ГЛАВА 14
О БЕЗОПАСНОСТИ ПОЛЕТОВ, ДЕМОНАХ И ВЫЯСНЕНИИ ОТНОШЕНИЙ
Я ужасно устала, зато была очень горда собой.
Последний экзамен сдан, теперь оставалось дождаться вручения диплома. И не простого, а «золотого». Ну, то есть с отличием.
И господин Бышков, который недавно стал нашим деканом, после объявления результатов госэкзамена по уголовно-магическому праву и процессу вдруг объявил, что именно я в этом году буду представлять наш институт на межмировой олимпиаде по магическому праву!
Это неплохой задел на будущее. Отличница, можно сказать, лицо института — это вам не какая-то никому не известная попаданка! И я сама этого добилась!
А чем дальше, тем больше я задумывалась, что пора бы искать новую работу. Госпожа Громова, конечно, отличный специалист. И она дала мне очень хорошие рекомендации.
Конечно, чтобы закончить практику, отработать нужно еще два месяца.
Из-за экзаменов я не была в офисе уже две недели и ужасно соскучилась. Только… боялась, что не выдержу, если еще раз замечу «нежности» госпожи Громовой и Стэна.
Я совсем в себе запуталась..
Господин Бышков, ставший теперь нашим деканом, попросил меня задержаться после экзаменов, когда все мои однокурсники рванули отмечать. Хотя, если честно, я совсем не рвалась с ними. Мы так и не подружились за время учебы.
— Поздравляю, — сказал он, непринужденно присаживаясь на подоконник.
Поблажек господин Бышков после давешних событий мне не делал и никак меня не выделял, за что я была ему благодарна. Не хватало только лишних разговоров!
Когда он неожиданно женился, институт стоял на ушах. Студентки рыдали, строили предположения и даже подозревали приворот. А я благоразумно держала рот на замке.
— Спасибо, — смутилась я. — Такая честь…
Он фыркнул и покачал ногой.
— Знаешь, я все это время наблюдал за тобой. Не вмешивался, конечно. Но наблюдал.
— И что? — буркнула я, чувствуя себя кем-то вроде лабораторной мышки. Как же, необычная попаданка в естественной среде, спешите видеть!
— Ты умница, — сказал он серьезно. — Стараешься, учишься, адаптируешься. И к чужим проблемам ты неравнодушна, хотя своих хватает.
— Спасибо, — пробормотала я, чтобы хоть что-то сказать.
— И, скажу тебе по секрету, господин Мандор тоже за тобой присматривал, — продолжил господин Бышков, раскуривая любимую трубку.
— Да что я вам всем, развлечение?! — вспылила я, сжав кулаки. — Нашли себе… кукольный театр!
Минуту он смотрел на меня, задумчиво выпуская клубы дыма.
— Ты не кукла, — сказал он и спрыгнул с подоконника. — Просто, знаешь ли, обычно люди хорошие, только когда их заставляют такими быть. Нормы права, мораль и прочее. А от тебя все ждали совсем другого.
— Попаданка, — горько сказала я. — Распущенная, наглая и глупая как пробка. Так, да?!
— Примерно, — согласился господин Бышков. — Но ты оказалась другой. Поздравляю, ты это доказала. Правда, — он немного помрачнел, — не всем. Ладно, забудь. Итак, тебе придется позаниматься самостоятельно. Не переживай, твоему куратору я все объясню…
В итоге он надавал мне кучу советов и вручил список дополнительной литературы, которую еще следовало прочитать. С другой стороны, чем меньше будет свободного времени, тем меньше соблазн потратить его на глупости…
Оставалось сходить в библиотеку.
— Эти раритеты запрещено выносить за пределы читального зала! — вредно сообщила библиотекарь-гарпия (в прямом смысле!).
От нее отвратительно воняло, а руки-крылья были плохо приспособлены для бережного обращения с книгами — таким крылом полшкафа смахнешь и не заметишь.
Зато не нужно дополнительно нанимать сторожа.
— Но мне декан сказал… — начала я, едва не плача от разочарования.
Сидеть в пустом читальном зале совсем тоскливо, а внушительный список литературы обещал долгие-долгие часы такого времяпрепровождения.
— А где письменный приказ? — язвительно поинтересовалась библиотекарь.
Конечно, ничего такого у меня не было. А значит, спорить с желчной теткой бесполезно.
Получив внушительную стопку томов, я направилась в полутемный читальный зал, почти ничего не видя за толстенными фолиантами. И, конечно, споткнулась о складку на ковре.
Вскрикнула, пытаясь удержать свой драгоценный груз. Ладно, если сама нос разобью, но за книги мне гарпия глотку перегрызет! И хорошо, если только в переносном смысле!
Чьи-то сильные руки подхватили одновременно меня и книги.
— Осторожнее, — в знакомом голосе Поля звучали забота, укор и мягкая насмешка. — Ты не ушиблась?
— Нет, — смущенно покраснела я. Как же хорошо, что здесь освещение только у столов! — Рада вас… тебя видеть.
— Взаимно, — церемонно склонил голову рыцарь, помогая мне сгрузить на стол мою ношу. — Понимаю, что ты очень занята и вообще это не мое дело. Но не слишком ли ты усердствуешь?
Он искоса посмотрел на мои книги, потом бросил выразительный взгляд на сгущающиеся за окном сумерки.
— Ну-у, — протянула я, краснея еще сильнее. — Мне просто надо еще кое-что прочитать.
— Красивым девушкам полагается проводить вечера совсем иначе, — неожиданно сказал Поль.
— Красивым мужчинам тоже! — не иначе как от неожиданности ляпнула я.
— Туше, — рассмеялся он. — Что ж, давай считать, что у нас с тобой здесь свидание. Согласна?
— Да, — я кивнула, чувствуя, как слегка кружится от усталости голова. Поль мне нравился. Совсем не так, как Стэн, но с ним было как-то легко, весело и очень надежно.
«Как за каменной стеной» — вспомнилось выражение из нашего мира.
Здесь, наверное, сказали бы «мифриловой стеной»…
Я украдкой посмотрела на стол Поля, ожидая увидеть книги об оружии или, на худой конец, справочник нечисти, нежити и чудовищ. Как ни странно, читал он что-то по географии и истории. К своему стыду, я не интересовалась ни тем, ни другим за рамками обязательной институтской программы.
Заметив мое любопытство, Поль, в свою очередь, поинтересовался, что читаю я.
— Монографии по магическому праву, — вздохнула я, похлопав по обложке черного томика с надписью красным «Проклятия и порчи: криминалистические и криминологические аспекты».
— Увы, я ничего в этом не понимаю, — развел руками Поль.
Неудивительно, иначе вряд ли он попал бы впросак в той истории с подвигом.
— Зато я мало что знаю о географии и истории, — созналась я в ответ.
А у него хорошая улыбка, открытая и искренняя. И с ним так легко перебрасываться репликами!
Поль оказался неожиданно интересным собеседником. Он предложил мне читать вслух, а потом рассказывал «в тему» истории из жизни. Правда, многое пришлось пересказывать своими словами, юридическую терминологию с наскока не одолеешь. Зато так удивительно легко запоминалось.
Он обладал живым умом, рассказывал с юмором. В общем, я и не заметила, как пролетело время.
— Эй, библиотека закрывается! — прервал на полуслове очередную байку недовольный голос гарпии.
Кажется, ей ужасно не понравилось, что мы так весело проводили время. Но придраться не к чему, мы же никому не мешали.
Поль поднял голову, взглянул прямо на противную библиотекаршу…
Мне вдруг показалось, что он машинально прикидывает, куда стоило бить, чтобы убить эту «богопротивную тварь». Чуть прищуренный взгляд, едва заметная напряженность плеч…
Мгновение — и наваждение развеялось.
— Мы уже уходим, — улыбнулся Поль, помогая мне собрать учебники. — Алевтина, я тебя провожу.
Спорить я не стала. Его забота, хоть и предложенная из вежливости, оказалась неожиданно приятной.
Мы шли вместе по пустому институту.
И мне вдруг стало неожиданно грустно. Подумать только, скоро я в последний раз пройдусь по этим коридорам. Больше никогда не будет экзаменов, бесконечных учебников и конспектов.
Может, не стоит об этом жалеть. Просто тяжело и грустно, когда еще один кусочек жизни уходит в прошлое…
Расстались мы с Полем у двери в квартиру. Смущать моих хозяев неурочным визитом он не захотел.
— Ну что, на том же месте в тот же час? — предложил он, взяв меня за руку.
— Ага, место встречи изменить нельзя! — машинально отшутилась я, не сообразив, что шутку он не поймет.
— Тогда до завтра. — Поль едва коснулся губами кожи, но я почему-то смутилась почти до слез и даже рада была, когда он наконец ушел.
Интересно, я правда ему нравлюсь или это просто хорошие манеры? Рыцарь, в конце концов.
Я размышляла об этом, отпирая дверь.
Встретила меня удивительная тишина. За два года я привыкла, что госпожа Гадрка и господин Раргош всегда шумят: обмениваются новостями, перекрикивают друг друга, машут руками.
Нет, они по-своему добрые и приветливые, просто очень уж непосредственные.
Я сняла туфли, положила ключ на трюмо, и тут взгляд зацепился за яркие буклеты на нем. Неужели и сюда добрались сектанты?!
«Позаботьтесь о своем будущем уже сегодня! — гласила броская надпись. — Нельзя доверять свою бренную плоть незнакомым червям!»
«Отдам могильного червя в хорошие руки! Ласковый, воспитанный, к лотку приучен» — зазывно предлагала другая.
Что?!
Как была, босиком, я прошлепала по коридору, толкнула притворенную дверь на кухню…
Зрелище было бы умилительным, если бы не было таким нелепым.
Госпожа Гадрка, восторженно сложив руки, стояла перед здоровенным тазом с землей, а господин Раргош, опустившись на корточки, осторожно гладил по голове… Васисуалия!
Червяк выглядел не очень довольным, но снисходительно принимал ласки. В мисочке перед ним громоздилась горка всякой снеди.
— А, Алевтина! — радостно прогудела госпожа Гадрка, заметив меня. — Заходи-заходи! Смотр-р-ри, кто тепер-р-рь у нас жить будет! Р-р-разве он не пр-р-релесть?!
Ее раскатистое «р» эхом разносилось по квартире.
— Прелесть, — сглотнув, согласилась я.
Ясно было, что спорить бесполезно.
Теперь мои квартирные хозяева скорее бы «попросили» отсюда меня, чем наглого червяка.
— Бедняжке негде жить, — печально сообщила госпожа Гадрка, вытирая глаза краем засаленного передника. — Детей пр-р-ристроил, а сам вот, к тебе хотел пр-р-роситься. Он говор-р-рит, ты его знаешь?
— Знаю, — кивнула я. — Немного.
— Погладишь? — предложил господин Раргош.
— Нет. — Я попятилась. — В другой раз. У меня… руки грязные! Пойду мыть.
Под этим дурацким предлогом я ретировалась.
Значит, баньши ночевать в их квартире нельзя, а могильному червяку можно?!
Укладывалась спать я в отвратительном настроении. К тому же слишком поздно заметила приоткрытое окно, от которого тянуло холодом. Странно, я же вроде запирала его утром, госпожа Гадрка всегда ругается даже за форточку. Это же лишние расходы на отопление!
Но вставать было так лень…
Утро оказалось еще хуже вечера.
Проснулась я от настойчивого стука в дверь. С трудом продрала глаза, и оказалось, что за окном едва рассвело.
— Алевтина, откр-р-рой! — требовала госпожа Гадрка.
Голос ее звучал громко и как-то… нервно?
— Что случилось? — Распахнув дверь, я потянулась протереть заспанные глаза, да так и застыла.
В прихожей обнаружилась целая толпа: несколько милиционеров, переминающиеся с ноги на ногу соседки в халатах, растерянные госпожа Гадрка и господин Раргош.
— Ознакомьтесь, — сурово произнес пожилой гоблин и вручил мне бумагу.
Строчки расплывались перед глазами. Обыск… в помещении по адресу… по подозрению а..
— Что?! — Не веря, я подняла глаза на гоблина. — Вы считаете, что я что-то украла?
— Я ничего не считаю, — устало отмахнулся он. — Мы войдем, вы не против?
Это было данью вежливости, потому что войти он мог в любом случае.
— Пожалуйста. — Я посторонилась, все еще не в силах поверить, что это происходит на самом деле.
Следом за милиционером гурьбой потянулись соседи…
— Этого не может быть! — тупо повторяла я спустя полчаса, обхватив голову руками и раскачиваясь на кровати.
Гоблин в это время сосредоточенно писал протокол, соседки шушукались, а мои квартирные хозяева косились на меня с ужасом и неприязнью.
Они все, все поверили, что я украла эту штуку! И, что самое мерзкое, я отлично знала вещицу, которую торжественно предъявили понятым после поверхностного осмотра в шкафу. Это была тряпичная куколка, которую как зеницу ока берегла противная кикимора Нарша с кафедры теории магии и права.
Но откуда она здесь?!
— Вам придется проехать с нами, — повернулся ко мне старший, получив подписи свидетелей.
Я тупо кивнула и встала. Казалось, мне снится дурацкий сон и я проснусь, вот прямо сейчас проснусь, надо только сжать кулаки так сильно, чтобы ногти впились в ладони…
Не помогло.
— Вы… оденьтесь, — чуть смягчившимся тоном предложил гоблин.
Я сообразила, что стою в одной пижаме. Но переодеваться перед всеми?!
В том, что мне не разрешат остаться одной, сомнений не было.
Я стянула со спинки стула длинный халат и, натянув его, потуже затянула пояс.
— Я готова, — с трудом проговорила я, и он, кивнув, крепко взял меня под локоть.
Нет, этого не может быть, просто не может быть!..
В райотделе меня промариновали несколько часов, пока наконец повели на второй этаж, к кабинетам следователей. К этому моменту я окончательно извелась.
Мысли громоздились друг на дружку, как фигурки в тетрисе.
А вдруг меня сейчас будут бить?! Мало ли, как «мой» следователь предпочитает получать доказательства? Может, он их просто выбивает — в прямом смысле?
— Ну, здравствуй, — благодушно сказал следователь, в кабинет к которому меня втолкнули. — Тебе надоело быть вечным свидетелем? Не рекомендую, очень не рекомендую!
— Что не рекомендуете? — тупо спросила я, без разрешения опускаясь на стул.
А ведь могла догадаться, к кому попаду!
— Пробовать себя в роли воровки, — усмехнулся Бамбур, откидываясь на спинку кресла. Он с наслаждением, до хруста, потянулся и пожаловался вдруг: — Знала бы ты, как они все меня достали!
— Кто? — с недосыпу соображала я туго.
Мне почему-то было ужасно стыдно. Ничего плохого я не совершала, но все равно…
— Все, — махнул волосатой рукой следователь. Рукава его рубашки были закатаны до локтей. — Начальство, потерпевшие эти бестолковые, свидетели, которые придумывают в пять раз больше, чем видели.
— Почему свидетели бестолковые? — Мне вдруг стало обидно. — Может, они искренне хотят помочь?
— В том-то и дело, — тяжко вздохнул Бамбур, — что искренне. И помочь, да. А в итоге… Ай, ладно. Так, девочка, а теперь рассказывай.
— Что рассказывать? — не поняла я.
— Как ты дошла до жизни такой, — подсказал он миролюбиво. — Рассказывай, рассказывай.
— Но вы же не думаете, что я правда украла ту штуку?!
— Мало ли, — пожал плечами он. — Всякое…
Но не успела я возмутиться, как дверь вдруг распахнулась с такой силой, что стукнула о стену.
— Это еще что?! — начал Бамбур, приподнимаясь, и одна рука его скрылась под столешницей.
Интересно, там оружие или что-то вроде «тревожной кнопки»?
Но любопытство мгновенно вылетело у меня из головы, стоило увидеть, кто появился на пороге.
— Простите, что потревожил ваш покой, — церемонно проговорил Поль и слегка поклонился, прижав к сердцу правую руку. Левой он без видимого труда удерживал на весу охранника — между прочим, дюжего тролля! — Мое имя — Поль де Лакруа, и я хочу дать показания по делу Алевтины.
— Вот как, вы хотите? — иронически поинтересовался Бамбур, скрестив руки на груди. — А если я не хочу?
— А если я попрошу? — вопросом на вопрос ответил Поль, слегка встряхивая обмякшего тролля.
— Я попрошу! — наконец очнулась я. — Заявлю ходатайство, вот!
Я не имела понятия, что такого хочет рассказать Поль, но при виде него у меня полегчало на душе. Как все же приятно, что кто-то о тебе заботится!
На глаза навернулись слезы, и я отчаянно заморгала, сердясь на себя.
А Бамбур вдруг развеселился: расхохотался, хлопая себя по коленям.
— Слушай, ну с тобой не соскучишься! — заявил он наконец, вытирая глаза. — Ладно, де Лакруа, оставьте, наконец, бедного Ррыргоша и рассказывайте!
— Да нечего особенно рассказывать, — пожав плечами, сообщил Поль, аккуратно сгрузив полубессознательного тролля на стул в коридоре, и прикрыл дверь. — Вчера мы с Алевтиной вместе провели весь вечер и я проводил ее домой.
— Это правда? — повернулся ко мне Бамбур.
Я только кивнула.
— Дальше! — поторопил Бамбур. Почему-то мне казалось, что ему по-прежнему весело. — С вечером все понятно. А если она украла куклу еще днем? Вещица небольшая, Алевтина могла прятать ее в кармане или еще где… на теле! Вы ж ее не ощупывали, да?
Следователь так развязно подмигнул Полю, что мне захотелось огреть его (Бамбура, не Поля!) по голове увесистым томом Уголовно-процессуального кодекса, лежащим на столе.
К чести его, Поль на провокации не поддался. И соображал он быстро.
— Разумеется, нет! — произнес он резко. — Куклу мы нашли вместе, так что Алевтина никак не могла ее украсть.
— Вот как? Нашли? — переспросил Бамбур, и в тоне его мне послышалось облегчение. Как у преподавателя, которому наконец удалось выдавить из двоечника хоть что-то, чтобы с чистой совестью поставить «удовлетворительно».
— Да, нашли, — подтвердил Поль спокойно, даже не взглянув на меня. — На дорожке в парке возле института.
— Во-о-от оно что! — удовлетворенно произнес Бамбур. — И вы готовы дать показания под присягой? Ну, клятву на мече я, конечно, требовать не могу…
Он самым бессовестным образом снова подмигнул Полю.
— Почему вы решили, что я — рыцарь? — осведомился тот спокойно.
— Да выправка, — усмехнулся Бамбур. — И рука у вас дернулась, как к мечу потянулась, когда я про «ощупывание» брякнул. Кстати, вы вовремя пришли, она еще не успела дать показания.
«И вы предусмотрительно дали мне услышать, что нужно говорить!» — хотела сказать я, но вовремя прикусила язык.
— Повезло, — признал Поль, наконец посмотрев на меня. Его светло-серые глаза были ясными, а лицо спокойно, но все же я чувствовала в нем странное напряжение.
«Ой, дура!» — подумала я с раскаянием. Он же рыцарь, а ради меня готов солгать!
— Жаль, что я раньше не успел ее допросить, — сокрушался Бамбур притворно.
Интересно, а Поль-то откуда обо всем узнал? Хотя наверняка он пришел в институт, а там только о краже и говорят!
Рыцарь дернул уголком рта, но промолчал.
— Такая дурочка, которая просто положила магическую вещицу на полку, сразу бы раскололась! — продолжал огорчаться Бамбур. — Ясно же, хозяйка без труда почувствовала, где ее имущество!
— Кстати, а как она обнаружила кражу посреди ночи? — поинтересовался Поль спокойно, глядя прямо в глаза Бамбуру. — И почему не обратилась к Алевтине, а сразу бросилась в милицию?
— Ну, насчет милиции — это ее право, — отмахнулся следователь. — Но и правда странно, тут вы правы. А насчет ночи — это я ее расспрошу. Не сомневайтесь, хороше-е-енько расспрошу!
Поль кивнул, принимая обещание.
Кажется, они с Бамбуром отлично поняли друг друга.
Разговор прервал стук в дверь. Впрочем, дожидаться ответа посетитель не стал — сразу вошел внутрь и уставился прямо на меня, как будто в кабинете больше никого не было.
— Алевтина, с тобой все в порядке? — спросил Стэн, одетый так безукоризненно аккуратно, что я не знала, смеяться или плакать. В этих обшарпанных стенах его безупречный костюм смотрелся чужеродно, как икебана в квартире алкоголиков.
— Ага, — кивнула я, пытаясь сдержать неуместный смех. — Меня как раз собрались допрашивать!
— В таком виде? — усомнился Стэн, окинув меня многозначительным взглядом, и я только сейчас вспомнила, что одета в пижаму с халатом, зубы не чистила и даже не расчесалась! Стэн ледяным тоном продолжил: — И в отсутствие твоего адвоката?
— А… — глупо сказала я, ругая себя на все корки. Разве можно юристу так теряться?! Обо всем забыла с перепугу! — Но у меня нет адвоката.
— Как это — нет? — в ровном голосе секретаря послышался укор. — Неужели ты думаешь, что госпожа Громова не придет тебе на помощь? Мы выехали, как только узнали о том, что тебя задержали.
— Не задержали, а пригласили на беседу! — поправил Бамбур весело, вновь удобно откидываясь на спинку кресла.
Поль молчал, внимательно следя за разговором.
— Беседу? — переспросил Стэн сухо.
— Именно! И я, конечно, блюду УПК! — Бамбур любовно похлопал по толстому тому с золотым тиснением на обложке. — Так что Алевтина может хоть сейчас поговорить с адвокатом, если ей так хочется!
— Конечно, хочется! — подтвердила я. Может, и дура, но не настолько же!
Ясно же, что Бамбур ждал совсем не Поля, а госпожу Громову! Наверняка он сразу ее известил, вот и тянул время.
— Иди в соседний кабинет, — велел следователь весело. — Напротив. Там открыто.
Я кивнула и встала. Голова слегка кружилась от избытка событий, зато я окончательно успокоилась. Как бы я ни относилась к госпоже Громовой, специалистом она была первоклассным.
— Алевтина, вот твоя одежда. — Стэн спокойно протянул мне объемистую сумку. — И кое-что перекусить. — И поинтересовался у Бамбура: — Смотреть будете?
Тот лишь махнул рукой, а я еле сдержала нервный смех. Ну совсем настоящая зэчка, уже и передачи мне носят!..
Госпожа Громова коротала время за изучением каких-то бумаг. При виде меня она удивленно подняла тонкие черные брови.
— Алевтина, с вами все в порядке? Вас били? Обижали?
— Со мной все нормально, — сообщила я вполне искренне. Мне ли жаловаться? Следователь Бамбур явно делал все возможное, чтобы мне помочь, Поль и Стэн примчались на помощь… — Ну, насколько возможно.
— Замечательно, — в прохладном тоне куратора мне послышался укор.
Наверное, госпожа Громова считала, что нельзя добровольно и в здравом уме выйти из дома в халате. Интересно, а сама она бежала от мачехи при полном параде?!
— Меня просто рано разбудили, — принялась оправдываться я, хотя особой вины не чувствовала. — Я не ожидала, растерялась и вообще…
Смешавшись, я умолкла.
— Понятно. — Теперь голос госпожи Громовой звучал деловито. Она взяла чистый лист бумаги и принялась бомбардировать меня вопросами: — Вы касались изъятой у вас вещи? Заходили вчера на кафедру? Видели госпожу Наршу?
— Не касалась, — добросовестно отчиталась я. — На кафедру не заходила, госпожу Наршу не видела.
— Замечательно, — заключила госпожа Громова. — Значит, можно провести экспертизу, которая подтвердит, что на украденной вещи нет ваших эфирно-магических отпечатков.
— Ну-у-у… — Я только теперь сообразила, что в своем стремлении меня защитить Поль кое-что не учел. Но меня грел сам факт! — Тут такое дело…
— Рассказывайте! — велела мне куратор, слегка подавшись вперед.
И я, конечно, рассказала все без утайки…
— М-да, — произнесла она, когда я умолкла. Госпожа Громова разглядывала меня с любопытством, совсем для нее не типичным. — Что ж, в данной ситуации вас должно радовать одно.
— Что? — покорно спросила я.
— У вас есть верные друзья, — объяснила она неожиданно мягко. — Поверьте, это немаловажно!
Пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Вам бы тоже неплохо в это поверить!»
Потому что у бывшей принцессы не было друзей. А подданные — это совсем, совсем не то!..
Пока госпожа Громова о чем-то разговаривала с Бамбуром, я переоделась. При этом обнаружила, что платье отлично выглажено, хотя я точно помнила, что успела его только постирать.
«Интересно, сам Стэн гладил?» — невольно краснея, подумала я.
Вряд ли, конечно, скорее заглянул по дороге в прачечную. Но мне так понравилось воображать Стэна, чуть порозовевшего от пара… И слово-то какое — «гладил»!
Я вдруг обнаружила, что мечтательно смотрю в окно и уже минут пять расправляю кружева на манжетах. Нашла место грезить!
Стэн и Поль сидели в коридоре, почему-то на порядочном расстоянии друг от друга. При виде меня они дружно поднялись.
— Как ты? — в низком голосе Поля звучало беспокойство.
— Все в порядке? — вторил ему Стэн.
Я почувствовала, как заполыхали щеки. Как же приятно, что моя судьба им небезразлична!
— Нормально! — заверила я с улыбкой.
На душе было тепло и легко. Правильно говорят: «Друг познается в беде!»
С помощью госпожи Громовой (и при доброжелательном отношении Бамбура, конечно) все формальности удалось завершить очень быстро…
Мы вышли на крыльцо райотдела и остановились. На улице ощутимо похолодало и начался дождь.
Как всегда предусмотрительный Стэн раскрыл зонтик и с сомнением покосился сначала на начальницу, потом на меня. Втроем мы под ним точно не поместимся.
От внимания госпожи Громовой это не укрылось.
— Стэнли, вызовите нам с Алевтиной демобиль, — велела она негромко. — А сами поезжайте в офис.
— Будет исполнено, госпожа Громова, — склонил светловолосую голову Стэн, и мне вдруг стало неприятно. Такое подчеркнутое послушание, если не сказать покорность… А ведь они любовники!
Поль покачал головой, глядя на Стэна с насмешливым сочувствием.
— Я провожу Алевтину домой, — произнес он, взяв меня за руку.
— Нет, — спокойно возразила госпожа Громова, — Алевтина мне нужна. Через час у меня судебное заседание, которое ей будет полезно посетить.
— По-моему, она устала и перенервничала, — возразил Поль. — И сегодня ей стоит отдохнуть.
Как истинный рыцарь, он готов был скрестить мечи с кем угодно. Но мне совсем не хотелось, чтобы они спорили из-за меня!
К тому же от одной мысли сейчас что-то объяснять моим квартирным хозяевам мне становилось плохо.
— Не надо, — попросила я Поля. — Я в порядке!
Он пожал плечами, отпустил меня и отвернулся.
А я вдруг поняла, что не могу так его отпустить.
— Спасибо! — искренне сказала я и, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку.
Хмурые морщинки на лбу рыцаря разгладились, он улыбнулся мне и, взяв мою руку, поднес ее к губам.
— Всегда к вашим услугам, прекрасная дама! — чуть хрипло проговорил Поль, и я густо покраснела.
Не успела я найтись с ответом, как Поль меня отпустил, отвесил общий вежливый поклон и, широко шагая, пошел прочь. По непокрытой голове рыцаря стекали струйки воды.
На мгновение мне показалось, что за плечами у него развевается алый плащ и при каждом движении звякают серебряные шпоры.
Миг — и наваждение растаяло, оставив широкоплечую фигуру, которую постепенно скрывала пелена дождя…
А я обнаружила, что смотрю ему вслед, затаив дыхание.
— Алевтина, поспешите! — вырвал меня из оцепенения холодный голос куратора.
Но сейчас меня не задевало ее недовольство.
— Да, госпожа Громова, — откликнулась я, заставляя себя вернуться на землю. И шагнула из-под козырька крыльца.
Прикосновения дождевых струй оказались неожиданно приятны. Они остужали мои горящие щеки и как будто охлаждали горячечные мысли.
Я послушно следовала за куратором, спиной чувствуя взгляд Стэна. Но оглядываться не стала. Какого черта? Пусть знает, что я не останусь в одиночестве. Как там говорили древние: «Клин клином вышибают».
Дорогу я почти не запомнила и очнулась уже возле суда.
— Госпожа Громова, — робко окликнула я куратора, когда та уже взялась за дверную ручку.
— Да, Алевтина, слушаю вас, — отозвалась госпожа Громова. Ровный голос, чуть поднятые безупречные брови, прическа волосок к волоску, идеально сидящее платье… И не разберешь, радуется куратор или злится.
Ни тени эмоций, как будто она вообще разучилась чувствовать!
В голове не укладывалось, что эту ледяную статую можно любить. Не верю я, что Стэн ее правда любит!
— А… извините, какое у нас дело? — смущенно спросила я.
Конечно, куратор не умеет читать мысли, но все равно было неловко.
— Воздушно-транспортное происшествие, — кратко объяснила она, отворачиваясь. — И нам нужно поспешить.
— Конечно, — пробормотала я, теряясь в догадках, что там за происшествие…
При виде компании, поджидающей нас возле кабинета судьи, я споткнулась на ровном месте. Дюжий детинушка в вышитой рубахе задумчиво ковырялся в носу, прислонившись к стенке, а рядом пристроилась бабулька такой отвратительной внешности, что к горлу подкатила тошнота. Ее лицо и руки усеивали бородавки одна крупнее другой, одежда висела грязными лохмотьями, а крючковатый нос был таким длинным, что почти доставал до подбородка. В руках бабка держала замызганную метлу.
— Здравствуйте, — вежливо произнесла госпожа Громова. — Господин Емеля, вы принесли характеристику?
Ну и имя!
— Ага. — Клиент (наверное, это был он) кивнул, не вынимая пальца из носа, и извлек из-за пазухи смятую бумажку. — И эти… как ее… справки. Вот!
— Благодарю. — Она осторожно взяла из грязных рук Емели несколько листов и принялась их просматривать.
А я пыталась сообразить, что же это все мне напоминает?..
Не успела: пожилая секретарша в допотопном платье и огромном чепце позвала нас в зал.
В зале царила просто невозможная красота: три стены были буквально увиты плющом, виноградом и дикими розами, на полу расстилался ковер трав и наперстянки, а посреди этого великолепия восседал на замшелом валуне молодой эльф в судейской мантии.
При виде нас судья брезгливо поморщился.
— Рассматривается дело о нарушении правил воздушно-транспортного движения, — начал он удивительно мелодичным голосом. Ему явно недоставало арфы, лютни, музыки небесных сфер или на чем там еще играют его соплеменники. — Двадцать восьмого цветня сего года примерно в семнадцать часов десять минут господин Емеля, который управлял транспортным средством «ступа», нарушил правила воздушно-транспортного движения, в результате чего произошло воздушно-транспортное происшествие. Так, согласно данных патрульно-постовых жирней, водитель не остановился возле таблички «стоп». Господин Емеля, это действительно так?
Судя по презрительному взгляду, брошенному на Емелю, последний совершил что-то настолько ужасное, что искупить вину могла лишь мучительная казнь. Впрочем, причиной такого уничижительного отношения судьи было не нарушение правил, а та самозабвенная увлеченность, с которой Емеля сейчас изучал извлеченную из носа козявку. Даже мне было противно, что говорить о благородном эльфе?!
— Господин Емеля! — прошипела куратор, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не пихнуть клиента в бок.
— Ась? — отозвался тот, кажется, только теперь заметив, что на него все смотрят.
— Вы не остановились возле таблички «стоп»? — повторил судья, призвав на помощь остатки эльфийской невозмутимости.
— Какой такой таблички? — спросил Емеля с бесхитростным удивлением.
— То есть вы не знаете, как выглядит табличка «стоп»? — с мрачным удовлетворением поинтересовался судья, черкая что-то на поросшем мхом боку валуна. И не скажешь, что светлый эльф! Хотя, наверное, судейская работа любого светлого перекует в темного. — Извольте ответить, знакомы ли вам вообще правила дорожного движения?
— Ась? — простодушно переспросил Емеля, хлопая глазами. — Чаво?
Видимо, настолько сложные предложения он вообще не воспринимал.
— Ваша честь, разрешите, я поясню? — вмешалась госпожа Громова, спеша спасти положение, которое стремительно становилось катастрофическим.
Эльф, поколебавшись, величественно кивнул.
— Видите ли, мой доверитель действительно не выполнил требование полной остановки транспортного средства, поскольку табличка была почти скрыта в ветвях дерева. Вот заключение специалиста о невозможности для человека разглядеть знак в кроне. А вот жалоба в муниципалитет на ненадлежащее выполнение уборочной саранчой должностных обязанностей по расчистке дорожных знаков на деревьях.
— Вы хотите сказать, что ваш клиент по той же причине не заметил знак «уступи дорогу»? — саркастически уточнил судья.
— Именно! — величественно подтвердила госпожа Громова.
По идеальности она мало уступала эльфу, а ее самоуверенности с лихвой хватило бы на десяток «бессмертных и непогрешимых».
— Однако даже вы не станете отрицать, что имело место превышение скоростного режима! — Прекрасный голос эльфа звенел негодованием.
— Да, ваша честь. — Госпожа Громова покаянно склонила голову. — Но прошу вас учесть искреннее раскаяние моего клиента.
Все дружно посмотрели на Емелю. Если он в чем-то и раскаивался, то по его лицу, не отмеченному печатью интеллекта, это было совершенно не заметно.
— Кроме того, — голос судьи с каждым словом все повышался и уже звенел колоколом, — у господина Емели отсутствует водительское удостоверение соответствующей категории. Господин Емеля, это так?
— Ась? — На лице здоровяка было написано искреннее удивление. — Чаво-то вам от меня надоть?
— У вас есть разрешение только на управление тяжелым транспортом вида «печь», — уже еле сдерживаясь, объяснил судья. — Но двадцать восьмого цветня вы управляли легким транспортом вида «ступа». Все верно?
— Да, ваша честь, — подтвердила госпожа Громова вместо дебильно улыбающегося клиента.
И я знала ее уже достаточно хорошо, чтобы понимать, что госпожа Громова пребывает в ярости. Еще бы, она же наверняка уйму времени угробила, чтобы научить этого идиота вести себя в суде и правильно отвечать на вопросы!
Стоп, неужели это тот самый Емеля?! Ну, из сказки?
— Кстати, где вы взяли транспортное средство? — поинтересовался судья. — Угнали? Отвечайте!
В конце фразы он едва не сорвался на позорный визг.
— Ась? — Емеля поскреб в затылке, и, видимо, это нехитрое действие расшевелило его извилины. Ну, или взгляд госпожи Громовой, в котором читалось клятвенное обещание самых страшных кар, если клиент сейчас же не вспомнит, чему его учили. — А, так вы про бабкину ступу? Ну, и чего такого-то? Ну, взял я ее, покататься малехо. И чего?
— Госпожа Баба Яга не имеет претензий к племяннику, — поспешно вставила госпожа Громова, — и готова подтвердить это в судебном заседании.
— Того! — рявкнул судья, не обращая внимания на реплику госпожи Громовой. — Из-за вашего «покататься» произошло воздушно-транспортное происшествие, в котором пострадала карета ее темнейшества Маргарэтэ, герцогини Клайморской.
— Ну и чаво ей сталось? — недоуменно произнес Емеля, почесав в затылке. — Ну, того, царапина на ейной карете. А у мене ступа едва не в щепки!
Он со смаком вытер нос рукавом, и судья окончательно потемнел лицом.
— Ваша честь, разрешите, я поясню, — раздалось вдруг как будто из пустого угла.
Все дружно повернулись в ту сторону. Темная фигура появилась как будто прямо из воздуха. Смуглый брюнет картинно откинул на спину капюшон плаща, открыв голову с аккуратными рожками. Я чуть не захихикала, настолько забавно он выглядел: розовый атласный плащ, расшитый бисером и украшенный кружевами, смотрелся на широкоплечем зеленоглазом брюнете как седло на корове.
— Господин Азазеллини, — с нескрываемой брезгливостью произнес эльф. — Что вы здесь делаете?
А я вопросительно посмотрела на госпожу Громову, у которой было очень странное выражение лица.
«Вампиры!» — одними губами ответила она, заметив мой взгляд.
— Прошу прощения за беспокойство, — светски сказал брюнет и изящно поклонился. — Я позволил себе воспользоваться плащом-невидимкой, однако, поверьте, сделал я это не из-за пустого каприза. Я представляю интересы ее темнейшества Маргарэтэ и ее жениха его высокотемнейшества Габриэля. Вот мои полномочия.
Он взмахнул рукой, и появившийся из ниоткуда ворон с чем-то белым в клюве устремился к судье.
Тот, поморщившись, принял у птицы бумагу и принялся читать.
— Я возражаю, ваша честь! — вмешалась госпожа Громова. — Прошу заметить, сейчас рассматривается административное дело о нарушении правил воздушно-транспортного движения, а не гражданский иск о возмещении вреда! Так что присутствие представителя потерпевшей стороны безосновательно.
— М-да, — нахмурил тонкие брови судья. — Согласен с вами, госпожа Громова, однако…
Он замялся. Кажется, ему ужасно хотелось выставить за дверь наглого Азазеллини, но, с другой стороны, обижать этих «темнейшеств» было чревато…
«Вот это и называется — телефонное право!» — с досадой подумала я, когда эльф позволил представителю вампиров присутствовать на заседании.
Конечно, телефонов в этом мире нет, а в остальном все так же.
— Ах, да, как я мог забыть? — спохватился Азазеллини, выслушав произнесенное сквозь зубы разрешение. Еще один взмах рукой, и ворон уронил на стол судьи новую бумагу.
— Что это? — поинтересовался эльф, приподнимая ее кончиками пальцев.
— Квитанция. — Азазеллини прищурил нечеловеческие желто-зеленые глаза. — Штраф за неуважение к суду. Я взял на себя смелость заранее его оплатить, ваша честь!
Эльф пошел зеленоватыми пятнами, но проглотил и это.
— Ближе к сути! — попросил он, демонстративно бросив взгляд на солнечные часы.
— Как прикажете, ваша честь! — слегка поклонился Азазеллини, но мне почему-то показалось, что за его вежливостью сквозит насмешка. — Итак, двадцать восьмого цветня этого года по вине присутствующего здесь господина Емели произошло воздушно-транспортное происшествие, вследствие которого моей доверительнице, госпоже Маргарэтэ, причинен материальный ущерб в виде повреждения кареты, телесных повреждений, а также моральный вред.
— Телесных повреждений? — процедила госпожа Громова. — Каких же?
Хм, интересно, почему она так взъелась на Азазеллини, что забыла о правилах поведения на процессе?
— Представитель, вам предоставят слово позже. — Звенящий льдом голос эльфа вторил моим мыслям.
— Конечно, ваша честь, — сдалась госпожа Громова, опуская глаза. Лишь с силой сжала кулаки, но под пышными кружевами рукавов это было почти незаметно.
Хотя Азазеллини наверняка заметил, вон как усмехнулся.
— Моя доверительница получила ожог лица, — с притворным вздохом сообщил он. — Поскольку воздушно-транспортное происшествие произошло днем, Ее Темнейшество пострадала от солнца, о чем свидетельствует заключение специалиста-медика. Кроме того, уважаемый суд, из-за действий господина Емели высокородная госпожа Маргарэтэ опоздала на собственную свадьбу!
Он сделал драматическую паузу, позволяя окружающим проникнуться ужасом положения бедняжки.
— И что дальше? — не выдержала секретарша и тут же сникла под укоризненным взглядом судьи и удивленными — остальных.
— Помолвка разорвана! — сообщил Азазеллини с картинным вздохом. — Что же касается доказательств, извольте ознакомиться!
Ворон уронил очередные бумаги на стол судьи, и тот принялся зачитывать:
— Заключение эксперта… легкая степень тяжести телесных повреждений… ожоги, локализованные в области лица…
— Ваша честь, разрешите ознакомиться? — попросила госпожа Громова.
— Конечно. — Эльф протянул ей бумаги, и она быстро их просмотрела.
— Поцарапанная фигурка летучей мыши на облучке?! — ледяным тоном произнесла она, закончив. — И это вы считаете ущербом и оцениваете в такую сумму?
— Да, — подтвердил Азазеллини, разводя руками. В узле галстука блеснул вызывающе роскошный драгоценный камень. — Моей доверительнице, знаете ли, была очень дорога эта мышка!
— И ваша доверительница непонятно зачем высунулась из тщательно занавешенной кареты, по собственной глупости получив ожоги! — продолжала госпожа Громова. — Ведь какие-либо сведения о повреждении стенок кареты или штор отсутствуют.
— Неужели вы на ее месте не выглянули бы? Ах, это женское любопытство! — Азазеллини подмигнул своей оппонентке.
— Речь не обо мне, — отрезала госпожа Громова. — Ваша честь, господин Емеля — единственный кормилец в семье, на его иждивении находится престарелая тетка и невестки с несовершеннолетними детьми. Он положительно характеризуется по месту жительства. Кроме того, ранее не привлекался к административной ответственности. Полагаю, при таких обстоятельствах все рассказы уважаемого представителя потерпевшей стороны имеют целью лишь воздействовать на суд. Хочу напомнить, что в данном судебном заседании мы не рассматриваем вопрос возмещения вреда. Речь идет лишь об ответственности моего доверителя за нарушение правил вождения воздушного транспорта. Однако, с учетом уже упомянутых смягчающих обстоятельств, в том числе вскрывшегося факта манкирования должностными обязанностями муниципальными дорожными службами, считаю, что можно ограничиться минимальным штрафом.
Она наконец выдохлась и замолчала.
— У вас все? — скучающим тоном поинтересовался судья.
— Да, ваша честь. — Госпожа Громова склонила гладко причесанную голову.
— Тогда суд удаляется на совещание. — Эльф неуловимо быстро поднялся и направился к выходу…
Впервые я видела куратора в таком волнении. А ведь дело совсем того не стоило!
Госпожа Громова нервно перебирала бумаги, крутила ручку, поправляла локоны…
С клиентом она не перемолвилась ни единым словом. Думаю, она опасалась не сдержаться и таки треснуть по голове Емелю, продолжающего увлеченно колупаться в носу. Кто такому идиоту вообще водительские права выдал? Пусть и на вождение печи!
Или в этом мире водители не проходят психиатра? Ну, или как в нашем — покупают права «за сало»…
Ой, кажется, я поняла, почему госпожа Громова так нервничала! Азазеллини не отводил от нее огненного взгляда…
Хорошо хоть ожидание было недолгим. Эльф вернулся спустя всего несколько минут и зачитал постановление на минимальный штраф.
Кстати, странно, но Азазеллини совсем не выглядел расстроенным.
Подошел к госпоже Громовой, изящно поклонился.
— Поздравляю, прекрасная принцесса! Позвольте…
— Я не принцесса! — холодно оборвала его она.
— Как скажете, ваше высочество! — усмехнулся он, глядя в ее чуть порозовевшее лицо. — Я умоляю вас лишь об одном. Задержитесь сегодня в офисе до полуночи. Мой доверитель хочет нанести вам визит.
— Столь поздние визиты неприличны! — отрезала госпожа Громова, наконец прямо посмотрев на него.
— Увы, — развел руками он и улыбнулся уголком рта, — вы же понимаете, вампиры — существа ночные…
Хм, а ведь эта… Маргарэтэ разъезжала днем! Пусть и в наглухо закрытой карете. Наверное, ей было очень нужно.
— Жаль, что к демонам это не относится, — произнесла госпожа Громова сухо.
— Ну что вы, ваше высочество! — Азазеллини, блеснув глазами, поклонился. — Я тоже ночью… Впрочем, у вас будет возможность в этом убедиться.
Он подмигнул госпоже Громовой и буквально растворился в воздухе…
Госпожа Громова сухо попрощалась с дебильно улыбающимся Емелей и довольно бесцеремонно прервала ворчливые благодарности Бабы Яги.
По дороге в офис куратор была тиха и задумчива. Вместо того чтобы изучать бумаги, она смотрела в окно и чему-то улыбалась…
Стэн, открыв нам дверь, тут же принес чая. Я с наслаждением вдохнула крепкий аромат и щедро добавила в напиток меда. Тут же на подносе стояли небольшие тарелочки с пирожными и печеньем.
Госпожа Громова рассеянно кивнула, когда перед ней оказалась чашка, и, кажется, тут же забыла о чае. Стэн глядел на нее так внимательно и ожидающе, что мне стало неприятно.
— Госпожа Громова, — наконец не выдержал он.
— Да, Стэнли? — откликнулась она, даже не обернувшись.
— Пейте чай, пока горячий, — напомнил он.
Стэн стоял, прислонившись широким плечом к дверному косяку.
— Да, благодарю вас, — машинально согласилась госпожа Громова, но даже я разглядела на ее лице гримасу неудовольствия.
Он сжал зубы и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Мог бы и не стараться, его строгая госпожа даже не заметила этого демарша.
А мне вдруг ужасно захотелось бросить в куратора чем-нибудь тяжелым. Разве можно так обращаться с преданным человеком?! Понятно, что она его не любит, но зачем же так?..
Очнуться госпожу Громову заставили только клиенты. Запутанная многосторонняя сделка требовала предельного внимания, так что куратору поневоле пришлось прийти в себя.
Работы было много, так что мы даже не заметили, как за окном стемнело.
— Алевтина, — позвала госпожа Громова, когда я положила перед ней черновик договора. — Думаю, вам не стоит сейчас отправляться домой в одиночестве.
— Да, — согласилась я, передернувшись.
Слишком живы были воспоминания об утренних событиях.
— Тогда дождитесь полуночи, — предложила куратор, крутя дорогую золотую ручку. — Когда уйдет его Темнейшество, Стэн отвезет вас домой.
— Хорошо. — Я кивнула, только сейчас сообразив, что впопыхах утром даже не взяла сумку. Так что денег на демобиль у меня не было, а идти одной пешком в сумерках не стоило.
Ведь кто-то явно хотел от меня избавиться, мало ли, что он еще придумает?
Времени толком подумать, кому и зачем это понадобилось, у меня за весь день так и не было. К тому же от нервотрепки и стольких событий в голове у меня была настоящая каша…
К десяти вечера я совсем извелась. Вздрагивала от малейшего шороха, не находила себе места и делала глупейшие ошибки в документах.
Госпожа Громова черкала их с таким видом, что мне оставалось только краснеть.
— Вы невнимательны, Алевтина, — только и сказала она. — Впрочем, сегодня это простительно.
Ответить я не успела: на пороге показался Стэн с подносом, на котором восседал важный голубь.
— Ой, какой красавец! — Я вскочила и потянулась погладить птицу, но она с сердитым курлыканьем вывернулась из-под моей руки, а потом еще и Стэн перехватил меня за запястье.
— Это магический вестник, — объяснил он спокойно. — Он дастся только тому, кому предназначен. Прошу вас.
И протянул крылатого посланца госпоже Громовой.
А я от досады прикусила губу. Стэн вел себя как образцовый слуга, и меня это выводило из себя. Разве можно так унижаться перед женщиной?!
Хотя госпожа Громова привычно это игнорировала.
— Поздравляю вас, Алевтина, — проговорила она, пробежав глазами краткое послание на листе бумаги, в который превратился в ее руках голубь. — Это записка от инспектора Бамбура. В ближайшие дни он закроет дело в отношении вас.
— Ура! — От избытка чувств я подпрыгнула на месте. И тут же засмущалась, заметив странный взгляд Стэна. Я пробормотала: — Спасибо вам, госпожа Громова!
— Пожалуйста, — пожала изящными плечами она и еле заметно улыбнулась. — Вас не интересует, что выяснил следователь Бамбур?
— Ой, — спохватилась я. — Интересует, конечно! Просто я растерялась.
— Ничего страшного, — снисходительно произнесла куратор и объяснила кратко: — Выяснилось, что госпожа Нарша настолько близко к сердцу приняла то обстоятельство, что институт на олимпиаде будете представлять вы, что решила таким нехитрым способом вас устранить.
— Но почему? — растерялась я. — Я ведь ничего такого ей не сделала!
— Насколько я могу судить, — госпожа Громова тщательно сложила записку и убрала в ящик стола, — дело не в вас. Госпожа Нарша попросту не выносит попаданцев. Поэтому оказанная вам честь привела ее в ярость.
— Понятно, — пробормотала я, теребя пуговицу на платье, и возмутилась: — Но я же честно это заслужила!
— Разумеется. — Госпожа Громова снова пожала плечами. — Однако вам пора бы уже запомнить, что люди склонны приписывать другим корыстные мотивы и грязные поступки. Нелюдей это тоже касается. А остальное было делом техники.
— Что еще она обо мне придумала? — сжала кулаки я.
Что-что, а вычленять главное из витиеватых фраз я уже давно научилась. Без этого юристу не обойтись.
Госпожа Громова, конечно, щадить меня не стала:
— По ее мнению, вы… хм, оказывали интимные услуги господину Бышкову. В этом якобы и заключалась причина его благоволения к вам.
От настолько нелепого обвинения я онемела и могла лишь глупо хлопать глазами.
— Но… но… — пролепетала я. А потом взорвалась: — Да как она посмела?!
Госпожа Громова только усмехнулась.
— Выпей это! — вдруг велел Стэн, аккуратно взяв меня за плечо и всовывая в руку стакан с чем-то, пахнущим травами.
Я машинально глотнула и надсадно закашлялась. Крепость травяной настойки явно была немалой.
— Спасибо, — пробормотала я. В горле першило, зато нервная дрожь прекратилась, как по волшебству. — Я… побуду одна, ладно?
— Конечно, — согласилась госпожа Громова. — Посидите на кухне, там вас никто не побеспокоит.
Я кивнула и, спотыкаясь, вышла…
Не помню, сколько я, сгорбившись, просидела на кухне.
Не понимаю, как она могла такое сказать?! Я ведь вообще ничего такого не делала!
А вдруг… вдруг кто-то поверит в эту выдумку? Но это же неправда!
Из смятенных мыслей меня вырвало появление госпожи Громовой, которая аккуратно постучала в притолоку.
— Вы успокоились? — осведомилась она, подняв смоляную бровь.
— Да. — Я кивнула, хотя совсем не чувствовала себя спокойной.
Госпожа Громова прикрыла за собой дверь и присела на край дивана, глядя на меня внимательно, но без особого сочувствия.
Я постаралась взять себя в руки и незаметно вытереть глаза.
— Алевтина, — нарушила молчание госпожа Громова, — мне не понравилось, как вы восприняли эту историю.
Я опешила от такого неожиданного удара под дых.
— А что я должна была?!
Куратор подняла тонкую руку, останавливая поток возмущения.
— Я понимаю, что для вас это являлось неожиданностью. И, разумеется, слышать это было неприятно, — признала она спокойно. — Однако сейчас вы занимаетесь совершенно непродуктивным самоедством, вместо того чтобы отбросить навязанную вам роль жертвы.
— Да? — завелась я. — И что, по-вашему, я могу сделать? Напечатать в газете объявление, что это неправда?
— Нет, — по-прежнему невозмутимо возразила она, — однако вы можете, скажем, подать иск о защите чести и достоинства. Или настоять, чтобы было возбуждено дело в отношении госпожи Нарши за заведомо неправдивое сообщение о преступлении. Кстати, если вам интересно, именно этим следователь Бамбур ее припугнул, добиваясь признания. Или можете попросту устроить безобразный скандал, вам это будет простительно. Но вместо этого вы льете слезы и жалеете себя!
Я ошеломленно молчала. А ведь куратор права! Я забилась в норку и страдаю, хотя эта противная кикимора наверняка обрадовалась бы, узнав, что ей удалось заставить меня плакать.
Распрямив плечи, я открыла рот, чтобы заверить госпожу Громову, что теперь все будет иначе, однако заговорить не успела.
Дверь открылась, и на кухню заглянул Стэн.
— Госпожа Громова, к вам гости. — Голос его звучал встревоженно, а глаза лихорадочно блестели.
— Кто? — кратко осведомилась она, поднимаясь.
— Вампир Габриэль и демон Азазеллини, — четко доложил секретарь. — Мне пригласить их в кабинет?
Госпожа Громова покачала головой.
— Ни в коем случае, — отрезала она. — Я поговорю с ними, но о приглашении и речи быть не может! Стэнли, пожалуйста, пока подготовьте отчет о проделанной работе для господина Емели. А вы, Алевтина, подумайте о том, что я вам сказала.
— Да, госпожа Громова! — нестройным хором откликнулись мы со Стэном…
Конечно, я не удержалась: приоткрыла дверь и приникла ухом к щелочке. Мне не было видно, что происходит, зато слышимость из прихожей была отличной.
— Чем обязана визиту? — Тон госпожи Громовой был ледяным.
— Впусти нас, женщина! — повелительно произнес неприятный шипящий голос.
— Нет, — ровно возразила она. — Если вы хотите что-то мне сказать, говорите здесь. Я не настолько обезумела, чтобы впускать в свой дом вампира, еще и в компании демона… пустыни и стали, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, прекрасная госпожа, — проговорил Азазеллини мягким баритоном. — Люди считают, что это я научил их ковать ножи и мечи.
— Безосновательно? — усомнилась госпожа Громова.
— Конечно! — Судя по тону, Азазеллини усмехнулся. — Госпожа моя, вам ли не знать, что людей не нужно учить плохому, они сами отлично с этим справляются!
— Кхм, — кашлянул вампир, заставив увлекшихся перепалкой Азазеллини и госпожу Громову примолкнуть. А потом продолжил надменно: — Женщина, ты смеешь мне перечить?!
— Вы переигрываете, — сухо заметила она. — Такие повадки характерны для глупых молодых вампиров. Вы ведь отлично знали, что я вас не впущу.
— Знал, — согласился вампир со смешком. — Хорошо, твоя взяла. Я хотел просто взглянуть на тебя. Не во всех делах мои интересы может представлять Азазеллини, и я мог бы нанимать тебя… инкогнито.
— Как в случае с господином Емелей? — неожиданно поинтересовалась она. И, видимо, заметив удивление собеседника, объяснила холодно: — Он тоже переигрывал. Жаль только, что я слишком поздно это поняла.
Вампир хмыкнул.
— Что именно вы поняли, прекрасная госпожа? — Голос Азазеллини стал почти мурлычущим.
— Вы наняли Емелю, чтобы расстроить свадьбу. — Она не спрашивала, а утверждала. — Прямо отказаться от помолвки вы не могли, а так кто мог придраться? Несчастный случай по вине совершенно постороннего человека, не подкопаешься. Верно?
Надо же, а мне Емеля показался обычным идиотом! Но у куратора, конечно, опыта побольше.
— Почти. — Демон говорил вкрадчиво и мягко. — Только наняли мы Бабу Ягу.
— Значит, она в сговоре с племянником, — удовлетворенно заключила госпожа Громова. — Что же, я так и думала. Емеля — специалист по «случайностям», который маскируется под дурачка. А меня, надо думать, привлекли для достоверности?
— Именно, моя прекрасная госпожа, — понизил голос Азазеллини. — И вы отлично нам подыграли!
Я зажала рот руками, чтобы не рассмеяться. Представляю, как бесновалась госпожа Громова, поняв, что ее использовали втемную!
Хм, кстати, а почему тогда она после заседания совсем не выглядела расстроенной? Хотя формально дело она выиграла, гонорар получила, так смысл злиться? Но вот на заседании она в какой-то момент всерьез разъярилась, наверное, тогда и поняла, что ею сыграли, как пешкой!
— Что ж, вы сумели обвести меня вокруг пальца, — сухо произнесла госпожа Громова. — Я ничего не заподозрила до самого суда.
— Что вы, моя прекрасная госпожа! — почти искренне ужаснулся Азазеллини. — Никто и не думал вас обманывать. Считайте это… проверкой.
— Надеюсь, вы удовлетворены результатом? — съязвила она.
— Вполне, — вмешался вампир. — Вы отличный юрист.
— Благодарю. — Голос куратора был ледяным. — Но от ваших поручений я откажусь.
— Почему же? — удивился Азазеллини.
— Не люблю вампиров, — не стала кривить душой госпожа Громова. — Надеюсь, на этом все, господа. А теперь прошу меня извинить, уже довольно поздний час.
— Прощай, — прошипел вампир.
Что-то зашелестело, потом стукнуло, раздался негромкий женский вскрик… И наступила подозрительная тишина.
Госпожа Громова должна была непременно пройти мимо меня. Но ее все не было и не было, так что я заволновалась. Вдруг она неосторожно высунулась за дверь и попала в когти вампира?!
Крадучись, я вышла из кухни. Если что, успею заорать, позвать на помощь Стэна… Хотя что он сможет сделать? Ударить вампира по голове папкой или вызвать милицию?
А ведь для демона не нужно приглашение, он и так может войти!
Я тихонько выглянула в прихожую и замерла. Госпожа Громова самозабвенно целовалась с Азазеллини!
Полутемная комната, неверный свет уличных фонарей, обнимающаяся на пороге пара…
Наверное, я чем-то себя выдала. Демон оторвался от губ госпожи Громовой и, подмигнув мне, шепнул ей:
— До встречи, желанная!
И растворился во тьме…
Куратор обернулась ко мне. Она выглядела настолько раскрасневшейся и довольной, что меня обуяла злость и обида за Стэна. Как она может так с ним поступать?!
Наверное, я произнесла это вслух.
— Стэнли мне не муж, — сухо заметила госпожа Громова, поправляя прическу. — И я не клялась ему в верности. Так что имею право развлечься.
— Но он же вас любит! — вырвалось у меня. — А вы обращаетесь с ним как со слугой! Еще и крутите у него за спиной шашни со всякими демонами!
— Стэнли мой паж, — заметила она, подняв подбородок. — Практически слуга.
— Он когда-то был вашим пажом! — возразила я запальчиво. — Но ведь паж должен когда-то вырасти! А вы превратили его в комнатную собачку, которая приносит вам тапочки и смотрит преданным взглядом. Еще и пинаете под настроение!
Я сама не ожидала, что так заведусь.
— Не моя вина, что ласковый щенок вырос в преданного пса, — холодно проговорила она и неодобрительно поджала губы.
— И прогнать его вам, конечно, совесть не позволяет?! — почти закричала я. — Вы взяли с него клятву! И держите, как… как в строгом ошейнике!
Кто я такая, чтобы вмешиваться в их отношения? Требовать отчета от принцессы? Ой, ну то есть бывшей принцессы, хотя замашки у нее по-прежнему королевские. Но молчать я больше не могла.
— Алевтина, — госпожа Громова подняла на меня глаза, и я вдруг поразилась, сколько усталости в них было, — любой вассал может прийти к сюзерену с просьбой освободить его от данной клятвы. И поверьте, Стэнли меня об этом не просил.
— Вы хотите сказать, что его все устраивает? — недоверчиво переспросила я. — Что ему по вкусу быть вашей болонкой?
— Быть рабом своего слова можно только по собственному желанию! — отчеканила она. — А Стэнли… Полагаю, ему нравится подчиняться.
Странный звук заставил меня обернуться. В коридоре стоял Стэн…
