковник прозрачно намекнул, что в его помощи не нуждается – наоборот, просил не вмешиваться и штурму не мешать. Мол, вы не справились с задачей, так смотрите и учитесь… Небель пожал плечами и отошел в сторону.

Корне очень хотелось доказать (и прежде всего – немецкому командованию), что румынские солдаты могут хорошо сражаться. Да, в феврале русским удалось значительно потеснить 18-ю пехотную дивизию, но это лишь временная неудача. А теперь мы возьмем реванш…

Раду Корне смело двинул свои танки вперед. Позади них побежали румынские солдаты, их прикрывали танкетки R-1. Майор Небель наблюдал за всем этим в бинокль и слегка улыбался – ладно, пусть повоюет румынский полковник, раз так хочется славы. Давайте, дерзайте! Ну а мы как-нибудь потом. Хватит с нас вчерашнего, нахлебались уже…

Командир 55-й танковой бригады Лебедев выдвинул на шоссе КВ-1 Астанина, на флангах оставил легкие Т-60. И начался бой…

Т-60, «братские могилы на двоих», действительно, были не самым опасным противником для R-2 и R-35, но благодаря более качественной броне и скорости (а также боевому опыту экипажей) легко одерживали верх. Заходили к румынам во фланг и били по ним из 20-мм пушек. Почти всегда успешно.

А КВ-1 Астанина стал тем рубежом, который полковнику Корне так и не удалось преодолеть. Андрей хорошо помнил урок майора Дымова: бил издалека, не подпускал к себе противника. Его 76,2-мм пушка непрерывно бабахала, и бронебойные болванки летели навстречу чешским и французским машинам, R-2 и R-35 горели один за другим. А некоторые разваливались от сильного и точного удара, превращаясь в груды искореженного металла.

В общем, уже через двадцать минут стало понятно, что прорваться опять не получится. Надо отходить – иначе от танков ничего не останется. Скрепя сердце, полковник дал сигнал к отступлению…

Майор Небель злорадно ухмыльнулся – этого и следовало ожидать. Его оценка боеспособности румынских экипажей оказалась совершенно верной – очень плохо дрались. Не хватало умения, стойкости, да и просто храбрости… Атака на Арма-Эли успешно захлебнулась.

Но были и свои плюсы: хотя румыны оставили на поле боя немалое количество танков, но и у русских их тоже поубавилось. Война есть война, и потери неизбежны с обеих сторон. Даже при явном превосходстве одной из них. Значит, ему атаковать будет легче.

И Небель приказал наступать. Румыны уже расшатали русскую оборону, можно ее прорвать. Тогда именно мы станем авторами победы… А не какие-то румыны!

Панцеры с черными крестами неспешно пошли к совхозу. Но едва прошли половину пути, как навстречу им полетели дымовые заряды. Это на поле боя выехал КВ-9 майора Дымова.

Расчет был прежде всего на психологический эффект – немцы хорошо запомнили вчерашний бой, может быть, побоятся лезть в дым. Возьмем, что называется, на испуг.

Так и получилось: майор Небель увидел, что поле снова застилается густым дымом, и сразу приказал экипажам поворачивать назад: «Опять засада «Ворошиловых»? Нет уж, спасибо!»

Экипажи охотно выполнили приказ – не хотели лезть под огонь «бронированных колоссов Сталина». В общем, экипажу Дымова даже не пришлось сражаться – панцеры сами отошли. Что же, так даже лучше – сэкономим боеприпасы. Пригодятся еще! Немецкое наступление только разворачивается, сражения предстоят напряженные…

Гитлер был очень недоволен ходом операции «Охота на дроф» – слишком медленно! А надо как можно скорее завершить ее, чтобы 11-я армия фон Манштейна смогла принять участие в большом летнем наступлении на юге России, где решается исход кампании 1942-го. А может быть, и всей войны. Дивизии генерала очень нужны под Харьковом!

Однако пока о переброске речь не шла: Манштейн прочно застрял в Крыму. Советские армии на Акмонайском перешейке все еще не были разгромлены, Керчь – не взята. Не говоря уже о Севастополе, покорить который не удается уже полгода…

Свое недовольство фюрер прямо высказал начальнику Генерального штаба сухопутных войск Францу Гальдеру. Во время очередного совещания в Ставке он язвительно спросил:

– Почему Манштейн так долго копается с Крымским фронтом? Вы же уверяли, что «Охота на дроф» позволит быстро очистить Керченский полуостров и сосредоточить силы на Севастополе. А после его падения – перебросить армию под Ростов, чтобы разгромить Южный фронт русских…

– На Акмонайском перешейке возникли некоторые трудности, – ответил Гальдер, – русские сопротивляются очень упорно. К тому же у них большое количество танков, что затрудняет продвижение наших войск. Но в целом операция на Керченском полуострове развивается успешно, наши части уже углубились на тридцать километров и вышли к Турецкому валу. Советские 47-я и 51-я армии фактически отрезаны от штаба фронта в Ленинском, 44-я армия беспорядочно отступает. Для закрепления успеха нам нужна еще одна неделя… К сожалению, у Манштейна велики потери в технике и в личном составе, в том числе и среди офицеров. Позавчера мне сообщили, что погиб полковник фон Гроддек, командующий моторизованной бригадой. Получил тяжелое ранение и скончался. Пришлось возложить управление на полковника Раду Корне.

Фюрер поморщился:

– На этого тщеславного румына?

– Он опытный и умелый офицер, – возразил Гальдер, – хотя, конечно, замена получилась далеко не равноценной… Но других подходящих кандидатов у нас нет – все опытные командиры заняты в своих дивизиях, бои идут очень тяжелые, отвлекать их неразумно… Полагаю, что полковник Корне справится!

– Посмотрим, – мрачно ответил фюрер. – Лишь бы не получилось, как зимой – когда из-за этих румын чуть не потеряли половину Крыма!

– Генерал Манштейн не допустит этого, – твердо ответил начальник штаба, – он уверенно продвигается вперед и скоро, надеюсь, возьмет Керчь. Дело буквально нескольких дней…

– А русские между тем уже подошли к Харькову! – недовольно произнес Гитлер. – Положение 6-й армии Паулюса очень тяжелое, она срочно нуждается в поддержке. И в первую очередь – в танковой и авиационной.

– Фон Бок вчера вечером связался со мной по телефону, – кивнул Гальдер. – Предлагает временно изъять из группы генерала фон Клейста три или четыре танковые дивизии и с их помощью ликвидировать бреши южнее Харькова. Генерал Вальтер Хайнц недавно был вынужден отступить на десять километров – из-за того, что венгерская охранная бригада генерал-майора Абта не смогла сдержать русских. Теперь между 8-м армейским корпусом и 44-й пехотной дивизией генерала Дебуа – большая брешь, которую требуется закрыть…

– Латание дыр переброской танковых частей ничего не даст, – подумав, возразил Гитлер, – большое расстояние, отсутствие хороших дорог… Создаст лишь лишнюю неразбериху вблизи фронта. Нет, здесь требуется какое-то другое решение… Может быть, лучше ударить под Барвенковский выступ, по 9-й армии большевиков? Что называется – прямо под дых! Вот вам и должное применение танковых дивизий фон Клейста!

Франц Гальдер посмотрел на карту:

– Да, это возможно. И мы сразу окажемся у русских в тылу…

– Вот и отлично! – чуть улыбнулся Гитлер (впервые за все совещание). – Проработайте детали операции. Назовите ее… – фюрер на секунду задумался, – да, «Фридрикус», в честь германского императора Фридриха Первого.

– А как же авиация? – напомнил начальник штаба. – Армии Паулюса необходимо срочное прикрытие с воздуха…

– Хорошо, – согласился Гитлер, – передадим часть 8-го воздушного корпуса фон Ритгофена. Раз вы говорите, что «Охота на дроф» развивается успешно, то можно перебазировать под Харьков одну-две истребительные эскадры. А потом, когда под Керчью все будет кончено, перекинуть и остальные самолеты, прежде всего – бомбардировщики…

Гальдер кивнул:

– Будет выполнено.

Фюрер широко улыбнулся: несмотря на небольшие затруднения, наступление на юге идет успешно. План летней кампании был утвержден на совещании 28 марта 1942 года и оказался очень правильным. Надо завершить освобождение Крыма от большевиков (взять Керчь и Севастополь), а затем, форсировав пролив, перебросить войска на полуостров Тамань. От него до Грозного, с его нефтяными скважинами, рукой подать… А заодно ударим в тыл советским армиям, обороняющим Ростов, поможем группе армий «Юг» генерала фон Бока пересечь Дон и выйти к Северному Кавказу. В перспективе же намечается захват и всего Закавказья, в первую очередь – Баку, очень богатый нефтяными промыслами.

После этого – стремительный бросок на юг, в Персию, чтобы заполучить и ее месторождения. Тогда у нас будут огромные запасы нефти, хватит не только на эту войну, но и на все следующие. И наоборот, Британия лишится важнейшего источника сырья. Без горючего все ее корабли, самолеты, танки – только мертвые, неподвижные машины. Ее участь будет предрешена…

Причем даже не понадобится высаживаться на острова – Британия сдастся сама: запросит мира на почетных условиях. Чтобы избежать позора и сохранить хоть какое-то достоинство. Или его видимость…

Мы, разумеется, пойдем навстречу английскому правительству: ведь бритты, что ни говори, а тоже арии, можно сказать, наши двоюродные братья. В отличие от русских, которые прямые потомки монголов. Азиаты, дикие скифы! Конечно, подписывать мирный договор будет уже не Черчилль – ему придется уйти в отставку. Ничего, в Англии есть здравомыслящие люди, с которыми мы легко найдем общий язык. Пусть этот твердолобый упрямец отправляется в свое поместье и пишет мемуары! Раз больше ничего не останется… А мы будет иметь дело с лояльным нам правительством.

Оккупация Персии и Ближнего Востока заставит задуматься и Турцию. Мы поставим Анкаре ультиматум: или присоединяетесь к нам, или будете тоже оккупированы. Иного уже не дано. Хватит тянуть с нейтралитетом и якобы невмешательством! Если вы не можете сделать выбор, то мы сделаем его за вас.

Думается, турецкое правительство примет правильное решение. Османы уважают силу, кроме того, у них есть свои интересы – например, тот же самый Крым. Несомненно, они захотят вновь присоединить его себе, но это наша, германская земля! В Керчи и на южном побережье Крыма остготы жили начиная с третьего века, строили свои города и крепости, возводили христианские храмы, торговали с греками, римлянами, а позже – с византийцами, генуэзцами, татарами и теми же турками. У них даже имелось свое княжество, Феодоро, просуществовавшее до конца пятнадцатого века… Нет, Крым туркам мы не отдадим, пусть даже не надеются!

Так что скорейший разгром Крымского фронта имеет для нас важнейшее, можно сказать, решающее значение. Будем надеяться, что генерал Манштейн не слишком затянет с этим делом…

В течение ночи на 11 мая на фронте ничего существенного не произошло.

В течение 11 мая на Керченском полуострове наши войска вели упорные бои с перешедшими в наступление немецко-фашистскими войсками. На других участках фронта чего-либо существенного не произошло.

За 10 мая уничтожено 38 немецких самолетов. Наши потери – 12 самолетов.

За 10 мая частями нашей авиации уничтожено или повреждено около 40 автомашин с войсками и грузами, свыше 10 подвод с боеприпасами, 10 полевых и зенитных орудий, 13 минометов, 2 прожектора, разбито 2 паровоза, подавлен огонь 3 артиллерийских и 18 минометных батарей, рассеяно и частью уничтожено до 4 рот пехоты противника.

За истекшую неделю с 3 по 9 мая немецкая авиация потеряла 171 самолет. Наши потери за этот же период – 86 самолетов.