Только к вечеру Вероника очнулась. Открыв глаза, она увидела в щелке двери любопытную мальчишескую рожицу, которая тут же исчезла. Она порывисто встала, выглянула в окно. Солнце уже завернуло к западу. Сколько же сейчас времени? Вероника оглядела комнату в поисках какого-нибудь будильника, но ничего не обнаружила. Нет уж, хватит… Первое, что она сделает, когда выйдет на улицу без сумок и без Тома, — это купит себе какие-нибудь дешевенькие наручные часы. Она пока еще не настолько счастлива, чтобы беспечно относиться ко времени. Вероника, сердито взмахивая рукавами, переодевала футболку. И это называется, она обещала тетке, что долго у нее не задержится! Сама разлеглась тут и дрыхнет несколько часов подряд…

Вероника вдруг услышала, как желудок ее исполнил протяжную заунывную трель. Еще бы! Утром, когда в спешке уходила от Романа, она совсем не поела. Потом возле метро сжевала «Сникерс» с соком. А потом — когда пришла сюда — только попила чаю с печеньем. Этого ее молодому, здоровому и довольно крупному организму было явно недостаточно.

Тем не менее несколько часов сна сделали свое дело — всю ее вялость сняло как рукой. Теперь Вероника была бодра и полна решимости. Она даже знала, что она сейчас будет делать. По уму, она должна была сделать это в первый же день, как приехала в Москву… Но жилищные проблемы все собой заслонили. Теперь пришло время исправлять ошибку.

Вероника тихонько выскользнула из квартиры. Томке она дала на прощание две команды — «место» и «ждать», чему он после всех мытарств, которые пережил, был, кажется, рад. Во всяком случае, он спокойно проводил Веронику взглядом, когда та спускалась по широкой лестнице, и не сделал никаких попыток ее догнать.

Первым делом Вероника отправилась в ближайшее кафе и, как попало, утолила голод. Затем в промтоварном магазине купила себе дешевые пластмассовые часы и пудреницу с зеркальцем, которой тут же воспользовалась. Теперь дело оставалось за малым: надо было раздобыть адрес Ветеринарной академии. Вероника снова обратилась в справочную метро — и на этот раз ей все сказали.

Ветеринарная академия оказалась зданием с колоннами и широкой лестницей — наподобие старинного особняка. Как и многие дома, сделанные в таком стиле — со всякими балкончиками, барельефами и статуями, — оно было выкрашено в грязно-желтый цвет. У Вероники защемило в груди. Вот здесь на самом деле ее место.

На скамейках уютного липового сквера Вероника почему-то не увидела скопления взволнованных абитуриентов с тетрадками. Двор был пуст, как будто жизнь здесь давно замерла. Она поднялась по ступенькам и зашла в прохладный и просторный холл. Первое, что бросалось в глаза, — это большой стенд с надписью «ИНФОРМАЦИЯ». Разумеется, Вероника бодрой походкой направилась к нему.

Заявления принимаются до шестого июля… А сегодня какое? Кажется, как раз шестое. Впрочем, какая разница? Потом начинаются вступительные экзамены: биология, химия, письменная математика и тесты по русскому языку… Средний балл аттестата не учитывается… Нет, пожалуй, всего она читать не будет, чтобы лишний раз не расстраиваться. Где-то здесь должен быть адрес общежития — вот что ей нужно. Она ведь уже полмесяца как бы живет там. Это, можно сказать, ее родной дом…

Однако в «родной дом» Веронику почему-то не пропустили. На входе сидели два угрюмых охранника в камуфляжной форме и с дубинками. У Вероники было такое ощущение, будто она пришла не в обиталище мирных учеников Доктора Айболита, а в военную казарму.

— Скажите, а где тут у вас можно посмотреть почту? — спросила она у одного из них. — Родители должны были прислать мне на этот адрес перевод.

— Почта вон там… — проворчал охранник и указал на небольшую комнатку. Через открытую дверь было видно, что вдоль стен там располагаются ряды шкафчиков с буквами А, Б, В и так далее. Как в библиотеке.

Вероника прошла туда и с бьющимся сердцем выдвинула ящичек с буквой Г. Там лежали две сложенные и заклеенные телеграммы и квитанция денежного перевода на ее имя. Вероника торопливо вскрыла телеграммы и по очереди пробежала их глазами: «У НАС ВСЕ НОРМАЛЬНО НАПИШИ КОГДА ЭКЗАМЕНЫ. МЫ» и еще — «РЕШИЛИ ПРОДОЛЖАТЬ РЕЙС НЕ ВОЛНУЙСЯ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ СДАВАЙ». Слава Богу, что они ничего не заподозрили. Теперь она посмотрит обратный адрес и пришлет им ответ: «СПАСИБО ЭКЗАМЕНЫ С ШЕСТОГО ГОТОВЛЮСЬ». И Вероника отправилась искать ближайшее почтовое отделение…

«Итак, все основные дела я сделала, — размышляла Вероника, пока ехала обратно. — Нашла, где будет жить (хотя бы первое время), наладила связь с родителями. Теперь можно приступать к поискам работы».

Об этом Вероника думала даже с некоторым удовольствием. Она еще никогда в жизни не зарабатывала деньги, и ей было ужасно интересно попробовать.

Конечно, хорошо бы устроиться куда-нибудь по специальности. Помощником ветеринара, например. Но для этого, наверное, требуется хоть какое-нибудь образование. Сельхозакадемия, на худой конец. А у нее что — даже аттестата об окончании средней школы, и того нет. Так что о работе по специальности лучше сразу забыть…

Что она еще умеет? Ах да, она ведь закончила курсы массажа. Только вот где это написано? Диплом-то остался в завале вместе с остальными документами. А кто возьмет ее без диплома? К тому же это просто опасно. Девушка-массажистка — для многих звучит почти как девушка легкого поведения. Нет, массаж точно отпадает…

Другое дело, можно просто пойти в больницу — санитаркой. Их всегда не хватает. Однако Вероника с детства слышала мамины разговоры о больнице и отлично знала, что это за работа — санитарка — и какое отношение к ней будет у остального персонала. Нет уж, в больницу она работать не пойдет.

Надо подумать, что еще может делать девушка без высшего образования? Устроиться убирать дворы? Мыть посуду в кафе? Даже мысль об этом казалась Веронике унизительной. Еще бы — ведь с самого детства родители твердили: «Будешь плохо учиться — пойдешь в дворники». И теперь, после того как она все школьные годы старательно училась, чтобы избежать этой страшной участи, после «золотого» аттестата — выйти с метлой и подметать дворы? Ни за что.

А может, ей пойти торговать? У нее должно хорошо получиться — она видная, высокая, умеет вежливо общаться с людьми. Правда, Галина говорила, что в Москве, кроме как на рынках, продавцом не устроишься. Берут только с московской пропиской — и все равно все забито. Галина так расхваливала свою работу… Говорила — втягиваешься так, что потом жить без рынка не можешь. Там уже все свои, взаимовыручка, все время весело, шутки. Вечером — выпивон. Вот-вот — весело… Вероника вспомнила, как Галина споила ее водкой в вагоне-ресторане, и содрогнулась. А вдруг на этом проклятом рынке ее споит кто-нибудь другой? А потом она тоже втянется и уже не сможет без рынка жить?

Вероника шла от метро к тетиному дому и перебирала в голове варианты. Чем же ей лучше заняться? Может, стоит позвонить вот по этому объявлению, которое висит на заборе? «Работа для молодых и энергичных»… Вдруг это что-нибудь подходящее? Завтра она обязательно позвонит и все разузнает. Начнет с того, что накупит жетончиков для таксофона. А возможно, она найдет еще какие-нибудь объявления о работе…

Когда Вероника уже подходила к дому тети Тамары, навстречу ей, яростно виляя хвостом, выбежал Том.

— Ах ты, чертик, — с укором сказала ему Вероника. — Ты почему покинул свой пост? Кому было сказано «ждать»?

При этих словах Том принялся тоненько и жалобно скулить, заглядывая хозяйке в глаза.

— Что такое? Тебя что — выгнали?

Том снова заскулил и несколько раз нервно тявкнул.

— Понятно… — вздохнула Вероника. — Наверное, пришел аллергический муж… Что ж — тогда сиди здесь и жди. — Вероника отвела Тома под куст жасмина, который рос неподалеку от подъезда, чтобы пес не мешался на пути у жильцов. Она взглянула на часы: было уже десять часов вечера.

Поднимаясь по лестнице, Вероника вдруг почувствовала безотчетное волнение. Ей было стыдно себе признаться, но она побаивалась встречи с тетиным супругом. К пятому этажу Вероника уже нарисовала себе его портрет: высоченный, черный, кудрявый, с орлиным носом, жгучими карими глазами и громовым голосом. Этакий Ноздрев, который с плеткой в руках гоняет по двору псов.

Когда же дверь открылась, на пороге вместо мужлана, которого она себе вообразила, стоял щупленький, небольшого роста мужичок лет тридцати. Волосы у него действительно были темные, правда, без кудрей, а глаза действительно карие. В остальном ничего похожего на то, что она вообразила, не наблюдалось. И голос, которым он приветствовал Веронику, нельзя было назвать громовым.

— А, племяшка, ну, заходи, заходи, — сказал он, пропуская Веронику внутрь. — А собачку твою я на всякий случай выставил. Пусть во дворе поживет — сейчас все равно тепло. Ты уж не обижайся, ладно?

— Как скажете, — пожала плечами Вероника. — Давайте знакомиться. — Она почувствовала, что сейчас как раз тот случай, когда нужно атаковать первой — так больше шансов наладить нормальные отношения. — Меня зовут Вероника, а вас?

— А меня Вова… — Тетин муж сделал удивленное лицо. Наверное, он не ожидал, что малолетняя племянница, которая приехала в столицу черт знает откуда, будет так бойко себя вести. Впрочем, Вероника на это и рассчитывала. Пусть не думает, что она какая-нибудь бедная родственница.

— А где тетя Тамара? — спросила она по-деловому.

— Укладывает мелкого. Пойдем, что ли, на кухню — чайку попьем?

— С удовольствием.

На кухне Вероника тоже взяла инициативу в свои руки. Она достала и поставила на стол чашки, насыпала из пакета печенье в вазочку, порезала сыр, колбасу и хлеб. Все это время Володя бомбардировал ее вопросами. Его интересовало все: где и как она училась, какая на Сахалине водится рыба, сколько там стоит бутылка водки, растут ли там помидоры и яблоки. Вероника на все вопросы отвечала с прилежанием школьницы, однако в рассуждения не пускалась.

Когда на пороге кухни показалась тетя Тамара, Вероника закончила все приготовления к чаю и вытирала полотенцем руки.

— Вот молодец, хозяйственная, — одобрила она. — Давно пришла?

— Нет, не очень. Извините, не успела ничего купить из продуктов. Завтра исправлюсь.

— Ничего, — хихикнул Володя. — Будем считать, что сегодня я угощаю… — И он широким жестом окинул стол с бутербродами и чаем.

Тетя Тамара искоса смерила его усталым взглядом, но ничего не сказала.

— Ну, как твои дела? — обратилась она к Веронике. — Узнала что-нибудь насчет работы?

— Да пока почти ничего. Завтра собираюсь приступить к серьезным поискам.

— Вот-вот — давай, приступай, — вдруг встрял в разговор Володя, на лице его вдруг появилось неприязненное, даже злое выражение.

Чай пили в гнетущем молчании, никто не решался прервать повисшую паузу. Затем Володя резко отодвинул от себя чашку и вышел из-за стола. Вероника услышала, как хлопнула входная дверь.

— Что это он? — тихо спросила она у тети Тамары.

— Да ничего особенного, — отозвалась та, собирая со стола чашки. — Такой уж он у меня. Характер у него вспыльчивый, неровный. То ничего-ничего, а то вожжа под хвост попадает.

— А куда он ушел?

— Курить пошел, в подъезд. Ничего, отойдет, ты не бойся. А завтра утром на работу уедет. Зарабатывает он прилично… Да и не пьет почти…

Веронике показалось, что тетя почти оправдывается перед ней за то, что у нее такой муж. От этого ей сделалось еще неприятнее.

— Давай, я помою посуду, — предложила она, оттирая тетку от раковины.

— Да будет тебе — не комплексуй. Еще не хватало, Золушку из тебя делать, — отмахнулась та.

— Да я не поэтому… Просто привыкла. Дома я всегда посуду мою, — сказала она, сама удивляясь, с какой легкостью врет. Дома мама не могла заставить ее подойти к раковине.

«Наверное, не случайно тот хвостатый корреспондент из передачи про вранье подошел на улице именно ко мне, — подумала она. — Он почувствовал флюиды лжи, которые от меня исходят…»

Вероника все-таки вытеснила тетю Тамару с места возле раковины и принялась изображать из себя примерную хозяйку. А тетка села за пустой кухонный стол и по своей привычке подперла руками тяжелый двойной подбородок.

— Темнишь ты что-то, Вероничка, — сказала она, немного помолчав, и у Вероники от этих слов похолодело все внутри. — Признавайся: ты что, поругалась с родителями?