Глава 8
Северная Сирия, селение Токмуз
Чуть менее двух суток девять воинов из отряда Джемала Аджани скрытно шли из селения Токмуз к некоей точке на сирийско-турецкой границе. Группа петляла меж хребтов и ущелий, упорно продвигалась на северо-восток.
Старший – высокий сорокалетний мужчина по имени Мустафа – держался впереди. Он специально выбирал самую трудную дорогу, чтобы никто из местных жителей случайно не заметил его людей.
Отдыхать своим боевикам Мустафа позволял редко, когда им становилось уже невмоготу выдерживать быстрый темп перехода. Лишь один привал растягивался почти на час. Это происходило в полдень, когда все бандиты дружно становились на колени для совершения намаза. После молитвы они прятали в мешки коврики, вынимали скудные припасы и принимались за обед. Все остальные привалы были скоротечны – не дольше пятнадцати-двадцати минут. Люди Мустафы едва успевали справить нужду и, привалившись к камням, выкурить по одной сигарете, как звучала команда к продолжению марш-броска.
Заночевали они на дне глухого ущелья. Рядом журчал узкий ручей, вокруг шелестела листва деревьев. Ближайшее селение располагалось в тридцати километрах, так что беспокоиться было не о чем. За ночь люди хорошо отдохнули, а утром снова отправились в путь.
К вечеру второго дня лидер группы, идущей по дну лесистого оврага, неожиданно повернул строго на север и начал взбираться по крутому скользкому склону.
Он выбрался наверх, остановился, сверился с показаниями какого-то электронного прибора и сказал:
– Мы почти на месте.
Боевики подошли к нему и увидели обширное плоскогорье, простиравшееся на север на многие километры.
– Это граница? – спросил кто-то.
– Да. Она проходит по склону ущелья, из которого мы только что выбрались. А дальше начинается Турция.
– Но тут совсем не видно дорог.
– Пограничный переход находится восточнее. То, что нам нужно, будет доставлено туда.
Пока воины отдыхали, Мустафа подготовил к работе станцию спутниковой связи, настроил ее, вызвал своего командира и доложил:
– Джемал, я с группой нахожусь в пяти километрах от места, указанного тобой.
– Понял тебя, брат, – ответил тот. – Во сколько будешь на месте?
– Примерно через час.
– В таком случае я связываюсь с Сулейманом и назначаю встречу.
– Да, Джемал. Через час будет в самый раз.
Мустафа выключил станцию, убрал ее в ранец, поднял бинокль и начал вглядываться в восточную сторону горизонта, расплывавшуюся в жарком мареве.
Боевик, стоявший рядом, поинтересовался:
– Ты уже видишь пограничный переход?
Этот человек выглядел очень уставшим, и Мустафа решил утешить его.
– На, посмотри. – Он протянул ему бинокль. – Сейчас сам увидишь, что до цели нам осталось протопать никак не больше пяти километров.
Тот схватил оптику и пристально посмотрел в указанную сторону.
Увидев несколько приземистых домиков, боевик возрадовался и заявил:
– Слава Всевышнему! Я уж думал, что не дойду.
Спустя несколько минут группа продолжила марш-бросок. Теперь боевикам предстояло идти по относительно ровной местности, без спуска в ущелья и подъема в гору, без преодоления горных рек и каменных россыпей.
Бойцы Аджани вернулись из предместий города Эр-Сабах в селение Токмуз. Теперь оно куда более походило на госпиталь, нежели на лагерь большого отряда, некогда расквартированного здесь. Многие бандиты погибли. Еще больше было раненых.
Аджани довольно быстро оклемался после контузии и вызвал к себе начальника штаба.
– Ты уже встал? – подивился тот. – Ведь доктор рекомендовал тебе постельный режим.
– Ты хочешь, чтоб я провалялся три дня? Полежал четыре часа, и все, хватит.
– Слух вернулся? Голова не кружится?
– Нет, все в норме. – Полевой командир не стал углубляться в эту тему, хотя контузия еще давала о себе знать. – Давай-ка займемся делами.
Балах уселся напротив командира.
– Давай. Я готов.
– Сколько людей у нас осталось в строю?
– Около сорока.
– А сколько раненых?
– Семь тяжелых. Трое из них наверняка не выживут. Всего ранено тридцать четыре человека. Двенадцать из них выбыли из строя никак не меньше, чем на месяц. Ну и два десятка легких. Этим понадобится на восстановление от двух дней до полумесяца.
– Да, ничего хорошего. Прорыв в город не удался, и потери мы понесли серьезные. – Джемал тяжко вздохнул, тут же хлопнул ладонями по коленям и заявил: – Но это не повод для расстройства! Командование пообещало, что в скором времени из Турции прибудет крупная партия наемников.
– Неплохо было бы получить пополнение, – сказал Балах и с надеждой посмотрел на командира.
– Я постараюсь переговорить с начальником объединенного штаба, и через неделю у нас будет более или менее боеспособный отряд.
– Надеешься взять реванш под Эр-Сабахом?
– Зачем? – осведомился Аджани. – Пройдет еще пара дней, и защитники этого городка сами начнут подыхать, как собаки.
– Ты про эпидемию?
– Да, конечно! Она распространяется, и прихвостни Асада от нее ничем не защищены. Наша задача состоит в том, чтобы не дать правительственным силам побороть распространение инфекции.
Тагир Балах поглядел на командира и проговорил:
– Я, конечно, полностью поддерживаю этот план. Но ведь и нам самим следует держаться подальше от этого города.
Сулейман и его товарищи уже ждали группу Мустафы на пограничном переходе. Сирийцы подошли к месту встречи с запада, увидели нескольких турецких пограничников и слегка растерялись.
«Никого на турецкой стороне не бойтесь. Все будет оплачено. Вас там никто не тронет», – напутствовал Аджани своих людей перед отправкой.
Тем не менее Мустафа и его люди замедлили темп передвижения. Они настороженно поглядывали на вооруженных турецких солдат.
Сулейман увидел гостей, вышел из машины и вскинул руку в приветствии.
– Приветствую тебя! Твое имя Мустафа? – осведомился он.
– Да, – подтвердил тот, остановившись. – А ты Сулейман?
– Все верно. Подходите, не бойтесь.
Сирийцы прошли через открытую калитку и ступили на обширную заасфальтированную территорию пограничного перехода, обнесенную колючей проволокой.
В это время на дороге с той и с другой стороны почти не было автомобилей. На турецкой территории ждали своей очереди два бензовоза, на сирийской – старая потрепанная легковушка. Еще несколько больших фур стояли на отшибе в отстойнике.
Под навесом у одного небольшого домика прятались три легких грузовика. Их кузова были плотно затянуты брезентом.
«Это они! – сразу понял Мустафа. – Значит, турки не обманули нас».
Рядовые воины из сирийской группы тоже во все глаза обозревали необычное местечко и турок, шедших им навстречу, одетых в дорогую и совершенно чистую форму. На их фоне сирийские воины напоминали нищих оборванцев. На них был грязный камуфляж, пропитанный потом и местами перепачканный кровью, до предела стоптанная обувь.
Тем временем Мустафа с Сулейманом обнялись и пожали друг другу руки.
– Принимай товар, брат. У нас все готово, – сказал турок и улыбнулся, показал свои белые зубы.
Пограничники и в самом деле не обращали на вооруженный отряд никакого внимания. Будто сирийцев на переходе и не было. У каждого из них на плече якобы вовсе не болтался автомат Калашникова.
Сулейман подвел Мустафу к грузовикам, стоявшим в тени под навесом.
Вначале тот осмотрел автомобили. Те не блестели свежей краской, были явно не новыми, но их состояние сирийца вполне устроило. Потом он залез в кузов крайнего грузовика и заглянул под брезент.
Тут его лицо растянулось в широчайшей улыбке.
– Я могу их открыть? – спросил он Сулеймана, держа в руке край брезента.
– Разумеется, – ответил тот и снисходительно пожал плечами.
Старший группы рванул плотный материал. Его глазам, да и взорам подчиненных открылась двуствольная артиллерийская установка ЗУ-23-2. Легендарная спаренная пушка, способная вести огонь как по воздушным, так и по наземным целям. Очень высокая скорострельность, неприхотливость, надежность.
Мустафа внимательно осмотрел первую установку, опробовал работу затворного механизма и переместился в кузов второго грузовика. Затем он с той же дотошностью занялся третьей установкой.
Все это время турки терпеливо стояли в теньке и курили.
Наконец, сириец спрыгнул на асфальт и сказал:
– Все отлично, Сулейман. Я доволен товаром.
После этого он скинул с плеча ранец и вынул из него несколько тугих брикетов, аккуратно упакованных в пластиковую пленку. Турки открыли их. Внутри оказались пачки долларовых купюр, перехваченных резинками.
– Можешь не пересчитывать, – заверил Мустафа продавца. – Здесь ровно столько, сколько тебе было обещано Аджани.
– Полностью вся сумма? – переспросил турок.
– Вся. Мы намерены еще долго с тобой сотрудничать. К чему нам обманывать друг друга?
– И то верно, – согласился Сулейман, пряча деньги в небольшую кожаную сумку. – Когда вы собираетесь отправляться обратно?
– Прямо сейчас.
– Неужели даже не пообедаете?! Мы хотели угостить вас. В местном кафе готовят отличный кебаб.
– Благодарю тебя, брат, но мы должны ехать.
– Что ж, рад был пообщаться. – Турок пожал Мустафе руку, махнул на юг и сказал: – Езжайте по этой дороге. На первой же развилке повернете на запад.
– Бензина в баках достаточно?
– Они полные. В каждом кузове стоят еще канистры.
– До встречи, Сулейман.
– Желаю удачи.
Водители заняли свои места, остальные воины разместились на пассажирских сиденьях. Грузовики неторопливо выкатились из-под навеса и один за другим подъехали к опущенному шлагбауму.
Турецкие пограничники, ни слова не говоря, подняли его и пропустили автомобили на сирийскую территорию. Спустя минуту те быстро катили по асфальтовой трассе на юг.
Мустафа сидел справа от водителя первого грузовика и держал на коленях карту. Теперь ему нужно было вовремя узреть поворот на грунтовку и приказать водителю уйти с трассы. Дальше он хотел сделать короткую остановку, чтобы связаться с Джемалом и доложить ему об успешном завершении сделки с турецким другом Сулейманом.
Потом им предстояло долго ехать по пустынной дороге до самого Токмуза. Несколько небольших селений, располагавшихся на пути, Мустафа планировал миновать под покровом ночи. Прибыть в расположение отряда Аджани колонна из трех грузовиков должна была где-то под утро.
Мустафа прикрыл глаза и на миг представил, как Джемал обрадуется зенитным установкам, доставленным в отряд. Тот долго собирал немалую сумму, нужную для проведения сделки, затем вел переговоры с Сулейманом. Наконец-то все срослось, и он снарядил небольшой отряд для пешего перехода до турецкой границы.
Вот теперь они едут в Токмуз на легких грузовиках с заветными ЗУ-23-2. В кузове каждой машины, помимо зенитки и пары канистр с бензином, стоят многочисленные ящики со снарядами. Такого боезапаса хватит надолго. А когда он подойдет к концу, Аджани снова свяжется с Сулейманом и попросит продать очередную партию.
В спокойные довоенные годы семья Аджани проживала на берегу моря, в небольшом городке, утопающем в оливковых и фисташковых садах. Весь род Джемала исповедовал ислам и принадлежал к суннитскому большинству. Когда ему было пять лет, мать, торговавшая рыбой на базаре, погибла от рук шиитских фанатиков.
Тогда он не понимал мотивов этого зверского убийства. Его душу заполнил обыкновенный страх, перемешанный с обидой и жалостью к себе. Значительно позже, повзрослев, Джемал постепенно разобрался в сложном многообразии толкований ислама.
С каждым годом он проникался все более глубоким уважением к образу жизни своих предков, к идее формирования всемирного халифата, руководимого законами шариата.
Незадолго до начала гражданской войны Джемал примкнул к малоизвестной радикальной организации. Немногим позже он присягнул Исламскому государству и надел военную форму.
Воевал Джемал храбро, достойно и вскоре был замечен людьми из объединенного штаба. В боях за северную окраину Дамаска он уже командовал небольшим отрядом и довольно скоро стал известным полевым командиром. Аджани не поддерживал Асада. Он был полностью на стороне тех богословов, которые заветами Аллаха обосновывали войну против так называемой западной цивилизации и своих соплеменников, исповедующих ислам иного толка.
Недавно Аджани исполнилось тридцать два. Сейчас он выглядел зрелым мужчиной. Это был высокий, широкоплечий, черноволосый человек с правильными чертами лица. Чаще всего он носил военную форму американского спецназа, так как считал ее самой удобной и практичной. Однако в часы отдыха предпочитал простые шорты, футболки, а на ногах – легкие резиновые шлепанцы.
Его левую щеку пропахал уродливый шрам. Из-за сквозного ранения в бедро левая нога плохо гнулась и слегка подволакивалась при быстрой ходьбе. Поэтому во время боев рядом с командным пунктом всегда дежурил автомобиль. Личная охрана Аджани состояла из преданных людей, никогда от него не отходивших.
Став авторитетным полевым командиром, Джемал получил приличную свободу действий. Оружия и снаряжения от иностранных государств его отряд не получал. Все это было куплено на черном рынке либо взято как военные трофеи.
Однажды Аджани здорово повезло. Его отряд перехватил американское оружие, предназначенное для сирийских курдов. На аэродроме Кобани приземлились три транспортных самолета, набитых стволами разного рода, боеприпасами, снаряжением, продовольствием и медикаментами. Все это добро было на грузовиках отправлено на северо-восток, где люди Аджани без особых проблем отбили его. Трофеев было настолько много, что Джемалу пришлось поделиться ими с коллегами, такими же полевыми командирами.
Однако финансовая помощь из-за рубежа поступала регулярно. Наличные деньги привозились курьерами из Катара, Саудовской Аравии, Кувейта, Турции. Скорее всего, источник финансирования находился в США, но о точном происхождении этих денег не знал никто, включая Аджани. На данный момент в его тайнике хранилось около полутора миллионов долларов.
Пообедав, полевой командир все же решил последовать совету доктора и на пару часов прилег. Голова его иногда кружилась, а глаза не могли нормально сфокусироваться на предметах. Кроме того, сердце отбивало учащенный ритм, в висках сильно стучала кровь.
Он уединился в небольшом доме, находившемся на окраине горного селения, в котором разместились на отдых остатки его отряда. Джемал лег на мягкую подстилку, вытянулся, расслабился, закрыл глаза и понемногу начал забываться, проваливаться в сон. Но едва он по-настоящему отключился, как пронзительно пискнула станция спутниковой связи.
Полевой командир выругался, встал и подошел к аппарату.
Его вызывал племянник.
– Джемал? – негромко произнес тот.
– Да, дорогой, слушаю тебя! – Аджани постарался придать своему голосу максимальную мягкость.
– Вы можете говорить?
– Конечно. Давно жду от тебя известий. Как наши дела?
– Все отлично. Есть свежая информация.
– Да? Готов выслушать.
– Записывайте или запоминайте…
Последовал сбивчивый рассказ Абдула Дакуни о том, что русские готовятся перебросить в Эр-Сабах по воздуху медицинские препараты, предназначенные для ликвидации очага эпидемии.
Выслушав племянника, Джемал поморщился.
«Опять этот проклятый городишко!» – подумал он.
Полевой командир еще не успел оправиться от разгромного поражения и больших потерь. Да и голова его после контузии продолжала гудеть и побаливать.
Но ради успеха общего дела он готов был позабыть о позоре и не лучшем состоянии своего здоровья.
– Понял тебя, – сказал дядя племяннику.
Частота, на которой они общались по спутнику, была закодирована, и все же он старался не называть его имени.
– Благодарю за ценную информацию. Если удастся выяснить подробности, немедленно сообщи.
Аджани попрощался с двоюродным племянником, вызвал Балаха и дословно передал ему полученное сообщение.
Начальник штаба вскипел и не на шутку обеспокоился.
– Русские намерены перебросить в Эр-Сабах медикаменты? Какого черта?! – Он с размаху хрястнул кулаком по стене. – Это полностью нарушит наши планы!
– Да, ты прав. Сам Асад ничем помочь жителям Эр-Сабаха не сможет, а вот русские на это вполне способны. Одним словом, нам нельзя допустить доставку медикаментов в этот городишко. Иначе все наши усилия окажутся напрасными.
Балах закурил, пару раз прошелся вдоль окон, остановился и спросил:
– Что предлагаешь? Мысли есть?
– Мы должны помешать русским перебросить контейнеры с препаратом.
– Но как?
– Надо сбить русские транспортные вертушки где-то на последнем этапе полета. Предположим, километрах в двадцати от Эр-Сабаха.
– Да, в сам этот город после отхода отряда нам больше соваться не стоит, – согласился начальник штаба. – Сейчас к нему наверняка стянуты войска Асада. Нам их не осилить. Об этом и думать нечего.
– Это верно. Поэтому я и предлагаю встретить вертолеты на определенном расстоянии от города.
– Джемал, но у нас для этого есть только зенитные установки, полученные на днях, – заметил Балах. – Сумеем ли мы завалить два «Ми-8»?
– Это непростая задача, тем более что, по докладу моего племянника, их будет сопровождать пара «Ми-24». Но я уже сказал, что других вариантов у нас нет. Если жители Эр-Сабаха будут спасены с помощью русской вакцины, то президентские войска получат там полный карт-бланш и поддержку мирного населения. Нам придется надолго убраться из этого района.
– Согласен. Мы должны предотвратить поступление препарата в медицинскую миссию.
– Именно! Тогда мы сможем захватить Эр-Сабах, закрепиться в нем, взять в заложники все его население.
Начальник штаба кивнул, на миг задумался и нерешительно проговорил:
– Послушай, Джемал, во всей этой грандиозной затее я не могу понять одной вещи.
– Какой же?
– На кой черт нам сдался этот городишко? Мы понесли колоссальные потери ради контроля над ним, но ведь с точки зрения стратегии он абсолютно бесполезен. Рядом ни дорог, ни господствующих высот, ни важных промышленных объектов.
Аджани улыбнулся и ответил:
– В том-то и дело. Эр-Сабах нужен нам только из-за очага эпидемии. Если нам удастся сперва локализовать, а потом и ликвидировать очаг заболевания с помощью препарата, полученного от западной коалиции, то не Асад, а мы получим в этом регионе поддержку и уважение мирного населения.
– Коалиция обещает поставить нам препарат?
– Да. Через пару недель.
– Но к тому времени большая часть жителей Эр-Сабаха погибнет, – робко возразил Балах.
– Пусть погибают. Тысяча умрет, зато другая воспылает к нам любовью, – отмахнулся полевой командир. – Это уже политика, Тагир. А в ней правит жестокость.
Балаху пришлось согласиться со словами командира.
На этом Джемал решил, что совещание окончено. Пришла пора заняться конкретными делами.
– Вызови ко мне командира особого отряда Омара Дуни, – приказал он. – Надо поставить ему задачу. Пусть отправляется в нужный район и выполняет ее.
Омар Дуни прибыл в расположение полевого командира спустя полчаса.
– Где ты был? – недовольно спросил Аджани. – Почему тебя приходится так долго искать?
– Прости, Джемал, но я выполнял твое приказание, – с удивлением ответил тот.
– Какое приказание?
– Ты же сам до атаки Эр-Сабаха велел мне прошвырнуться по соседним селениям.
– Ах да. Извини, голова пока плохо соображает, – поморщившись, проговорил Аджани. – Ну и каковы результаты?
– Так себе. Удалось завербовать только пятерых.
– Что ж, пятеро – тоже неплохо. Молодые?
– От восемнадцати до тридцати лет.
– Неплохо, – повторил полевой командир. – Присаживайся, у меня к тебе есть разговор. Выпьешь хорошего чая?
– Не откажусь.
Дуни уселся за небольшой стол, Джемал устроился напротив. Адъютант принес пузатый фарфоровый чайник с зеленым чаем, заправленным ханкой, пиалы, вазочку со сладостями.
Главарь банды разлил напиток по пиалам. Мужчины без спешки опустошили их, закурили.
Потом главарь банды сказал:
– Тебе, Омар, предстоит очень важная операция.
– Какая именно? – выпуская дым, спросил Дуни.
– Через час ты со своим отрядом отправишься к селению Руман.
– Зачем?
– Скоро над ним пролетят четыре русских вертолета – два «Ми-8» и пара «Ми-24». Твои люди должны сбить транспортные машины.
Дуни едва не поперхнулся дымом.
– У меня два вопроса, – кашлянув в кулак, сказал он.
– Слушаю.
– Первый таков: чем сбивать вертушки? У нас нет ни одного переносного зенитного комплекса.
– Знаю. Поэтому возьмешь все три машины с ЗУ-32-2. На «восьмерках» нет брони, и снаряды зенитки запросто прошивают их насквозь.
– Хорошо. Тогда ответь на второй вопрос. Что нам делать после обстрела? Пара «Ми-24» оставит от моего отряда лишь пепел.
– Понимаю твое беспокойство, брат. Но на кону стоит слишком многое. Мы не можем допустить, чтобы тот груз, который везут русские вертолеты, дошел до места назначения.
– А что они везут?
– Контейнеры с медицинским препаратом.
– Уж не в Эр-Сабах ли?
– Совершенно верно. Эпидемию должны победить мы, а не цепные собаки Асада.
Командир особого отряда задумался.
Омар Дуни по кличке Горный Волк родился в середине восьмидесятых годов прошлого века. В Сирии тогда все было гладко и мирно. Первые беспорядки и признаки надвигавшейся гражданской войны проявились в 2006 году, когда Омар был вполне сформировавшейся личностью.
Тогда в стране случилась небывалая засуха, а бездарное руководство не сделало ничего для исправления катастрофы. В результате в некоторых регионах было потеряно две трети урожая и до восьмидесяти пяти процентов скота. Жизнь в Сирии стала невыносимой и привела к массовому исходу сельских жителей в города. Началась безработица, подскочил уровень преступности. В магазинах исчезли продукты питания и многие другие товары первой необходимости. Ситуацию усугублял и наплыв иракских беженцев после американского вторжения в эту страну.
Дуни с детства не ладил с законом и не жаловал слуг государства, а тут вдруг ему представился случай посчитаться с ними. Ни толковой власти, ни всемогущего закона, ни веры в светлое будущее. Все оппозиционные политические силы, ранее находившиеся под запретом, недовольные авторитарным правлением семейства Асадов и коррупцией среди высших чиновников, взялись за оружие. К ним с удовольствием присоединились самые разные этноконфессиональные группы: курды, алавиты, сунниты, христиане.
Настоящая гражданская война разразилась весной 2011 года. До этого в провинциях процветали бандитизм и безвластие.
Биография Омара Дуни была полна приключений и крутых поворотов, вооруженных налетов и подлых грабежей. Безграмотность нисколько не мешала этому молодому человеку. Ему вполне хватало таланта на то, чтобы толкать пламенные речи и быстро убеждать в своей полной правоте таких же безбашенных соплеменников.
Он быстро сколотил небольшую банду и в том же одиннадцатом году весьма успешно обчищал машины гуманитарной миссии ООН. Годом позже этот милейший человек промышлял мародерством в прифронтовой зоне вооруженного конфликта. Примерно тогда он и получил уважительную кличку Горный Волк.
Мелкие банды в те веселые годы плодились в Сирии так же быстро, как опята в подмосковном лесу. Сам Дуни не имел и намека на образование, едва умел считать до пятидесяти, но стремительно шел к успеху и множил свои доходы.
Как известно, успешное направление в бизнесе всегда привлекает конкурентов. Со временем в данном секторе становится тесно. При этом господам бизнесменам наплевать на соблюдение разумного баланса, на то, чтобы прибыли хватало на всех.
Так произошло и в случае с Дуни. Лидеры конкурирующих банд стали ему завидовать, начались споры, переделы территорий и сфер влияния, конфликты и перестрелки. А закончилось все настоящей междоусобной войной.
Работать с прежним успехом у Омара уже не получалось. Тогда-то в голове молодого человека и созрел гениальный план. В конце 2013 года он со всей своей бандой примкнул к умеренной оппозиции. Пламенным революционерам ведь до поры до времени все равно, кто выступает под их флагами. Чистки и расстрелы происходят позже, когда власть прибрана к рукам. А пока этого не случилось – выкрикивай лозунги, стреляй в контру, грабь награбленное.
Вот Дуни и грабил. Днем он с лицом праведника прочесывал кварталы в поисках приспешников Асада, а ночью выходил на большую дорогу и обирал до нитки даже своих друзей, настоящих либералов.
Двумя годами позже, когда правительственные войска вышибли подразделения так называемой Свободной армии Сирии из Идлиба, Омар решил сменить хозяина. Вот тогда он и вспомнил о друге детства – Джемале Аджани. Тот уже несколько лет воевал под черным флагом Исламского государства и при последней встрече настойчиво звал старого знакомца в свой отряд.
С тех пор он стал одним из его заместителей и командиром особого отряда, выполнявшего самые отчаянные поручения полевого командира.
Джемал не торопил старого товарища. Он затушил в пустой консервной банке окурок, снова плеснул в пиалы чаю.
– Хорошо, – наконец-то проговорил Дуни. – Я постараюсь выполнить твое задание. – Но русские могут знать о том, что у нас появились зенитные установки и полететь другим маршрутом.
– Маршрут утвержден их командованием. Изменения вряд ли последуют. О зенитках они, скорее всего, еще не знают, так как мы получили их всего пару дней назад.
– В какое время русские пролетят мимо Румана?
– О времени я сообщу дополнительно, но выдвигаться тебе следует без промедления. Еще вопросы есть?
– Да. Скажи, а зачем мне брать ради этой операции весь отряд? Взять одну группу с расчетами, да и дело с концом. Ведь риск очень велик. Так мы в случае неудачи сохраним большую часть отряда, – задумчиво произнес Омар.
– Э-э, нет. – Аджани улыбнулся. – Ты прав в том, что риск очень велик. Если на задание отправится небольшая группа твоих бойцов, то они быстро смекнут, что идут на смерть, и разбегутся по дороге. А снарядим весь отряд – люди подумают, что это рядовое задание.
– Ты прав, – заявил Дуни, залпом осушил пиалу и ударил ее донышком по столу.
Подавленное состояние давнего соратника не укрылось от внимательного взора Аджани.
Дабы поддержать дух приятеля, он хлопнул его по плечу и заявил:
– Не печалься. Есть один вариант, который поможет тебе сберечь две трети отряда.
– Какой?
– Я предлагаю разбить твой отряд на три группы, чтобы в каждой было по зенитной установке и по одному расчету. Прибыв в район Румана, группы должны будут занять позиции на приличном удалении друг от друга. При появлении вертолетов огонь откроет только одна. Максимум две.
– Понял! – Омар просиял. – Значит, одна или две группы останутся незамеченными и не подвергнутся атаке пары «Ми-24».
– Все правильно. Надеюсь, одному расчету удастся справиться с задачей?
– Вполне.
– Тогда на этом все. Готовь к отправке отряд. О точном времени я сообщу. Затем связь с начальником штаба через каждые два часа.
– Понял.
Они обнялись и попрощались. И ровно через час отряд Омара Дуни отбыл из Токмуза в сторону селения Руман.
