Книга: Захватывающая страсть
Назад: 46
Дальше: 48

47

Во вторник в начале второго Джайлз Александер появился на пороге обеденного зала «Ланганз брассери» и тут же посмотрел на стойку бара, возле которой много лет назад свалился с табурета Нел Харвуд. Джайлз до сих пор помнил ужасающий грохот падающего тела. Он улыбнулся, вспомнив, как они с Франсез помогали Нелу подняться.
Метрдотель подвел Джайлза к столику, с которого открывался чудесный вид на Страттон-стрит. Прежде чем сесть, Джайлз нагнулся и поцеловал Анджелу в щеку.
– У них здесь есть какое-то новое шампанское. Я только что заказала себе бокал. А что будешь ты?
– Смотря что будем есть. Ты уже решила?
– У них есть сегодня пирожки с рыбой, – ответила Анджела. – Но начать, я думаю, стоит с суфле из шпината.
– Хорошая идея.
– Давай откажемся от моего бокала шампанского и закажем вместо этого целую бутылку, – предложила Анджела.
Когда официант, приняв заказ, отошел от столика, Анджела сказала:
– Когда я звонила тебе в воскресенье, то еще ничего не знала о Софи. А ты?
– Я тоже. Мы узнали только вчера, когда Франсез позвонила Дейзи. Она сказала, что они с Эндрю так разволновались, что ей даже не пришло в голову обзвонить знакомых. С мозгом Софи все в порядке. Теперь ее, конечно, переведут в Стоук Мандевилль. Есть надежда, что все закончится хорошо.
– Да. Я тоже звонила вчера Дейзи, и она все мне рассказала. Она буквально ожила – хотя, когда я упомянула об этой чертовой воскресной колонке, голос ее стал опять грустным. Я сказала ей, что знаю способ остановить Бена. Что кавалерия спешит к ним на помощь.
– А Дейзи не спросила, что это за кавалерия?
– Нет.
Анджела подняла глаза на официанта, который никак не решался открыть шампанское, явно не зная, кому наливать первому – Анджела была в одном из своих любимых полумужских костюмов. Обычно ее редко принимали за мужчину, но сегодня в чертах Анджелы сквозило что-то совершенно новое, незнакомое Джайлзу – сила и решительность. Наверное, это потому, что Анджела очень злилась на мужа. Джайлз жестом указал официанту на бокал Анджелы, и тот выдернул наконец пробку.
– Очень вкусно, – сказала Анджела официанту, отпив из бокала. – Гораздо лучше того шампанского, что подавали здесь до этого.
– Самое отвратительное, – сказала Анджела, обращаясь к Джайлзу, – что, когда Бен писал эту чудовищную заметку, он считал, что Софи по-прежнему пребывает в коме. Как он мог выливать всю эту грязь на людей, которых постигла такая трагедия?!
Анджела потянулась к пачке сигарет, которую выложил на стол Джайлз.
– Еще в Коуэзе Бен сказал мне, что, когда вернется в сентябре на работу, все пойдет по-старому. Но я и представить не могла, что он зайдет так далеко.
– А у Дейзи действительно роман с Карлом Майером?
– Да, если верить Джослин, – ответила Анджела. – Если честно, я просто не знаю. Джослин рассказала Бену какую-то там историю о том, как застала их вместе. Бен считает, что ей можно верить. Бен всегда ведет себя странно, когда дело так или иначе связано с сексом. Сам он ведет почти пуританский образ жизни. Но очень любит копаться в интимной жизни других. В то же время, я думаю, он считает, что раз Дейзи переступила черту, значит, она вполне заслужила все, что с ней произошло.
– И ему, как всегда, ничего не будет. Бен умеет следить за тем, чтобы не написать ничего такого, за чем может последовать обвинение в диффамации.
– Но теперь ему пора наконец дать по рукам. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет, Джайлз?
– Да. Но сначала изложи мне свои.
– Та линия атаки, которую выбрал Бен на этот раз, делает его уязвимым для контратаки. Я знаю по меньшей мере два способа напомнить ему, что он вряд ли подходит на роль блюстителя нравственности.
– Похоже, наши мысли работают в одном и том же направлении. Не зря я всегда восхищался твоим умом, Анджела.
Анджела улыбнулась одними уголками губ.
– Бен переборщил, написав, что Рейчел Фишер лучше всех подходит на роль министра обороны, потому что она – женщина и ей близки чувства любой матери.
– «Не стоит забывать, что Рейчел Фишер – не только опытный и компетентный руководитель, настоящая хозяйка своего министерства, но и мать, хорошо понимающая чувства всех английских матерей, мечтающих, чтобы их дети могли спать спокойно», – Джайлз так хорошо знал стиль Бена Фронвелла, что мог без труда процитировать любой отрывок из его статьи.
– Я сказала Бену, что вряд ли решение Рейчел избавиться от своего внебрачного ребенка можно считать близким и понятным для английских матерей.
– Что?! Так ты уже разыграла с Беном эту карту?
Грациозным движением Анджела вынула изо рта сигарету и затушила ее в хрустальной пепельнице. Джайлз посмотрел на свою сигарету, с которой вот-вот должен был упасть пепел. Появившийся непонятно откуда официант подставил ему чистую пепельницу.
– Да, я попробовала, – ответила Анджела на вопрос Джайлза. – У Бена был такой вид, словно с ним вот-вот случится инфаркт. Один из моих психоаналитиков сказал как-то, что люди умеют начисто забывать вещи, которые им неприятно вспоминать.
– И что же сказал Бен?
– Сначала ничего. Он, казалось, готов был лопнуть от злости. Но потом Бен сумел взять себя в руки. Он не стал расспрашивать, откуда я обо всем узнала. Просто сказал: «Прошлое есть плошлое. Сейчас никто не станет извлекать все это на свет Божий».
Анджела сделала большой глоток шампанского и продолжала:
– Тогда я сказала ему, что знаю очень многих, кто мог бы воспользоваться этой историей. Во-первых, те, кто знал обо всем, еще работая в «Бастионе» – я, ты, Дейзи, Франсез. И, конечно же, Дейзи наверняка давно уже рассказала об этом Эндрю. И знаешь, что ответил мне этот негодяй?
Джайлз ждал, вопросительно глядя на Анджелу.
– Он сказал, что Эндрю Харвуд никогда не воспользуется подобной информацией. «Ему не позволит его слюнтяйское воспитание», – Анджела передразнила йоркширский акцент мужа. – «Этот благородный джентльмен не захочет снять перчатки и испачкать свои аристократические пальчики, как это делаем мы, кто всего добился сам».
– Он напрасно не вспомнил обо мне. Я давно отбросил повадки джентльмена.
– Зато о тебе вспомнила я, – Анджела наклонилась к Джайлзу, чтобы прикурить от его зажигалки. Со стороны могло показаться, что двое старых друзей спокойно покуривают, предаваясь самым невинным воспоминаниям.
– А ты упомянула о том, что мужа Рейчел видели в баре для голубых? – спросил Джайлз.
– Нет. Я решила сначала посоветоваться с тобой.
Официант поставил перед ними на стол две тарелки суфле из шпината и соусник, в котором дымилась горячая подливка из анчоусов.
Джайлз стряхнул с сигареты пепел.
– Странно, – сказал он. – Я нападал за свою жизнь на очень многих политиков. Но речь всегда шла об их политических грехах и ошибках. Но я не помню, чтобы писал когда-нибудь о чьей-нибудь не слишком высоконравственной личной жизни. Только один раз, и то это предназначалось не для печати. Хотя, по иронии судьбы, тогда это тоже было написано, чтобы позлить Бена Фронвелла. Помнишь, в тот день, когда он уволил меня из «Бастиона»?
– Напомни, что ты написал тогда.
– Незадолго до этого появилась заметка Демпстера о Неле, который затеял какую-то потасовку перед гей-клубом. Бен пытался заставить меня написать комментарий, чтобы скомпрометировать Эндрю. Я решил предложить Бену свою версию. Написал, что драка произошла в тот день, когда в клубе веселились геи обоего пола. И как раз в это время там видели одну женщину – кандидата в парламент от партии тори, которая выходила из заведения под руку с другой женщиной. Я, конечно же, намекал на Рейчел Фишер, но все это предназначалось исключительно для глаз Бена. Как только он прочел «заметку», я был уволен в ту же секунду.
– Вот видишь, эта твоя выдуманная история оказалась почти что предсказанием. Только время немного сместило фокус, но действующие лица почти те же, да и место действия не изменилось.
– Даже если предположить, что я обладаю даром предвидения, все равно от этого становится немного не по себе.
Официант снова подошел к столику, чтобы заменить пепельницу. Анджела и Джайлз решили наконец отдать должное суфле и шпинату.
Закончив есть, Джайлз произнес:
– Что ж, теперь, через пятнадцать лет, я напишу почти такую же историю, но на этот раз для печати. И сделаю это, чтобы остановить все того же Бена Фронвелла. В странном мире мы все-таки живем.
Несколько минут оба сидели молча, затем Джайлз сказал:
– Если я очень постараюсь, то смогу убедить себя, что личная жизнь политика действительно имеет огромное значение, особенно в тех случаях, когда поведение человека идет вразрез с тем, что он проповедует с общественной трибуны. А Рейчел любит упирать на свою приверженность простым вечным ценностям и идеалам. Правда, в последнее время она любит упирать совсем на другое – на то, что женщина способна справляться с мужской работой. Ну что ж, раз твой негодяй-муж посмел тронуть своими грязными лапами нашу Дейзи, придется бороться с ним его же оружием.
– Ты решил коснуться сразу двух опасных тем? – спросила Анджела. – Сразу напишешь и об аборте Рейчел, и о похождениях ее мужа?
– Думаю, да, – Джайлз тяжело вздохнул. – Но и то и другое будет, конечно же, написано между строк. Но Бен Фронвелл наверняка поймет, что, если он не оставит Харвудов в покое, я тоже не пожалею его и Рейчел. Так ты точно ничего не говорила ему о Джордже Бишопе?
– Пока нет, – подтвердила Анджела.
Назад: 46
Дальше: 48