Пьер Кошон
В кабинет кардинала Винчестерского осторожно и воровато вкрался епископ города Бове Пьер Кошон.
— У меня интересная новость, экселенц.
— Если вы о коронации Карла Валуа, то я уже знаю.
— Это не новость.
— ???
— Это заурядный факт.
— Что же тогда, по-вашему, новость?
— Разрешите? — Кошон показал на кресло.
— Пожалуйста, только не тяните.
Кошон опустил своё грузное тело в кресло.
— Девка попалась в плен!
Кардинал старчески рассмеялся:
— Какие девки? Нам бы где-нибудь позаседать…
Но через мгновенье он резко умолк и жестко спросил:
— Какая девка?
Пьер Кошон опустил глаза, подался вперёд и поднял веки.
Кардинал понял эту немую паузу, напрягся, подавшись ему навстречу. Пронзил вошедшего прелата прищуренным взглядом, затем откинулся на высокую, прямую спинку кресла, встал и вышел из-за стола.
— И где же она?
— У графа Люксембурга, вассала герцога Филиппа.
— Сколько она может стоить? — перешёл к делу кардинал.
— Трудно сказать, всё будет зависеть от всеобщей заинтересованности в её судьбе.
— В этом случае нам нельзя жалеть денег. Мы должны её купить и устроить показательный процесс с огоньком, чтоб другим неповадно было.
— А сколько мы можем дать?
— Вы думаете, они много запросят?
— Она — фигура! Карл сделал её приближённой, удостоил баронства.
Все это понимают — и граф, и герцог. А деньги нужны и тому, и другому.
— Пяти тысяч хватит?
Кошон помотал головой.
— У Карла Валуа они будут просить не менее десяти. Значит, и нам, чтобы с ними разговаривать, надо иметь тысяч десять, а то и все двенадцать, на случай торга.
— Ну, хорошо… Действуйте. Захватите с собой вот этот сундучок. В нём около пятнадцати тысяч. Но вы поторгуйтесь. И не забудьте взять с кого-нибудь из них расписку или договор.
Граф Люксембург уже проснулся, но продолжал нежиться в постели, когда вошёл дворецкий и доложил:
— Ваша светлость, перед воротами с бургундской охраной епископ города Вове монсеньёр Пьер Кошон.
— Пропусти. И прикажи меня одеть.
Прелата провели в кабинет для приёма.
— Чем обязан? — спросил граф, приветствуя прелата.
— Любопытству. Любопытству, дорогой граф. Земля слухом полнится, что у вас необычная пленница.
— Да. Курочка прехорошенькая. Желаете взглянуть?
— Сгораю от нетерпения.
— Пойдёмте.
Люксембург повёл прелата по коридорам и лестницам замка. Вскоре они подошли к двери. Граф показал рукой на дверь, приглашая прелата самому открыть её. Тот отворил дверь и шагнул за порог.
Жанна лежала на кровати лицом к стене. Услыхав за собой движение, она встрепенулась, резко подняла с подушки голову и оглянулась. Затем быстро спрыгнула с кровати и встала. Стареющий прелат окинул её внимательным, тускнеющим, но ещё жадным взором. Отметил хороший рост, тонкую талию, округлость бёдер, высокую грудь, серо-голубые глаза и полные девичьи губы на выразительном, загорелом лице.
— Ну и как? — спросил граф, когда они перешли в кабинет хозяина.
— Мила, — неопределённо ответил прелат и, повернувшись к Люксембургу всем корпусом, спросил. — А что, граф, трудно быть мужем молодой и красивой жены?
Некоторое время граф сквозь улыбку изучающее смотрел в глаза прелата, потом весело и ехидно улыбнулся:
— Вы задумали жениться и… хотите услышать совет? Но как быть с целибатом?
— Ну, что вы, граф, сан обязывает избегать людских соблазнов.
— Ладно, ладно… Знаем мы вас, святош.
— Но я не спросил, имея в виду вас и вашу жену…
— Зачем же задавать праздный вопрос?
— А мой вопрос не покажется таким уж праздным, если на него его глянуть глубже.
— Ох уж, эти мне прелаты! Никогда не скажут: папа. Непременно — отче наш!
Кошон вздохнул.
— Извольте, я буду краток.
— Да, уж, пожалуйста, ваше преосвященство.
— Много ли вы должны де Шартру?
— Вы хотите взять на себя заботы по оплате моих долгов?
— Мне очень хочется вам помочь.
— Я отказываюсь понимать вас.
— Ох, уж эти мне дипломаты. То они понимают язык жестов и золота, а то вдруг не могут понять значение простых человеческих слов. Хорошо, я буду откровеннее. Вчера арманьяки взяли Суассон.
— Ну и что?
— А то, что ни герцог Филипп, ни лорд Бедфордский не знали о готовящемся нападении… А, по некоторым данным… должны были знать.
На графском челе проступила испарина.
— Я не успел сообщить об этом… Я был нездоров.
— Мы все бываем нездоровы, но никогда не откладываем государственные дела на случай выздоровления. Боюсь, что дело здесь не в телесном недуге, а в духовном. Кстати, как вы распорядились золотой диадемой от Карла Валуа?
Пот потёк по лицу графа.
— Что обещал он вам в обмен на ваше затянувшееся молчание? А может быть, предательства? Место сенешала, канцлера, коннетабля? На меньшее вы вряд ли согласитесь?
— Политика — не богословие, монсеньёр. Здесь бывают некоторые тонкости…
— Да, где уж нам…
— Иногда для пользы дела надо что-нибудь и пообещать…
— Например, молчание, которое стоило нам потерей крепости.
— Иногда и такие жертвы необходимы для того, чтобы показаться верным.
— Не слишком ли сложно, граф? Давайте упростим ситуацию.
— Что вы предлагаете?
— Я предлагаю вам молчание в обмен на вашу пленницу.
— Девчонка хоть и мужичка, но удостоена баронства.
— Набиваете цену?
— Я вассал герцога Бургундского…
— И должны будете отдать ему часть выкупа?
— Конечно.
— Пять тысяч вам, надеюсь, хватит?
— Пять тысяч? Вы шутите? Да герцог Филипп мене семи тысяч не примет от меня.
— Значит, восемь?
— Девять.
— Плюс одну себе, получаем десять? Я правильно считаю, ваше сиятельство?
— Да.
— Пишите расписку на десять тысяч франков?
Граф взял бумагу и быстро написал расписку.
— А… Деньги у вас с собой?
— Конечно, иначе, зачем бы я взял с собой такую охрану, — Кошон взял песочницу и опрокинул её на бумагу. Граф поднял с бумаги руку. Прелат потянул на себя лист, стряхнул песок прямо на бархат стола, сложил расписку вчетверо, сунул её за пазуху, подошёл к окну и крикнул вниз. — Поль! Охрану сюда! Прикажите переодеть узницу в походное рубище, — попросил прелат хозяина.
Жанну вывели из замка в оковах и усадили на лошадь.
— А где же деньги? — спросил граф.
— Отдадите герцогу свои… В обмен на моё молчание. А диадему подарите жене от меня. Трогай! — скомандовал прелат, и отряд покинул замок, увозя Жанну на запад, в столицу Нормандии.
