Глава 10

Осень… Не люблю я эти моменты, когда постепенно уходит тепло, начинает желтеть листва на деревьях и вообще чувствуются первые признаки приближения столь нелюбимой мною зимы. Хорошо хоть от подобных невеселых раздумий отвлекает множество иных мыслей, связанных с постепенным завершением войны.

Да-да, я не оговорился. Именно что с завершением, ведь ее исход теперь ясен не только нам и правителям Священной Римской империи, но даже самому упертому среди участников – Мешко Пясту. Этот князь, никак не желающий осознать очевидное и понять, что Поморье Польше уже не принадлежит, снова попытался переломить ситуацию в свою пользу. Ну и, вестимо, обломался с громким хрустом у всех на виду. Это надо же было удумать – попытаться, собрав изрядно поредевшее войско, ударить… по Хелмно. Не по Велену или Сантоку, которые и при штурме пострадали, и вообще оборонялись не столь уж сильными венедскими гарнизонами… Впрочем, с ходу Мешко бы их все равно не взял, а там и подкрепления к осажденным бы подоспели. Ну да не о том речь! Просто логика поляка меня откровенно выбивала из колеи.

Хелмно – сильная крепость, ключ в окрестным землям и вообще очень важное место? Тогда надо его взять и плевать на то, что там не просто много войск, а еще и отборных, да под предводительством князя Киевского. Хотя… Похоже, опять все списывается на особенности польского менталитета, в частности, на пресловутый гонор. Попытка взять реванш, показать, прежде всего себе и приближенным, что боевой дух не сломить.

Ну а результат был ожидаем. Мешко вновь получил по шее, причем образцово-показательно. После чего, что логично, вновь бежал в сторону своей столицы. Вот только на сей раз без преследующих остатки войска конных стрелков, потому как на сейчас с ними было туговато. Тогда наша конница заканчивала свои дела там, на западном «театре военных действий».

Как вообще Мешко Пяст решился на подобную авантюру? Почему не побоялся оставить столицу и другие крупные города почти беззащитными? Да все просто – польский князь все же подстелился под Священную Римскую империю, последовав примеру Свена Вилобородого, бывшего короля, а теперь всего лишь герцога Датского. Потому в Польше до сих пор находилось пусть и несколько ослабленное, но все же мощное войско Конрада Швабского вкупе с отрядами маркграфов Мейсена и Нордгау. Хотя особой радости всем троим это не доставляло. Все дело в том, что в их родных краях творилось нечто совсем уж нехорошее. Точнее не на их землях, но поблизости.

Священная Римская империя… Там все было весьма грустно и печально для них, но радостно для нас. Начать следовало с того, что драккары Эйрика Петли, вошедшие в Эльбу и перекрывшие войску Бернгарда Саксонского возможность без проблем вернуться обратно, сыграли свою роль. Герцог Саксонский сначала рванулся к Бранибору-Бранденбургу, на соединение с находящимися там войсками, не делая бросать своих. Понимал, что по отдельности их разбить будет куда проще, не поддался искушению простого выхода, на деле являющегося очень для него печальным.

Дойти до Бранибора у герцога Саксонского получилось. Ну а потом, усилившись, он вновь принял здравое решение… Хитрец не пошел вверх по течению. Напротив, двинулся вверх, в сторону Гамбурга – хорошо укрепленного города, за стенами которого могла укрыться немаленькая такая армия. Видимо, понял, что пока доберется до той части Эльбы, куда драккары Эйрика сунуться не рискнут, венеды, усиленные конницей Карнаухого и возможным десантом с драккаров Петли, оставят от его войска лишь потрепанные ошметки.

Добрался и до Гамбурга. Родные же места, часть Саксонии, все ему там подвластно и никаких неожиданных сюрпризов. Добравшись же, засел за крепостными стенами, даже не думая высовываться. Запасов продовольствия хватало, крепости – сам Гамбург и другие, не столь значимые – находились в хорошем состоянии. Брать их лихим наскоком? Слишком большие жертвы. Осада, долгая и обстоятельная? Осенняя пора наступила. Венедские князья понимали, что сложностей ожидается, мягко скажем, немало. Вот и ограничились для начала блокадой крепостей, после чего принялись вдумчиво и с фантазией разорять все земли по эту сторону Эльбы. Только в Данию пока не совались, понимая, что для этого надо бы и с союзниками посоветоваться.

Это что касаемо внешних для империи проблем. А ведь были еще и внутренние, причем как бы не более серьезные. Да-да, я про мятеж Генриха Строптивого, герцога Баварии. Опытный и закаленный в боях и интригах смутьян развернулся во всю ширину своей души, используя удобный момент по полной программе. Особенно учитывая те сведения, которыми мы с ним поделились. Теперь он мог не опасаться Конрада Швабского и тем более Бернгарда Саксонского. Вот Строптивый и сметал все сопротивление на своем пути, вновь возвращая под власть Баварии те земли, что были отторгнуты от нее в не столь и давние времена. А заодно собирал верные ему войска в кулак, готовясь отразить атаку преданных императору войск. И, по всем признакам, у него это должно было получиться. Градимира, находящаяся при его дворе жрица Лады, подтверждала именно этот расклад. И еще кое-что… Впрочем, то самое «кое-что» нужно было как следует обсудить с ближним кругом. Уж больно заковыристая партия вырисовывалась.

«Ближники» меж тем прибыли в Хелмно. Не все, конечно. Те, кто оставался на Руси, там пребывать и продолжали. Зато Эйрик Петля и Ратмир Карнаухий наличествовали.

Коннице Карнаухого близ Гамбурга делать было откровенно нечего. Мобильные отряды не для участия в осаде предназначены. Свое дело там они уже выполнили, а вопрос о переносе военных действий на тот берег Эльбы пока не стоял. Так что коннице Ратмира было рекомендовано вернуться туда, где от нее могла быть более весомая польза.

Петля вернулся с некоторой частью нашего флота, оставив большую часть под командованием своих помощников, главным из которых был хорошо показавший себя Любомир. Опасностей особых не ожидалось. Датский флот уже давно «на ноль помножен», имперские корабли на большое сражение явно не напрашивались, да и вообще не делали попыток собраться в единую армаду. Да к тому же про йомсвикингов и норвежцев забывать не стоило.

Кстати о норвежцах. Эйрик возвращался в компании сына Хакона Могучего, Эрленда. Личность, надо сказать, знакомая не только Эйрику, но и мне. Один раз он уже выступил в роли посланника своего отца-правителя, причем вполне себе успешно. Вот и на этот раз правитель Норвегии счел неразумным менять личность посланника. Хотя, как сказал Эйрик, старший сын и наследник по имени Свейн тоже претендовал. Однако… Хакон внял голосу разума, понимая, что его наследник показал себя в войне с Данией – а особенно в битве при Роскильде – не с самой лучшей стороны.

Ну и от других наших союзником имелись представители. От пруссов – Витовт Тихий, с которым лично я успел неплохо сработаться. Венедские же князья прислали одного из полководцев – Слободана Одноглазого. Так что компания в Хелмно собиралась крайне представительная, выражающая интересы всех союзников. Цель встречи? Договориться о том, кто что получит по итогам войны. Ну и кто именно будет представлять нашу, хм, коалицию на переговорах. Впрочем, с последним как раз все ясно, я лидерство уступать не собирался. Да и сомнительно, что кто-либо всерьез захочет покуситься на статус Руси как главной силы сложившегося союза.

Зато поговорить о приобретениях хотели все. Равно как и обговорить дальнейшие действия. Понятно, что войну требовалось сворачивать, но мир заключать нужно в подходящий момент и на своих условиях. Поэтому…

Меж тем обстановка в самом Хелмно в сравнении с первыми днями заметно стабилизировалась. Окрестным жителям становилось ясно, что Польше сюда просто так не вернуться, что венеды пришли всерьез и надолго. Да, именно венеды, хотя сейчас большую часть войск в городе составляли наши варяги. Хемлно – крепость для Руси не так чтобы нужная и полезная. Для Венедского Союза – да. Но не для Руси.

И вообще, никогда не стоит выжимать из союзников максимум. Иногда хочется, но все же не стоит. Они ж не одноразовые, а до состояния вассалов путь еще не близкий. Венедам нужно Поморье. Пруссии – Помезания, Хакону Могучему – земли по ту сторону моря и немалая часть отбитых у Дании островов. А раз они им нужны, то пусть получат. Всегда легко отдавать то, что тебе ну никоим образом не принадлежит. А заодно прибрать к рукам самые интересные куски добычи. Но не явно интересные, а такие, ценность которых станет понятна лишь несколько позднее. Ну или когда над этой добычей вдумчиво поработать, открывая шаг за шагом то, что скрыто от постороннего взгляда.

Так что тем для обсуждения на предстоящей встрече было более чем достаточно. И в ее ожидании я сидел у окна и откровенно маялся от скуки. Вот-вот должны были появиться все приглашенные, так что заниматься каким-либо другим делом не было смысла, но и безделье откровенно угнетало. Немного скрашивали обстановку Софья с Еленой, затеявшие очередной спор на пустом месте и перебрасывающиеся ядовитейшими репликами. Друг на друга они обижаться даже и не думали, поэтому изощрялись по полной. Со стороны это смотрелось довольно забавно.

А за окном… Дождь, причем не ливень, а обложной, льющий с самого утра и не собирающийся останавливаться. Лужи, затянутое тучами небо, почти полное отсутствие людей. Даже здесь, у замка наместника, где обычно в любой день народу было предостаточно. Впрочем, народу в Хелмно значительно поубавилось, чего уж скрывать. Оставлять на завоеванных землях тех, кто, случись что, охотно ударит в спину? Особенно после того, как сами использовали этот прием на жителях Поморья, оставшихся верными крови и вере? Даже не смешно.

Именно поэтому «добрые христиане» планомерно, аккуратно, но без жестокости выдавливались из Поморья. Равно как и ренегаты, сохранившие верность богам, но ретиво сотрудничавшие со ставленниками Мешко Пяста. Бояться того, что окрестности станут безлюдными, явно не стоило. У венедов скорее была нехватка свободных земель, а вовсе не их избыток. Так что народ найдется. Ну а спустя десяток лет ситуация и вовсе должна была полностью восстановиться.

Вот и моя вечная тень пожаловала, Одинцом именуемая. Молчаливый глава охраны лишь кивнул, показывая тем самым, что все готово и мне пора. Куда? В тот небольшой зал, где должны были собраться заинтересованные персоны. Как по мне, лучше было бы не в зале, пусть и небольшом, а в помещении менее габаритном, однако… Нобилесс оближ, то есть «положение обязывает», как метко выразился один великий писатель устами одного из своих героев, шаловливого демона в кошачьем обличье. Невместно принимать гостей иначе как в зале – и все тут. Так что ничего не поделаешь.

– Пошли, жрицы вы мои странные, – усмехнулся я, обращаясь к двум необычным созданиям. – Там для ваших змеиных языков куда раздольнее будет.

– Мы даже…

– Не сомневаемся!

Ну да, конечно. Я тоже не сомневаюсь. Лишь надеюсь, что представителям союзников не достанется от вашего красноречия сильнее, чем требуется. Впрочем, скоро увидим, что да как.

Так, и что я вижу, оказавшись в зале? Магнус? Присутствует, сейчас занимаясь тем, что делает какие-то пометки углем на висящей на стене подробной, ну очень подробной карте. Про сестричек и говорить нечего, они ни на шаг от меня не отстали.

Эйрик Петля. Радостный, абсолютно довольный жизнью. Ведь самое главное для него – море и битвы. А с момента нашей последней встречи его имя не просто прозвучало, а оглушительно прогремело по всей Европе. Победа при Роскильде. Окончательное уничтожение флота данов. Теперь еще и блокирование переправы через Эльбу, по сути сыгравшее ключевую роль в судьбе войска Бернгарда Саксонского. С недавних пор сидит это войско в крепостях, носа наружу на показывая, и на войну влияния серьезного оказать не может. Так чего же Петле не быть счастливым?

С Ратмиром было несколько сложнее. Карнаухий стремился не к славе как таковой, а к власти. Обещанной ему власти. А потому сегодняшние разговоры о разделе богатой земельной добычи действовали на него как валерьянка на кота. Проще говоря, откровенно дурманили голову и сносили крышу.

Витовт Тихий и Слободан Одноглазый оживленно беседуют друг с другом. Они вообще давние знакомцы, приходилось им пересекаться в набегах на польские земли. Друзьями их не назовешь, но отношения довольно ровные, благожелательные даже.

А вид у Слободана, кстати, колоритнейший. Бритая наголо голова, черная лента, скрывающая вытекший глаз, а на плечах плащ из волчьих шкур. Не любит он волков, очень сильно не любит. Оно и понятно, ведь глаза он лишился не в бою, а на охоте. Волк постарался. Так что с той поры Одноглазый всегда то в плаще из волчьих шкур, то волчью голову у седла притороченную таскает. Ну а если совсем жарко, то обходится ожерельем из клыков этих зверей. Даже немного странно, что прозвали именно Одноглазым, а не Волком. Ну да это уже так, чистое любопытство и не более того.

Ну и последняя важная персона здесь – Эрленд, сын Хакона Могучего. Этот просто сидит в кресле, вино из кубка попивает и ждет. Чего? Думаю, что моего появления. И точно. Увидев меня, заходящего в зал в компании уже знакомых ему красоток, улыбнулся, поставил кубок на низенький столик, да и встал, привлекая тем самым внимание к своей персоне.

– Здравия всем нам, равно как и успехов в делах воинских и иных, не менее важных, – поприветствовал я собравшихся в зале. Посторонних здесь не было. Ну, пяток застывших каменными изваяниями хирдманов охраны не в счет.

Ответные пожелания от наших гостей последовали почти незамедлительно. Привычные слова. Я их уже чуть ли не наизусть выучил, в той или иной вариации. Затем последовало приглашение к столу, выпить кубок в честь нашей здесь встречи. Ну и за то, чтобы эта самая встреча пошла на пользу как общему нашему делу, так и благу каждой из заинтересованных сторон. Из здесь присутствующих, само собой разумеется, тем же имперцам или Мешко Пясту добра никто из нас желать даже не помышлял. И лишь после этого можно было переходить к делу.

– Заканчиваются теплые дни, а вместе с ними нам стоит закончить войну. Пока закончить. Добычу мало подстрелить, нужно ее разделать и доставить домой, то всем нам ведомо, – начал я с такого вот метафорического описания сложившейся ситуации. – Я надеюсь, что ни у кого из нас нет стремления воевать во что бы то ни стало, даже вопреки здравому смыслу и пользе для своих стран?

– Германцы должны ответить за Серпск… – прорычал Одноглазый, а рука его с такой силой сжала серебряный кубок, что я всерьез опасался за сохранность красивой вещицы. – Они заперты в Гамбурге и других градах, мы их уничтожим!

– Они ответят, – спокойно произнес я, не желая накалять обстановку. – Но зачем же сокращать число врагов собственными руками, теряя в битвах своих собратьев, если можно это сделать иначе?

– Иначе?

– Да, Слободан. Ведь творящееся сейчас в Священной Римской империи – наших рук дело. Пусть имперцы рвут друг друга на части. А мы будет смотреть издали, да при нужде подбрасывать дрова в разгорающийся костер смуты. Не надо класть своих воинов у стен, на стенах и на городских улицах.

– Хорошо, князь Хальфдан, я слушаю тебя…

Успокоился представитель Венедского Союза, уже хорошо. Значит, можно продолжать. И начать стоит… с самого начала. Первым делом нами была атакована Дания. Вот она и будет исходной точкой.

– Магнус… Давай-ка начнем с Дании. Мы ведь действительно начали именно что с нее.

– Как скажешь, Мрачный.

Вооружившись, как и во всех подобных случаях, костяной палочкой, побратим стал и, сделав несколько шагов, оказался у прикрепленной к стене карты. Ну а поскольку он уже делал на ней некоторые пометки заостренным угольком, то проблем и вовсе не возникло, равно как и заминок.

– Земли по ту сторону моря, такие как Лунд и все остальное, наш могучий союзник, правитель Норвегии Хакон Могучий, давно взял и прочно за собой удерживает. За ним они и останутся.

Против этого никто из собравшихся возражать даже не мыслил. Земли далекие, ни для кого, помимо Норвегии, Дании да Швеции, особенно не нужные. У Дании их, собственно, отжали, Швеции явно не до них, там свои проблемы, причем грозящие разорвать страну в лучшем случае пополам. Так что в ближайшие годы Хакон Могучий может быть спокоен – на это его приобретение зариться точно не станут. Магнус меж тем продолжил…

– Острова… Их у Дании было много, а осталось очень мало. – Тут Эрленд сдавленно фыркнул, подавляя смех. Понимаю, сын Хакона явно вспомнил, что было у короля Свена и что осталось в итоге. – Сейчас союзными войсками захвачены Зеландия, Фальстер, Лоланн, Мён и Борнхольм. У Свена Вилобородого остается Фюн и прилегающие к нему малые острова. Ну и Лесе, но он…

– Никому не нужен, – пренебрежительно махнул рукой Эрленд. – С него даже взять нечего, вот до сих пор и не тронули. А Фюн… Там идут бои.

– Магнус?

Уловив суть моего интереса, жрец Локи пояснил:

– Задержались на Зеландии и других островах. Как ты и сказал, Мрачный, отделяли тех, кто оставался верен асам или готов был вернуться к вере своих предков, от других. Вот Свен, усилившись германцами, мало-помалу, но укрепился на Фюне.

– Бывает… Но Зеландия и другие острова крепко удерживаются?

– Не сомневайся, конунг, – развеял могущие возникнуть не у меня, а у кого-то другого опасения Магнус. – Но сейчас разговор о том, что делать с уже захваченными островами будем.

– Зеландия полита кровью потомков асов, – зашевелился Эрленд. – Ярлы и их викинги, поклявшиеся в верности моему отцу, Хакону Могучему, уже закрепились на этом обширном острове. Свен Вилобородый больше не сможет властвовать там. И храмы распятого на кресте бога больше не будут строиться, тем более на пепелищах посвященных асам храмов.

Понятно… Если перевести с пафосного на обычный, то Эрленд доносит до нас тот факт, что его отец считает Зеландию своей и только своей. Что тут скажешь – губа не дура. Впрочем, Руси на эту землю облизываться особого смысла нет. Так что порадуем Хакона, но все же в меру.

– Я, Хальфдан Мрачный, желаю Хакону Могучему успешного возвращения Зеландии, Фальстера, Лоланна и Мёна. Он будет достойным правителем этих земель. Остров же Борнхольм перейдет под власть Киева.

– Мой отец охотно сделает такой подарок своему союзнику, – мгновенно откликнулся Эрленд, словно опасаясь, что я попрошу большего.

– И раздел взятой добычи состоится именно так, как и было договорено.

– Несомненно! Но… Мир еще не заключен.

– Он будет заключен, Эрленд. Но уже не с самим Свеном Вилобородым, который теперь лишь вассал императора. Понимаешь меня?

– Да.

– Вот и хорошо. Полагаю, что насчет захваченных датских земель все ясно, все довольны.

Еще бы Эрленду не быть довольным! Он ожидал, что мы запросим куда больше, чем один Борнхольм. А ведь на самом деле Русь берет от захваченных земель лишь тот кусок, который и полезен, и не требует серьезных вложений.

Дело в том, что все эти отторгнутые от Дании острова слишком близко от материка, слишком сложно будет их оборонять от того же Свена и его наследников. Они-то будут всеми силами пытаться вернуть исконно датские земли. Причем теперь уже и при помощи империи. Да, империи, ведь вассалитет штука такая, обоюдоострая.

Пусть правители Норвегии сами разбираются с островами. Это же своего рода пробка, которая удачно закупоривает выход из Балтики. Русь пока не настолько сильна, чтобы сама контролировать эти выходы, не тратя при том слишком много сил. Зато контролировать при помощи союзника – о, это совсем другое дело! Разумеется, за союзниками нужно внимательно наблюдать, не допускать трансформации в нечто враждебное. Но это как раз понятно и естественно. Справимся, если ушами не хлопать.

Плюс ко всему прочему – восстановление Зеландии и других островов займет немалое время. Так что вперед, Хакон Могучий, успеха тебе в этом очень длительном и затратном деле! А уж с Борнхольмом как-нибудь справимся. Этот остров на некоторое время станет довольно важным пунктом базирования нашего флота. Там хватает камня для строительных работ, с рабочими руками тоже разберемся.

Поймав взгляд Магнуса, я сделал знак, что он может и даже должен продолжать. Теперь стоило разобраться с куда более обширным и лакомым кусочком – с землями, отторгнутыми от Польши.

– Поморье, – побратим обвел отторгнутую от Польши территорию, довольно ехидно при этом улыбаясь. – Взято много, всем воевавшим хватит и в обиде никто не останется. Хальфдан Мрачный обещал пруссам Помезанию, они ее и получат. Помимо заплаченных денег и доли в добыче.

– Добрая добыча. И земля богатая, – согласился Витовт Тихий. – Мы благодарны за исполненные обещания, князь Хальфдан. И если вновь понадобятся наши мечи – ты знаешь, мы придем.

– Я запомнил это, Витовт. Войн на наш век еще хватит.

Хищная и в то же время дружелюбная ухмылка походного вождя пруссов была ответом. Он точно не откажется от нового похода, несущего деньги, женщин, славу… А после такого успеха его авторитет среди иных пруссов поднимется на очень большую высоту. Ну да нам это только на руку.

– Остальное Поморье вплоть до цепочки крепостей Санток – Велен – Южцы – Накло – Хелмно отходит Венедскому Союзу. Помимо тех городов с окрестными землями, о которых мы уже уведомили вас, наших союзников.

– Повтори еще раз, жрец, – попросил Слободан Одноглазый.

– Старый Йомсборг, Волин с окрестными землями уходят под власть Хальфдана Мрачного. И еще Гданьск и все, что поблизости, – Магнус обвел уже выделенную углем область на карте. В нее, помимо собственно Гданьска, входил немаленький такой кусочек Польши. Но до Старограда и Слупска он все же малость не доставал. – Эта земля станет не частью Руси, а отдельным княжеством, отданным Ратмиру Карнаухому. Союзным Руси княжеством… вассальным.

– Как у германцев?

– Да, Слободан, – ответил уже я. – Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, как говаривали древние. Ратмир – я ему верю, потому и предлагаю это. А то, что кое-что беру у империи, так почему бы и не взять у врага хорошую вещь.

– Большое княжество… И еще Йомсборг с Волином.

– Так и сделано нами немало.

Одноглаый малость нахмурился, изображая недовольство, но… В конце концов махнул рукой и проворчал:

– Бери, княже, владей. Твое соседство всяко лучше польского. Но одно условие.

– Какое?

– Корабли… Поделишься с нами мастерами, пусть научат нас строить такие же.

– Без «греческого огня» пока что…

– Князья это понимают, – криво усмехнулся венед. – Но ты сказал «пока».

– Да, именно «пока». А я слов на ветер не бросаю.

– Тогда уговор!

– Боги нас услышали…

Магнус и обе сестрички чуть ли не синхронно кивнули, подтверждая. Вот и еще один плюс присутствия доверенных и проверенных жрецов. Сам факт их наличия придает разговору при необходимости должный вес. Письменный договор, само собой, тоже составим, причем по всем правилам, со всеми витиеватостями, но… Но это будет потом. Сейчас же хватит и устной договоренности.

Карнаухий просто обмяк в кресле и явно просто не в силах не то что встать, даже рукой пошевелить. Как говорил «великий комбинатор»: «Сбылась мечта идиота!» Только Ратмир стал не миллионером, а князем, даже где-то самостоятельным. Эх, это он еще не понимает, сколько проблем свалится на его голову. К тому же на пользу Руси он работать все равно не прекратит, не зря же вассальные клятвы должен будет дать, да при всем народе, в Киеве.

Помимо же всего прочего, вассалитет будет… несколько другой, чем в той же Священной Римской империи. Более крепко привязывающий вассала к сюзерену, но делающий это не видимыми канатами или, упаси боги, цепями, а сотнями тонких, практически незаметных нитей. Опыт грядущих веков мне тут очень сильно поможет.

Вроде бы и поделили шкуру почти убитого медведя, но Слободан явно не полностью удовлетворен. А он в данной ситуации голос всего Венедского Союза. Значит, сейчас озвучит причину. И точно, ждать не стал, заявив:

– Князь, ты ничего не сказал о других наших землях. Тех, которые германцы назвали марками Лаузиц и Мейсен и где сидят их маркграфы. Мы должны вернуть и их!

– Вернете… Только не сейчас, а несколько позже, – сделав останавливающий жест, прерывая пытавшегося было что-то возразить Одноглазого, я продолжил: – Сейчас в империи смута, вкусные куски друг у друга прямо из горла вырывают. Не надо им мешать, лишнее это. Почует главный смутьян опасность еще и для себя – замирится с императором. И тогда кровью умоемся, ломая крепостные стены в маргкрафствах.

– Нас это не испугает.

– Знаю, – с трудом удержался я от того, чтобы не повысить голос, вспомнив немалые потери венедов при взятии тех же Сантока и Велена. – И все же подождем. Бить нужно тогда, когда враг уязвим. И если для этого надо подождать, то… К тому же вам надо закрепиться в Поморье и особенно на порубежье. А за двумя зайцами гоняться – надвое разорваться.

От моего ответа Слободан выглядеть довольным не стал, но все-таки прекратил настаивать на продолжении натиска на империю. Впрочем, в качестве «утешительного приза» я напомнил о запертом в крепостях войске Бернгарда Саксонского.

– Помимо всего прочего, у вас еще герцог Саксонский есть. Если боги нам улыбнутся, то может представиться случай серьезно его огорчить. Но без попыток напрямую взять такие города, как Гамбург. Слишком хорошо укреплены.

– Видел…

– Ну а я слышал от того же Ратмира. Ладно, теперь к переговорам. Думаю, всем ведомо, что я попросил Самуила, царя Болгарии, поспособствовать, прислать своих людей для переговоров с Мешко Пястом, князем Польши?

Ну да, это к нынешнему времени уже ни разу не секрет. Посланник наш в Болгарии получил весточку, быстро испросил аудиенции у Самуила, где и озвучил мою не то просьбу, не то взаимовыгодное предложение. А Самуил что? Для него установить какие-никакие, но все же связи со Священной Римской империей – дело полезное. К тому же само понятие посредничества при заключении мира тут хоть и не было особо развито, но сама идея нашла отклик. Несмотря на не совсем удавшийся «первый блин», который явно вышел комом. Ну тогда, близ Переяславца.

Впрочем, тогда встречались правители, а в этот раз посылаются лишь доверенные лица. И то не сейчас, а в будущем. От Самуила требовалось покамест одно – сначала отправить своих людей в Гнезно, а оттуда, встретившись и поговорив кое о чем с Мешко Пястом и Конрадом Швабским, они могут и до императорского двора добраться. Договариваться, по большому-то счету, с регентшами империи предстоит, а никак не с Мешко, их новоприобретенным вассалом. Да и Свен Датский тоже… того, в вассальстве по уши.

– Имперцы гордые, – скривилась Софья. – Могут пожелать, чтобы к ним ты самолично поехал, Хальфдан.

– А этого нельзя, – подхватила ее сестра. – Можешь не вернуться.

– Решаемо. Я много чего читал по обычаям их, писаным и неписаным. Допустимо вместо себя родича послать. А по нашим уже обычаям побратимы и кровные родичи – одно. И теперь представим, какой толк им пытаться убить того же Магнуса или Гуннара? Месть будет страшной…

– Тогда да!

– Можно и на переговоры…

– Вот именно, что можно и даже нужно, – улыбнулся я. – А что они, как я полагаю, будут в Риме, так это для нас и неплохо. И не только для нас. Туда поедут представители всех наших союзников. От твоих сородичей, Витовт, и от Венедского Союза, Слободан. Да и про отца твоего, Эрленд, у них забыть точно не получится.

– А зачем это нам?

Витовт Тихий, все же местами ты наивный человек! Да и не только ты, вот и Слободан Одноглазый несколько… недоумевающе в мою сторону поглядывает, смысл не может уловить. Зато Эрленд едва заметно ухмыляется, этот хитрован явно успел прочувствовать суть. Ну а первым двум придется прояснить смысл.

– Нам всем это как раз сильно надобно. Не по-тихому мир заключить, а при всем народе, чтобы видно было всем и каждому, кто хоть немного ума в голове имеет. Что видно? Хельги Вещий прибил щит на вратах Царьграда, то есть Рима Второго, Восточного. А мы Рим изначальный заставим унизительный для них мир подписать, да в сердце их действительно могучей империи. Это хоть и не щит на воротах взятого города. Но немногим менее приятно. Мы там победителями будем, а они – побежденными. Все мы, то есть Русь, Норвегия, Венедский Союз, Пруссия, Йомсборг. Теперь понимаете, други?

Теперь поняли. Прояснилось в головах. А Эрленд задал толковый вопрос.

– Если они в другом месте захотят встретиться?

– Можно и в другом… В Киеве или в Новгороде. Как думаешь, это им больше по сердцу придется?

– Нет.

– То-то и оно, что нет. А на какой-нибудь малый городишко уже я не соглашусь. Да и нет у них возможностей нос воротить, смута в империи такая поднялась, что может эту самую империю если и не развалить на части, то уж сил значительно поубавить. Сейчас они держатся, но продлись смута еще месяц-другой – последствия станут такими, что нынешние проблемы сладким медом покажутся. Потому и согласятся владычицы империи не только на мир, но и на его заключение в нужном нам месте. А мы о себе напомним. Да так, чтобы во всех странах слух прошел.

Слава, вот на это охотно ловятся как венеды. так и пруссы. Яркое завершение войны, унижение империи… А на деле это все лишь часть целого. Важная, но всего лишь часть. Мои это знают, с ними уже разговаривал. Эрленд… Тот если и не понимает, то нутром чует. Вот только с ним ситуация совсем интересная. Он сын Хакона Могучего, но не наследник. Наследника же, Свейна, Эрленд ненавидит до скрежета зубовного. А это открывает… определенные перспективы. И уж точно ничего делать для того, чтобы упрочить положение братца, он ни за какие коврижки не станет. Проверено.

Ну а нам, Руси, от пафосного заключения мира свои выгоды есть, помимо уже упомянутой славы. Всем будет ясно, что именно Русь в собранном союзе играет главную роль. Присутствие остальных покажет, что все эти страны… ну, скажем так, принимают нашу лидирующую позицию. Четкий сигнал всем странам. Что Русь теперь не просто великое княжество, а государство, делающее серьезную заявку на становление империей. Третьей из ныне существующих. И вот это – главное!

Конечно, после обсуждения главных вопросов приходит черед второстепенных. Без этого никуда. Но и они рано или поздно заканчиваются. А когда заканчиваются, то приглашенные расходятся. У них ведь, как ни крути, есть что и меж собой обсудить, и с собственными советниками-приближенными. Ну а мы-то чем хуже? Правильно, мы не то что не хуже, мы – намного лучше. Значит, следует обговорить то, что союзникам слышать как бы и не стоит. Например, последние известия, полученные от Градимиры, в последнее время почти постоянно находящейся близ герцога Баварского.

Новости же были из разряда серьезных. Прорезался новый игрок в разворачивающейся на просторах Европы партии. Игрок неожиданный, на которого, признаться, я бы и не подумал. Считал, что это хоть и значимая, но фигура… Ан нет, оказалось, что фигура решила стать игроком и с завидным энтузиазмом вмешаться в существующий расклад.

Имя же этому новому фактору было Папа Римский Иоанн XV, в миру Джованни ди Галлина Альба. Ага, тот самый, с подачи которого у нас были проблемы с печенегами, а может, и еще что-то столь же серьезное. Столь же серьезное…

Какая-то мысль вертелась в голове, но я никак не мог ухватить ее за хвост. А тут еще и радостный сверх меры Карнаухий, получивший наконец не расплывчатые, а вполне конкретные обещания насчет своего княжества на бывших польских землях. Я понимал его приподнятый настрой и желание поделиться со всеми этим самым хорошим настроением, но сейчас Ратмира было ну слишком много.

Пусть лучше с Эйриком им делится. Равно как и вином, которое эти два гаврика сейчас распивают ну просто в «промышленных масштабах». Хорошо хоть Карнаухий остальных особо рьяно споить не пытается, Петли ему в качестве собутыльника вполне достаточно.

Ну а мы с новыми весточками разобраться должны…

– Папа Римский…

– Решил поиграть в игры…

– Больших мальчиков, – последние слова Софьи были преисполнены лютой ненависти. – Хальфдан, нынешний Папа очень уж внезапно показал себя независимым. Это не могло взяться…

– Из ниоткуда!

– Да уж понимаю, красавицы, что к такому долго готовятся. Вот и дож у Венеции сменился с вялого и богобоязненного Трибуно Меммо на молодого хищника Пьетро Орсеоло. Иоанн Пятнадцатый подмял под себя не только Венецию, но и Уго Тосканского. Более того, он еще и свое войско собирает. Хорошо собирает, с таким империи сложно придется, случись что.

– Думаешь? – прищурился Магнус. – Последний такой Папа не своей смертью помер. Тоже Иоанном звали.

– Уверен. Иоанн Двенадцатый был слишком шумлив и несдержан. Зато Иоанн Пятнадцатый не хищный зверь, а скорее уж паук, долго и тщательно выплетающий сеть. Только сплетя липкие нити в единое целое, осмелится заявить о себе. Как сейчас. Да и то пока осторожно, тайно даже… И война ему на руку оказалась!

– И нам на руку. И ему на руку, – процедил побратим, нехорошо прищурившись и смотря словно в никуда. Рука жреца Локи сама потянулась к мешочку с рунами, извлекая оттуда единственный каменный кружок. – Хагалаз, Мрачный… Хагалаз! И сейчас руна в смысле «распятый», а не в каком-то другом. Так оно выходит!

Твою же мать! Голова моя явно в отпуск ушла… в продолжительный. Совпадения случаются редко и уж тем более не в таких важных делах. Мы войну готовили… Зато Папа войны ждал. Той самой войны, где мы бы сцепились со Священной Римской империей.

А откуда ноги растут у этой войны? Из венедских проблем. Проблемы начались с тех самых венедских отрядов под предводительством предателей крови и веры, которые устроили ту бучу у Переяславца с целью убить ромейского базилевса и болгарского правителя. Но меня вроде как ликвидировать команды не давалось. Тогда все списали на давнего нашего врага, Владимира Тмутараканского. Ему эти смерти были бы выгодны, спору нет. Но Владимир меня ненавидит люто… И опять же списали на то, что он просто опасался получить проблем больше, чем приобретет выгод.

Та-ак, раскручиваем дальше. Тогда мы нашли стрелочника и успокоились. Тем более, что спросить-то было уже и не с кого – те самые венеды-изменники были показательно убиты. И их смерть была представлена как месть их сородичей из Венедского Союза. Но Гуннар Бешеный и Софья с Еленой, равно как и их ведомства, то есть Тайная Стража и структура жриц Лады…. Они не принимали всерьез саму мысль о том, что венеды могли так показательно и умело добраться до изменников.

По привычке уже списали на нашего Тмутараканского и тут совершили понятную, но все же ошибку. Их убрали рядом с христианскими храмами. Рядом! А кому провернуть подобное было легче всего? Да тем, кто эти самые храмы контролирует, то есть проводникам воли Святого Престола!

Кинули… Да нет, это еще мягко сказано. Нас – и меня особенно – поимели в особо циничной форме, хотя сделали это очень даже изящно, с фантазией. Этакая политическая «камасутра», мать ее за ногу! Поневоле будешь уважать подобного противника.

– Вот ведь отпрыск Сурта и Фенрира, родившийся самым противоестественным образом! – со злостью и одновременно тенью восхищения выдохнул я. – Всех использовать ухитрился к своей и только своей выгоде. Да так дело поставил, что мы сейчас не сможем ему ничего сделать, чтобы себе же не навредить.

– Это ты о ком? – оторвался от выпивки-беседы Петля. Да и Карнаухий смотрел с интересом. Они, в отличие от остальных, еще не поняли.

– Об Иоанне XV, Папе Римском, чтоб ему самому на кресте повисеть, пример своего бога повторяя. Он за всем стоял. Именно он – тот самый паук, который сплел паутину. В нее мы все вляпались. Да так, что до сей поры так и не смогли понять. Печенежский набег, взятие хазарами Белой Вежи… Затем вся та нелепа у Переяславца, которая должна была снять с шахматной доски фигурки базилевса и болгарского правителя, выставив нас как виновников случившегося. Нам еще и ложный след подбросили!

– Венедов, – процедил стремительно трезвеющий Ратмир. – И вся начавшая война…

– Всего лишь средство для того, чтобы отвлечь регентш империи от делишек самого Папы. А он явно собрался последовать примеру Иоанна Двенадцатого и стать независимым от воли императоров. Мы ему еще и снова помогли, Генриха Баварского взбаламутив.

– Нам это было выгодно, брат.

– Знаю, Магнус, знаю. Обидно, что ничего теперь не поделать, мы вынужденно играем на одной стороне со Святым Престолом. У нас, изволите ли видеть, общие цели – ослабить Священную Римскую империю, прирезать новые земли к своим странам, да еще союзниками обзавестись, которые должны вассалами стать со временем. Единственная разница в том, что мы славянско-норманнскую кровь вокруг себя собираем, а он италийцев намерен в единое целое сшить. И все равно – великий хитрец!

Ненадолго повисло молчание. Ну да, все явно прониклись масштабом интриги, которую ухитрился провернуть Джованни ди Галлина Альба. И желание оторвать одну голову, увенчанную тиарой, присутствовало у всех собравшихся. Нехилое такое желание! Но желание будет вынуждено уступить целесообразности. По крайней мере, пока.

– И все же как место для переговоров будет выбран Рим. Теперь точно Рим, – усмехнулся я. – Справедливым будет договориться о мире в том месте, где была развязана эта война. Правда, сдается мне, Рим уже будет не столицей Священной Римской империи, а чем-то иным.

– Я в этом тоже не сомневаюсь…

– Да уж никто из здесь присутствующих не сомневается, Магнус. Кстати, а не написать ли мне письмо Папе Иоанну Пятнадцатому?

– Зачем? – слегка даже опешил побратим, да и остальные удивились.

– Ну уж точно не для того, чтобы пожелать ему крепкого здоровья! Намекнуть, что мне все известно о его кознях. К тому же еще и предостеречь… Дескать, если почую, что очередные пакости ведут в Рим, то у Руси обязательно найдутся возможности ответить. Да так, что всему Риму тошно станет. Папа не глупец и не великий храбрец, он должен правильно понять суть послания.

– Может быть, нам…

– Кого-то из его жрецов…

– Укоротить…

– На целую голову?

– Хорошее будет послание, – мечтательно улыбнулась Елена. – В довесок к письму.

Да, было бы хорошо… но неуместно.

– Пока не стоит. Обойдемся чернилами, а кровь подождет. Не стоит слишком часто использовать такое средство, как убийство кого-либо из приближенных наших противников.

– Слишком часто?

– Да, Софья. Мы даем знак Доброге…. Дядюшка Владимира Тмутараканского, муженька ромейской базилиссы Анны, слишком зажился. Пришла ему пора с Хель повстречаться.

Такой довод был хорошо воспринят. Действительно, слишком много смертей за короткое время – не лучший вариант. Ну а мне предстояло как следует подумать, что именно и в каких выражениях будет отражено в письме-предупреждении Папе Иоанну XV. Чувствую, то еще выйдет послание!