Королевский совет
— Монсеньоры, — сказал Карл. — Сегодня я получил письмо из Руана от неизвестного священника. Дорогой Шартье, прочитайте нам его письмо.
Шартье взял письмо, развернул его и, окинув присутствующих быстрым взглядом, как бы призывая ко всеобщему вниманию, начал читать:
— «Ваше величество, я пишу от имени группы священников, привлечённых к работе трибунала по осуждению Жанны-Девы Франции. Мы не хотим, чтобы случилась ужасная несправедливость и оборвалась жизнь юной героини. Устроители трибунала перекупили её у герцога Бургундского за 10 000 франков. Но ни председатель трибунала брат Кошон, ни кардинал Винчестерский не уступят её менее чем за 12 тысяч. Мы располагаем суммой в полторы тысячи франков, но этого явно недостаточно. В Руане немало найдётся горожан, симпатизирующих Орлеанской Деве. В случае необходимости можно будет устроить сбор средств, для её освобождения. Итак, мы ждём ваших послов, которые смело, могут рассчитывать на наше участие в деле».
— Всё, — Шартье возвратил Карлу письмо.
Карл взял письмо и, тряхнув им, бросил его на стол.
— Я вынес этот вопрос на обсуждение, потому что королевская казна сейчас не располагает и пятью тысячами франков…
— Даже эта сумма непомерно велика, — сказал Симон Шарль.
— Десять тысяч — цена пленника королевской крови, — поддержал его Эдмон Рагье.
— Я помог бы с великой радостью, но сейчас не имею и трёх сотен франков, — проскрипел канцлер.
— Однако никто из нас не виноват перед ней. Она наказана за непослушание и гордыню. И я очень надеюсь, что это послужит ей хорошим уроком. Мы все отговаривали её от неверного шага.
— В такой рейд надо было идти не одним отрядом, а тремя, а то и пятью, — проворчал маршал де Рэ.
— И ей говорили. Не спеши. Не лезь. Поезжай домой. Отдохни. Не послушала! — горячился Алансонский.
— Гордячка. Возомнила себя стратегом. Впервые вырвалась в самостоятельный рейд и проиграла, — отозвался старик Буссак.
— Меня удивляет этот английский кардинал да и этот Кошон. Деньги девать некуда. Ну, перекупили… Ну, перепродали бы уже что ли. Так нет, суд учинили. Хотят казнить. Точно деньги девать некуда, — выступил вперёд граф Виндом. — Десять тысяч! Кто она такая? Принцесса? Маршал? Коннетабль?
Немыслима цифра в пять тысяч! А мы должны выложить двенадцать?! Абсурд!
— Давайте говорить откровенно, — едва сдерживая раздражение, процедил де Бурбон. — Что она сделала для короны? Она предложила, хоть один план сражения? Нет. Она убила хоть одного врага? Нет. Она даже никого не ранила. Поход, который предприняли мы сюда, был чрезвычайно опасным мероприятием.
— Да мы прошли сюда не широким фронтом, а врезались клином, поэтому по сей день пребываем в опасной ситуации, — сказал Буссак.
— Да это правда, — подал голос Франсуа Гаривель. — Мы ничем не обязаны ей! Победу королю принесли его доблестные солдаты, капитаны и маршалы. Она же занималась неизвестно чем!
— А тот случай, что она была легко ранена, лишний раз вызывает сомнение, что она была послана Богом, — высказался Маше.
— Я согласен с мнением королевского совета, — шагнул к середине зала Шарль де Бурбон. — Осаду с Орлеана мы сняли благодаря тому, что ценой огромных усилий и затрат сформировали новую армию. А военный совет, кстати, без неё разработал блестящий план по разгрому англичан. А кто взял Жоржо? Де Рэ! А Божанси? Де Рэ! Кто поразил Тальбота при Патэ? Де Рэ!
— Я не умаляю достоинств маршала де Рэ, — остановил де Бурбона Персеваль де Буленвилье, — но кто взял Менг? Не она ли?
— Менг захватили вероломно, — с раздражением подступил к нему де Шартр.
— Она оказалась способной нашей общей ученицей. И кто нас привёл в Реймс? — резко повернулся к нему Буленвилье.
— Ну, при чём здесь она, дорогой монсеньор Буленвилье? — приподнялся из кресла Буссак.
— Действительно, при чём здесь она? Осер взяли? Нет. Его обошли! — подался вперёд Гаривель. — И, слава Богу, что его гарнизон не ударил нам в спину.
— А Труа? — с улыбкой обращаясь ко всем сразу, сказал де Гокур. — Мы его штурмовали? Нет. Они сами сдались!
— И Шалон, и Реймс — то же самое! Сдались без звука. Это что? Она их напугала? — выскочил Симон Шарль.
— Монсеньоры! Нельзя же так, наотмашь, начисто отрицать её роль! — вспылил Буленвилье. — Солдаты пошли за ней в поход! Пошли бесплатно! Мы сэкономили на ней не десятки, а сотни тысяч франков. И разве не под влиянием её присутствия в армии местное население тех крепостей изгоняло врагов.
— Не преувеличивайте, дорогой Персеваль! — дружески сказал Гокур. — Это всё чернь! Смуты! Не придавайте девчонке большого значения. Как стратег и полководец, она никто!
— Что вы говорите, граф, какое значение имеют смуты и чернь? Да без всего этого наша победа, просто не состоялась бы! И вообще, важен конечный результат! Она повела армию в Реймс и выполнила своё великое предназначение! — горячо отстаивал свое мнение Персеваль де Буленвилье.
— Ах, ах, ах! Великое предназначение! — куражился Бурбон. — Ах, Жанна! Ах, героиня! Из-за чего шум, господа!? По-моему, мы ведём разговор ни о чём! Мы не можем выкупить из плена герцога Орлеанского и вдруг пытаемся думать о какой-то девчонке!
— А ведь граф де Бурбон прав. Если мы сейчас поднатужимся и выкупим девчонку, на какие деньги мы будем продолжать войну? — спросил де Гокур. — И потом. Через месяц или два, максимум — три, мы возьмём Руан, и освободим её без выкупа.
— Разрешите? — вошёл Пуланжи. — Извините, ваше величество.
— Что случилось, Бертран?
— Ваше величество, только что примчался гонец из отряда капитана Шаванна. Он сообщил, что отряды Амбруаза де Лоре, Кюлана и самого Шаванна снялись из лагеря и пошли на выручку капитана Жанны.
— Это ещё что за своеволие? — вскипел старый маршал Буссак.
— Извините, ваше величество! — поднялся маршал де Рэ.
— Что такое, маршал? — спросил король.
— Разрешите мне тоже? — спросил Де Рэ.
— И вы туда же?
— Я их догоню и верну.
— Скачите.
