Глава XII
Большой любитель гамбургеров
«Американцы зверствуют, дети сбегают».
Так называется статья.
«Детей школы-интерната номер тринадцать испугал некий гражданин лет двадцати, который утром забрался в постель одного из воспитанников»…
Парень за соседним столиком громко чавкает и не забывает сладко причмокивать губами. Глаза закрываются от наслаждения. Отвратительно.
«По данным, полученным из достоверного источника, мужчина оказался в кровати мальчика, над которым издевалась усыновившая его американская семья»…
Еще в этом сборнике мусорных историй описывается шок воспитателей по поводу пропажи того самого мальчика.
– И чем все закончилось? – с интересом спрашивает человек с гамбургером.
– В итоге парень сбежал. Сейчас полиция пытается установить его личность.
«– Все это похоже на заговор, – делится впечатлениями директор интерната. – Американцы зашли слишком далеко. Они опять выкрали мальчика! Его нужно искать и спасать!»
– Сразу два экспрессивных предложения – это сильно, – вставляет Макс и, сжав булочку с кунжутом, кладет остатки гамбургера в рот.
– Самое смешное в этой истории, что никакой это не заговор. Газетчики, как обычно, все приукрашивают. Любят мухе оторвать крылья и приделать хобот слона. А потом выдать ее за сенсацию.
– Пипл хавает, – безразлично подытоживает парень и принимается за второй сэндвич.
– Да уж, все хавает. Фильмы, книги, новости… Будто фильтры у всех разом отключили и больше никогда не будет «собственного мнения».
Человек с Большим-Гамбургером-с-соей-и-еще-какой-то-дрянью поднимает на меня глаза, его руки перепачканы кисло-сладким соусом.
– А ты что, в моралисты подался?
– Да нет, просто к слову…
– Знаешь, что я тебе скажу? Так-то оно так по сути: хавает. Но есть и другая сторона. Мы все зажрались, – говорит мой собеседник и откусывает еще один большой кусок. Его челюсти двигаются. Жует и поправляет чуть сальные волосы рукой. – Версия, что мы тупые хряки без мозгов, устарела. Вариант с глупыми плюхающимися на диван жирными людьми как-то приелся. Теперь все думают.
– Это модно? – с усмешкой спрашиваю я.
– Слово «мода» тоже уже как наждачкой по языкам. Надоело. Было слово одно замечательное, да и то приелось. Слова же – они как музыка.
– Что за слово? – интересуюсь я.
Парень возводит палец к потолку. На кончике – огрызок листа салата. Перепачканный майонезом и кетчупом рот изрекает:
– Креативность.
– А что с ней не так?
– Приелось. Всем приелось. Хорошие и звучные слова расхватывают, как девчонки тряпки на распродаже, и используют все кому не лень.
– А девчонки тут при чем?
– Ну как? Я имел в виду – очень быстро.
– А-а-а… – протянул я. – Тогда понятно.
– Ладно, а что это за парень из газеты? Ты с ним знаком?
Парень из газеты тянется к картошке фри и спрашивает:
– Прогуляемся после всего этого пиршества?
