Глава 7

По тоннелям были разосланы гонцы, и задолго до прихода Стэна, Шерл и Джон-Эя в Зале Молитв собрались все остальные старейшины. ВЭТ-парень с любопытством глазел по сторонам: он никогда здесь раньше не был.

— Что это за штука? — спросил он, неуважительно указывая на Гробницу пальцем.

Ему никто не ответил. Все старейшины, осознавая важность момента, распростёрлись ниц на грязном полу перед Гробницей, бормоча молитвы и моля о мужестве.

— Бомба на всё это! — замысловато выругался Джон-Эй, глядя на картину.

Услышав ещё одну ссылку на Бомбу, Стэн укоризненно глянул на Шерл, и та отрицательно покачала головой. Всё это было заслугой Розы. Во всяком случае, это было всего лишь слово, которое в повседневной жизни не имело никаких значения. У Шерл было весьма туманное представление о том, почему Старые Люди так благоговели перед Бомбой, что было очевидно из многих фильмов. Сейчас это слово, используемое в клятвах и ругательствах, уже не заключало в себе того элемента страха, который когда-то имело.

Наконец старейшины покончили с молитвой и встали, отряхивая грязь с длинных одежд. Их фигуры в необычно ярком свете казались прозрачными. Все они смотрели на Шерл, ожидая, что она начнёт говорить. Это была большая честь.

— Джон-Эй! — начала она несколько нервно, понимая торжественность момента. — Это Зал Молитв, а это — Гробница Героя.

— Ещё одного героя? — недоверчиво спросил Джон-Эй. — Или того же Нельсона?

— Героя, с большой буквы. Единственного человека в Нижнеземье, у которого хватило мужества встретиться один на один с Клинкозубом и сразить его. После Великой Битвы его останки были захоронены в этой Гробнице.

На Джон-Эя её возвышенная речь не произвела ожидаемого эффекта.

— У меня складывается впечатление, что всё-таки Клинкозуб сразил его.

При этом святотатственном замечании пронёсся шёпот ужаса, и Шерл поспешно продоложала:

— Нет, ты ошибаешься. Герой поразил Клинкозуба своим мечом, но вскоре после этого скончался от ран. На много дее-фаз у нас было мясо…

— Мёртвого Клинкозуба, я полагаю? Но если Герой убил Клинкозуба, в чём проблема? Что же вы тогда постоянно вздрагиваете при упоминании этой твари? — Джон-Эй немного задумался и сделал гениальный вывод: — Видимо, Клинкозуб для вас — это больше чем создание из плоти и крови, это символ всего неизвестного, и потому страшного; это воплощение любой опасности, от которой надо спасаться.

— Вообще-то, — Шерл перешла с релиречи на обычный язык, — это не совсем верно. Кажется, появился другой Клинкозуб.

Шерл очень надеялась, что это откровенное высказывание заставит Джон-Эя прекратить философствование. Ей на помощь пришёл Агар:

— Совсем недавно было найдено множество мёртвых тел, настолько изуродованных, что их невозможно было опознать. Кроме того, наблюдались сильные обвалы.

Зубы Джон-Эя сверкнули в усмешке.

— Стэн, расскажи Джон-Эю о Великой Битве, — попросила Шерл.

Стэн заговорил, и перед глазами слушателей развернулась картина отдалённых событий.

— Много долгих снов тому назад произошло событие, которое время от времени повторяется в истории Нижнеземья. В тоннели вторгся Клинкозуб. Громадный, волосатый, острозубый, он пожирал всё на своём пути, будь то червь, личинка или человек. Жертв было бесчисленное множество, и никто не решался покидать пещеры. Но и пещеры не были гарантией безопасности, так как у Клинкозуба была очень маленькая голова, которую он просовывал во входное отверстие, хватая обитателей безжалостными клыками. Двигался Клинкозуб с поразительной быстротой, всё время издавая пронзительный тонкий писк, услышав который, люди неподвижно застывали на месте. В тоннелях поселился Ужас.

Стэн сделал короткую паузу для того, чтобы ритуально передёрнуть плечами. К нему присоединилось большинство присутствующих. Шерл заметила, что Джон-Эй смотрел на Стэна с интересом и внимательно слушал Рассказ.

— Клинкозуб появился после долгого сна, — продолжал старейшина. — На этот раз он прорвался в тоннели Сверху, что было не совсем обычно для него: из письменных источников известно, что чаще всего он приходил со стороны Громадных Залов, когда там звучал Голос. Мы просмотрели множество фильмов в библиотеке, пытаясь идентифицировать зверя, но наши труды были напрасными. И только недавно нам удалось увидеть его на одном из рисунков. Клинкозуб, известный нам, во много раз превосходит по размерам того, который был известен Старым Людям. Мы полагаем, что он стал таким, потому что живёт Наверху и подвергается воздействию радиации.

Тут Стэн глянул на Шерл, и та согласно кивнула. Стэн продолжал:

— Надвигалась Великая Битва. В то время Зал, в котором мы находимся, имел только один выход и служил жилищем для одной большой семьи, членом которой был я. Это был тупик. Мы все — почти двадцать человек — собрались в этой комнате, и с нами был тот, кого сейчас называют Героем. Он пришёл неожиданно, с мечом в руках. Мы были недовольны его появлением: он был известен как большой грубиян и драчун, а свой меч часто использовал не только для протыкания личинок, но и против тех, кто вставал на его пути. Однако мы терпели его, ведь он делил с нами кров и пищу. Раздавшиеся вдалеке вопли подняли всех на ноги. Это были жуткие вопли гибнущих людей, хуже которых мог быть только один звук. А потом мы услышали и этот звук — тонкий писк жрущего Клинкозуба. Он приближался по тоннелю к той комнате, где мы сидели и из которой не было другого выхода. Мы прикрыли светошары и притаились у стены. В страхе мы забыли про Героя. Мы были просто кучкой напуганных людей, готовящихся принять смерть. Внезапно во входном проёме появился Клинкозуб. Его ужасные челюсти испускали инфракрасное сияние, и казались висящими в воздухе. Только эта горящая пасть и была видна, но мы слышали, как зверь принюхивается, влезая в пещеру. И тут мы увидели, что Герой стоит перед Клинкозубом с мечом наготове, не испытывая ни малейшего страха. Мы едва могли в это поверить. А он стоял у входа в пещеру и молча ждал появления чудовища. Зверь дохнул на него, и мотнул головой так, что Герой упал. Но перед тем, как Клинкозуб схватил его своими ужасными зубами, смельчак успел нанести ему удар мечом, и продолжал наносить удары даже тогда, когда челюсти чудовища сомкнулись. Должно быть, зверь испугался, но не выпустил его. Мы закричали, думая, что герою пришёл конец. Но в последнем предсмертном усилии тот вонзил в нёбо Клинкозуба свой острый меч, который проник в мозг чудовища. Раздался жуткий визг, и мы попадали наземь. Клинкозуб забился в агонии и через некоторое время затих. Когда всё стихло, мы поднялись, вытащили Героя из пасти зверя и положили его, умирающего, у стены. Тушу Клинкозуба мы разделали на мясо и разделили между семьями, которым он нанёс урон. Те, кто прятался, услышав звуки битвы, пришли сразу, как только зверь издох. Они хотели утилизировать и тело Героя, но мы, те, кто стал свидетелем его триумфа, не позволили этого сделать. Мы положили его в Гробницу, которую воздвигли на том самом месте, где он погиб.

Рассказ был окончен. Стэн преклонил колени перед Гробницей. Все остальные сделали то же самое и в молчании вышли из Зала Молитв.

— Я забираю Джон-Эя и поведу его смотреть на ВЭТ, — сказала Шерл. — Он должен знать окончание Рассказа. Ты пойдёшь с нами, Стэн?

Старейшина вздохнул. Вид у него был очень усталый.

— Идите без меня, Шерл. Рассказ утомил меня. Картины прошлого и использование релиречи выбили меня из колеи. Мне пришлось думать о каждом слове перед тем, как его произнести. Я того и гляди засну.

— А зачем было обязательно использовать релиречь? — спросил Джон-Эй.

— Из уважения к Герою, конечно, — возмущённо произнесла Шерл.

Она здорово повзрослела и уже не была тем бунтующим вер-ребёнком, который спрашивал у родителей о значении каждого слова. Стэн одобрительно улыбнулся.

— Это самое малое, что мы можем сделать для Героя, учитывая то, что он сделал для нас. Едва ли обычная речь уместна возле его Гробницы, не так ли?

Джон-Эя этот ответ не удовлетворил.

— Я не понимаю, каким образом использование ритуального стиля речи может быть связано с уважением к Герою. Вы с таким же успехом можете сказать, что… — он мучительно подыскивал самое неподходящее предположение. — …что все люди, входя в Зал Молитв, должны накинуть на голову одежду. Или — для ещё большей нелепости — женщины должны, а мужчины — нет. Когда ты делаешь что-либо необычное у Гробницы, кто может сказать, уважительно это или нет?

— Не будь глупцом, Джон-Эй! — резко сказала Шерл, а Стэн, который уже почти покинул Зал, остановился.

— Может быть, это не так уж и глупо, Шерл! — сказал он. — Джон-Эй в первый раз вошёл в Зал Молитв, и ему непривычно всё, что связано с культом Героя. Он смотрит на всё свежим взглядом, хотя его заключения могут быть и неверными. Кстати, релиречь гораздо старше, чем Герой и Великая Битва. Начало её употребления восходит к тем временам, когда люди жили Наверху. У них когда-то тоже был Герой, или кто-то в этом роде; Герой, который был намного старше тех, о которых тебе рассказывала Шерл. Более двух тысяч временных отрезков, которые Старые Люди называли годами, отделяют его от нас. Год, по моему мнению, равняется приблизительно нашему долгому сну. Все эти годы их Герой был жив, пока его не убило Бомбой. Его почитатели для разговора о нём, вероятно, использовали релиречь, так что мы только возродили эту традицию. У релиречи долгая история, Джон-Эй.

— По-моему, это бред. Никто не может жить две тысячи долгих снов, — возразил андроид.

— И, кроме того, есть ещё одно важное обстоятельство, — продолжал старик, не обращая внимания на возражения. — Мы не знаем точно, сколько времени отделяет Героя Старых Людей от нашего Героя, но Герой, то есть человек, которого обожают и почитают, необходим. В прошлом, когда Героя ещё не было, в Нижниземье царили тёмные времена, о которых ничего не известно, так как тогда не велось никаких записей. Библиотека фильмов существовала, но не использовалась. Даже умение писать превратилось в угасающее искусство. С появлением Героя появилась цель и пришло возрождение. И да будет славный Герой, о подвиге которого будет сложено ещё много легенд!

— Я в этом не сомневаюсь, — иронически прокомментировал Джон-Эй.

Стэн помолчал.

— А ещё может случиться так, что легенды будут рассказывать о тебе, Джон-Эй.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты — прямой потомок Героя.

Глаза Джон-Эя расширились от изумления.

— Ты хочешь сказать, что он мой вер-отец? Этот человек, о котором говорилось в твоём Рассказе?

В его голосе звучала дрожь, а глаза говорили о том, что ему очень хотелось бы поверить в это.

Шерл подумала, что Рассказ всё-таки произвёл на него впечатление.

— Нет, не вер-отец, Джон-Эй. Ты состоишь с ним в ещё более близком родстве, потому что его отвагу, которая вместе с кровью течёт в твоих жилах, не разбавила кровь слабой женщины! — глаза Стэна засверкали.

— Ты — ВЭТ-ребёнок, — объяснила Шерл и, когда он недоумённо уставился на неё, она, обращаясь к Стэну, сказала: — Я пойду и покажу ему всё, Стэн.

Они дошли до места, где работал резчик Ботт, и Джон-Эй остановился посмотреть на труд полоумного, который, что-то бормоча себе под нос, ловко орудовал ножом. Он врезался им в мякоть необычно большого светошара, выступавшего из стены. Светящиеся кусочки гриба, подобно звёздочкам, усыпали весь пол вокруг, а сам светошар принимал знакомые очертания прекрасного лица.

— У этого человека талант, — громко заметил Джон-Эй.

На звук его голоса резчик быстро обернулся. Лицо его было искажено от страха.

— Не волнуйся, Ботт! — успокоила его Шерл. — Мы ничего не скажем Стэну. — Она обратилась к Джон-Эю: — Это единственное, что он умеет делать, не считая кое-какой помощи Пото, который, как мне кажется, даёт ему работу только по доброте душевной. Лицо, которое он вырезает, всегда одно и то же. Вероятно, это изображение кого-то, кто был ему близок, но потом умер.

Ботт оторвался от своей работы и указал на лицо.

— Прекрасная Леди! — сказал он, улыбнувшись, и продолжил вырезать.

— Кажется, никто не знает имени этой Прекрасной Леди. У меня есть предположение, что однажды Ботт нашёл её мёртвое тело и вырезал подобие из светошара, создав что-то вроде памятника. А потом это стало привычкой. Но это всего лишь моё предположение.

Джон-Эй сделал шаг вперёд, отодвинул Ботта в сторону и пальцами начал ощупывать контуры лица.

— Когда-то здесь была пещерка, — сказал Джон-Эй. — Потом в неё посадили светошар, который целиком её заполнил, и лицо это на месте выхода. Очень интересно… такой гигантский светошар, как этот, нуждается в огромном количестве пищи в виде разлагающейся материи.

Шерл вздрогнула и глянула на идиотски ухмыляющегося Ботта.

— Ты полагаешь, что там… там могут быть мёртвые тела?

— Да, могут. Вероятно, их смерть вызвана естественными причинами. В этих окраинных пещерах трудно уследить за каждым. Люди живут, люди умирают, а в их гибели обвиняют Клинкозуба… Любопытно, сколько исчезновений было по ошибке ему приписано? — рассуждал Джон-Эй. — Если вспомнить все эти рассказы из истории, то всегда человек шёл на человека. Предположим, что это и сейчас так: какие-нибудь неизвестные обитатели отдалённых тоннелей Нижнеземья налетают на нас время от времени, как берсерки, а Клинкозуб — это просто символ.

— Клинкозуб существует! — настаивала Шерл. — Несколько долгих снов тому назад я видела его собственными глазами!

Она взрогнула, вспоминая Клинкозуба, Не-таких и человека с четырьмя руками…

— История… — продолжал бормотать Джон-Эй. — В какой степени мы можем ей доверять?

— История это то, что уже случилось, — сказала Шерл, довольная, что про Кликнозуба забыто. — Её уже нельзя изменить, поэтому она — истинна.

— Ахилл и Парис, Наполеон и Джон Кеннеди… Я понимаю, что всё это реальные люди, жившие в то или иное время. Но в какое?

— Какая разница? Неважно, когда они жили, важно то, что они сделали.

— Шерл! — глубоко посаженные глаза Джон-Эя остановились на ней. — А мне кажется, что это имеет большое значение. Почему мы не стараемся построить общую историческую картину вместо того, чтобы так много думать о частностях типа Великой Битвы? Случайные элементы истории, взятые из обрывков случайно взятых фильмов, ничему нас не научат, а, может быть, даже вводят в заблуждение. Нам известно, кто мы и где, но мы не знаем, когда мы и зачем мы. И я бы очень хотел, чтобы ты мне это объяснила.

Шерл закусила губу. Сама она, конечно, читала о Третьей Мировой войне, но рассказывать об этом Джон-Эю, казалось, не было никакого смысла. В Третьей Мировой проиграли все. В ней не было ничего героического, чему нудно было бы обучать андроида.

Джон-Эй продолжал:

— В наших знаниях могут быть большие пробелы, Шерл. Большие временные провалы…

— Я подумаю, что можно сделать, — сказала она.

Потом Шерл оттащила своего спутника от светящегося лица, и они продолжили путь в направлении ВЭТ мимо мастерской портных, огромной пещеры, где работало несколько десятков человек под присмотром Пола-старейшины. Здесь изготовляли одежду из меха черношкуров и редких материалов, принесённых из Громадных Залов.

Тоннель пошёл под уклон и стал более скользким. Через некоторое время он привёл их в огромное помещение, в котором стояла ВЭТ. Шерл остановилась, пытаясь преодолеть приступ агорафобии.

— Ты ничего не чувствуешь, Джон-Эй? — спросила она.

— А что я должен чувствовать?

— Ну, как будто… я не знаю… Как будто пространство засасывает тебя со всех сторон сразу, проникает в твой мозг, ворует мысли, делая тебя дураком?

— Нет, ничего подобного я не чувствую, — спокойно сказал Джон-Эй, продолжая идти вперёд. — Где эта ваша ВЭТ?

Спокойствие этого человека перед жутким лицом неизвестности было настолько необычно, что Шерл послушно следовала за ним, стараясь не думать о Клинкозубе, Не-таких и огромности пространства. Джон-Эй уверенно шагал вперёд, время от времени оглядываясь, чтобы уточнить у неё дорогу. Вскоре перед глазами Шерл предстала ВЭТ и Шерл взглянула на заполненный жидкостью бак. Он был пуст.

— Значит, это и есть ВЭТ? — Джон-Эй, улыбаясь, повернулся к Шерл. — А теперь, моя наставница Шерл, расскажи мне о ней, а я буду очень терпеливо слушать.

После недолго молчания Шерл начала своё объяснение:

— Вот здесь они стояли и ждали. Старейшины стояли тут на часах долгое время. Мы с Нэдом однажды видели их, но они об этом не знали.

— Ждали?

Джон-Эй ещё раз оглядел металлический корпус ВЭТ; тут и там виднелись кнопки, циферблаты и стрелки за стеклом; ниже был бак, наполненный жидкостью, от которой исходил странный запах.

— Ждали? Чего ждали? — повторил андроид.

— Твоего рождения, Джон-Эй. Рождения ВЭТ-сына Героя.

И она стала пояснять то, что к этому времени успела заучить наизусть:

— О существовании ВЭТ нам было известно давно. Знания о том, как её использовать, у нас врождённые. И, хотя ВЭТ уже долгое время не использовалась, знания эти остались и передавались от родителей к детям. У нас никогда не было недостатка в приросте населения, поэтому мы не знали, когда нам может понадобиться ВЭТ, но знали, что понадобится обязательно. Затем настало время Великой Битвы. Герой погиб, не передав никому свои бесстрашия. И тогда, руководствуясь врождёнными знаниями, старейшины взяли кусочек плоти Героя и положили его в ВЭТ.

Она вздрогнула, вспомнив розовое лицо за стеклом.

— …а потом был уже только вопрос времени. Сначала в баке с жидкостью появился младенец, потом он вырос. Когда наступило время, его достали оттуда и ввели в жизнь, как обыкновенного вер-ребёнка. Это был ты. Тебя удалили от других людей, потому что старейшины не хотели, чтобы те как-нибудь повлияли на тебя.

Джон-Эй не отрываясь смотрел на ВЭТ.

— Ты говоришь, что я вышел из этой штуки?

Постепенно он осознавал совершенство этой умной машины и надувался от гордости: он был рождён не простой слабой женщиной, а этим гигантским воспроизводящим устройством; он был не такой, как все…

Он выпрямился, бессознательно расправил плечи; голова его гордо поднялась.

— Давай возвращаться, Шерл! — сказал он решительно. — Теперь я буду показывать дорогу.

Он высоко поднял кусок светошара и двинулся к выходу. Она покорно последовала за ним.