Глава 4
Свадьба
Я подавила очередной зевок и недовольно посмотрела на седовласого жреца Милосердной Матери. Он потел, краснел и бледнел попеременно, но при этом торжественно и медленно читал свое наставление.
День выдался мрачным. Хмурое небо затянули грузные тучи. Ветер дул со стороны гор и приносил пробирающий до костей холод посреди лета.
В длинном платье из мерцающей белой ткани, украшенном по корсажу изумрудами и жемчугом, я скоро начну дрожать, посинею и стану самой некрасивой невестой на всей Тарре. И чародей от меня откажется, испугавшись.
Ох, опять дурацкие мысли лезут в голову!
Слегка закусив губу, с помощью боли заставила себя вернуться к реальности.
– Возлюбленные чада великой и милостивой богини! Помните, миром правит любовь и всепрощение. Силу черпать бесконечно можно лишь из вашей собственной души!
Церемониальная речь-назидание будущим супругам отличалась от той, которую старший жрец столичного храма обычно читал. Подозреваю, он добавил доктрины веры специального для темного, в надежде перевоспитать. Наивный старик, он только злил Тенебриша.
– Уважать и почитать мужа – первейший долг жены. Поддерживать его, а не осуждать, считая его поступки неразумными, значит, когда-то привести его душу к свету…
О, а это уже мне. Будто бы темных можно перевоспитать или сделать хоть чуточку добрее.
Я закрыла глаза, вспоминая пробуждение в объятиях нелюбимого, наш совместный завтрак в постели. На душе тоскливо и противно, словно там дракен нагадил, и не один. Нет, Децем не обижал, не делал больно. Наоборот, совсем наоборот…
Но стоило удовольствию отступить, как накатывала вина и посещали черные мысли, что я предательница. Я ведь люблю другого. И в итоге сделаю несчастными троих: себя, Кайрона и Децема. Чародей вскоре поймет, что я могу дать ему лишь тень чувств, заметит, как смотрю на его брата. И что тогда? Убьет его? Или меня, сходя от ревности с ума?
Боюсь, Кай был прав, когда говорил, что ни одна история любви темного не закончилась хорошо. Впрочем, о чем я? Какая ревность? Любви тут и близко нет, разве что ее суррогат – влечение. Не я нужна Тенебришу, а мой трон и древняя магия в крови.
Словно чуя, что я думаю о нем, Децем крепче сжал мою ладонь.
Сегодня он изменил себе и вместо плаща с серебряными знаками надел белую рубашку, расшитый черными бриллиантами камзол цвета чернил, узкие штаны и туфли из замши.
Децем провел легонько пальцем по центру моей ладони. Вмиг низ живота сладко заныл. И я задышала чаще.
Как ему удалось одним прикосновением пробудить желание? Ему, нелюбимому и нелюбящему? Неужели я настолько испорчена, что готова отдаться каждому, кто опытен в плотских утехах?
Думать о себе в таком ключе, мягко говоря, неприятно. Гадко…
Сердце щемило, на душе темной кошкой скреблась тревога, хотелось плакать, но отбиваться от мужа, который ночью потребует первый законный супружеский долг, я точно не стану.
Мужа… Хитрого, изворотливого, злобного сукина сына!
За пару дней он столько раз обманул меня – наверное, не счесть. И поймала я его на крупной лжи пока лишь дважды. Но зато на какой!
Казнить родных Глории он не собирался. В честь свадьбы им было уготовано помилование, которое вызвало бурный восторг у простых горожан и мрачной знати, большая часть которой ожидала продолжения репрессий уже после торжества.
А я, не подозревая о каверзном ходе, вынуждена была утром просить за опальных. И расплачиваться… поцелуями по моей инициативе.
Но, главное, он провел меня, сокрыв важные сведения о сестре.
Все еще не в силах поверить, я посмотрела на нее, чтобы в очередной раз убедиться, что это не сон. Юной Эйрике золотистый балахон служительницы храма не шел, потому что полностью прятал точеную фигурку, а вот диадема с нефритами, знак преемницы старшей жрицы, подчеркивала цвет глаз. Горящих неподдельной радостью глаз.
Я, когда увидела ее рядом со стариком, который должен провести обряд, чуть не помянула шэйша вслух. Она согласилась служить богине! И пускай могла уйти из храма через десять лет обратно в мирскую жизнь, я не могла понять ее выбор. Но сестра быстро дала объяснения, заявив, что выбранный отцом жених, старый магистр из Пантилии, или внезапно объявившийся темный чародей, одинаково ее не прельщали. А храм обещал защиту, да и понравилось ей там, пока пряталась.
Ох, если бы я узнала, что Эйрика обрела протекцию богини и недоступна для Тенебриша, я бы поторговалась, а не шла на свадебную церемонию, как корова на убой! Ссориться с Милосердной Матерью и ее прислужниками чародей не стал бы, даром что темный и враг по определению.
Утративший монотонность голос жреца вернул к реальности:
– Да примет богиня клятвы молодых! Да озарит их совместный путь!
Ободряюще сжав мою руку, Децем громко произнес:
– Клянусь беречь и любить посланную свыше спутницу!
На душе разливалась едкая горечь. Не тому мужчине я хотела сказать заветные слова, не тому… Но что поделать, дороги назад нет.
– Клянусь беречь и любить посланного свыше спутника…
Жрец торжественно воздел вверх руки:
– Да будет так!
Эйрика, его помощница, с натянутой улыбкой поднесла чародею поднос с тонкими браслетами.
Один из них Децем быстро натянул на мою руку, мне же пришлось повозиться, прежде чем надеть на него второй. Церемониальное украшение холодно и бездушно обхватило мое запястье, не спеша становиться брачными метками.
Легкое соприкосновение губ – и мы муж и жена. Браслеты не превратились в татуировки – ничего страшного, бывает. Если пару не связывают глубокие чувства, они возникают на коже после первой совместной ночи.
– Народ Мизгира! – крикнул жрец во всю мощь своего голоса. – Приветствуй будущих короля и королеву!
Зрители закричали, но как-то вяло и безрадостно. Что ж, ситуацию спасет только чудо.
Церемония на площадке лестницы, ведущей к храму, открытая взглядам собравшихся на площади форкцев, предполагала какое-то чудо, которое не заставляло себя ждать, когда женились короли. Из личных дневников венценосных предков знаю, что не все они были божественной природы – чаще женихи сами их создавали, используя артефакты и силу четырех Сторожевых Столбов, стоящих по углам дворцовой площади. Радуга, мираж на все небо, слепой дождь, от которого не мокла одежда… Каждый фантазировал, как мог.
Чудо не спешило подтвердить, что богиня нас благословляет. И кто-то в затаившей дыхание толпе издал первый разочарованный вздох, который громко прозвучал в полнейшей тишине.
Я расстроилась. Сильно. И с досадой посмотрела на небо. Небо рдяного цвета…
Что? Какого цвета?
Я не успела толком испугаться, как на голову опустились первые рубиновые лепестки.
Они падали на людей и плиты площади – нежные, воздушные, ароматные. Тысячи, сотни тысяч. Миллионы лепестков алых роз. Цветочный дождь. Кроваво-красный дождь…
Чуть склонившись, Децем шепнул:
– Тебе нравится?
Взрослые и дети кричали и веселились, ловили в ладони пламенеющие лепестки. Обсыпали ими друг друга. И смеялись, смеялись… Посветлевшие лица выражали искреннюю радость. Напряжение от того, что ими будет править темный, отпускало. Ведь богиня одобрила, явив красивое чудо! Выходит, жизнь наладится, все будет хорошо у них!
– Да, очень нравится, – ответила честно, не задумываясь, переполненная восторгом, как и все присутствующие на площади.
Шальная улыбка озарила лицо довольного чародея.
– Цена на иноземные духи в этом году взлетит в несколько раз, – как бы между прочим, заметил он. – Ты бы заказала крупную партию, пока не поздно.
Все еще зачарованная прекрасным зрелищем, я не поняла, о чем он.
– Ради этого «чуда» я опустошил заклинанием всю долину роз, – объяснил он невозмутимо.
– Ох, зачем? – Руки зачесались треснуть по плечу великовозрастного дурака.
– Не переживай, их все равно срывают для изготовления розового масла.
– Мне не цветы жаль! Ты посягнул на чужое имущество!
С циничной ухмылкой он возразил:
– Император Ирдии не обеднеет.
О богиня, почему он выбрал розовые поля не Кронии, а демонов? Они ведь под патронажем императорской семьи!
– А если узнают, кто это сделал?
Только международного скандала нам не хватало. Да еще из-за чего! Из-за цветов! Я уже представляю, что напишут в учебниках истории: «Война Мизгира с Ирдийской империей началась из-за цветов и получила название Розовой!» Фу!
– Не трусь, Рина, я ни при чем. Это все ваша богиня, Милосердная Мать похулиганить решила.
Я только рот открыла. Вот ведь… вот ведь темный!
Отвернувшись, натолкнулась взглядом на его мать. Ее красота сегодня была подчеркнута дорогим нарядом – стройную фигуру облегало щедро вышитое рубинами черное платье. Казалось, что на мрачной ткани застыли капли крови. Крупные алые кабошоны оттягивали мочки предсказательницы, массивные браслеты из золота украшали запястья. Еще немного драгоценностей – и она пышностью наряда затмила бы меня.
Ладно, преувеличиваю – традиционное свадебное платье принцесс Мизгира сложно превзойти, особенно когда к нему в комплекте шел целительский артефакт с большим изумрудом и корона из белого золота и таких же крупных камней, как и в ожерелье.
Лорида наблюдала за нами и улыбалась, но в глазах застыло неодобрение и еще какое-то чувство. Ревность? Ей не понравился романтический поступок сына?
– Децем, понимаешь… – Я не договорила, на нижнюю губу упала капля. Соленая.
Почему-то в голове молнией пронеслась мысль, что это кровь! Ну, не может темный не сделать какую-нибудь гадость!
Дождь из лепестков сменил новый. К счастью, не кровавая капель из перерезанных вен невинных жертв, как мне подумалось.
С неба посыпалась рыба. Крупные тушки с непередаваемым звуком шлепались на площадь, иногда задевая озадаченных людей. Но никто не возмущался, быстро смекнув, что это молодой мундец – деликатесная морская рыба, которая бывает на столах только аристократов и богачей.
– Зачем? – только и спросила я, уже не переживая, акваторию какой державы на этот раз ограбил новоиспеченный супруг.
– Как зачем? Народ любит хлеб и зрелища. Я ему все это предоставил, – снисходительно объяснил он.
Над нашими головами теперь дрожал полупрозрачный синеватый щит, отталкивающий рыбу и капли морской воды, ее сопровождающие.
– Зря старался, «хлеб» будет, – заметила я. – К вечеру установят столы для народных гуляний, выкатят бочки с вином и пивом.
– Смотри, они не жалуются, – веселился темный.
Люди хватали скользкий мундец, порой не давая ему коснуться земли. Выпавшие первыми красные лепестки давились ногами, постепенно превращаясь в кровавую кашу. О красоте забывают быстро, когда перед носом мелькает выгода.
Бо-о-оммм!
Медный голос храмового гонга гулко зазвучал над площадью. Кто-то во время праздника решил попросить у богини справедливости?
Сердце, испуганно екнув, сжалось, когда я обернулась ко входу в обитель богини.
У подвешенного на опору вогнутого диска стоял герцог Холгер и вместо деревянной колотушки держал в руках меч. Не просто просьба о справедливости, а требование! Которое он готов отстаивать ценой жизни.
Не пряча Скайлир, Кайрон стал медленно спускаться к нам по широким беломраморным ступеням.
В синей форме генерала Сапфирного легиона, с регалиями главнокомандующего, он выглядел суровым воином, вышедшим на свой последний бой, безумно притягательным в своей опасности.
– Рука принцессы Кьярин была обещана мне королем Рихардом! – воздев вверх пламенеющий кубовым пламенем клинок, крикнул он. – Я мечом готов отстоять свое право!
О чем он? Отец не мог меня ему обещать! Моим женихом много лет считался герцог Маруш.
К Тенебришу подбежали его наемники с оружием наготове. Чародей взмахом руки велел не вмешиваться.
И, сделав несколько шагов навстречу, с вызовом заявил:
– Что ж, попробуй отбить мою жену! – Его ладони наполнила тьма с белыми всполохами внутри.
Сильный ветер трепал мои волосы и королевские стяги, взметая пыль и красные лепестки. Несколько цветочных гирлянд вмиг оборвало, точно они были тонкими ниточками. Небо стремительно затягивали мрачно-фиолетовые тучи.
Недовольный ропот, испуганные вскрики заставили оторваться от главных фигур моего кошмара наяву и оглядеться.
Площадь заполоняли легионеры, они вклинивались в толпу, стекаясь к подножию длинной храмовой лестницы. Простой люд смекнул, что пахнет жареным, раньше знати и спешил покинуть будущее место бойни. Завизжали женщины – аристократки громче, чем простые горожанки. Давка, крики… Спокойнее всего оказалось на лестнице, ведущей к воротам храма Милосердной Матери.
Что происходит? Ничего не понимаю! Холгер ведь не мог поднять войско против убийцы короля из-за проклятия! Ох… Неужели вмешалась богиня в земные дела? Услышала мои молитвы – и сняла проклятие?
Но если сняла, то почему на щеке Кая все еще кровоточит шрам?!
– Пока брак не подтвержден, Кьяра тебе не жена, – процедил сквозь зубы герцог.
– Опоздал ты, братец! – цинично рассмеялся чародей. – Брак мы подтвердили еще вчера.
Кайрон бросил на меня быстрый угрюмый взгляд:
– Это еще ничего не значит.
В шоке от слов темного, я едва удержалась на ногах. Пускай его слова слышали только Кайрон и застывшая неподалеку как истукан Лорида, мне все равно стало безумно стыдно и больно. Словно я совершила самое страшное и подлое в мире предательство! Тогда как я спасала свою жизнь, сестру и Мизгир.
Между противниками проскакивали искры. Короткие молнии, слетавшие с рук чародея, гасил меч генерала.
– Ничего не значит? А то, что принцесса стонала подо мной от удовольствия? – похабно ухмыльнулся чародей и хлестнул противника плетью из тьмы. – И отдалась она мне добровольно, Рон!
– Будь иначе, я бы перерезал тебе глотку, – бесцветно ответил генерал, принимая удар на пылающий синим пламенем Скайлир.
Восставшая из пепла смирения ненависть к темному смешалась со стыдом перед его старшим братом во взрывоопасную смесь, которая разъедала мою душу. Да как он смеет говорить о таком? Мерзкий темный!
– А так не перережешь? – зло расхохотался Тенебриш. – И что же мне будет, братец?
– Уж точно не герцогство Холгер! Пожизненное заключение, Децем, за изменение правил игры.
Сгорая в огне стыда, я не могла пошевелиться. И все слушала их пререкания, не в силах сбежать в безопасное место. И я не понимала, о чем они. О каких правилах игры идет речь?
– В этом вини свою ненаглядную принцессу, Рон! Это она спутала тебе карты.
– В отличие от тебя, она ничего не знала.
– Это уже не важно, Рон. Королем быть заманчивее, чем герцогом!
Я кусала губы, следя за смертельным поединком. И уже не прислушивалась к словам. Только бы у него вышло, только бы он устоял…
Ветер усиливался, стремясь сбить поединщиков с ног. Откуда-то прилетели куски черепицы и обрушились градом на Кайрона. Он словно всем телом чувствовал опасность и уклонялся от ударов, одновременно отбивая сгустки тьмы, швыряемые чародеем. Плавные, быстрые движения напоминали дикий танец, где малейшая оплошность стоила жизни.
– Сдайся, Децем! Темница лучше смерти!
Теперь и генерал атаковал – боевые артефакты-браслеты метали огненные стрелы.
– Мы еще посмотрим, кому следует сдаваться!
Тьма Эшкиля – опасная субстанция. Падая на мрамор, она прожигала его, словно бумагу. На траектории удара оказался наемник темного, и двухметровый воин сгорел в мгновение ока, превратившись в скелет в почерневших доспехах, а затем и пепел. Только выпущенный из рук меч звонко покатился по мрамору.
– Кьяра! Быстро в укрытие! – внезапно рявкнул генерал так, что я содрогнулась, но не сдвинулась с места.
– Рина, оглохла? – полуобернувшись, нахмурился чародей. – Прячься!
Порыв ветра толкнул меня, разворачивая в сторону одного из Столбов, к которому жались жрец с сестрой и бледная Лорида, да еще придал ускорение. Напоследок невидимая рука ущипнула за ягодицу, заставив ойкнуть.
Я стала поближе к Эйрике и жрецу. Предсказательница меня не заметила, прикипев взглядом к площадке на лестнице, где шло уже настоящее магическое сражение.
Чародей раскинул в стороны руки – и весь облекся в пелену тьмы. Его опоясал багрово-черный смерч, от которого в разные стороны отлетали смертельные сгустки. За спиной темного вспыхнул прозрачно-белый гигантский череп, увитый змеями из мрака. Клацнув зубами, призрачный скелетон ринулся на генерала.
Удар Скайлира – и фантом загорелся. Разомкнулись челюсти, горящий череп поглотил Кайрона. Колоссальный столб багрового пламени взметнулся вверх.
– Нет!
Я побежала к Каю.
Нет, нет, нет!.. Он не может умереть! Не может! Пожалуйста, богиня, молю!
– Не лезь, дурочка! Сгоришь! – прошипел чародей, обхватывая меня за талию и оттаскивая от пламени, жар которого я успела почувствовать.
Из громадного костра шагнула темная фигура. Сквозь слезы я плохо видела, и в бледно-синем ореоле, с вертикально поднятым мечом в руках она показалась безумно страшной. Будто на фоне буйствующего огня возник демон в боевой ипостаси.
– Кай?
Да, это был он!
Темный выпустил меня из своих объятий и бросился навстречу неуязвимому противнику.
Они схлестнулись, как Свет и Тьма в отгремевшей века назад войне.
Я горячо взмолилась богине. Я болела за Кайрона, но не хотела, чтобы умирал его брат. Проклятый темный захватил и себе кусочек в моем сердце, и я не хотела его гибели.
Но если выбирать между ним и Кайроном…
Перед глазами пронеслись воспоминания о полных нежности и восхищения синих глазах и горящих безумным восторгом черных.
Зажмурившись, в отчаянии прошептала:
– Пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-то из них умирал…
Грянул гром. Вспышка света ослепила, хотя глаза мои были закрыты.
– Вот и все, ты проиграл, – прозвучал совсем рядом усталый голос.
Я недоверчиво посмотрела на Тенебриша, распластанного на закопченных, местами прожженных тьмой плитах. Золотая сеть, сияющая так ярко, что больно было смотреть, опутывала его тело. Генерал стоял над проигравшим, приставив острие Скайлира к его горлу.
Но не артефакт рода Холгер удерживал чародея, нет. Я узнала описание Ловчей Сети, да и маковки Сторожевых Столбов золотисто сияли, подтверждая догадку.
Я не могла их активировать, это точно. Значит, это сделал Кайрон.
Какой удар для моей веры в уникальность могущества предков! Он не шутил, когда заявил, что потомки Виктора Холгера имели такие же права, что и наследники Сержа Смелого. Все мои представления о собственной значимости для Мизгира оказались ошибочны. Наша с Эйрикой гибель не стала бы для страны невосполнимой утратой – к власти пришел бы другой род, такой же особенный, как и наш.
Лежащий на спине чародей громко захохотал:
– Рина, ты всех сделала, плутовка! Как же я не разглядел правду?
Смеясь, он протянул руки – и Кайрон защелкнул на них антимагические оковы.
– Получилось так, как ты хотел, братец? Сказка для строптивой красавицы, история, в которой любовь творит настоящую волшбу!
Генерал, игнорируя странное заявление, рывком поднял темного на ноги.
– Пойдем, не время для шуточек.
– Отчего же? – притворно возмутился тот. – Самое время!
Громкий всхлип позади – я резко обернулась и похолодела.
В паре шагов от меня стояла Лорида. Дрожащими руками она едва удерживала длинный меч сожранного тьмой наемника. Клинок змеей обвивал сгусток тьмы. Маслянисто-черный, шевелящейся…
– Дрянь! Это все из-за тебя! – завизжала предсказательница пронзительно. – Ты обманула всех!
– Кьяра, беги! – Отчаянный крик Кайрона ударил по нервам, но не сдвинул с места. Я словно прилипла к мраморным плитам.
Это конец. Меня сейчас убьют.
Преодолев оставшееся расстояние, рыдающая Лорида вонзила меч в живот.
Живот своего сына.
Чародею понадобилась доля секунды, чтобы внезапно возникнуть передо мной и принять удар на себя.
Инерцию не остановить, особенно когда в руках оружие, увитое тьмой, жаждущей крови.
– Нет! – заверещала женщина, выдергивая меч из тела Децема и падая на колени. – Нет!
Чародей тоже рухнул. Упал на спину. Лицо, обращенное к небу, было белее мела.
Я бросилась к нему, срывая с шеи целительский артефакт.
На губах Децема пузырилась ярко-алая кровь, когда он криво улыбнулся. Скованные антимагическими кандалами руки прижимались к животу.
– Ему ничто не поможет. – Подоспевший Кайрон схватил меня, не давая коснуться зараженного тьмой брата.
– Прощай, недотрога…
Тьму, расползающуюся по чародею, осветил багровый всполох, заставляя зажмуриться.
Когда я открыла глаза, Децема Тенебриша уже не стало.
Он умер.
Вместо меня.
Темный умер вместо меня! Лишенный возможности чаровать, он закрыл меня своим телом!
Не могу поверить, что он защитил меня ценой жизни. Не думал, что умрет? Не понимал, что делал? Влюбился по уши и пожалел? Смешно… Темные – эгоисты, да я и не видела признаков любви.
Но тогда зачем? Зачем он подставился? Богиня, я ничего не понимаю!
Несколько мгновений мнимого внешнего спокойствия, когда я слышала взволнованное дыхание Кайрона над своим ухом, а затем реальность взорвалась криками легионеров и воем предсказательницы. Ее скрутили без сопротивления, с наемниками пришлось солдатам попотеть – более чем щедро оплаченные темным, они не спешили сдаваться, оказывая сопротивление.
Кайрон не покинул меня, чтобы помочь своим. Он держал меня в объятиях крепко, хоть я особо и не вырывалась. Обнимая, успокаивающе гладил по волосам и что-то лихорадочно шептал.
Я не слышала, что именно.
Децем точно умер? Неужели темному повредила тьма его господина? И почему его не спас древний амулет, обнаруженный в храме Эшкиля? И что за багряное сияние скрывалось под облачком тьмы? Мы не видели костей и праха, как в случае с наемником, Децем вроде бы просто исчез…
– Кьяра, прости меня, я идиот! Одно оправдание, что идиот влюбленный.
Что? Генерал признался мне в любви?
Эти слова вернули меня к реальности.
Я развернулась в кольце его рук и заглянула в глаза. Беспокойные, темно-синие, полные сожаления. И это он просил прощения, не я. Почему?
Мой взгляд пытливо скользил по закопченному лицу.
Шрам. Знак проклятия. Его не было. Бледная метка – и сверху красная краска, издали похожая на кровь.
Ничего не понимаю.
Шрама, вернее проклятия, больше нет? Но ведь еще на постоялом дворе он был! Я точно помню! Видела его достаточно близко, чтобы не ошибиться.
В глазах потемнело от дикой догадки. Не может быть, не может… Вспомнились странные слова Тенебриша про обман.
– Кай, что происходит?
Генерал посветлел лицом, будто обрадовался, что я заговорила с ним.
– Сейчас объясню, потерпи, пока найдем убежище от непогоды.
В подтверждение его слов грянул гром. Пущенной с арбалета стрелой резко хлынул дождь. Обычный, не магический, по-летнему теплый. Платье, за считаные секунды намокнув, прилипло к телу.
