Глава 17

Мэри свернула на подъездную дорожку. Она была рада тому, что грузовичок Луки все еще припаркован напротив ее дома. Честно говоря, у нее даже сердце забилось быстрее. Стоял уже конец сентября. Поскольку Мэри решила сохранить камин, ремонт кухни и уголка для завтрака занял больше времени, чем планировалось, но в глубине души она радовалась этому, потому что Лука дольше задержался в ее доме. Теперь работы подходили к концу, и Мэри начала тревожиться. Ей становилось не по себе при мысли о том, что она останется в одиночестве, хотя уже совсем скоро должна была родиться ее малышка.

Мэри услышала звук пилы на заднем дворе и улыбнулась про себя. Лука. Оказалось, что его дружба значила для нее куда больше, чем она ожидала. Он помог ей собрать колыбельку и покрасить детскую. А Мэри, как только установили новую плиту, готовила для него еду. Иногда она заказывала еду на дом, и тогда они подолгу сидели за столом, рассказывая друг другу истории и активно помогая себе при этом жестами. Мэри удовлетворенно вздохнула, вспомнив предыдущий вечер.

Луке пришлось временно отключить воду, пока водопроводчик устанавливал новый кран. Поэтому Мэри предложила ему пойти в маленький ресторанчик «У Джулии», расположенный в конце улицы. Вечер выдался теплый, на кленах, высаженных вдоль тротуара, щебетали птицы.

– Осторожно, – предупредил Лука и взял Мэри за руку, когда она едва не ступила в открытый люк. Ее живот был уже просто огромным. В такие теплые дни, как этот, она часто размышляла, какого размера он достигнет к родам, которые ожидались в декабре. У Мэри часто спрашивали: «Ты ждешь двойню?»

Лука во второй раз прикоснулся к ней. Первый раз был случайностью. Они стояли возле плиты и рассматривали, как выложена мозаика на стене. Их руки соприкоснулись, и по коже Мэри мгновенно побежали мурашки. Лука тогда отступил назад и нервно потер лоб.

Мэри вошла в дом и положила ключи на столик у стены. Она все еще вспоминала предыдущий вечер. В ресторане администратор провела их к маленькому столику в глубине зала у самого аквариума, в котором плавали две пухленькие золотые рыбки.

– В детстве мне всегда хотелось иметь золотую рыбку, – сказала она Луке. – Но моя мама так и не позволила мне этого, хотя это самые удобные домашние питомцы в мире.

Лука улыбнулся и указал на золотую рыбку размером поменьше.

– Вот эта маленькая ты, а большая рыба – это я.

– Ты только посмотри на них. Они выглядят счастливыми даже в аквариуме, – воскликнула Мэри.

Он кивнул.

– Ты можешь быть счастливым везде, если есть любовь.

Это была самая совершенная английская фраза, которую Лука произнес за все это время, и Мэри понравилось то, как сверкнули его глаза, когда он это говорил. Разумеется, Лука был прав. После того, как Илай ушел от нее, их красивый дом, которым она так гордилась, потерял для нее свою значимость. Любовь ушла. Но с любовью она могла бы жить и в лачуге, и в трейлере… и даже в аквариуме на двоих.

Мэри заглянула на кухню, где Лука прикручивал ручки к нижнему шкафчику. Эти ручки она купила в специальном магазине. Мэри никак не могла выбрать между полированным никелем и пьютером, потом выбрала первый вариант, и эти ручки идеально подошли к белым шкафчикам.

Старый камин, который так ненавидел Илай, остался на своем месте. Мэри радовалась ему, словно старому другу.

– Забавно, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Поначалу и ремонт, и беременность казались вечными, но время пролетело так незаметно…

Мэри вдруг стало грустно: и Лука скоро уедет, да и ее муж не увидит современную кухню, в которой они собирались готовить вместе. Она тогда представляла, как по утрам в воскресенье они будут попивать кофе, сидя на кухне, и обмениваться страницами «Нью-Йорк таймс». На сковородке шипит бекон, в духовке пекутся маффины с черникой. Запах счастья.

Но когда Мэри провела рукой по разделочной доске, которую Лука отполировал до идеальной гладкости, в глубине ее существа зародились другие чувства. Как только он закончит дверной проем, он уедет, займется следующим проектом, и эта перспектива пугала Мэри.

За все эти месяцы ремонта и беременности Лука оставался постоянной фигурой в ее жизни, единственным надежным человеком. Она возвращалась домой после дня работы в салоне, а он был в доме: что-то прибивал, пилил, красил, строгал. Как старинный канделябр в прихожей, Лука стал частью ее дома и ее жизни, и Мэри не была готова попрощаться с ним навсегда.

Лука поднялся. Повернулся к ней и улыбнулся. Мэри нравилась его улыбка, такая мальчишеская и жизнерадостная. Илай никогда так не улыбался и никогда не смотрел на нее с таким ожиданием, как это делал Лука.

– Вот и ты, моя красная рыбка, – сказал он, делая шаг к ней.

Мэри не удержалась от смеха.

– Ты хотел сказать «золотая рыбка»?

Лука улыбнулся и провел рукой по темным волосам.

– Ох, – засмеялся он, – мой английский. Да, я хотел сказать «золотая рыбка».

– Нет-нет, – смеясь, возразила Мэри. – Красная рыбка лучше, намного лучше.

Их взгляды встретились и никак не могли оторваться друг от друга.

– Тогда ты всегда будешь моей красной рыбкой, – медленно произнес Лука.

Неделей позже Мэри стояла в красивой кухне своего идеального дома. Лука уехал. На том месте, где когда-то стояла его циркулярная пила, теперь красовался кухонный комбайн, подаренный на свадьбу одной из тетушек Илая, имени которой она уже не помнила. Вместо металлического ящика для инструментов с проржавевшими петлями на кухне пристроилась белая миска с блестящими красно-зелеными яблоками сорта «Бабуля Смит». Лука отлично выполнил свою работу. Стюарт, архитектор Мэри, говорил о том, что пошлет фотографии кухни в журнал «Архитектурный дайджест» на ежегодный конкурс реконструированных кухонь. Но каким бы красивым ни было пространство, Мэри чувствовала себя в нем одинокой и потерянной. Любовь не жила ни в ее кухне, ни в ее доме.

Красная рыбка. Мэри улыбнулась про себя, думая о Луке. Она скучала по нему. Перед тем как уйти, он написал свой номер телефона на клочке бумаги.

– Если что-то пойдет не так, если что-то сломается, позвони мне, – попросил он, – я приеду и все исправлю.

Каждое утро Мэри смотрела на этот клочок бумаги. Иногда ей даже хотелось, чтобы сломалась посудомоечная машина, потек кран, перекосились дверцы шкафчика. Ей так хотелось найти причину, чтобы позвонить ему, снова услышать его голос, увидеть его. Все эти месяцы Лука был ее другом, и без него она чувствовала себя бесконечно одинокой.

«Почему бы просто не позвонить ему? – подумала Мэри. – Почему бы просто не позвонить ему и не сказать «привет»? Так поступают старые друзья».

Она взяла телефон и глубоко вдохнула. Но она не набрала номер Луки, она позвонила мужу. Да, теперь они чужие, но Илай до сих пор остается ее мужем. Он по-прежнему мужчина, за которого она вышла замуж. Ее сердце бухало в груди, два удара на каждый гудок. Мэри почувствовала, как толкнулся ребенок, и погладила то место, куда только что ударила крохотная ножка, коленка или локоток. Их ребенок.

После четвертого гудка в трубке раздался голос.

– Алло? – Голос был женским, молодым, сексуальным и… раздраженным. Мэри быстро нажала на кнопку отбоя и тяжело опустилась на стул возле стола в ее идеальной одинокой кухне.