Я держал наготове заклинание левитации, однако вопреки опасениям промахнулся всего на пару метров. Короткий полет закончился звучным шлепком, и темные волны сомкнулись над головой. Резкий мах – и я вновь оказался на поверхности; с силой провел рукой по лицу, стирая соленые капли. Не считая небольшой погрешности по высоте, портал получился почти идеальным. Россыпь прибрежных огней мерцала в сотне метров, и минуту спустя я выбрался на берег. Стянул рюкзак, смахнул с плеч соленые капли и сотворил легкий летний костюм. Мне не хотелось прибегать к магии без необходимости, но разгуливать в одних трусах – сомнительное удовольствие.

Полоска пляжа пустовала. До ближайшей виллы было всего полсотни метров, хотя вряд ли меня кто-то оттуда заметил. Лишь одно окно светилось тусклым неровным светом. Воображение услужливо нарисовало образ благообразного патриарха в кресле-качалке, читающего Данте с планшета при свете свечи. Если подумать, не столь безумное сочетание в наши дни.

Окна виллы по правую руку, напротив, полыхали разноцветицей огней. Ее обитатели не то устроили лазерное шоу, не то развесили новогодние гирлянды. Изнутри при этом не доносилось ни звука. Видать, нынешние владельцы прибыли из тихого, законопослушного городка, где чтят порядок и покой. Либо уже имели проблемы с законом и не хотели вляпаться вторично. В конце концов, даже в разбитной Италии может найтись энтузиаст, который не поленится позвонить в полицию с жалобой на шумных соседей.

Вилла слева тоже бодрствовала. Цветомузыка отсутствовала, зато доносился женский смех и вкусно пахло шашлыком. Средиземноморское побережье жило своей особой ночной жизнью.

Я обошел виллу книгочея. Подавил искушение заглянуть в окно. Пусть лучше патриарх с Данте покоится в воображаемом кресле-качалке, нежели предо мной предстанет неприглядная правда.

Ворота в саду были закрыты на ключ. Пришлось преодолевать преграду в Сумраке. На первом слое вилла потеряла строгие очертания, невесть почему превратившись в нелепую соломенную хижину. Краем глаза я заметил мерцающие оранжевые ауры числом две, ауры энергично пульсировали. Данте у них, как же.

Я вышел из Сумрака, пересек дорогу, разминулся с троицей загорелых девчушек, тащивших пьяного усатого араба. Араб источал запах пота, норовил завалиться на землю и на ломаном французском грозился кого-то поиметь.

Вновь уйдя в Сумрак, я миновал еще одну виллу. Затем срезал путь через территорию уютного трехэтажного пансионата, в стенах которого отдыхали сразу двое Иных: молодая пара – ведьма и Темный маг шестого и седьмого уровня. Шансов засечь меня у них не было, но на всякий случай я поднялся на второй слой Сумрака, попутно оценив заклятие, наложенное ведьмой на объект страсти. Бедный маг, лучше ему хранить верность суженой, пока смерть не разлучит их. Ну или пока он не надоест возлюбленной, что куда вероятнее. Потенциал-то у девочки побольше будет.

Короткая прогулка по сумеречному шоссе закончилась у очередной виллы. Я замедлил шаг, вышел в обычный мир. Коттедж выглядел ровно так, как должен выглядеть недорогой (если сравнивать с первой линией) курортный коттедж. Добротная, но простая ограда, ухоженный, но тесный дворик. Ни тебе бассейнов, ни миниатюрной обсерватории на крыше. Бюджетный вариант для богатого человека. Я улыбнулся: с бюджетностью Манфреду переборщил. На фоне соседей строение смотрелось чересчур обыденно, все равно что унылый офисный костюм посреди карнавала. Нет, дружок, так не пойдет. Хочешь затеряться посреди маскарада – изволь одеться шутом.

Несколько минут я разглядывал особняк сквозь Сумрак. Я искренне надеялся на здравомыслие Манфреду, и надежды оправдались. Не уверен, что смог бы распутать паутину защитных заклинаний, возжелай маг превратить дом в крепость. Однако Инквизитор создавал не крепость, а убежище. Сложная защита, как ни маскируй, привлекла бы внимание. Не сейчас, так через год-другой. А интереса со стороны коллег Манфреду старался избежать даже ценой безопасности. В итоге я обнаружил лишь два охранных контура. И то лишь потому, что знал, где искать. Ни первый, ни второй не несли прямой угрозы, лишь сигнализировали владельцу о вторжении. Ныне владелец почил и примчаться для защиты территории не мог, но на всякий случай я замкнул оба. В моем нынешнем положении немного паранойи не повредит.

Пройдя сквозь ограду, я натянул тонкие прозрачные перчатки. Многие Иные слишком фокусируются на магии и зачастую оставляют вполне мирские следы своего присутствия. Не стоит повторять их ошибки.

Ненадолго задержался на крыльце. Неожиданно накатили воспоминания пятилетней давности: старая дача, окруженная ветхим забором, сливовый сад, магическая защита и вторжение на условиях полной анонимности… Несмотря на специфику службы, мне нечасто доводилось вламываться в дома Иных. Ну или «проникать на территорию», если слово «вламываться» режет чей-то музыкальный слух.

Я снова погрузился в Сумрак и прошел сквозь парадный вход. Ни малейшего сопротивления. Обычная дверь обычного коттеджа. Большинство Иных блокируют вход в свое жилье рефлекторно, но и здесь Манфреду не оплошал. Сюрпризов внутри, включая вполне обыденные камеры видеонаблюдения, тоже не оказалось. Инквизитор полагался на магическую сигнализацию и при необходимости разобрался бы со злоумышленниками лично, не привлекая полицию. Что ж, по-своему разумно.

На виллу Джованни убежище Манфреду походило не больше, чем заштатный особняк на Петровский дворец. Старые деревянные шкафы забиты книгами, в основном на итальянском, хотя встречались также испанские и немецкие экземпляры. Никакой системы я не уловил. Кажется, большую часть Манфреду не глядя скупил на распродаже. Широкий, закрытый покрывалом диван, стеклянный столик с журналами девятилетней давности, дешевые светильники и разлапистая люстра. Несмотря на застывший в прошлом столетии интерьер, я не обнаружил ни единой пылинки. По-видимому, система магической очистки помещения все-таки работала.

Я прошел в кабинет, поморщился при виде массивного широкого стола и такого же огромного нелепого кресла. На миг остановился около еще одного книжного шкафа со стеклянными дверцами. Не удержался и взглянул на него сквозь Сумрак. Естественно, посланий, написанных огненными буквами на стекле, не оказалось. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Хватит ностальгии, пора действовать.

Ящики стола были заперты на ключ. Впрочем, замок оказался простецким. Я даже не стал прибегать к магии, вскрыл при помощи найденных тут же письменных принадлежностей. Верхний содержал обычный канцелярский хлам, остальные и вовсе пустовали.

Для очистки совести я проверил второй этаж, на котором царило такое же запустение. Спальня с кроватью, в которой никто никогда не спал. Пустующий ночной столик, лишенное малейшей индивидуальности трюмо. Зато во второй спальне в платяном шкафу обнаружилась сумка с комплектом одежды и белья, а также небольшой сейф. Вскрыть такой мне было не под силу, и я просто проверил его через Сумрак. (К слову, отнюдь не простая задача.) Разглядеть содержимое в подробностях не удалось, но все было понятно и так: деньги и документы. Кажется, Манфреду и впрямь собирался удариться в бега. Смешно.

Я спустился вниз, похлопал дверцами шкафов на кухне. Из столовых принадлежностей имелись огромный фарфоровый бокал, полдюжины стеклянных стаканов и почему-то набор посеребренных чайных ложек. М-да. Не лучший результат. Я всерьез рассчитывал найти магический тайник с принадлежностями на черный день, вроде спрятанного Веденеевой рюкзака с ведьмовскими причиндалами. Но, по-видимому, в этом убежище Манфреду хранил строго мирские предметы. Неприятно, однако приходится работать с тем, что есть.

Расстегнув рюкзак, я достал початую бутылку коньяка, плеснул в один из стаканов, залпом выпил и вернул стакан на место. Бутылка проследовала в бар, а к ложечкам добавилась пара ножей. Затем я совершил еще один рейд по квартире, оставил несколько незначительных следов чужого пребывания и вернулся в кабинет. Выдвинул верхний ящик стола до упора и поковырялся в задней стенке. Так и есть, за ней нашелся простенький тайничок. Разумеется, пустующий, что сейчас не имело значения. Я достал записную книжку Манфреду, вложил в тайник и вернул стенку на место. Добавил в ящик пару магических безделушек и заряженный кристалл. В свое время он стоил мне лицензии на воздействие второго уровня, но чем-то ведь всегда приходится жертвовать.

Я закрыл ящик, защелкнул замок и наложил на него заклятье отторжения. Именно так должна выглядеть простая и надежная защита от незваных гостей.

Бросив последний взгляд на дело рук своих, я вышел во двор. Снял блок с сигнализации и поспешил на побережье. Прелюдия закончена, основное действо впереди. Вопрос лишь в том, захотят ли актеры сыграть свои роли. И согласятся ли они с моим статусом режиссера.

* * *

Утренняя Сицилия встретила меня зноем. Я сбежал по трапу, нырнул в Сумрак и быстрым шагом пересек аэродром. На фоне источаемой асфальтом жары холодный ветер первого слоя казался почти приятным. Почти. Жаль, он не мог принести облегчения даже посреди Сахары, ибо высасывал силы быстрее любой погодной аномалии.

По счастью, регистрироваться в сицилийском Дозоре не пришлось. На проходной меня ждали.

– С прибытием! – весело помахала рукой Меган и что-то скороговоркой протараторила стоявшей рядом смуглой брюнетке. Светлая волшебница Ночного Дозора сдержанно кивнула и посторонилась, демонстративно глядя мимо меня.

– Сдается мне, у тебя в этом деле личный интерес.

Меган отмахнулась. Что ни говори, а образ девчонки удавался ей на славу. Во всяком случае, пока она носила короткое небесно-голубое платье и бирюзовые босоножки.

– Не выдумывай, не так уж много людей вовлечены в возню с Манфреду. А после известных инцидентов выбирать и вовсе не приходится. Так что твой ненаглядный Джованни не стал ничего изобретать, а просто вызвал меня. Тем более что я работала в Палермо.

Я мысленно отметил слово «инцидент».

– И говоря откровенно, я рада, – закончила Меган.

– Чему же?

– Возможности поработать с тобой. – Она преданно заглянула мне в глаза, не удержалась и рассмеялась. – Извини, никак не могу выйти из образа. Но мне с тобой и правда интересно, у тебя… – она замялась, – не знаю, свое ви́дение, что ли. Не такое, как у других. И ты не стесняешься этим ви́дением делиться. И мне это нравится, честное слово. У нас ведь как – стоит сотню лет прожить, и большинство как воды в рот набирают. Капец какие мудрые враз становятся. Ходят важно, смотрят томно, такие все таинственные, аж сил нет. А потом как по пьяни или еще где рот откроют, так лучше бы и дальше молчали, чем вот так одним махом всю дурь показать.

– А я, значит, не такой?

– Ой, да не кокетничай, – посмотрела на меня с осуждением Меган. – Сам о себе все прекрасно знаешь… Нам сюда! – Она кивнула в сторону сверкающего, без единого пятнышка, лимузина. Водитель – крепкий лысоватый мужичок лет сорока – приветливо отсалютовал и поднял перегородку. Машина тронулась с места.

– Встреча по высшему разряду? Регистрация без волокиты, белый лимузин…

– О регистрации велел позаботиться Джованни. А лимузин – чтобы спокойно поговорить.

Меган сбросила босоножки, с ногами забралась на сиденье и потянулась. Соблазняет меня, что ли? Соответствуй ее внешность возрасту, я бы уверенно сказал – да. Но сейчас не знал, что и думать.

– Слушай, у меня вопрос, – она посмотрела на меня с совершенно серьезным видом, – только честно. Я что, не привлекаю тебя как женщина?

Мне стоило определенного труда сохранить невозмутимое выражение лица.

– Нет, Юрий, пойми меня правильно: я не напрашиваюсь, я правда не понимаю. Ты не из ортодоксов, которых беспокоят всякие светло-темные заморочки. В конце концов, у тебя уже были отношения со Светлой. Я вижу, что нравлюсь тебе. По-своему, но нравлюсь. Тогда в чем проблема? Или это как раз из-за той девушки? Алии?

Упоминать Алию точно не стоило. Я улыбнулся самой ослепительной улыбкой, на которую был способен.

– Видишь ли, Мэг, ты мне действительно нравишься. И именно в этом проблема. Женщинам, которые мне нравятся, свойственно умирать. При нелепых, я бы сказал, обстоятельствах. Полагаю, если мы сохраним наши отношения на прежнем уровне, у тебя будет шанс выжить.

Меган с деланым удивлением изогнула бровь, неестественно рассмеялась. Кажется, я застал ее врасплох. По-настоящему.

– Прости, что? – Она все еще улыбалась. – Шанс выжить? Это угроза?

– Предостережение. – Я наконец расслабился. – Если ты и впрямь читала досье, то знаешь, что у меня сложные отношения с противоположным полом. Часто с летальным исходом.

Меган прищурилась.

– В досье говорится, что ты признан невиновным по всем пунктам.

– Им это мало помогло.

Меган разглядывала меня еще несколько секунд со странным выражением, затем фыркнула.

– Стало быть, заботишься о моем благополучии? Не свойственное Темным качество.

– Да и не каждая Светлая отзовется о гибели своих сослуживцев, как о случайном инциденте.

Волшебница непринужденно пожала плечами. Не похоже, чтобы мой ответ ее как-то зацепил.

– Ладно, замнем для ясности. Но хотя бы в курс дела ты меня ввести можешь?

– Джованни этим не озаботился?

– Сказал, что ты расскажешь. У меня сложилось впечатление, что во время звонка он был озабочен чем-то другим. В любом случае, раз уж мы вместе работаем над делом, я предпочла бы услышать историю из твоих уст. Не сочти за флирт.

Я кивнул. Достал из бара бутылку минеральной воды и сделал глоток.

– Хорошо. История в общем-то простая…

* * *

Меган слушала не перебивая.

– Стало быть, ты просто предположил, что у Манфреду здесь убежище, а Джованни провел по этому поводу расследование? – подвела она итог. – Сколько занял поиск?

– Около недели. Если Джованни приступил к делу сразу после нашего разговора.

Меган покривила личико.

– Многовато.

– Мы исходили из того, что при побеге Манфреду переместился максимально близко к логову. Но он, видимо, не столь искусен в обращении с порталами, да и обстановка, мягко говоря, не располагала к вдумчивой работе. В итоге он промахнулся на добрых десять миль.

– И несмотря на все, Джованни не оставлял попыток, – задумчиво проговорила Меган. – Знаешь, он и вправду ценит твои версии, если после сотни неудач продолжал проверять дом за домом, постепенно расширяя зону.

– Однако в итоге преуспел, – заметил я. – Доверие – великая вещь.

Меган рассеянно кивнула и уставилась в окно.

Остаток пути прошел в молчании. Несмотря на ширину улиц, на первый взгляд пригодных только для велосипедистов, лимузин змеей протек через все изгибы и повороты и остановился аккурат напротив непримечательной виллы Инквизитора.

Нас ждали. Манерный блондин, едва не подравшийся с Меган во время погони, и кудрявый рыжеволосый дылда под два метра ростом, по всем признакам Светлый перевертыш. С россыпью бледных коричневых веснушек и белой, почти мраморной кожей. Бедолага. Посылать такого на Сицилию – чистой воды издевательство. Он же к вечеру будет красный как рак.

Маг мимолетно посмотрел на нас через пурпурную призму, убедился, что мы – это мы, коротко пожал мне руку и поприветствовал Меган. Рукопожатие перевертыша вышло куда крепче, хотя, как мне показалось, руку он сдавил без особого умысла. Скорее, по принципу: сила есть, ума не надо. Будь на моем месте обычный человек, ему пришлось бы несладко.

– Внутрь мы не заходили, ждали вас, – убирая кристалл, сообщил блондин.

Я уставился на коттедж, будто видел его впервые. Хотя доля истины в этом была, при свете дня он выглядел иначе. Еще невзрачнее.

– Ловушки, защита?

– На первый взгляд никакой, но внутри мы не были, – терпеливо повторил маг.

– Тогда после вас.

Я ожидал, что в авангарде двинется перевертыш, однако ошибся. Со словами: «Боже, это же Манфреду, какие ловушки?» – первой пошла Меган. Уперев руки в боки, остановилась во дворике. Блондин снова достал призму.

– Сигнализация, – сообщил он после недолгого осмотра. – Сейчас разберусь… готово.

Секунду я размышлял, стоит ли говорить о втором контуре или изобразить дурачка, доверяющего жизнь Инквизиции, и все-таки остановился на первом варианте.

– Стой, – я придержал мага за плечо, – двойной контур.

Я протянул щупальца Силы, мягко «обнял» наложенную хозяином печать и замкнул ее так же, как во время ночного посещения. Блондин неприязненно хмыкнул. Неприятно, когда тебе отдают право первого хода, а потом обходят. Вдвойне неприятно, когда тебя обходит человек со стороны. Зато Меган не постеснялась выдать очередную порцию наигранного восторга:

– Клево. Молодец. Я тоже только первый заметила. Еще сюрпризы есть?

Я пожал плечами.

– Больше ничего не вижу. Но если Манфреду нуждался в схроне, обилие магии нас не ждет. Тайное убежище должно оставаться тайным, а не светиться на всех слоях как новогодняя елка.

– Логично. – Меган скорчила одобрительную гримаску и снова пошла первой, будто мои слова служили полной гарантией ее безопасности. Дылда-перевертыш остался снаружи. Не иначе отгонять от лимузина зевак. Блондин задержался в прихожей, обозревая комнаты через призму, хотя та уже доказала свою несостоятельность.

– Ауры средней силы, – указал он на кабинет. Меган вопросительно посмотрела на меня. Я вновь пожал плечами, мол, добавить нечего.

– Проверим верх? – предложила она. Мы поднялись по лестнице. Убедились в том, что пустые ящики остались пустыми, нашли сумку с одеждой и безыскусно замаскированный сейф.

– Надо позвать Нэда, он откроет. – Волшебница зевнула и плюхнулась на застеленную кровать. – Боже, как я устала. Когда наконец отпуск, чтобы просто валяться и ни о чем не думать?..

Меган сладко потянулась и вопросительно посмотрела на меня. Вид она имела абсолютно серьезный, хотя определенно издевалась. Снизу послышались шаги.

– Ничего интересного. – Нэд вошел в комнату и запнулся, глядя на развалившуюся в постели волшебницу. Впрочем, заминка длилась не более одного вздоха. – Кристалл средней силы, амулеты по мелочи, – продолжил он. – Сам ящик был зачарован, стандартное поле отторжения. Видимо, чтобы местное ворье отвадить. Больше там и взять-то нечего. А вы, я вижу…

– Сейф! – приподнявшись на локте, перебила его Меган. – Можешь открыть?

– Что? – вновь запнулся блондин. – А, сейф. Смогу, конечно.

Он прикоснулся к железной дверце и после недолгого раздумья извлек из нагрудного кармана ониксовый стержень толщиной в палец.

Меган спрыгнула с кровати и как ни в чем не бывало подытожила:

– Вот и прекрасно, а мы пока посмотрим, что там за амулеты.

* * *

– Не густо. – Я задумчиво разглядывал скромную коллекцию мною же подброшенных безделушек. – Ценен разве что кристалл. Пожалуй, заряда хватит, чтобы открыть еще один портал.

– Думаешь, он не планировал задерживаться? – испытующе посмотрела на меня Меган.

– Судя по сумкам с одеждой и отсутствию магического снаряжения, здесь перевалочный пункт, не более. Полагаю, в Испании или Португалии есть настоящие схроны, просто этот оказался ближайшим.

– Как-то странно. Не мог же он обустроить логово в каждой стране? – Меган задумчиво покрутила локон. – Я к тому, что мы прижучили его на Сицилии, и тайник оказался именно здесь.

С минуту я обдумывал версию Меган. Как ни удивительно, раньше она не приходила мне в голову. С другой стороны, единственная причина, по которой Манфреду оказался на Сицилии, – спрятанные на вилле Джованни меченые. Вряд ли тут нечто большее, чем простое совпадение. В итоге я не придумал ничего лучше, чем озвучить свои сомнения вслух. Меган в ответ только хмыкнула.

– Итого у нас по нулям, – заключила она. – Свет на деятельность Манфреду этот дом не проливает.

– Вероятно, да.

Я провел рукой под столешницей, выдвинул ящик и принялся простукивать стенки.

– Ищешь тайник? – В глазах Меган живо вспыхнул огонек.

– Почти уверен, что он тут есть. Я видел такие столы раньше. Только вряд ли… – Закончить фразу я не успел. Задняя стенка послушно отвалилась, открыв скрытый карман. Записная книжка выпала следом.

– Да ла-адно, – протянула Меган. – Фантастика. Точнее, детектив.

Я вытащил книжку, перелистнул несколько страниц. Меган деликатно кашлянула. Я покосился на нее и протянул книжку.

– В юрисдикции Инквизиции, понимаю. Однако, полагаю, Джованни не будет возражать.

– Возражать он, может, и не будет, а по шее мне даст, – зловеще усмехнулась Меган. – За разглашение тайны. Так что придется тебе ждать официального разрешения.

– Сомневаюсь, что там что-то ценное. Полагаю, последний раз Манфреду был здесь до того, как началась вся эта кутерьма. Хотя пару личных секретов вы, несомненно, найдете. Жаль, ими нельзя шантажировать мертвеца.

– Я не уверен, что дом покинут, – донесся с лестницы голос Нэда. – В баре початый коньяк. И я нашел вот это. – Он сбежал вниз и протянул ручку, заботливо оставленную мной в нижнем ящике трюмо. Рядом с надписью «Aveiro 2012» распростер крылья уродливый серебристый орел. Меган почесала кончик носа.

– Авейро – это же Португалия?

– Авейру, – поправил маг. – Да, западное побережье.

Я хмыкнул. Прошел на кухню, полюбовался на бутылку. Осмотрел столовые приборы и перешел к стаканам, протянул один из них Нэду. Маг понял мой жест правильно и осторожно понюхал находку.

– Не чувствую запаха.

– Есть, но очень слабый. Ваш песик должен учуять. – Я кивнул в сторону крыльца, рядом с которым топтался оборотень. Меган чувствительно ткнула меня локтем в бок.

– Выходит, минимум неделя, – Нэд проигнорировал ее поведение, – но и никак не больше месяца. Стало быть, он был здесь незадолго до смерти.

Я покосился на Меган.

– Не обольщайся. Книжка могла пролежать здесь годы.

– Я и не обольщаюсь. – Она улыбалась. – Парни, вы не поверите, но я искренне балдею от нашего расследования.

Маг поморщился, повернулся ко мне.

– Какая книжка?

Я продемонстрировал ему тайник, чем вызвал еще одну волну раздражения. После ручки счет по наблюдательности выровнялся, а теперь снова стал в мою пользу. По крайней мере так думал бедняга Нэд.

– Что в сейфе? – В голосе Меган проявился азарт.

– Комплект документов и деньги, – рассеянно ответил маг. Таинственная книжка интересовала его куда больше обыденных находок. – Что в ней?

– Вопрос не ко мне. – Я взял чистый стакан, плеснул коньяку и констатировал: – Посредственно.

Нэд криво улыбнулся:

– Эксперт по спиртному у нас Джованни. Что-нибудь еще?

Вопрос был задан для проформы. Главная находка пребывала в руках Инквизиторов, а искать крупицы золота после того, как нашли самородок, не хотел никто. Да и были ли эти крупицы? Я решил поддержать общее настроение:

– А вы пригласите перевертыша. Возможно, он заметит что-то, что упустили мы.

Правду говоря, я всерьез сомневался, что Светлый увалень заметит экскременты у себя под носом. Маги же знали о его никчемности поболее меня, однако не возразили, поставив в наших изысканиях жирную точку.

* * *

– Вспомнил о старом приятеле? – буднично поинтересовался Джованни. – Или очередная гениальная догадка?

– Кажется, мы с прошлой не до конца разобрались.

– Юра, не обессудь, в записях слишком много… э-э… служебной информации. Но обещаю, если мы найдем что-то интересное, я обязательно сообщу.

– А ты переверни на последние странички, – посоветовал я. – Нас интересуют именно они.

Джованни выразительно вздохнул.

– С них и начали, – скорбно проговорил он. – Это не записная книжка, скорее – дневник. Плюс некоторые… э-э… размышления об Инквизиции. Увы, последняя осмысленная запись относится к событиям годовой давности, а предпоследняя к некоторым… м-м… обстоятельствам две тысячи десятого. Часть записей закодирована, я отдал копию криптографам, говорят, есть успехи. Но по нашему делу пока глухо.

– Осмысленная? Ты сказал, последняя осмысленная. Были еще?

– Еще есть короткая приписка. Арабский стих.

– О чем?

– О великой пустыне, земле сухой и бесплодной. О том, что лишь в ней можно всех превзойти. О разрушенном граде на ее границе. О начале начал и прелестях тонкой луны. Буквально несколько строк.

– И все?

– Юра, своим неверием ты ранишь мое сердце. – Кажется, арабская поэзия задела струны в душе Джованни. – Если хочешь, я пришлю копию страницы тебе… Меган, ты слышала? Займись!

– Она у тебя? В последнее время вы проводите много времени вместе, – заметил я.

– Прекрати! – В голосе Джованни неожиданно прорезалась злость. – Считай, она отрабатывает секретаршей за смерть Манфреду. Засранка… Будь моя воля…

Джованни замолчал. Признаться, я был удивлен такой экспрессией. Что-то между ними явно произошло, и произошло совсем недавно. Раньше я не чувствовал ни малейшего напряжения, а сейчас Джованни едва не закатил истерику на ровном месте. Впрочем, я и сам был неравнодушен к ее выходкам. Пусть и не всегда со знаком минус. Светлая волшебница, манипулирующая двумя умудренными жизнью Темными магами… Смех и грех.

– У тебя все? – осведомился Джованни.

– Пока да.

– Пока?

– Возможно, меня вдохновит арабская поэзия.

– Юра, в нашей ситуации не стоит темнить…

– Не волнуйся, если появятся идеи, обязательно сообщу, – заверил я Инквизитора и нажал отбой. Открыл почтовый ящик с новым сообщением – скан картинки и подпись: «Целую, Мэг». Ну-ну. Я посмотрел на арабскую вязь и почувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Изящные ровные строки, похожие на мои как две капли воды. Похожие. Но другие. Запись была подделкой, и, учитывая обстоятельства, сфальсифицировать ее могли лишь двое – Джованни и Меган. Теоретически доступ к книжке мог получить Нэд, но всерьез я последнюю версию не рассматривал. Выбор казался простым, как никогда: старый приятель или легкая на поцелуи волшебница. Любопытно.

Я сварил кофе. Откинулся в кресле, разглядывая письмена. Что убрали? Два указания на место и одно из указаний времени. Ритм не пострадал, образы тоже. Забавно. Помнится, в девятнадцатом веке Джованни увлекался поэзией, даже добился определенных успехов. Да и во Франции разил дам полусвета скабрезными экспромтами. О талантах Меган я не знал ничего. С другой стороны, особого искусства тут не требовалось. Я никогда не славился литературным талантом, однако ж сумел набросать оригинал. Вот познания в арабском – зацепка поинтереснее. Я еще раз вгляделся в иноязычные строфы. Определенно, текст писался не через Сумрак. Автор знал язык и обладал большой практикой. Кажется, на заре нашего знакомства Меган объявляла себя полиглотом? Правда, и у Джованни было не одно столетие для лингвистических изысканий…

Я улыбнулся. Сделал глоток обжигающего напитка. Нет, так до истины не докопаться. Подделка и так раскрыла многое, анализировать ее дальше – потеря времени. Надо зайти с другого конца: зачем вообще фальсифицировать запись? Почему просто не вырвать лист? Допустим, Меган видела, что я листал книжку. Побоялась, что я успел заглянуть на последнюю страницу и, если ее убрать, увижу несоответствие? Возможно. Те же мотивы могли быть у Джованни. Он точно знал, что книжку просматривали Меган и Нэд. В таком случае вырывать страницу просто глупо. Более того, если Меган, пусть бегло, прочла стих, то уж точно заметила бы подмену. Выходит, переписать стих Джованни не мог. Еще один аргумент в пользу того, что подделка – дело рук Мэг. Жаль, нет чего-то посущественнее. Впрочем, у меня в запасе еще четыре дня.

* * *

– Не морщись, – требовательно сказала Марина. – Пельмени здесь выше всяких похвал.

– Как говорил один небезызвестный писатель: когда при описании прекрасного автор испытывает приступ литературной импотенции, он пишет выше всяких похвал.

Марина вздохнула.

– Грубый ты все-таки, Юра. Нечуткий. Откуда ты знаешь, вдруг я графоманю в свободное от работы время? Очень обидны твои слова для немолодой начинающей писательницы.

– А ты графоманишь? – Я скептически посмотрел на Марину. – Как по мне, бумагомарание – не твоя стезя. Тебе бы больше пошло рукоделие. Но не привычное, а с масштабом, вроде плетения ковров. Ты никогда не пробовала плести ковры?

Ведьма засмеялась. Посерьезнела. Склонила голову набок.

– Иногда ты меня и впрямь пугаешь. Плела, и не одно столетие. До сих пор к крючкам возвращаюсь. Вроде и надоело, и соткала все, что хотела, а руки просят. И душа… Но ты-то откуда узнал? Потаенное на люди не выставляю.

– Просто предположил.

– Страшный, страшный ты человек… А хочешь, подарю тебе один? Сам выберешь, у меня осталось несколько экземпляров.

Я улыбнулся.

– Первое правило мага – никогда не принимай даров от ведьм.

Марина вздохнула.

– И правильно. Я бы обязательно какую-нибудь дрянь в нити вплела. А откуда такие правила? Горький опыт?

– К счастью, чужой. Видал я магов, которые себя шибко умными считали. Думали, что все чары распутают, все хитрости учтут. Я же никогда не любил играть на чужой площадке. Магам – магово, ведьмам – ведьмово. Признаться, я даже на пельмени смотрю с некоторой опаской.

Марина хихикнула.

– Параноик. Ничего я с этими пельменями не делала. И со сметаной. И со специями. Так что ешь спокойно. Ты у меня в особом списке.

– Особом? – Я добавил пол-ложки сметаны; пельмени и впрямь оказались бесподобными.

– В списке Иных, лгать которым я бы не стала. И колдовать в их присутствии тоже. Разве что речь пойдет о вопросах жизни и смерти. – Марина подумала и добавила: – Моей.

– Польщен. – Я с грустью посмотрел на три оставшихся пельмешка и заказал вторую порцию. – И насколько велик список?

– Если брать Россию и Темных, кроме тебя, там четыре имени. Есть еще пара кандидатур, но им нужно немного подрасти.

Я сокрушенно покачал головой.

– Думал, ты скажешь что-то вроде: «Только двое – ты и Завулон». Польстишь, так сказать.

Марина развела руками.

– Уж не взыщи, такова оборотная сторона честности. Но я обязательно начну с мелкой лести при нашей следующей встрече.

– Заметано. – Я снова потянулся за сметаной.

Заведение, выбранное Мариной, пустовало. Уж не знаю, ведьма ли постаралась, или ресторанчик еще не обзавелся постоянной клиентурой. На мой взгляд, одни пельмени стоили всего меню многих популярных заведений.

– Ты знакома с владельцем?

Марина усмехнулась.

– Хочешь переманить повара? Извини, не выйдет. Совладельцем числюсь я, и местный маэстро моя находка. Хотя и остальной коллектив прекрасен.

– Не сомневаюсь. – Я вернулся к обеду.

– Так с чем ты, Юрий, пожаловал? – Ведьма разлила водку.

– Скорее, зачем. – Мы чокнулись и опрокинули стопки. Как ни странно, алкоголь способствовал грядущему разговору. – Хочешь верь, хочешь нет, но общение с тобой странным образом прочищает мозги.

– Не поняла, – посмотрела на меня с удивлением Марина.

– Да ничего сверхъестественного. После наших разговоров, пусть на отвлеченные темы, у меня всегда ворох идей. А сейчас мне просто необходимо вдохновение.

Марина совершенно искренне рассмеялась.

– Прости, Юрий. Прости, честное слово. Никогда бы не подумала, что способна быть чьей-то музой. Платоническая геронтофилия… Прости великодушно. – Она, рывком перевернув бутылку, вновь наполнила стопки. Под одной растеклась крошечная лужица. – За вдохновение!

Мы выпили не чокаясь. Марина подперла подбородок ладонью, глаза подернулись нездоровой дымкой алкогольного веселья.

– Итак, благородный рыцарь, прекрасная средневековая фея явилась на твой зов. Скажи, что за печаль на сердце твоем?

– Воздействие какого уровня тебе доводилось проводить?

– Высшего, разумеется. – В голосе ведьмы прозвучала обида. – Еще на Конклаве в одна тысяча семьсот…

– Нет, лично для себя.

– Для себя? – Брови Марины взметнулись. – То есть ты меня опоил, а теперь под статью подводишь?

Я улыбнулся.

– Хорошо-хорошо, оставим неприглядную реальность в покое. Представь, что ты поймала золотую рыбку, и она готова исполнить твое желание в обмен на туманное обещание свободы.

– Юра, Юра… – Марина снова потянулась к бутылке, но после короткого раздумья оставила ее в покое. – Так то ж воздействие, а то рыбка. Молодость я бы вернула, Юра. И плюнь в глаза тем бабам, что говорят: мои года – мое богатство. Особенно коли они ведьмы. Любая из нас Договор нарушит и сто жизней на алтарь положит, лишь бы лицом и телом с волшебницами обменяться. Да только тут никакое, даже высшее воздействие не поможет, разве что у тебя и впрямь рыбка есть на примете. Многие бы и от магии нонешней отказались, лишь бы не выглядеть вяленой воблой в парандже. Вот только время вспять не повернуть. Ненавижу… – Она уставилась в пустоту. – Ненавижу.

На этот раз водку разливал я. На пятой стопке Марина вновь повеселела.

– А чегой-то ты, чароплет, пушкинскими вопросами задался? Али вправду рыбку изловил, да не знаешь, как желание потратить?

– Увы, рыбалка не мой профиль. – Я отправил последний пельмень в рот. – Я, знаешь ли, больше на охоте специализируюсь, но иногда мне хочется понять, как думают рыбаки.

– Жопой они думают, – с мрачным довольством проговорила ведьма. – Уж сколько я на этих рыболовов насмотрелась, ни один путной вещи не сказал. Если Темный, то мира во всем мире хочет. Если Светлый, то чтоб все Темные передохли. Очень мы, Темные, мир любим. Такой, чтобы нам в нем жить не мешали. А вот Светлым все лопату с граблями подавай. Чтоб сорняки с корнем пропалывать, пока земля юшкой не пропитается.

– Помнится, однажды Джованни…

– Джованни?! – Ведьма расхохоталась. – Да этот слизняк рыбку скорее изжарит, чем осмелится что-то изменить. Страшно им, Юра. Страшно всей инквизиторской падали. Они этим страхом живут и за него держатся, ибо без него они – ничто. Только он и придает им сил. Страх перемен, страх, что грядущее от настоящего отличаться будет. Хоть в чем-то. Хоть чуть-чуть. Потому ты, Юра, никогда Инквизитором и не станешь. Нет в тебе их страха, не готов ты зубами, в кровь, цепляться за мир без будущего.

– И что же тогда делать мне? Какое желание загадать?

Ведьма махнула рукой.

– Забудь. Коль сейчас не знаешь ответа, то и с рыбкой сочинишь благоглупость. Хотя, знаешь, – она прищурилась, глядя на меня в упор, – ничего ты ей не загадаешь. Или в море отпустишь, или Джованни своему отдашь, или сам прибьешь, чтобы наверняка. И не потому что перемен боишься, а потому что нет у тебя за душой никаких желаний. Только видимость одна. И Завулон ваш поступит так же.

Я ухмыльнулся.

– Решила не тянуть с мелкой лестью?

Марина снова засмеялась, неприятным старушечьим смехом. Должно быть, так хихикала Баба-Яга, завидев в своих владениях очередного добра молодца.

– Извини, служивый, слукавила. Не представляю, как распорядится рыбкой Завулон. А тянуть с лестью, милок, не стоит. Ты, может, и видишь меня насквозь, да только я тоже многое повидала. И знаю, коли маг начал такими вопросами задаваться, жди беды. Так что боле можем и не свидеться.

Марина кряхтя поднялась со стула.

– А жаль, ты мне нравился. По-своему. Пустота – из нее ведь многие состоят. Как доспехи в музее. Вроде и нагрудник, и шлем, и при мече, и блестят все – начищены. А внутри ничего. С тобой же иначе было. Нет-нет, а словно блик какой-то под забралом мелькнет…

Она замолчала и некоторое время разглядывала меня словно бы с жалостью. Потом улыбнулась.

– Вот такая тебе, Юрий, муза досталась. Хреновая. Ты, главное, пьяное старушечье карканье всерьез не принимай. А уходить будешь – по счету заплати. Скидочку мы тебе, конечно, оформим и карту постоянного посетителя выдадим, но заведение новое, ему доход нужен, чтоб на ноги подняться. И на чай оставить не забудь. Знаю я вас, Темных. У самих карманы от золота ломятся, а гроши на доброе дело зажилите. А так и сам не обеднеешь, и меня порадуешь. Мало у нас, фей, радостей осталось, ох, мало. А ты, в конце концов, все-таки рыцарь!