Она приехала в поселок Урицкий на санях-розвальнях, как боярыня Морозова. Одета она была в белую заячью шубу, руки спрятаны в меховой муфте, а на голове шляпа с черной вуалью. Ее сразу назвали таинственной незнакомкой, ибо никто не знал ни ее имени, ни фамилии, ни откуда прибыла. К ней никого не подпускали, потому что всегда она находилась в окружении или сопровождении двух-четырех офицеров государственной безопасности. Когда она приходила в продуктовый магазин за покупками, то никогда не стояла в очереди. Незнакомка указывала пальцем сопровождавшему ее офицеру на необходимые ей продукты, он собирал их в сумку, она быстро расплачивалась и моментально исчезала в морозной дымке улицы. Порой ее видели у колодца с двумя ведрами, она воду носила сама на красивом коромысле, чуть расплескивая ее по сторонам дороги. Офицеры, шедшие рядом с ней, предлагали ей свои услуги, но она сама мужественно преодолевала путь от колодца до избы с двумя ведрами холодной живительной влаги.

В оперативных сводках кагэбэшников она значилась как объект № 12. И вот чтобы этот объект поселить в казахстанской степи на окраине Урицкого, что расположился недалеко от Кустаная, все еврейские семьи выселили из района за одну ночь, а к районному отделению почты протянули специальный кабель, который связал этот поселок прямо с Москвой.

Кто же скрывался за черной вуалью дорогой московской шляпки? Кем была таинственная незнакомка, направленная МГБ в ссылку в далекий казахстанский поселок? Директор местной школы, учитель истории К.О. Сакауов, с которым я встретился в прошлом году, раскрыл мне тайну тех пятидесятых годов. Оказывается, незнакомкой в белой заячьей шубе была жена министра иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова — Полина Семеновна Жемчужина, высокая красивая женщина с темными густыми бровями и строгим проницательным взглядом карих глаз. Она в то время, безусловно, принадлежала к высокой партийно-государственной элите. Сталин лично подписывал назначения Полины Семеновны на большие ответственные должности, а она до ссылки в Урицкий работала и заместителем наркома пищевой промышленности, и наркомом рыбной промышленности, и начальником управления «Главпарфюмера»… В годы Великой Отечественной войны значительно окреп авторитет Молотова, а вместе с тем появились новые возможности для роста Полины Жемчужины. Но в один далеко не прекрасный день ее карьере пришел конец. Известный палач Берия давно собирал на нее компромат как на еврейскую националистку, изобличая ее в связях с послом Израиля в СССР Голдой Меир, антифашистским еврейским комитетом, который действовал якобы по указанию США, пособничестве Михоэлсу, Лазовскому в создании в Крыму Еврейской автономной республики. Сталин, прочитав эти материалы, сказал Молотову:

— Вячеслав, разводись с Полиной, иначе вместе с ней угодишь во враги народа, а там…

Жест Сталина был красноречив. И Молотов струсил, уговорил Полину формально развестись с ним. Но когда это было сделано, ее сразу исключили из партии, а затем арестовали как врага народа и бросили в темные камеры Лубянки. А там чего только не насочиняли малообразованные следователи МГБ!

Листаю личное дело Полины Жемчужины, и диву даюсь: даже благородные ее дела служаки Берии обернули против нее. Так, в личном деле Жемчужины указывается, что она «брала под свою опеку арестованных врагов народа Серебрякову, Белинкова и других». Полина Семеновна этого не отрицала. Как было не помогать людям, невинно осужденным Берией и его подручными! Отец Аркадия Белинкова прислал ей письмо, в котором сообщал, что его сын арестован, приговорен к смертной казни. За что? Только за то, что юноша необдуманно написал скороспелый роман «Черновик чувств», признанный чекистами антисоветским. Ходатайства в защиту Аркадия на имя великого кормчего послали писатели Алексей Толстой и Виктор Шкловский, но результата никакого… Полина Семеновна обратилась к мужу, и вскоре начинающему литератору смертную казнь заменили восемью годами лагерей. Белинкова отправили в Казахстан, на отделение Карлага — в село Сарепту. Точно так же по просьбе Жемчужины скостили срок пребывания в Казахстане Галине Серебряковой. Жемчужина регулярно посылала письма знаменитой писательнице в Семипалатинск, всячески содействовала выпуску ее книг в Москве.

Полина Семеновна помогала многим заключенным, «врагам народа» — Докучаеву, Губанову, Федосову, Грохотову, Слезберг. Бериевцы эти милосердные акции Жемчужины назвали «преступлениями». И что удивительно и, конечно же, нам непонятно до сих пор — она сама признавалась в обдуманных «преступлениях». В личном деле можно встретить такое показание Полины Семеновны:

За то, что Полина Семеновна была отзывчива на просьбы людей, милосердна, она и пострадала. Но, даже находясь в ссылке в заснеженном Казахстане, она не учла суровых уроков чекистов и продолжала идти к людям с добрыми словами и помощью. Особенно баловала ребятишек из Урицкого — пока дойдет из магазина до своей избы-обители, все кульки сахара-рафинада и конфет-«подушечек» раздаст им. Так что чай она пила всегда несладкий.

Раздавала она людям и консервы, рыбные и мясные, свои платья и обувь — туфли и сапоги…

Все годы ссылки в селе Урицком, рассказывал мне учитель истории К.О. Сакауов, она оставалась инкогнито для жителей. Но кое-какие сведения о таинственной незнакомке в белом все же просочились в массы. Вначале ее считали «Каплан», убийцей Ленина. Но вот женщины, которые помогали ей лепить пельмени, отвергли эту версию. Да, она видела Ленина, как сама призналась, но очень его уважала за ум, публицистику, верность марксизму-ленинизму. Нет, она не Каплан…

Вскоре почтовики проговорились, что настоящая фамилия незнакомки Карповская, во всяком случае, под такой фамилией она отправляла письма в Москву своей дочери Светлане, а однажды даже написала весточку Вячеславу Михайловичу Молотову. Но дошли ли ее письма в стольный град? Навряд ли. Они изымались из почтового ящика особистами и подшивались в личное дело Жемчужины. Так, именно там сохранилось ее единственное письмо Молотову:

Она была верна своему мужу все годы ссылки в Урицком. Как-то один из офицеров МГБ, охранявший ее дом, выпив для храбрости, начал объясняться незнакомке в любви, схватив ее за руку и подол юбки… Она оттолкнула его так, что он ударился о косяк двери и долго ходил с синяком на лбу. Он на всю жизнь запомнил слова незнакомки:

— Сам Сталин не позволял себе такого поведения. А вы…

Вскоре офицера отправили подальше из Урицкого. Он лишился жирной зарплаты — охранники незнакомки получали по две тысячи рублей в месяц, хотя самой Карповской переводили на содержание только 250 рублей (и это тогда считалось большими деньгами).

Был еще случай с бухгалтером из соседнего села. Он настойчиво стучал в окна незнакомки, приговаривая:

— Откройте мне, я все про вас знаю, я давно влюблен в вас, я видел вас в Москве… Я хочу сказать, что прекраснее вас женщины не видел. Я хочу поздравить вас с 8 марта!

Он показывал через стекло маленький букетик первых подснежников, собранных в рощице в степи… Но вместо хозяйки дверь открыл капитан госбезопасности. Помахав перед носом бухгалтера пистолетом Макарова, он крикнул:

— Ступай туда, откуда пришел! Тоже мне жених нашелся! Застрелю!

Конечно, после этого случая незнакомку больше никто не тревожил, а дом ее обходили сотой дорогой, сотой стороной.

В Урицком она жила как бы в тумане между прошлым и будущим. Она погружалась мыслями в жизнь, проведенную в Кремле, и ей часто снилась ее первейшая подруга, жена Сталина Надежда Аллилуева.

Ах, Наденька, Наденька, предупреждала же ее Полина: не вступай в ссоры и споры с Иосифом, будешь всегда наказуема. Грузины не терпят, когда в их дела вникают женщины. А Иосиф, такой грубый, несдержанный, горячий, пылкий, — тем более. Его надо поддерживать, ему надо вторить, даже подхалимничать, лебезить, как это делают грузинские женщины по отношению к своим мужьям. А иначе — искры раздора, а там и до пламени недалеко. Не послушалась Надя — полезла в полемику, выяснять стала — кто прав, кто виноват, вместо того, чтобы борщ Иосифу любимый варить с дольками чеснока, рубашки стирать да помалкивать, если хвалить не можешь. Нет, стала защищать Николая Бухарина, повторяя, что тот — любимец Ленина… Каково это было слушать Сталину? Раскритиковала аграрную политику партии, коллективизацию, которая довела сельчан до мора и голода… Сталину ее позиция была поперек горла, ведь это он загонял мужиков и баб в колхозы, воспевая в своих речах единственно верную форму собственности будущего коммунизма.

Иосиф выходил из себя, слушая «детский лепет» Нади, не сдерживаясь, обзывал ее то «дурой», то «шизофреничкой». Она в долгу не оставалась, отвечая ему оскорбительно: «параноик». И вот в результате такого любезного обмена мнениями у Надежды стало падать настроение, хандра охватила все ее существо. И в одну тоскливую ночь ее не стало. Испуганная экономка Сталина позвонила Полине Молотовой:

— Приходите скорее, у нас беда!

Когда Полина вошла в комнату Нади, она еще лежала на кровати в крови. Рядом на полу валялся маленький пистолет «вальтер», подаренный ей в свое время братом Павлом… Пришел Авель Енукидзе, ахнул, и боль исказила его бледное лицо. Вошел Сталин. Полина прошептала:

— Иосиф, Нади больше нет с нами…

И заплакала. Сталин ничего не ответил и ушел в свой кабинет…

На следующий день он попросил Полину посмотреть за детьми Василием и Светланой, помогать кухаркам, няне… Словом, на какое-то время заменить хозяйку дома, ушедшую в мир иной. Полина откликнулась на этот зов чистосердечно и бескорыстно. Однако со временем Сталин весьма своеобразно отблагодарил за это Жемчужину, дав ход следствию по ее сионистским делам. А может быть, потому что она знала слишком много о его личной жизни, трагедии семьи Аллилуевых, Нади? Могла ведь Полина всему миру рассказать о его бедах горемычных…

Два года прожила Полина Жемчужина в Казахстане в поселке Урицкий. Незнакомка, как звали ее жители поселка, оставила о себе добрую память. Во всяком случае, местный краевед Валерий Васильевич Стародуб в своей книге «Исторические, памятные, культурные места Сарыколя» (ТОО «Кустанайский печатный двор», 2011 год) написал:

Ее вывезли из Урицкого так же, как и привезли, — тихо и неожиданно, в сопровождении работников МГБ. Ей предстояло пройти в Москве в Лефортово новые круги ада… Но Полине повезло — 5 марта 1953 года скончался кормчий СССР, великий мучитель рода человеческого, Иосиф Сталин. Узнав об этом, она зарыдала, благодаря Бога за великую милостыню…

Через несколько дней после похорон Берия спросил у Молотова, какой подарок он желает получить ко дню своего рождения.

— Верни Полину, — коротко сказал Вячеслав Михайлович.

О том, как жила последние годы в Москве Жемчужина, хорошо знает в Сарыколе (бывшем Урицком) местный старожил, пенсионер Н.Ф. Овечкин. В 50-е годы он был начальником райотдела МГБ в Урицком. Именно к нему Жемчужина-Молотова несколько раз обращалась с просьбами доставить ей новые книги, которые издавались в Казахстане и России. И он всякий раз выполнял ее обращения. Так вот Н.Ф. Овечкин с супругой несколько раз гостевали у Молотовых в Москве. Жили те дружно, согласно. Жемчужина защищала, как могла, попавшего в опалу при Хрущеве Вячеслава Молотова. Она добилась, чтобы им, пенсионерам, предоставили в Жукове под Москвой совминовскую дачу, чтобы в 1967 году повысили каждому пенсию до 250 рублей.

Первым в Урицком тайну незнакомки, находящейся в ссылке, раскрыл уже упоминавшийся майор МГБ Н.Ф. Овечкин. Сталин умер, пришли иные времена… Теперь в Сарыколе все знают, что в их поселке находилась в ссылке не кто иная, как Полина Семеновна Жемчужина, преданная партии и большевикам женщина, супруга всем известного государственного и партийного деятеля В.М. Молотова. И местные жители гордятся этим и рассказывают приезжающим к ним в гости журналистам и писателям новые легенды о незнакомке из Москвы.