Глава 6
Селение Токмуз, северный пригород Эр-Сабаха
Вертолет «Ми-8» с опознавательными знаками сирийских ВВС появился в небе за несколько минут до назначенного срока. Он вынырнул из-за вершин горной цепи, с ревом пронесся над окраиной селения, занятой сирийским подразделением. Машина отдалилась на полкилометра, заломила приличный крен градусов в пятьдесят, развернулась и, замедляя скорость, начала заходить на посадку. Сирийские военные выбрали для этого пустырь, расчищенный от мусора, и обозначили его тремя дымовыми шашками.
Капитан Омар Карам и лейтенант Гази Шаар пристально наблюдали за винтокрылой машиной из укрытия. Для обоих ее прибытие было долгожданным и желанным событием. Ведь на борту находилось подкрепление, боеприпасы и медикаменты для раненых.
«Восьмерка» плавно снижалась и подходила к обозначенному месту посадки против ветра. Рев двигателей и редуктора с каждой секундой набирал силу. Вертолет приближался, увеличивался в размерах. Вскоре сквозь остекление кабины стали угадываться пилоты и бортовой техник.
Пройдет еще полминуты и вертолет зависнет над площадкой, раздувая толстый слой белесой пыли. Затем его шасси мягко коснется поверхности, командир уменьшит мощность двигателя, и машина грузно осядет. Дверь грузового отсека скользнет назад по борту, наружу вывалится коротенький трап, по которому начнут дружно спускаться бойцы регулярной сирийской армии. Потом они быстро разгрузят ящики с боеприпасами и контейнеры с медикаментами. Тогда приказ командования по удержанию плацдарма у городка Эр-Сабах можно будет считать выполненным.
Весь этот краткосрочный план прокручивался в головах двух сирийских офицеров, пока «Ми-8» осторожно подползал к площадке ограниченных размеров.
Внезапно транспортник, находившийся в сотне метров от наблюдателей, резко качнулся. От обшивки его корпуса отлетело несколько мелких деталей. Два офицера с ужасом наблюдали, как винтокрылая машина задрала нос, завалилась на левый борт и стала быстро терять высоту.
Через мгновение она ухнула об землю всей своей десятитонной массой. Над головами офицеров со свистом полетели обломки лопастей, а над местом падения стал расти огненный гриб.
– Черт бы побрал этих сволочей! – скрипя зубами, процедил капитан.
Несколько сирийских бойцов бросились к вертолету, охваченному огнем, надеясь хоть кого-то спасти, вытащить из-под обломков. Но где там! Полыхавший пожар не подпустил их к месту трагедии ближе, чем на полсотни метров. В небо поднимались причудливые клубы черного дыма.
Бойцы роты капитана Карама молча взирали со своих позиций на догоравший вертолет, вместе с которым погибли их товарищи и ценный груз. Каждый из них в эти секунды думал примерно об одном и том же: сумеют ли они теперь удержать городок до подхода подкрепления?
Когда внутри погибшей вертушки перестали рваться боеприпасы, бойцы услышали треск автоматных и пулеметных очередей. Офицеры и солдаты обратили взгляды к ближайшей горной гряде и заметили трассы пуль. Теперь все встало на свои места.
Часом ранее рота Омара Карама отбила затяжную атаку боевиков ИГИЛ. Те понесли значительные потери, откатились к горной гряде и затаились там. Сейчас они снова поднялись в атаку. Первой их жертвой стал транспортный вертолет «Ми-8».
– Приготовиться к бою! – крикнул капитан, повернулся к единственному лейтенанту, выжившему в недавнем бою, и приказал: – Гази, возьми один бронетранспортер и шестнадцать человек личного состава. Постарайся удержать правый фланг.
– Понял, Омар. Ты сам свяжешься со штабом?
– Да, сейчас доложу комбату о катастрофе вертолета.
После неудачной атаки боевики отряда Джемала Аджани вынуждены были отойти от пригорода Эр-Сабаха к подножию длинной горной гряды. Они собрались в небольшом лесочке. Там главарь пересчитал выживших людей, приказал оказать медицинскую помощь раненым и объявил часовой отдых.
Он знал, что городок обороняет совсем небольшой гарнизон, численностью никак не более роты. Правда, вооружены псы президента Асада были неплохо. У них имелись бронетранспортеры, гранатометы, крупнокалиберные пулеметы.
Два бронетранспортера во время первой атаки боевикам удалось поджечь, но у асадовцев оставались еще три. Их башни с торчащими пулеметами были видны даже отсюда, от подножия гор.
Бойцы Аджани тоже не жаловались на вооружение и оснащение. У них были бронетранспортеры, американский противотанковый ракетный комплекс «Джавелин», крупнокалиберные пулеметы «Браунинг М-2», установленные на пикапах. Вдоволь хватало и боеприпасов.
Одним словом, провалившаяся атака огорчила полевого командира лишь отчасти, ненадолго, от силы минут на тридцать. Затем он оценил свои потери и урон, понесенный противником, и понял, что следующий штурм позиций правительственных войск может завершиться полной победой. Только бы этим собакам Асада не пришло на выручку подкрепление.
Часовой передышки у бандитов не получилось. Минут через сорок в небе послышался знакомый басовитый гул.
– Вертушка! – крикнул глазастый Аббас, молодой земляк Джемала Аджани. – Приближается к городу с юга.
Транспортно-боевые вертолеты «Ми-8» имелись на вооружении только у русских и правительственных войск, так что ошибки быть не могло.
Аджани среагировал моментально.
– Приготовить к бою пулеметы! Цель – вражеский вертолет! – приказал он.
Два бронетранспортера, уцелевших в недавней атаке, выкатились на опушку и развернули башни в сторону транспортного «Ми-8», приближавшегося к ним. Еще несколько бойцов с ручными пулеметами заняли позиции рядом с боевыми машинами.
– Не открывать огонь раньше времени! Подпустите его ближе! Пусть он выполнит последний разворот перед посадкой! – наставлял бойцов полевой командир.
Впрочем, его ребята и так знали толк в поражении плохо защищенных «восьмерок».
– Я буду бить по моторному отсеку, – предупредил Аббас, перезаряжая пулемет.
– Я – по кабине экипажа, – прокричал другой пулеметчик.
– Постараюсь повредить топливные баки, – заявил третий, который уже целился в машину, заходящую на посадку.
«Неплохо было бы завалить эту птаху, – подумал Аджани, злорадно улыбнулся и потер ладони. – Наверняка в ее грузовой кабине находятся боеприпасы и как минимум полтора десятка пехотинцев в качестве подкрепления для гарнизона».
Когда дистанция до снижавшейся вертушки сократилась до семисот метров, он крикнул:
– Огонь! Если вы завалите его, я лично вручу каждому солидную денежную премию!
К вертолету потянулись десятки смертоносных трасс. Многие стрелки брали неверное упреждение, и пули проходили мимо цели. Однако некоторые огненные росчерки впивались в левый борт машины.
Первое время «восьмерка» словно не получала этих попаданий. Она уверенно приближалась к пустырю, расположенному на окраине городка.
В какой-то момент полевому командиру показалось, что его затея провалится. До посадки винтокрылой машины оставались считаные секунды.
Все же отряду Джемала Аджани повезло. Вероятно, несколько пуль, выпущенных Аббасом, поразили двигатель или серьезно повредили управление. «Ми-8» резко качнулся, задрал нос и стал крениться влево. До места посадки он не долетел буквально сотни метров, рухнул на границе пустыря и выжженного кочковатого поля.
Под радостные крики «Аллах акбар!» к небу взметнулся огненный факел.
«Самое время для второй атаки, – решил Джемал. – Люди воодушевлены победой. Не следует сдерживать их порыва».
Он подхватил автомат и крикнул:
– Вперед, братья! Прихвостни Асада не ожидали от нас такого дерзкого поступка! Удача на нашей стороне. Они не получили помощи и сильно ослаблены. Так перережем им глотки в их же окопах!
Боевики дружно побежали к окраине городка. Следом из лесочка выкатились два бронетранспортера. Они поливали из пулеметов позиции противника и заняли места на флангах атаки.
Не остались без дела и несколько пикапов. Водители постоянно маневрировали на приличном отдалении от позиций подразделения правительственных войск. Боевики вели плотный огонь из крупнокалиберных пулеметов, установленных в кузовах машин.
– Коршун, я Балобан! Коршун, ответь Балобану! – кричал сквозь грохот стрельбы капитан Карам.
– Да, Балобан, Коршун на связи! – не сразу отозвался майор, командир батальона.
– Коршун, бандиты подбили вертушку на подходе к городу! Удерживаем позицию из последних сил. Сейчас отражаем вторую атаку.
– Потери есть? – спустя короткую паузу спросил командир батальона.
– Осталась половина роты. Остальные убиты или ранены. Еще несколько человек чувствуют себя крайне плохо. Видимо, они подхватили инфекцию от заболевших жителей городка. Но эти люди тоже находятся в окопах.
– Понял тебя, Балобан. Продержись еще немного. Я придумаю, как помочь твоей роте.
– Постараюсь, Коршун. Но имейте в виду, третьей атаки нам не отбить. До связи.
Омар Карам находился примерно в центре позиций своей роты. Лейтенант Шаар с горсткой людей удерживал правый фланг. На левом действовал старший сержант Аббас, опытный боец, более года командовавший отделением.
На обоих флангах и в центре обороны в специально отрытых углублениях стояли три бронетранспортера. Над поверхностью почвы были видны только их башни. Мощные крупнокалиберные пулеметы изредка огрызались, не позволяли технике противника приближаться к городку.
У бойцов Карама имелась пара гранатометов, но зарядов к ним было мало. Поэтому командир роты приказал стрелять только с минимальной дистанции, наверняка.
Самым главным козырем в руках командира роты была батарея полковых минометов, приданных его подразделению командиром батальона. Она давно расположилась позади основных позиций и была готова принять участие в схватке. Но Омар оттягивал данный момент по двум причинам.
Во-первых, он не хотел, чтобы бандиты раньше времени узнали о наличии у него минометов.
Во-вторых, боеприпасов на каждый миномет имелось не так уж много, всего по десять-двенадцать мин на орудие. Вторую порцию зарядов должен был доставить вертолет, но этого не случилось.
– Экономить патроны! Не на полигоне тренируетесь! – рявкнул капитан бойцам, расположившимся поблизости от него.
Он оставил рацию на попечение связиста, подобрался поближе к неглубоким окопам, поднял бинокль и принялся вглядываться в предгорье.
По широкой открытой пустоши, начинавшейся от горной гряды и кончавшейся пригородом Эр-Сабаха, осторожно передвигались боевики.
«Их там никак не меньше сотни, а у меня осталось не больше сорока человек, – навскидку определил Карам. – Эх, сюда бы вторую роту нашего батальона».
Боевики наступали грамотно, растянувшись, рассредоточившись по обширному пространству. Одни приближались к позициям роты Карама короткими перебежками, другие – ползком. Они занимали приямки или прятались за валунами, вели оттуда прицельный огонь, затем снова меняли позиции. Бандиты постепенно приближались к окопам, занятым их противником.
Капитан опустил бинокль, поглядел влево, потом вправо. Центр удерживали пятнадцать человек. Примерно по столько же находилось на каждом фланге. Истошных длинных очередей слышно не было. Бойцы понимали, что помощь теперь придет не скоро, и расходовали боеприпасы экономно.
Капитан сплюнул на стреляные гильзы, дымившиеся на земле, припал щекой к прикладу автомата и стал выискивать подходящую цель.
Поредевшая первая рота оборонялась стойко и грамотно. Ее командир удачно расположил своих немногочисленных бойцов тупым клином, фланги которого прикрывали бронемашины. В центре короткими очередями сдерживали врага третий транспортер и три ручных пулемета.
Два штатных снайпера обосновались позади основной позиции, в развалинах одноэтажного жилого дома. Они тоже доставляли наступавшему противнику много хлопот.
Тем не менее боевики значительно превосходили по численности роту Омара. Они несли существенные потери, но все ближе подходили к позициям правительственных войск.
Перелом в затяжной схватке обозначился в тот момент, когда на левом фланге оборонявшейся роты вспыхнул транспортер. Вероятно, расчету какого-то крупнокалиберного пулемета удалось прошить его броню и поджечь двигатель. Воодушевленные этим событием, боевики отряда Аджани ускорили наступление.
Правительственное подразделение, обороняющее Эр-Сабах, отбивалось из последних сил. Полевой командир, наблюдавший за боем, хорошо видел и чувствовал это. С другой стороны пустоши уже не доносились щедрые пулеметные очереди. Автоматы все чаще давали одиночные выстрелы.
Вскоре задымила и та бронемашина, которая удерживала центр. Людей, способных отвечать огнем, становилось все меньше. Человек десять сгруппировались за уцелевшим транспортером и обороняли правый фланг. В центре тупого клина, грамотно выстроенного оборонявшейся стороной, отстреливались двенадцать-тринадцать бойцов. Левый фланг асадовцев вообще остался неприкрытым. Там посреди окопов лишь чадил черным дымом бронетранспортер.
Аджани крикнул земляку-пулеметчику:
– Аббас, прикрой наше наступление!
– Понял, брат, сделаю.
Полевой командир достал из нагрудного кармана рацию, связался с двумя своими помощниками и приказал:
– Азиз, Захир, поторопите своих людей! Нужно ускорить темп наступления. Сейчас самое время смять оборону врага!
Те моментально исполнили приказ. Боевики поднялись во весь рост и побежали вперед.
До окончательной победы бандитов оставались считаные минуты.
Бойцы роты, прошедшие через мясорубку боев за пригороды Дамаска, знали свое дело и без лишних вопросов выполняли приказы капитана Карама. Им было известно, что если противник их сомнет, то пощады пленным не будет. Перерезанные глотки и отсеченные головы – самая легкая смерть, которая ждет их в этом случае.
Пехотинцы экономили патроны, вели прицельный огонь одиночными выстрелами. Снайперы аккуратно поражали единичные цели. Расчеты крупнокалиберных пулеметов работали по скоплениям наступавших боевиков или по бронетранспортерам, ползущим к их окопам.
Лишь один связист, склонившийся над радиостанцией, не принимал участия в перестрелке. Да группа минометчиков ожидала команды для начала обстрела.
Давление со стороны наступавшей банды усиливалось с каждой минутой.
Скоро ярким факелом вспыхнул последний бронетранспортер, стоявший за невысоким земляным бруствером на левом фланге. Одновременно с его потерей там же от пуль погибли несколько бойцов.
Капитан понял, что оборонять левый фланг практически некому, и отправил туда из центра подкрепление – пятерых бойцов.
Спустя несколько минут затих ручной пулемет рядового Салеха. Пуля задела его голову.
Карам окликнул его, но не получил ответа. Боец неподвижно лежал за камнем, обнимая дымящийся пулемет.
Вместо его голоса командир роты услышал взволнованный тенор младшего сержанта Халликана:
– Он, кажется, убит, господин капитан.
– Займи его место. Продолжай вести прицельный огонь, пока не кончится боезапас, – распорядился капитан.
Сержант отодвинул мертвого друга, сменил в пулемете магазин, сместился немного в сторону и начал поливать бандитов очередями. Он сделал это вовремя, так как дистанция до наступавших боевиков неумолимо сокращалась.
Следующим погиб рядовой Аль-Мансад. Он схватился за шею, вскрикнул и перевернулся на спину. Сержант, находившийся рядом, оттащил его в укрытие и через несколько секунд вернулся на позицию.
– Скончался, – ответил он на вопросительный взгляд капитана.
Следом за Аль-Мансадом тихо, без криков отправился на суд Аллаха старший сержант Аббас. Пуля большого калибра разворотила его грудную клетку.
Минометчики все чаще поглядывали на Карама, но тот медлил с отданием приказа. Он делал это потому, что боевики приближались слишком широким веером. Капитан ждал, когда их цепи сомкнутся плотнее, чтоб разом накрыть их одним минометным ударом.
– Хамад! – окликнул Карам единственного уцелевшего гранатометчика.
– Да, господин капитан! – откликнулся тот из неглубокого окопа.
– Сколько у тебя выстрелов к твоей пушке?
– Всего два осталось.
– Используй их с толком. Наш левый фланг почти не прикрыт. Твоя цель – бронетранспортер, атакующий его.
– Понял!
– Прапорщик! – Карам посмотрел на командира минометной батареи.
– Слушаю, господин капитан!
– Приказываю отойти назад и занять новую позицию!
– Насколько далеко нам нужно отойти?
– Чтобы накрыть одним ударом наши окопы.
– Наши?! – Во взгляде минометчика промелькнуло непонимание.
Но через мгновение он понятливо кивнул и отдал несколько приказов своим подчиненным. Минометчики снялись со старой позиции и стали отходить в глубину ближайшего квартала.
Батарея прапорщика Аль-Сауда являлась таковой лишь номинально. Полноценное подразделение, именуемое так, должно иметь в штате как минимум три огневых взвода по три расчета в каждом. По факту же Аль-Сауд командовал одним усиленным взводом, состоящим из пяти расчетов. Обслуживали его хозяйство всего три грузовых машины, укрытые в данный момент за ближайшими жилыми домами.
Получив приказ о смене позиции, подчиненные прапорщика дружно подхватили первый из пяти полковых минометов и потащили его в сторону города. Эта труба приличного калибра была весьма тяжелой. Бойцам предстояло выполнить с десяток рейсов, чтоб перетащить все хозяйство, включая боеприпасы, на новые огневые позиции.
Гранатометчик ползком продвинулся вперед и выбрал удобное место, с которого неплохо просматривался бронетранспортер, ползущий по ухабам пустоши.
Хамад устроился поудобнее и заранее определил контрольный ориентир – одиноко торчащий ствол сломанного дерева. Он подвел к нему прицельное приспособление, определил дальность, взял поправку и принялся ждать.
Наконец-то бронированная туша подползла к ориентиру.
Эхо бухнувшего выстрела пронеслось над пустошью, испещренной кочками, воронками и овражками.
Заряд впился в левый борт. От сильного взрыва бронированная машина резко вильнула в сторону, прокатилась по инерции с десяток метров и остановилась. Ее острый нос зарылся в землю. Пулемет, торчащий из круглой башни, умолк.
Боевики, бежавшие рядом с бронемашиной, заволновались. Они не понимали, откуда прилетел мощный заряд. Бандиты прижались к подбитому транспортеру и стали беспорядочно палить по позициям сирийского подразделения.
Этой заминкой тут же воспользовались товарищи Хамада. Они перенесли огонь на дымивший транспортер и довольно быстро расправились с большей частью боевиков, укрывшихся за его колесами.
Хамад на всякий случай поменял позицию, перезарядил гранатомет и даже попытался взять на прицел второй бронетранспортер. Но вскоре он оставил эту затею. До цели было далековато, а ему хотелось использовать последний заряд максимально эффективно.
Важных целей в поле его зрения пока не было. Уцелевший бронетранспортер маневрировал по пустоши на такой дальности, что попасть в него было затруднительно. Несколько пикапов, оснащенных пулеметами, елозили еще дальше, у лесочка под горной грядой. Подбитый транспортер дымил и более не подавал признаков жизни.
Гранатометчик непрерывно осматривал обширное поле боя, выискивал цели. Он даже собрался выпустить последний заряд по скоплению боевиков, напиравших на левом фланге, но передумал.
Хамад вздохнул и случайно глянул на БТР, подстреленный им несколько минут назад. Башня, из которой торчал пулеметный ствол, как и прежде, была повернута в сторону левого фланга. И вдруг гранатометчик на секунду замер, осмысливая одну странную деталь.
Он присмотрелся повнимательнее и понял, что башня бронированной машины медленно разворачивалась в сторону центра позиций роты. Еще несколько секунд, и веер пуль крупного калибра обрушится на его товарищей.
– Сейчас, парни! – Он поспешно перенес прицел на оживший бронетранспортер.
Пулеметчик почти закончил разворот башни и готовился открыть ураганный огонь по позициям подразделения правительственных войск.
Наконец, Хамад взял нужную поправку, и последний выстрел полетел к цели, оставляя за собой дымный след. Граната ударила по боковому броневому листу и взорвалась под самой башней.
Пулемет застыл. Машина исчезла в языках пламени и клубах черного дыма.
Несмотря на все старания бойцов роты, многочисленная банда все же подошла вплотную к их позициям. Теперь ручные гранаты рвались поблизости. Осколками одной из них были убиты несколько человек, включая гранатометчика Хамада.
Когда в распоряжении капитана Карама осталось не более десятка бойцов, он подозвал к себе лейтенанта Шара, раненного в плечо и руку.
– Гази, возьми всех раненых и отойди с ними в город! – приказал командир роты.
– Как в город? – не понял тот. – А ты?
– Во-первых, нужно спасти хотя бы тех, кто остался. Во-вторых, ты передашь мой приказ прапорщику.
– Какой приказ?
– Пусть он накроет минометным залпом наши позиции. Думаю, к тому моменту, когда ты встретишься с ним, бандиты уже будут здесь.
– Но как же я тебя брошу, Омар? – не унимался лейтенант.
– Мы еще увидимся, если на то будет воля Аллаха. А сейчас поторопись, Гази. Враги уже близко.
Лейтенант окликнул четверых бойцов. Трое из них имели различные ранения, но стояли на ногах, один находился без сознания. Товарищи подхватили его и начали отходить к Эр-Сабаху.
Остальные бойцы по приказу капитана собрали боеприпасы у погибших друзей и заняли круговую оборону. Карам следил за отходом группы лейтенанта, пока та не скрылась из виду.
Последняя схватка с противником оказалась недолгой.
Несмотря на отчаянную стрельбу людей капитана, кольцо вокруг них сжималось. Наконец в окопах прогремело с десяток разрывов ручных гранат.
Когда улеглись последние раскаты, наступила гнетущая тишина.
Боевики выждали несколько минут. Они побаивались вставать в полный рост и приближаться к окопам противника. Но Джемал Аджани гнал их вперед. Бандиты все же поднялись и осторожно вошли на дымящуюся позицию.
Среди многочисленных воронок неподвижно лежали десятки окровавленных тел. Несколько раненых шевелились и стонали. Одним из них был капитан Карам.
Аджани заметил офицерские погоны.
– Ты кто? – спросил он, встав над этим человеком.
– Командир роты, – ответил тот, сплюнул кровь и смерил главаря бандитов презрительным взглядом.
– Той самой, которая обороняла весь северный пригород?
– Да.
– Где твои документы и карты?
– Там. – Офицер неопределенно мотнул головой.
– «Там» это где?
– В окопе. Мой планшет присыпало взрывом.
На самом деле никакого планшета в окопе не было. Все свои документы Омар Карам передал лейтенанту. Но ему нужно было протянуть время. Пусть бандиты задержатся на позиции и поищут мифический планшет. Тогда они точно попадут под минометный огонь.
Боевики по приказу полевого командира действительно отправились на поиски. Они распределились по всей длине окопа и принялись копаться в рыхлой почве.
С десяток боевиков отряда Аджани обходили позиции противника и добивали раненых. Аббас посматривал по сторонам, водил туда-сюда стволом пулемета. Еще несколько человек собирали оружие и боеприпасы, пригодные для дальнейшего использования.
Карам все еще не был добит, хотя один из заместителей полевого командира выказал готовность отрезать ему голову.
– Успеем, – отмахнулся Джемал. – Этот офицер еще может нам пригодиться.
Аджани стоял рядом с капитаном, лежащим на земле. Он упер в него ствол автомата и на всякий случай поглядывал в сторону города. Интуиция подсказывала ему, что часть подразделения сирийской армии отошла на северную окраину.
«Интересно, что задумали эти люди? Они хотят просто спасти свои шкуры или намерены вызвать подмогу? В общем, остались некоторые невыясненные вопросы, от которых наша победа отчасти теряет свой блеск», – раздумывал полевой командир.
Все раненые, за исключением капитана, были добиты. Трофейное оружие боевики собрали и уложили ровным рядком. Осталось отыскать проклятый планшет командира роты. Но его почему-то не было.
– А ты меня не обманываешь? – спросил Аджани, склонился над Карамом и приподнял его за порванную куртку.
– Какой смысл?.. Мне скоро на суд Аллаха, – прошептал тот окровавленными губами.
– Это верно. Жить тебе осталось пару минут.
Вдруг со стороны городской окраины, в которую недавно всматривался полевой командир, послышался нарастающий свист. Тонкий, неприятный, леденящий душу.
«Нет, это не ракеты», – промелькнула в его голове догадка.
В ту же секунду по телу главаря боевиков жестко ударила тугая взрывная волна.
Пять мощных взрывов, слившихся воедино, расшвыряли боевиков по позиции уничтоженной правительственной роты. Аджани отлетел метров на семь и рухнул на дно ближайшего окопчика.
Какое-то время полевой командир лежал неподвижно, уткнувшись лицом в рыхлую почву, и пытался понять, жив или нет. Время остановилось. В уши ему будто кто-то забил деревянные пробки. Он не слышал и не ощущал абсолютно ничего. Даже собственного сердцебиения.
Потом Аджани почувствовал, как чья-то сильная рука тормошит его за плечо. Повернувшись на спину, он увидел одного из своих помощников. Тот едва стоял на ногах, из ушей текла кровь.
– Очнись, Джемал!
Эти слова полевой командир понял по движению губ.
Аджани сел, ощупал голову и стряхнул с себя пыль.
– Надо уходить. – Перед ним снова появилось лицо помощника. – Слышишь меня?..
– Где наши люди? – с трудом проговорил главарь банды.
– Почти всех накрыло. Уцелели человек пять.
Рядом снова загрохотало. Позицию погибшей роты накрыла вторая порция мин или снарядов. Полевой командир точно не знал, под обстрел какого вида оружия попал его отряд.
Помощник рухнул рядом в окопчик, прикрыл голову руками.
Дальнейшие события Джемал воспринимал с трудом и словно сквозь дымку. Временами сознание уходило, потом ненадолго возвращалось. Кромешную темноту сменяли различные картинки. Перед ним появлялся помощник и вытирал его лицо какой-то тряпицей. Проплывало синее небо с белыми пятнами облаков. Дергался на кочках борт пикапа.
Чувствовал он себя отвратительно. Голова гудела, тело изнывало от странной боли, слух не возвращался.
Лишь ближе к вечеру он окончательно пришел в себя и вдруг понял, что находится в полевом лагере селения Токмуз, откуда отряд отбыл накануне для атаки на Эр-Сабах.
– Почему мы здесь? – спросил Аджани, с трудом приподнялся и увидел Балаха, сидевшего неподалеку.
Это был начальник штаба его отряда.
– Джемал, ты очнулся! Слава Аллаху. Хорошо, что это произошло так быстро. Я уже думал, что придется ждать несколько дней.
– Как я здесь оказался? – повторил вопрос полевой командир.
– На окраине Эр-Сабаха мы попали под минометный обстрел. Два десятка человек убито, столько же ранено. Хорошо, что техника уцелела. Она находилась на приличном расстоянии от позиции, накрытой огнем.
– И что?
– После двух залпов я приказал всем выжившим отойти. Мы быстро погрузили раненых в пикапы и покинули окраину городка.
– Зачем ты это сделал?! – Аджани поморщился от боли, сел и осмотрел свои руки и ноги, почему-то не желавшие слушаться его. – Мы приложили столько усилий для разгрома гарнизона, а ты…
Балах сел рядом с командиром, подал ему кружку с зеленым чаем и проговорил:
– Мы едва успели вытащить тебя с позиции, как ее накрыло третьим залпом. Потом последовали четвертый и пятый. Так что если бы не мой приказ, то все мы остались бы там.
– А этот?.. – Джемал повел головой в неопределенном направлении. – Который офицер. Он выжил?
– Вряд ли, – ответил начальник штаба. – Минометы были большого калибра. Всю позицию так перемесили взрывы, что псы Асада там теперь даже трупов не отыщут.
– Аббас?..
– Убит.
Полевой командир помолчал и спросил:
– Как его убило? Когда?
– Ему не повезло, – тихо сказал Тагир. – Я видел его мельком, перед тем как взвалил тебя на спину. Он лежал рядом с тобой и был буквально нашпигован осколками. Лицо, руки, шея!.. Страшно предположить, что было на теле, прикрытом одеждой, насквозь пропитанной кровью.
– Они заплатят за смерть моих людей, – прошептал Аджани.
Всего через несколько минут после четвертого минометного залпа в Эр-Сабах с северной стороны въехала колонна из четырех танков, одного бронетранспортера и трех грузовых машин.
Вел ее командир батальона, получивший от капитана Карама тревожный сигнал. Сдавать противнику небольшой городок было никак нельзя. Во-первых, в нем располагалась медицинская миссия, пытавшаяся предотвратить распространение страшной эпидемии. Во-вторых, буквально сутки назад из штаба армии поступил строжайший приказ: удержать Эр-Сабах любой ценой.
Вероятно, это распоряжение тоже было связано со вспышкой эпидемии. Ведь если она перекинется на соседние города, то правительству придется несладко.
Поднимая клубы пыли, колонна резво пронеслась по центральной улице и на полной скорости вылетела к пустоши, где только что отгремел бой.
Танки и БТР остановились, немного не доехав до позиции полегшей роты, и, поводя стволами орудий, стали выискивать цели. Из кузовов грузовых автомобилей посыпались солдаты.
Майор вышел из бронетранспортера после доклада стрелка об отсутствии противника. Сзади к прибывшему подразделению шли люди, уцелевшие в недавней бойне: лейтенант Шаар, командир минометной батареи и сержант.
Лейтенант подошел к командиру батальона и доложил:
– Господин майор, ваше приказание выполнено. Банда отброшена от города.
– Зацепило? – спросил тот и кивнул на перевязанную руку.
– Немного.
– А где капитан Карам?
– Он приказал мне собрать всех раненых и отойти к жилому кварталу, а сам с пятью бойцами остался на позиции.
Бойцы принялись осматриваться.
Земля вокруг дымилась. Все было перепахано свежими воронками. От окопов почти ничего не осталось. Они угадывались лишь по едва заметным очертаниям.
От количества человеческих тел и их фрагментов у многих потемнело в глазах. Даже опытный майор помрачнел лицом. Он прохаживался по позиции и тяжело вздыхал.
– Нашел, господин майор! – послышался вдруг громкий возглас лейтенанта. – Он, кажется, живой!
Все кинулись к этому парню, который откапывал капитана Карама, основательно присыпанного грунтом.
Комбат приложил ухо к его груди и радостно объявил:
– Дышит! Срочно грузите его в бронетранспортер и везите к медикам!
Спустя минуту стальная машина, аккуратно переваливаясь на кочках, поехала к юго-западной окраине города, где размещалась медицинская миссия.
Бойцы принялись откапывать тела погибших товарищей. Трупы и части человеческих тел они складывали в кузова грузовиков и вывозили на километр от города, работали без истерик, спокойно и деловито. Многие солдаты воевали не первый год, всякого повидали. Сегодня их друзья отправились на суд к Всевышнему. Родственники этих людей жили далеко отсюда. Хоронить убитых предстояло быстро и без соблюдения строгих ритуалов.
– А что делать с этими? – спросил заместитель командира батальона и кивнул на выживших боевиков.
Майор тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и впервые обратил внимание на нескольких боевиков, подававших какие-то признаки жизни. Во время минометного обстрела они оказались в стороне от разрывов, поэтому не погибли.
«Хотя лучше уж сразу предстать перед Всевышним, чем так мучиться», – подумал майор, поглядывая на этих «счастливчиков».
Молодой парень в камуфлированной куртке и светлых гражданских брюках ползал по земле, оставляя на ней темный кровавый след. Оторванная правая рука валялась рядом. Бледные пальцы сжимали рукоять кинжала, которым он то ли резал глотки раненым, то ли копал землю. Иногда парнишка натыкался на свою конечность, хрипел и продолжал выделывать предсмертные кульбиты.
– Сделайте с ним что-нибудь. Укол обезболивающего или перевязку, – проговорил майор и отвернулся.
Рядом в огромной воронке стонал мужчина постарше. Половина одежды на нем сгорела. Остатки куртки и волосы тлели, дымились. Осколком мины ему разворотило кишечник. Он издавал гортанные звуки и удерживал ладонями красно-белое месиво, расползавшееся из обширной раны.
«Этот не жилец», – понял командир батальона, и его рука сама потянулась к кобуре.
Прогремел выстрел и оборвал жизнь мучившегося боевика.
Еще один игиловец лежал на спине, смотрел в бездонное синее небо и как-то странно дышал. Его грудная клетка ходила ходуном с такой амплитудой и частотой, что напоминала кузнечные мехи.
– Что это с ним? – спросил майор.
– Не знаю. – Его заместитель пожал плечами.
Он склонился над боевиком, расстегнул верхнюю одежду. На груди этого человека была кровь и маленькая ранка.
– Кажется, небольшой осколок вошел в его грудь и задел сердце.
– Задел сердце? Ты уверен?
– Да.
– Почему же он до сих пор жив?
– Точно не знаю. Но он умирает. Продержится не дольше минуты.
– Ладно, оставь его.
У сгоревшего бронетранспортера офицеры наткнулись на матерого боевика, привалившегося к уцелевшему колесу. Сорокалетний мужчина был широкоплеч, одет в новенькую форму натовского образца и вооружен американской винтовкой М-16А3.
Вся его одежда была залита кровью, и сам он сидел в луже. Правая рука привычно сжимала винтовку, левая безвольно висела вдоль туловища.
Пуля большого калибра снесла ему верхнюю половину черепа, при этом пощадив его содержимое. Отбитый кусок кости куда-то отлетел. Бандит сидел, уперев в землю затуманенный взор. По уцелевшему лбу, щекам, подбородку и шее стекали многочисленные струйки крови.
Между тем он продолжал жить. Его грудь вздымалась от редкого дыхания.
Заместитель заметил это и спросил:
– А с этим что делать?
Майор не знал, что ему ответить. Да и не успел бы. Боевик внезапно дернулся и истошно закричал.
Заместитель вздрогнул, втянул голову в плечи и сделал шаг в сторону. Комбат среагировал по-другому. Он вскинул пистолет, дважды выстрелил и оборвал мучения и этого бандита.
