8
Юрий зашел к ней в комнатку утром в понедельник — веселый, гладко выбритый, своей легкой, немного враскачку, походкой. Как всегда на работе, он был в отлично отглаженном костюме, от него чуть-чуть пахло дорогим одеколоном. «Интересно, это он сам так завязывает галстук?» — подумала Лиза.
— Как самочувствие, Лиза? — спросил он.
— Уже ничего, — Лиза не могла сдержать радостную улыбку, глядя на него. — Но в субботу, конечно, голова просто раскалывалась.
— Да, и мы с Серегой «мартель» перемешали с водкой. А все он — полезная, на травах! Но ничего — поплавали утром немного, все и прошло.
— Спасибо, Юрий Владимирович, вечер был чудесный.
— Ну, за что же спасибо! Это ты украсила нашу компанию. Послушай, Лиза, — тут же спросил он. — Что это за жилье у тебя на Рождественском? Ты снимаешь, надо полагать?
— Да.
— Квартиру?
— Нет, комнату в коммуналке. Но там всего одна соседка, старушка.
— Все равно, — не допускающим возражений тоном заявил Ратников. — Жить там неприятно, я уверен, хотя и сам люблю старый центр. Тебе надо найти что-нибудь получше.
— Я уже искала, — попыталась было объяснить Лиза. — Моя соседка — еще наилучший вариант, попадаются такие…
— Без соседей. Нормальную квартиру в нормальном доме. Сейчас и без того везде опасно, зачем еще специально ходить по трущобам? Знаю я эти домики на бульварах — притоны, больше ничего. Хочешь в центре — можно и там найти что-нибудь поприличнее.
— Но… я не знаю…
Лиза не решалась сказать, что на приличную квартиру, да еще в центре, у нее просто не хватит денег. Да еще прописка… Впрочем, Ратников и сам знал, в чем дело.
— Видишь ли, — сказал он. — Мы, конечно, не всем сотрудникам покупаем квартиры, вот так, сразу, но у нас и не многие их снимают. Да никто, по-моему, не снимает, во всяком случае из центрального офиса. Я не думаю, что это будет слишком обременительно — платить за твое жилье. Так что, раз ты не против, Сергей подыщет что-нибудь. Он у нас знаешь какой, — добавил Юра с гордостью. — Вообще не понимает, что такое проблемы!
— А вы понимаете? — улыбнулась Лиза.
— И я не понимаю! — засмеялся Ратников и вышел из комнаты.
Лиза не знала, каким образом Псковитин искал для нее квартиру, но уже к концу дня он принес ей список из пяти адресов.
— Но я ведь не могу так, — растерялась Лиза. — Надо посмотреть, и потом — сколько это стоит?
— Цены нас устраивают, — ответил Псковитин. — А посмотреть, конечно, надо. Кто-нибудь с тобой съездит, это ведь все поблизости.
Он остановился в дверях, словно хотел еще что-то сказать. Лиза тоже смотрела на него ожидающе.
— Я пришлю кого-нибудь, — повторил Псковитин.
Дверь за ним закрылась.
Всю следующую неделю Лиза занята была переездом.
Квартира, которую она выбрала в тот же день, когда Псковитин принес ей адреса, находилась у метро «Аэропорт», в писательском доме, увешанном мемориальными досками. Хозяин жил в Америке, Лиза договаривалась с его дочерью.
— Конечно, многие сдают под офис, — объяснила она. — Но мы, видите ли, боимся. Сейчас законы такие непонятные, и вообще… Мы предпочитаем частное лицо, о котором имеем рекомендации.
«Интересно, обо мне-то какие рекомендации?» — удивилась Лиза, но спрашивать об этом не стала.
Тот же разбитной охранник, с которым она ездила выбирать квартиру, перевез ее вещи.
— И всего-то? — удивился он, увидев чемоданы и коробки, стоящие посреди комнаты на Рождественском. — Тю, плевое дело!
В подъезде писательского дома сидела аккуратная старушка и вязала свитер. Над ее головой вывешено было объявление: «Уважаемые товарищи! Спрашивая вас о том, к кому вы идете, вахтер не проявляет бестактность, а выполняет решение общего собрания жильцов!» Впрочем, для того, чтобы проникнуть в подъезд без ключа, все равно надо было поговорить с хозяевами по домофону.
Лизе сразу понравилась просторная комната — хотя окна ей удалось отмыть с большим трудом. Она не сразу привыкла к тому, что ни с кем не столкнется на кухне, что не надо постоянно быть начеку, отражая нападки какой-нибудь склочницы, или отворачиваться, видя, как отправляется «на работу» Полина Ивановна…
Впервые она устраивала жилье по собственному вкусу, и это оказалось невероятно приятным занятием! В аэропортовских переулках было множество хозяйственных магазинов, в которых она с удовольствием покупала бесчисленные мелочи, казавшиеся необходимыми.
Лиза давно не ходила по хозяйственным, и теперь была удивлена: как много, оказывается, появилось всего, что она видела только в Германии! Она вспомнила, как, уезжая из Кёльна, жалела о том, что нельзя захватить с собою вот эту красивую сушилку для посуды или какой-то особенный состав для глажки белья, после которого оно выглядело безупречно.
Теперь она купила светлые занавески и палас необычной расцветки. Особенно интересно было выбирать цветы; Лиза сразу съездила в цветочный на Люсиновской за любимой своей азалией…
Квартира преображалась на глазах, словно одушевляясь от ее усилий, и Лиза подумала, что впервые сможет пригласить к себе в гости Колю с Наташей и детьми и Оксану.
Всем этим она занималась вечерами: дел на работе было много. Но дела не пугали Лизу, ее угнетало другое: Юрина неожиданная мрачность, погруженность в какие-то, явно неприятные, заботы. Сосредоточенно-суров был и Сергей Псковитин.
— Что-нибудь случилось, Сергей Петрович? — однажды спросила она осторожно.
— Нет, — ответил он.
Лиза ожидала, что он добавит еще хоть что-нибудь, но Псковитин молчал, и она поняла, что расспрашивать его бесполезно.
Ратников больше не приносил ей бумаги «для впечатления», да и вообще Лиза видела его редко, он почти не выходил из кабинета. Узнать что-нибудь у железной Фриды Яковлевны тоже не представлялось возможным. И Лиза переводила с немецкого письма, приходящие в «Мегаполис-инвест», заодно осваивая компьютер.
То есть она, конечно, видела Ратникова — но обычно в его кабинете или в конференц-зале, когда он вызывал ее, чтобы переводить во время переговоров. Ей становилось грустно от того, что он не просит ее задержаться, как это бывало прежде, не спрашивает о ее впечатлениях от собеседников; она выходила вместе с посетителями.
Он часто собирал совещания — обычно с начальниками отделов — или подолгу разговаривал со Псковитиным. Уходили они оба поздно; однажды, проходя мимо особняка вечером, Лиза увидела, как светятся окна ратниковского кабинета.
Он зашел в ее комнату неожиданно, когда она уже собиралась уходить домой и разбирала последние бумаги, которые не успела перевести.
— Лиза, — окликнул он.
— Да? — Лиза подняла голову. — Вам что-нибудь нужно, Юрий Владимирович?
— Нет, ничего. То есть — да. Сережа зовет на лошадях поездить. Едем вместе?
— Конечно! — тут же ответила Лиза. — Я…
— Я тоже рад, — сказал он. — Так устал в последнее время, некогда голову поднять. Все срывается, понимаешь? Опять! И я не могу понять, в чем дело, хоть убей — не могу!
— Вы о немецком проекте говорите? — спросила Лиза, зная, что именно этим он был занят постоянно.
— Да. Я подготовил все, что требовалось, но — какой-то разлад, который я не могу объяснить. Как будто кто-то разрушает с завидным упорством. Это долго рассказывать, что именно — но разваливается все, как карточный домик!
Лицо у него было невеселое; Лиза даже не предполагала, что Юра бывает таким.
— Может быть, у вас есть враги? — спросила она.
— Может быть, — невольно улыбнулся Ратников. — У нас были кое с кем… конфликты, особенно год назад. Но Сережа проверил все по таким каналам, где не может быть ошибки. Те, кого я могу считать своими врагами, пока не знают, чем мы занимаемся, это абсолютно точно. Ладно! — он хлопнул ладонью по столу. — Поехали покатаемся, а то мы совсем раскисли, Серега прав.
Лиза знала, что Юрий и Сергей часто ездят то на ипподром, то в бассейн, то в какой-то спортзал побоксировать — размяться, как выражался Ратников.
— Но мне надо переодеться, — сказала она.
— Проедем мимо твоего дома. Кстати, как тебе живется на новом месте?
— Отлично. Спасибо.
— Не за что. Спускайся, мы ждем.
Они поехали втроем на ратниковском спортивном «форде»; правда, за руль сел Сергей. Лиза быстро забежала домой, надела джинсы и клетчатую рубашку, заколола волосы, которые обычно рассыпались у нее по плечам легкими пепельными локонами.
Лавируя между машинами, Псковитин развернул «форд» на Ленинградском проспекте, и они направились к ипподрому.
— Ты на лошади ездила когда-нибудь? — спросил Юра.
— Да, — ответила Лиза.
Ей не хотелось рассказывать ему, где именно она каталась на лошади: это было на подмосковной даче Виктора. Но Юра и не стал расспрашивать.
Она вспомнила, как приятно было сидеть в седле, сжимая ногами живые лошадиные бока, поглаживая лошадь по жесткой гриве, как мелькали прозрачные листья над ее головой, когда они с Викторовым другом Павлом ехали через лес…
Потом, уже в Германии, она раз в неделю возила в спортивную школу Александра — он занимался вольтижировкой — и каждый раз проезжала несколько кругов. Так что бояться ей было нечего.
Оба они — и Юра, и Сергей — сидели в седлах как влитые. Но, глядя на них, Лиза понимала: они чувствуют себя совсем по-разному, они выглядят совсем по-разному — как и в танце, разница их темпераментов была очень заметна.
Особенно когда они скакали наперегонки по большому кругу. Лиза уже сидела в это время на скамейке и в те несколько мгновений, когда всадники оказывались рядом с нею, успевала разглядеть сосредоточенное, исполненное азарта Юрино лицо и спокойное — Сергеево, на котором не шелохнулся ни один мускул.
Она так и не поняла, кто из них пришел первым, когда они, раскрасневшиеся, тяжело дышащие, подъехали к ней.
— Было так красиво! — воскликнула Лиза. — Поскачете еще?
— Конечно! — тут же ответил Юра.
— Нет, — сказал Сергей. — Растряслись слегка — и хватит. Тебе незачем много прыгать.
Лиза вспомнила, как туго была перебинтована его грудь в Склифе, и прикусила язык.
— Тогда что же — в душ, потом ужинать, да? — сказал Ратников. — Здесь хороший ресторан есть поблизости — помнишь, французский?
— Когда Юля прилетает? — спросил Сергей.
— Не знаю, — нехотя ответил Юра. — Мы думали — может, я к ней слетаю на недельку. Но ты же видишь — никакого просвета… На выходные приедет, наверное.
Они отдали поводья конюхам, пошли в душ.
Посвежевшая, чувствующая себя легкой после верховой езды, Лиза ждала их после душа у выхода с ипподрома. Юра, снова веселый, с влажными волосами, прилипшими ко лбу, бросил спортивную сумку на заднее сиденье и сел за руль.
«Как все-таки странно, что они так вот приглашают меня с собой, — думала Лиза. — Зачем?»
Но ей так хорошо было с ними, что не хотелось раздумывать об этом. И почему-то запоминалась каждая минута — как будто они считанные были, эти минуты…
Она видела Юрины глаза в зеркале заднего вида; он то и дело встречался с нею взглядом и улыбался. То есть губ его она не видела, но глаза улыбались ей, и искорки вспыхивали в их темно-серой глубине…
Французский ресторан был у самого аэровокзала — Лиза и не знала, что это совсем рядом с ее домом. Впрочем, если бы и знала — не ходить же туда обедать?
— Устрицы ты любишь? — спросил Юра.
— Да.
— Тогда, значит, устрицы — хотя, по-моему, ничего вкусного.
— А что ты называешь вкусным? — заинтересовалась Лиза.
— Жареную картошку, — смущенно ответил он.
— С «мартелем», — добавил Сергей.
Он заказал еще какую-то еду, немецкой минеральной воды для себя, водки для Сергея и белого вина для Лизы.
— Хочешь, я за руль сяду? — предложил Сергей.
— Да нет, пить не хочу. Хорошо себя почувствовал, собрался… Хотя завтра ведь придется — черт, а я совсем забыл! Вот некстати… Лиза! — повернулся он к ней. — Ты можешь выручить меня еще раз?
— Могу, — удивленно ответила она. — А почему еще раз?
— Ну, ты же выручила меня однажды — помнишь, на приеме у Виссенбергов?
— Но ведь я теперь работаю у тебя, Юра! Если надо что-то переводить…
— Да нет, в том-то и дело, что не надо, — объяснил он. — Просто мне завтра придется ехать в один дом, в котором невыносимо скучно. На светский раут, — усмехнулся он. — И не поехать нельзя, это давняя подруга моей матери, она меня помнит в пеленках, она обижена, я не думаю о родных, и все такое…
— И твоя мать тоже там будет? — испуганно спросила Лиза.
— Нет. Но я там должен быть. Сдуру пообещал, теперь что же делать? Может быть, ты поедешь со мной?..
На мгновение Лиза подумала: «Как глупо я буду там выглядеть в такой ситуации — зачем ему это? Но, взглянув в открытое лицо Юры — в его глазах было просительное выражение, — она тут же поняла, в чем дело: он просто хочет, чтобы она поехала с ним, и ничего больше! Значит, с ней он чувствует себя лучше…»
Лиза еще не успела ответить, как Юра уже понял, что она скажет, и его глаза просияли.
— Умница, вот умница! — сказал он. — Я бы там с ума сошел один. Они, знаешь, все там такие… Эзотерики доморощенные, я от них больной выхожу. Кстати, может быть, и сеанс спиритизма устроят, тебе интересно будет. Это те, пищеславцы и вещетворцы — помнишь, Сереж?
— Не помню, — ответил Сергей. — Это уже без меня было.
Псковитин молчал, вертя в руках вилку. Он уже выпил водки, но лицо его нисколько не переменилось. Лиза всегда чувствовала на себе его взгляд — даже сейчас, когда он опустил глаза.
— Все будет отлично, Серега, — сказал Ратников. — Я подумал, взвесил все спокойно…
— Когда это ты успел все спокойно взвесить?
— Ну, пока скакали, и потом… У меня один план появился, я еще подумаю, и завтра тебе расскажу. Надо просто зайти с другой стороны — иначе за все это взяться, понимаешь? Как будто ничего еще не сделано, все заново!
— Смех с тобой, Юрка! — На мрачном лице Сергея мелькнула короткая улыбка. — Пока скакали…
Они посидели недолго: Сергей был невесел, а Юра действительно не хотел расслабляться. Рядом с Лизиным домом, выйдя из машины, он спросил еще раз:
— Ты не передумала? Тогда надень завтра что-нибудь — ну, что тебе нравится… Чтобы домой уже не заезжать после работы, да?