Книга: Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник)
Назад: Глава тридцать восьмая Мужество авиатора
Дальше: Глава сороковая Незнакомка из Москвы

Глава тридцать девятая
Подсолнухи Пустовойта

Ученые живут долго, это так. Я бы добавил — настоящие ученые… Настоящие ученые не имеют права жить мало, останавливаться на полпути, ибо самые серьезные открытия в науке и успех приходят к ним зачастую в зрелом возрасте, только тогда, когда накоплены нужные наблюдения, эксперименты, опыт.
Примером подобных размышлений может стать жизнь и деятельность великого ученого-селекционера, бывшего заключенного Карлага Василия Степановича Пустовойта. Он прожил 86 лет и покорил немало вершин сельскохозяйственной науки, создав ряд ценных сортов пшеницы, подсолнечника, завоевавших мировую славу.
Когда я еду мимо моря красивых желтых подсолнухов в Сарыарке, то всякий раз вспоминаю тепло и сердечно Василия Степановича Пустовойта. Это ведь он впервые завез в наши скудные края семена первоклассных подсолнечников и зерновых. Произошло это где-то в 1930 году, когда нога заключенного Пустовойта коснулась казахстанской земли. В пропахшей потом телогрейке, с небольшой сумой за плечами он предстал перед лагерным начальством в Карабасе. «Начальство» потребовало раскрыть суму и очень удивилось, когда из нее посыпались золотые зерна пшеницы и продолговатые черные семечки подсолнухов.
— Что это? — строго спросило «начальство».
— Семенной материал, — как ни в чем не бывало ответил Пустовойт. — Я селекционер, хочу разводить в Казахстане новые, доселе неизвестные казахам культуры.
Один из офицеров, оформлявших документы на прибывших зэков, молодой чекист, рассмеялся:
— Что тебе, батя, тут опытное поле для растений? Ошибаешься — здесь мы опыты над людьми проводим, перевоспитываем «врагов народа»…
И он многозначительно посмотрел на Пустовойта, в учетной карточке которого было записано, что он был арестован за антисоветскую пропаганду и агитацию и осужден на 10 лет лагерей. Для чекиста этот сорокачетырехлетний агроном-селекционер был всего-навсего одним из тысяч прибывших по этапу из разных городов России политических осужденных. Время ли с ним было возиться?
— Закрывай свой мешок с зернами, батя! — крикнул он на Пустовойта. — И в колонну! И в бараки….
Сидя на нарах, Василий Степанович не раз запускал руку в свой рюкзак, перебирал крепкие, силой налитые зерна и семечки. Сколько лет жизни он отдал их появлению на свет!
Кажется, Василий с детства бредил большими урожаями зерновых, подсолнечника. Его отец, Степан Леонтьевич Пустовойт, был потомственным земледельцем на Харьковщине, и Васек с юных лет знал цену хлеба. Если на поле хорошо колосится пшеница, отец приходил домой довольный, брал на руки сынишку и подбрасывал к потолку, восклицая:
— Будем с хлебом! Будем жить!
И впрямь, если по осени богатый урожай собирали — сытно было дома: пирогов целую кастрюлю мать напекала из свежей муки. А неурожай — слезы у матери на глазах выступали: нечем детей кормить, а их в семье было десятеро.
Вся жизнь деревенская зависела от хлеба: есть он — радостно дома, нет — горюшко горькое, голодное, страшное стучится в дверь… Эту зависимость от хлеба хорошо усвоил Василий, и запала ему еще в детстве думка: такую пшеницу вывести, чтобы золотого зерна было вдоволь, чтобы высокими горами до самого неба оно лежало на току…
И после окончания сельской школы пошел Василий учиться в Харьковское земледельческое училище. А получил диплом — направили его на Кубань, в казачью сельскохозяйственную школу близ Екатеринодара, учителем земледелия. Эта школа, которую называли «Круглик», находилась на окраине города. За ней — степь да степь, до самого неба… И пока Василий Степанович учительствовал, он создал здесь опытное поле, многие сорта озимой и яровой пшеницы испытал, чтобы добиваться высоких урожаев. Занимался и просом, и сахарной свеклой… А затем всерьез взялся за подсолнечник. Очень загадочная эта культура, привезенная в Россию из Америки. Она привлекает людей ярким венком лепестков вокруг головы-корзинки, украшает сады и поля своей самобытной красотой. Она удивляет всех тем, что корзинки подсолнуха поворачиваются все лето к солнцу, как бы приветствуя светило жизни. А главное — это подсолнечное масло, незаменимый продукт людей.
Но как удвоить, утроить содержание масла в семечках? Ведь потребности в нем катастрофически растут. Многие ученые занимались улучшением сортов пшеницы, проса, но никто даже не прикасался к проблемам урожайности и масличности подсолнечника. Между тем, он не такой стойкий, как кажется. Он, будто человек, подвержен различным болезням, и самая гнусная из них — заразиха. Она настольно прожорливая, что губила подсолнухи, точно огнем сжигала. Выживали единичные растения. Вот их-то и стал разыскивать Василий Степанович, совершив свое первое длинное путешествие по Кубани, Дону и Харьковщине. Не где-нибудь, а на своей малой родине, близ слободы Тарановка под Харьковом, молодой ученый нашел сорт подсолнечника, который абсолютно не боялся заразихи. Его называли «зеленкой», потому что он продолжал зеленеть, когда другие сорта подсолнечника чернели и погибали от страшной болезни. Правда, один недостаток был у зеленки — она не отличалась высокой масличностью. Ну и что же? Если ее скрестить с высокомасличным подсолнухом, то может получиться такой сорт, какой необходим земледельцам. В конце концов Василий Степанович вывел такой сорт: и богатый маслом, и не боящийся заразихи.
Об этом чудо-подсолнечнике писали в местной кубанской печати. Так, журналист В. Рейнгард, рассказывая об опытном поле Пустовойта «Круглик», сообщил, что молодым ученым выведены новые озимые сорта пшеницы для засушливых районов России. Однако, подчеркивал корреспондент, «слабость Пустовойта — это подсолнечник-маслянка. О подсолнечнике он говорит, по меньшей мере, как о любимом ребенке. Подумать только: сорт Пустовойта „Панцирный А-4“ содержит 62 процента жира в абсолютно сухом зерне!»
Журналист обращал внимание на монографии B.C. Пустовойта «Возделывание масличного подсолнечника» и «Подсолнечник и его возделывание на Кубани» и советовал опубликовать их в Москве. И вскоре их напечатали в столице. Это был триумф научного поиска Василия Степановича!
И вдруг в 1930 году беда: на B.C. Пустовойта обрушивается ложный донос. Кто-то из завистников его таланта написал в Кремль, что он якобы в беседе с учащимися сравнил Сталина с заразихой. Та губит поле подсолнухов, а Иосиф Виссарионович — плеяду талантливых людей. И хотя Василий Степанович никогда таких слов не произносил, его арестовали, он не успел взять с собой даже пальто. Захватил только рюкзак с семенами подсолнечника «Панцирный А-4» и гибридов озимой и яровой пшеницы…
Теперь, сидя на нарах в бараке лагеря, он пересыпал их с ладони на ладонь и думал горько: все результаты селекции коту под хвост! Может, отдать зерна голодающим заключенным? Но что-то останавливало его таким образом транжирить драгоценные семена…
И Пустовойт, действительно, дождался своего победного часа! Ему, можно сказать, повезло — вскоре в Казахстане организовали совхоз «Гигант» НКВД, которому отдали более чем 600 тысяч гектаров целинных земель. А при совхозе открыли опытное поле селекции зерновых, кормовых и масличных культур. Кому же его доверить? И тут начальство в лице руководителя Карлага О. Линина соизволило вспомнить о выдающемся селекционере-агрономе Пустовойте, которого доставили из Екатеринодара с мешком семян кубанской пшеницы и подсолнечника. И ему наконец-то разрешили заняться селекцией. Ему и еще одному политзаключенному-ученому, бывшему директору Полтавской опытной станции Виктору Ивановичу Сазанову. Вместе они вывели новые сорта озимой ржи «Долинская», просо «Долинское» 86, 12 и 155. Благодаря настоянию и заботам Василия Степановича на землях опытной станции впервые испытали озимую пшеницу и подсолнечник. Вот тут-то и пригодились семена заключенного Пустовойта, привезенные с Кубани. И если озимая пшеница с юга России не прижилась в суровых условиях Сарыарки, то подсолнечник Пустовойта начал свое победное шествие по ее полям, а затем — и всего Казахстана.
Как-то я вместе с ныне покойным фотокорреспондентом Александром Бирюковым побывал на землях Центрально-Казахстанского научно-исследовательского совхоза-института. В этой поездке нас сопровождал Александр Федорович Христенко, тогдашний руководитель совхоза-института, кавалер Золотой Звезды Героя «Халык Кахарманы» под номером три. Он показал нам поля великолепных подсолнухов, выращиваемых в научном хозяйстве.
— За все это богатство надо благодарить Василия Степановича Пустовойта, — сказал Александр Федорович. — Шесть лет он пробыл в Казахстане и вывел устойчивые к нашему климату сорта подсолнечника. Среди них самый знаменитый «Долинский-1». Он дает по 27 центнеров семечек с каждого гектара. Вот он!
Христенко подвез нас на своем «газике» к кромке поля подсолнухов, и вынырнувшее из-за туч солнце ярко осветило плантации. И показалось — приветливо закивали нам подсолнухи своими прелестными головками с коронами лепестков.
— Лови миг счастья! — толкнул А.Ф. Христенко Сашу Бирюкова. — Фотографируй.
Этот снимок талантливого фотографа я поместил в 1996 году в своей книге «Просторы Сарыарки», выпущенной в ПО «Полиграфия» в Караганде. Один экземпляр этой книги подарил Александру Федоровичу Христенко. Прочитав ее, он мне при очередной встрече сказал с упреком:
— Что же вы о Пустовойте не написали? Ведь он, по сути, был моим предшественником и основателем нашего совхоз а-института. Где-то в начале 1934 года его друзья, коллеги по опытному полю Карлага выслали письмо Сталину о невиновности Василия Степановича, о незаконных наветах на него кубанских сослуживцев и несправедливом осуждении. И что вы думаете? Как свидетельствует архив нашего института, в мае 1934 года он был досрочно освобожден и назначен директором опытного поля Карлага. В этом качестве Василий Степанович пробыл до мая 1936 года. И, будучи директором опытного поля, он продолжал постоянно заниматься селекционной работой, прежде всего подсолнечником. По сути, Казахстан обязан ему за эту культуру. Так что семена, привезенные Пустовойтом с Кубани, дали добрые всходы в Сарыарке.
Христенко познакомил меня с бывшим заключенным Карлага, ученым, агрономом Яковом Кондратьевичем Бычеком, который хорошо знал B.C. Пустовойта, немного работал под его началом в 1936 году, будучи молодым научным сотрудником селекционной станции в Долинке. И он мне сказал:
— Меня точно так же, как Пустовойта, посадили по известной всем статье 58 пункт 10. И тоже по никчемному доносу никчемных людей. И это горе нас с Василием Степановичем как бы объединяло. Но больше нас сдружило, конечно, стремление сказать свое слово в науке, селекции, поднимать земледелие в Казахстане на нужную высоту.
Я.К. Бычек отметил, что талант селекционера Пустовойта вовсю раскрылся именно в Казахстане, как ни странно, в условиях Карлага. Василий Степанович не только не загубил его, а наоборот — закалил и укрепил.
Я.К. Бычек был признателен B.C. Пустовойту за умные советы, наставления. Именно по предложению Василия Степановича он сосредоточил свои усилия на выращивании высокоурожайных сортов яровой пшеницы. Он отбирал для исследований гибридные пшеницы, руководствуясь принципами Пустовойта: браковать все растения с пороками, брать только лучшее, и, если скрещивать, то тоже только лучшее с лучшим. Так Бычек создал поистине шедевр казахстанской селекции: сорт сильной яровой пшеницы «Кзыл-Бас», непревзойденный по силе муки до настоящего времени.
— Связь с казахстанцами Василий Степанович не прекращал и после освобождения из Карлага, возращения на Кубань, — продолжал рассказывать Я.К. Бычек. — Он присылал нам посылки с семенами новых, выращенных им сортов культур подсолнечника, топинамбура и пшеницы. Его семенной материал мы использовали в своей работе, особенно по выращиванию масличных культур. Не все знают, что Пустовойт создал более 30 сортов подсолнечника, из них около десяти — в Карлаге.
Работая в Сарыарке, Василий Степанович воспитал целую плеяду молодых селекционеров. И когда уехал на Кубань, то и там поддерживал и воспитывал талантливых ученых. Его учеником называет себя, например, известный селекционер, «батька» пшеничных полей Кубани Павел Пантелеймонович Лукьяненко, автор знаменитой озимой пшеницы «Безостая-1». К нему после отсидки в лагере и приезда в Екатеринодар Василий Степанович обратился с просьбой помочь вывести ряд сортов озимой и яровой пшеницы для Казахстана, чтобы они не боялись ни жары, ни холода, ни болезней, ни ядовитых степных сорняков. Академик обещал взяться за эту работу, но преждевременная смерть не позволила П.П. Лукьяненко завершить ее.
В 1977 году я опубликовал большой очерк в восьмом номере журнала «Земледелие» (г. Москва) «Конструктор донской пшеницы». В нем довольно подробно рассказал о не менее известном селекционере с Дона Иване Григорьевиче Калиненко, создателе прекрасных сортов озимой пшеницы: «Ростовчанка», «Донская остистая» и других. Иван Григорьевич считал себя учеником B.C. Пустовойта. И он придерживался его заповедей: никогда не порывать с научным поиском, преданно служить селекции, быть долгожителем во имя науки, для счастья людей. И он мне сказал:
— И всем писателям надо жить долго, чтобы успеть рассказать о замечательных людях нашей земли. Поверьте: их жизнь не проходит бесследно, как и жизнь Пустовойта в казахстанской степи.
В этом я убедился, когда снова побывал на землях Центрально-Казахстанского научно-исследовательского института сельского хозяйства, что расположен за Темиртау. Давно я не посещал дорогие знакомые мне места. За это время ушли из жизни незабвенные мои герои — Александр Федорович Христенко, Яков Кондратьевич Бычек… Но выросло и окрепло новое поколение ученых-селекционеров. И среди них — кандидат биологических наук, заместитель директора по науке ЦК НИИСХ Н.С. Ющенко. И во время нашей беседы он мне подарил монографию «Сельское хозяйство в сухостепной зоне Казахстана».
— В этой книге, — отметил Н.С. Ющенко, — мы показали большую роль Василия Степановича Пустовойта в развитии сельского хозяйства нашей республики. Ведь он, по сути, был первым дирижером нашего дела, то есть руководителем опытного поля Карлага, селекционной станции, с которой и началась сельскохозяйственная наука в Казахстане. Он помог тогдашнему совхозу «Гигант» НКВД в три раза поднять урожайность полей… А секрет этого роста был прост. Изучив местные почвы, Пустовойт рекомендовал совхозу отказаться от глубокой пахоты, при которой 14-15-сантиметровый слой чернозема оказывался внизу, а бесплодные солончаки — вверху. Он советовал заменить пахоту дискованием, что и было сделано… Это заметно подняло урожайность на полях. Приемы и методы работы Пустовойта по селекции растений мы используем до сих пор… Его подсолнухи — наша гордость.
Я выехал в поле. Как раз шла уборка урожая подсолнухов. Один из комбайнеров подозвал меня и насыпал мне на ладонь горсть черных продолговатых семечек.
— Ну как? — спросил он, улыбаясь.
— Вкусные, — ответил я.
— Да ведь это семечки подсолнухов Пустовойта! — воскликнул механизатор. — Лучше их нет нигде в мире! Даже Америка их закупает у нас…
Надо ли добавлять, что бывший заключенный Карлага, ученый-селекционер Василий Степанович Пустовойт завершил свою жизнь в почете и славе? После освобождения из лагеря и возвращения на Кубань он не изменил своей стезе и на «воле» продолжал создавать новые сорта подсолнечника и зерновых. За успехи в области селекции сельскохозяйственных культур он был дважды отмечен Золотой Звездой Героя Социалистического Труда, стал академиком, лауреатом Государственной премии СССР. И память о нем, как вы убедились, до сих пор живет в сердцах людей Казахстана и России.
Назад: Глава тридцать восьмая Мужество авиатора
Дальше: Глава сороковая Незнакомка из Москвы

Владимир
Не подскажете ли, как связаться с Игорем Шишкановым?