Когда Анджела спустилась на завтрак, ее муж стоял, склонившись над картой. Карандашом он подчеркивал названия прибрежных гостиниц и деревень, а при помощи полупенсовой монеты измерял расстояния между ними.

– Забавная игра, – сказала она. – А не рановато?

– Какая игра?

– Мне показалось, ты играешь в двинь-полпенни. Так чем же ты занят?

– Может, для тебя это явится неожиданностью, но полпенни имеет дюйм в диаметре.

– Спасибо. Только не говори мне, сколько нужно трехпенсовиков, чтобы получить полкроны, иначе я закричу. Конечно же, я поняла, что ты измеряешь расстояния. Женская интуиция, знаешь ли. А зачем?

– Я решил сегодня на автомобиле объехать парочку прибрежных селений, посмотреть, где останавливались наши кузены. Может, удастся кое-что о них разузнать, например, был ли с ними, хотя бы ненадолго, третий. Я почему-то начинаю ужасно хотеть третьего.

– И ты везде собираешься пить пиво? Похоже, обратно поведу я.

– Господи, храни эту женщину, она думает, можно зайти в паб и заказать пиво в любое время дня и ночи. Нет, для визита, для расспросов нам нужно придумать предлог. Что это может быть?

– Скажи, что тебя зовут Кармайкл и ты хочешь удостовериться в наличии мыла у раковины.

– Не валяй дурака. Такого рода вранье у тебя обычно неплохо выходит.

– Не подлизывайся и не макай концом карты в мармелад. Конечно, можно набрать дешевые расписания поездов или что-нибудь в этом роде и прикинуться коммивояжером, якобы ты их продаешь, чтобы было что рассовать по кабинетам. Но так из них много не выудишь. Нет, дорогой, боюсь, придется сказать немножко правды. Вряд ли стоит плести чушь вроде того, что Бертелы что-то забыли, скажем, фотоаппарат – ведь мы знаем, что у них с собой был фотоаппарат. Ну, допустим, из вежливости нам позволят посмотреть в номере, который они занимали. Или в столовой, там, где они сидели. Нет, тебе придется побыть другом Найджела Бертела, который случайно проездом в этих краях. Ты не знаешь точно, где они останавливались, потому что Найджел Бертел сам хорошенько не помнит названия гостиниц. Может быть, что-нибудь такое? В общем, можешь даже выпить, если еще будут наливать.

Наконец план кампании был утвержден. Было бы скучно подробно пересказывать, где побывали и что делали Бридоны. Майлз довольно точно определил места вероятных пристанищ кузенов, справедливо полагая, что ночь перед исчезновением Дерека они провели в ближайшей к Шипкоту гостинице «Миллингтонский мост», что располагалась южнее шлюза. Повсюду супруги делали вид, будто выехали на обычную увеселительную прогулку; ничего особенного в их поведении не было. Единственное исключение составил как раз «Миллингтонский мост», куда после долгого дня на реке они прибыли поздно, около десяти часов, отказавшись от ужина.

– Они приехали очень поздно, я их вспомнила, когда вы упомянули фотоаппарат, потому что первый джентльмен спросил, найдутся ли у нас две комнаты, я сказала, что найдутся, но уже поздно. Понимаете, обычно мы в такое время не заселяем. И еще я спросила: а где второй джентльмен? «О, – ответил первый, – он забыл в лодке фотоаппарат и пошел за ним, на случай если ночью пойдет дождь». И дождь действительно был, настоящий ливень. Джентльмен поднялся в комнату, потому что, как он сказал, смертельно устал, а второй, дескать, подойдет минут через десять. Но десяти минут не прошло, даже пяти не прошло, как еще раз постучали. Это был человек с фотоаппаратом. «О, – сказала я, – вы тот самый второй джентльмен, вам третий номер». Лиззи проводила его наверх, и если тот джентльмен забыл фотоаппарат, то он должен быть там. Погодите, дайте вспомнить, этот джентльмен попросил поставить ему завтрак на подносе под дверь. Я так и сделала. А другой спустился к завтраку и оплатил счет. Я помню, как он прощался, но был у него с собой фотоаппарат или нет, точно не могу сказать. А другой джентльмен, должно быть, ушел раньше, потому что я не видела, как он уходил, и, конечно, фотоаппарат, скорее всего, взял именно он. Я сама убирала обе комнаты, когда они уехали, и, конечно, заметила бы, если бы они что-нибудь оставили, правда ведь?

Потом уже Бридон, который умел складывать два и два, пришел к выводу, что кузены поссорились, поскольку зашли и вышли из гостиницы порознь, но согласился с Анджелой: утренние поиски были не особенно результативны.

– Все это прекрасно, – сказал он, – однако что-то надо делать. Если это чудо еще живо, оно все время на шаг впереди и может сейчас находиться бог знает где. Кроме того, одна газета предложила читателям провести отпуск на Темзе и принять участие в поисках, так что завтра они все будут здесь.

Около шести вечера, когда супруги сидели на лужайке у реки, подошел гостиничный мальчишка с известием, что к мистеру Бридону посетитель. Тот едва успел встать, как посетитель явился собственной персоной.

– Лейланд! – воскликнул Бридон. – Так, значит, полиция начинает относиться к делу всерьез?

– Слишком поздно, как всегда. Как поживаете, миссис Бридон? И, как всегда, местная полиция обратилась в Скотленд-Ярд, лишь когда сама запутала тут все до полной неразберихи. Сначала они его упускают, потом дают ему четыре часа форы, а потом звонят нам – все, как обычно.

– Кого упускают?

– Ну как же, этого Бертела.

– Которого? Найджела?

– Его, голубчика.

– Найджела Бертела? Но я вчера его видел.

– Я бы предпочел, чтобы вы его видели сегодня. А он говорил что-нибудь про отъезд из Оксфорда?

– Сказал, что, вероятно, уедет. Но что же тут особенного? Он уже давно собирался. Надеюсь, он оставил адрес, где его можно найти?

– Бюро забытых вещей в Паддингтоне, вот и весь адрес. По крайней мере, туда отправились его чемоданы. А где он сам – Бог весть: может, в Уэймуте, может, в Бате, может, в Бристоле или, например, в Ньюпорте, да хоть в Кардиффе или Суонси. Во всяком случае, уехал.

– Тоже исчез. Ну и дела-а, – протянул Бридон.

– Знаете, это может быть семейное, – вызвалась помочь Анджела. – Вот, например, у нас в семье появляются, когда не надо, взять хотя бы дядюшку Роберта. Мистер Лейланд, а что вселяет в вас такую уверенность, что молодой человек решил сначала исколесить именно нашу страну?

– Если он сядет на почтовое судно, идущее в Рослэр, мы его перехватим. Хотя вряд ли. В Южном Уэльсе можно распрекрасно исчезнуть: куча мелких городков, поезда забиты, а местную полицию тревожит исключительно, как бы не вспыхнули беспорядки среди рабочих. В любом случае сейчас можно только попытаться выяснить, куда он направился, в остальном мы бессильны.

– Ну, наши передвижения вы проследили достаточно успешно, – заметила Анджела. – Кто вам сказал, что мы здесь? Я-то была уверена в нашем полнейшем инкогнито. Если нас, конечно, не выдал дядюшка Роберт.

– Видите ли, отдавая себе отчет в том, что рано или поздно дело попадет к нам, я поинтересовался им заранее. И, штудируя досье семейства Бертелов, наткнулся на «Бесподобную». Так что было ясно, что без Бридона тут не обойдется и что он на два-три дня меня опередит – дилетантам всегда везет. Поэтому я и направился прямиком сюда, чтобы спросить, не поделится ли он чем-нибудь со старым товарищем.

– Охотно, – откликнулся Бридон. – Милости просим. Любой информацией, какой я располагаю. Правда, едва ли мне известно больше, чем остальным. Проклятие в том, что мне известно слишком много. Достаточно, чтобы составить картину более сложную, чем она представляется на первый взгляд. Вы хотите найти Найджела Бертела. Прекрасно, могу сказать одно: насколько я понимаю, он не имеет никакого отношения к исчезновению кузена. Его там не было. Его просто-напросто не было на месте происшествия.

– Почему вы так решили?

– Видите ли, прежде чем лодке затонуть, кто-то больше мили на ней плыл. Или тащил ее волоком. В общем, каким-то способом переместил ее из пункта А в пункт В. В противном случае она никогда не прошла бы то расстояние, которое прошла, даже если предположить, что ее несло течением абсолютно по прямой, а каноэ в этом не замечены, они все время тычутся носом в берег. Чтобы лодка прошла путь из пункта А в пункт В, требуется по меньшей мере четверть часа. А через четверть часа, после того как лодка вышла из шлюза, Найджел Бертел был на Шипкотском вокзале или на подступах к нему. Стало быть, в лодке его не было. А если так, это должен был быть его кузен. Или кто-то третий. И тогда к исчезновению Дерека Бертела имеет отношение третий человек, не Найджел, понимаете?

– Вполне. Но это зависит от алиби. Вы проверяли, поезд пришел вовремя? Найджел Бертел действительно на нем уехал? Знаете, с поездами он на «ты». Потому-то сегодня и улизнул.

– А кстати, как это произошло?

– Ну что вам сказать… Полиции графства все-таки хватило ума держать его под наблюдением. Следом за ним на вокзал отправился полицейский. Найджел Бертел купил билет до Лондона, определил свой багаж – все, кроме ручной клади, – в Паддингтон и сел в вагон скорого поезда, отходившего в двенадцать пятьдесят две. Поставил саквояж на сиденье, а сам вышел на перрон. Соглядатай устроился в том же вагоне, в соседнем купе. Когда начали закрывать двери, Бертел купил газету и, не торопясь, вернулся в купе, невозмутимый, как копченая селедка. По всей видимости, он прошмыгнул в конец поезда и спрыгнул в тот момент, когда поезд тронулся. Потом прошел через заграждение, купил билет до Суиндона, забрал второй саквояж, который заранее где-то оставил, и сел на поезд в час ноль пять, направляющийся в Суиндон и Уэймут. Все это мы, конечно, выяснили задним числом. Соглядатай в соседнем купе не сразу заметил его отсутствие, искал по всему поезду и в конечном счете сошел в Рединге. К этому времени что-либо предпринимать было уже поздно. Не самый оригинальный трюк, но исполнен качественно – Бертел отыграл на все сто. Может, он учудил что-нибудь по дороге из Шипкота?

– Лучше вам самому проверить его алиби. Мне было затруднительно соваться с вопросами ко всем подряд. Шипкот такое захолустье, что, пожалуй, понедельник там еще помнят. Но то, что в указанное утро он приехал туда на такси не позже одиннадцати, абсолютно точно. А где ему было взять такси, кроме как в Оксфорде? И как ему было добраться от Шипкота до Оксфорда, если не на поезде девять четырнадцать? Боюсь, вы поставили не на ту лошадь.

– Да бросьте вы, ведь тут мотив – премиленькие пятьдесят тысяч! А бегство? Невозможно не подозревать Найджела Бертела.

– Последнюю неделю я только этим и занимался. Но вы еще не все знаете. – И пока Бридон делился с инспектором откровениями смотрителя шлюза, Анджела сходила наверх и принесла фотографии. – Так что, как видите, – заключил Майлз, – у меня были причины подозревать юного Найджела. Для этого даже не потребовалось всех мозговых извилин Скотленд-Ярда. Кому может понадобиться фотография мертвого Дерека Бертела, как не человеку, вступающему в права наследства после его смерти, если таковая будет доказана?

– Да, звучит убедительно… И действительно, как можно быть таким идиотом, чтобы потерять пленку? Она же для него бесценна. Похоже, он намеренно припрятал ее в кустах.

– Я тоже об этом думал, – кивнул Бридон. – И так тщательно упакована в водонепроницаемый кисет. Вы, вероятно, считаете, что план Найджела Бертела состоял в том, чтобы какой-нибудь прохожий нашел пленку, передал ее полиции, у которой, таким образом, появилось бы доказательство смерти.

– Примерно так. Хотя, знаете, доказательство не самое железное. И совершенно необязательное, если будет найдено тело. Или Найджел Бертел не предполагал, что оно будет найдено? Может, он похитил кузена? Но, черт возьми, зачем?

– Мы слишком торопимся приписывать Найджелу всякие мотивы. Ведь, судя по тому, что нам известно, это мог быть не он.

– А все-таки, как насчет алиби? Здесь он был в одиннадцать или около того. Почему же он не мог пройти по берегу, совершить убийство, вернуться на ту же лужайку и усесться с часами в руках, недоумевая, куда же подевался его драгоценный Дерек?

– Так-то оно так, но очень рискованно. Кто угодно мог заметить его отсутствие на лужайке. На другом берегу стояли палатки, там были люди, они могли видеть, как он уходил, и запомнить его. Если бы он выбрал тропу для бечевой тяги, то непременно прошел бы мимо лагеря бойскаутов. И наконец, простите меня, но он не заплатил за пиво. Это мне сказала официантка. А, понимаете, если вы заказываете напитки и не платите за них, все заведения имеют странную привычку замечать, когда вы пытаетесь улизнуть.

– И все-таки не стоит сбрасывать со счетов эту версию. Даже если у Найджела Бертела не было мотива – кто это мог быть еще? Кто еще там находился, кого можно было бы взять под подозрение?

– Куча народу. Работники фермы, например, или смотритель шлюза Берджес, хотя он не относится к числу сильных, молчаливых мужчин. Это человек скорее слова, а не дела.

– Но зачем случайному прохожему убивать Бертела?

– Если бы вы были знакомы с Найджелом Бертелом, вы бы не задавались таким вопросом. Любой случайный прохожий, едва лишь завидев это существо, тут же испытает непреодолимое желание его убить. Правда, его кузен необязательно такой же противный. Признаю трудность. Но, знаете, мне кажется, есть доказательства того, что в деле каким-то образом замешан третий.

– Какие?

– Старушка с фермы уверяла, что видела, как тем утром кто-то спешил на поезд. Этот «кто-то» был не Дерек Бертел.

– А почему это не мог быть Дерек Бертел, если он задумал трюк с исчезновением?

– Потому что у него не было времени там очутиться. Не было времени пройти на веслах целую милю, а он вряд ли пошел бы по суше. У него вместо сердца была такая мочалка, что он не пустился бы вплавь по основному руслу.

– Он мог перейти на другой берег по мосту.

– Несомненно. Но в таком случае поскольку он спешил, то пошел бы по тропе, ведущей от моста к вокзалу, той же, по которой шел Найджел. И тогда на тропе, ведущей мимо фермы, никто бы вообще никого не видел. Та же трудность поджидает нас, если предположить, что мимо фермы шел Найджел Бертел. У него было время пройти этот путь, но зачем? Ему там вообще было не по дороге.

– А он не мог специально свернуть, чтобы бросить пленку в том месте, где его якобы не было?

– Да, но почему именно в этом месте? Зачем, рискуя опоздать на поезд, делать крюк, когда можно где угодно перелезть через живую изгородь, срезать часть пути и пройти через ферму, бросив пленку где-нибудь на виду, чтобы ее сразу нашли? Как-то не очень-то похоже на мотив. Я вот думаю, не попытать ли вам счастья на ферме? Понимаете, я не мог как следует расспросить старушку, у меня не было locus standi.

– Попробую, и не только там. Нет, благодарю, на ужин не останусь. Штаб-квартира у меня в Оксфорде, чтобы можно было, не теряя времени, двинуть в любую сторону. Но завтра загляну. Ей-богу, Бридон, хорошо бы всегда иметь ваши мозги под рукой.