Глава 15
1
В Иерусалим Нина приехала поздно вечером и прямо с автостанции позвонила Лизе. Та уже ждала ее, Толик предупредил жену, что Нина должна приехать. Улыбающаяся Лиза встретила Нину на пороге квартиры.
— С ума сойти! Как ты загорела! Тебя и не узнать. В Москве все умрут от зависти.
— Это я сейчас умру от усталости. Представляешь, в автобусе сломался кондиционер, я думала, что задохнусь. Одна женщина даже в обморок упала.
— Но ты у нас девушка крепкая, тебя духотой не возьмешь. В душ пойдешь? Давай скорей, и будем ужинать.
Нине было приятно вновь оказаться в их роскошной ванной комнате. Правда, теперь ее восприятие как-то притупилось. То, что раньше приводило в восторг, теперь воспринималось как должное. Ее уже не удивить какими-нибудь кремами или обедом в ресторане. Все это, конечно, делает жизнь более приятной, но по сути ничего не меняет в ней.
Нина вышла из ванной. Девочки уже спали. Стараясь не шуметь, она прошла на кухню. Лиза приготовила ей свежевыжатый апельсиновый сок со льдом. С наслаждением Нина залпом выпила два стакана и ожила. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше и была готова к общению.
— Давай рассказывай! — Лизе не терпелось услышать о ее эйлатских приключениях.
— Да что рассказывать? Жара, море, которое надоедает через день, так что предпочитаешь залезть в душ, а не тащиться на пляж, — кокетничала Нина.
— Неужели так и нечего рассказать? Я тут безвылазно сижу дома, кроме своей квартиры и нашего спального района, ничего не вижу. Целый день одно и то же — дети, стирка, магазин, готовка… надоело ужасно… Я в Израиле уже три года, а в Эйлате не была ни разу. Толик все говорит, — то жарко, то дорого. А ты только приехала, и уже везде побывала. Конечно, мне интересно все. Рассказывай — что с тобой там было?
— Да все это не так уж радужно, как ты себе представляешь.
— Это ты о Марке? — Лиза сразу стала серьезной.
— Ну да.
— Да, Антон был очень встревожен его состоянием. А что, он действительно так плох, как говорит его брат?
— Если не хуже. Ты понимаешь, это так странно, вроде он совершенно нормальный, говорит, что-то делает. А потом его нормальность незаметно дает сбой, и он начинает нести такой бред, что просто дурно делается. И ладно бы он только говорил, он же и ведет себя в соответствии со своими безумными идеями. Он тогда становится просто опасным для окружающих. Я тебе в прошлый приезд ничего не хотела говорить, а сейчас, пожалуй, скажу.
И Нина рассказала Лизе о том, как Марк соблазнил арабскую девушку, как чуть не спалил лагерь бедуинов. Лиза слушала ее, в ужасе округлив глаза.
— Ничего себе! Я и не подозревала, что он настолько болен. Но у вас же вроде была такая любовь. Он смотрел на тебя совершенно влюбленными глазами.
— Ну да, любовь была. И я пыталась ему помочь. А потом поняла, что у меня на это уходят все силы, а результата почти никакого. Пришлось признать свое фиаско. Ему нужна не я, а врач. Если бы я осталась с ним еще немного, то сама бы спятила. Конечно, шизофренией я бы вряд ли заболела, но невроз бы точно заработала.
— Да, ты все правильно сделала. Это не тот случай, когда надо жертвовать собой. Я бы тоже с ним не осталась. Ты — молодая, красивая девушка, у тебя вся жизнь впереди. Тебе надо и о себе подумать. Я только одного не пойму. Неужели у тебя в Москве никого нет? Интересно, куда только мужики смотрят.
— Ну почему же, в Москве у меня кто-то есть, вернее, был. А что там сейчас, я не знаю.
— Ну так что же ты сидишь? Звони скорее!
— Правда, можно?
— Ну конечно! — И Лиза объяснила ей, как звонить в Москву.
Нина кинулась к телефону и остановилась в нерешительности.
«Кому же звонить? — лихорадочно соображала она. — Маме, так она мне ничего дельного не скажет, будут одни охи да ахи. Митьке, так и он ничего, наверное, не знает. Андрей сразу отпадает. Звонить ему — слишком тяжелое испытание для моей нервной системы. Позвоню-ка я Ирке. Она человек общительный, все про всех всегда знает. Уж она-то мне все расскажет».
Нина с нетерпением считала гудки.
«Два, три, четыре… Неужели нет дома? Вот облом-то!»
— Алло! — услышала она звонкий голос подруги.
— Ирка, привет!
— Нинка, ты! Откуда ты?
— Как откуда, из Иерусалима.
— Ну надо же! Куда ты пропала, мы уже тебя чуть ли не похоронили! Не звонишь, не пишешь. Ты небось нас уже забыла всех.
— Я еду домой! — прокричала Нина в трубку.
— Когда?
— Я еще не знаю, но скоро. Расскажи, как вы там все, как Андрей.
— Ой, Нинка! Тут такое было! Ты только не расстраивайся. Я про твоего Андрея должна тебе что-то сказать. Короче, у него теперь с сексом все в порядке.
— У него что, появилась другая? — спросила Нина упавшим голосом.
— Нет, нет, не волнуйся. У него никого нет, просто он тебе изменил, случайно.
— Как это случайно, он пьяный был или не в себе?
— Сначала пьяный, а потом с горя. Ты очень расстроена?
— Нет, я рада! Если он с кем-то там мог, значит, и со мной сможет!
— Ну, если ты даже рада, то я тебе скажу все до конца. Я с ним тоже спала. Я думала, ты уже не вернешься, а мне хотелось взять реванш.
— Ну и как, взяла?
— В общем, да. Ты что, плачешь? — встревожилась Ирка.
Нина не плакала. Она хохотала. Весь этот расклад ужасно рассмешил ее. Хороша же Ирка, а еще лучшая подруга! Стоило Нине уехать, как та, недолго думая, уложила в постель ее мужчину. Да и Андрей хорош! От нее шарахался как от чумы, чтобы потом спать со всеми подряд. Ни ревности, ни обиды Нина не чувствовала. Наоборот, теперь она могла больше не считать себя виноватой перед Андреем. Они были квиты. Пусть теперь его совесть мучает. Она, по крайней мере, изменила ему с одним мужчиной, а он ей с двумя женщинами, если не больше.
Все это пронеслось у Нины в голове за несколько секунд.
— Алло! — кричала Ирка, встревоженная ее молчанием. — Ты меня слышишь?
— Да тебя и глухой услышит. Скажи лучше, как ты сама?
— Я отлично, собираюсь за Вадима замуж.
— Ну ты даешь! А как он отнесся к твоему реваншу?
— Философски.
— Да, я чувствую, вы там зря время не теряете. Все, давай прощаться, а то очень много платить придется! Короче, никому не говори, что я собираюсь возвращаться, ладно. Пусть это будет сюрпризом. Ну все, пока.
После разговора с Иркой у Нины отлегло от сердца. Теперь она могла спокойно возвращаться домой.
2
Нина шла по улице Яффа, центральной улице Иерусалима. Она прощалась сегодня с этим необыкновенным городом. Неизвестно, когда она снова попадет сюда, да и попадет ли вообще? Нина внимательно рассматривала все вокруг, чтобы лучше запомнить эти светлые дома, витрины магазинов, пестро одетых прохожих. Так она дошла до Яффских ворот старого города.
За толстыми каменными стенами Нина сразу окунулась в атмосферу экзотики и старины, так полюбившуюся ей в прошлый приезд. Она с наслаждением вдыхала пряный запах специй, кофе, ароматного табака, вслушивалась в гортанную арабскую речь. Вокруг начинался рынок.
«Надо же купить подарки! — вдруг осенило ее. — Как же я раньше об этом не подумала».
И Нина начала выбирать. Это было очень непросто, поскольку глаза у нее разбегались от изобилия всяких штук, штучек, сувениров, одежды в национальном стиле, керамической посуды и прочих соблазнительных вещей. Нина проявила немалую изобретательность, чтобы всем угодить и никого не обидеть. Маме и сестре она купила по шелковому платку с восточными узорами. Ирке — платье в национальном стиле с вышивкой и кистями вдоль подола. Мите — глиняную курительную трубку. Над подарком для Андрея Нина долго ломала голову.
«Что же ему такое купить? — размышляла она, беспомощно озираясь в пестрой толпе продающих и покупающих. — Особой любви к экзотике я в нем что-то не замечала, везти ему отсюда какой-нибудь стандартный подарок, типа галстука, смысла нет. Может, купить ему чашку с надписью на арабском? Но это как-то мало, все-таки любимый мужчина, хочется подарить что-то этакое. Пожалуй, вот это — то, что нужно!»
Нина остановилась около небольшого полосатого навеса, под которым было развешано множество жилетов, мужских, женских, вышитых и сделанных под гобелен. Нина решила выбрать для Андрея жилет, спокойный и оригинальный одновременно. Она остановилась на одном, черном с вышивкой в фиолетовых и тускло-голубых тонах, с шелковой подкладкой и красивыми керамическими пуговицами.
«Это должно ему пойти, — решила она, — теперь, когда он спит со всеми подряд, он, наверно, и одевается более раскрепощенно. В конце концов, если ему не понравится, я сама буду носить». — И Нина протянула деньги довольному продавцу.
Купив Лизе изящные серебряные сережки, Нина уже совсем собралась уходить с базара, как вдруг поняла, что о ком-то она забыла.
«Ах да, Алик! Этот расчетливый циник с печальными глазами и детскими ресницами. Я не могу уехать, не отблагодарив его».
Алику Нина выбрала старую масляную лампу, украшенную нежно звенящими колокольчиками. Может, он никогда и не будет зажигать ее, но она так понравилась Нине, что не купить ее было просто нельзя. В Москву ее не потащишь, так пусть хоть у кого-нибудь здесь стоит.
Обвешанной пакетами Нине гулять не хотелось. Она решила не откладывая пойти к Алику.
«Звонить ему не буду. Приду без предупреждения, если не застану, положу подарок под дверью, пусть потом гадает, от кого». Алик оказался дома. Открыв ей дверь, он удивленно отпрянул и зажмурился, как будто вместе с Ниной к нему в квартиру ворвался сильнейший источник света.
— Узнал?
— Тебя-то да не узнать! Проходи.
На лампу он тоже отреагировал странно.
— Видимо, ты хочешь, чтобы я обзавелся джинном. Если он появится, у него будет твое лицо. Кстати, а не лучше ли нам выпустить джинна из бутылки, прости меня за дурацкий каламбур. — Алик подошел к холодильнику, достал оттуда две бутылки и налил им джин с тоником.
— А ты меня встречаешь лучше, чем тогда, — заметила Нина, потягивая из бокала холодный и приятный на вкус напиток.
— Ну и ты тоже изменилась. Пришла не с пустыми руками, а я люблю, когда мне делают подарки. В первый раз ты явилась ко мне нищая, голодная, нервная. С тобой надо было возиться, кормить тебя, показывать достопримечательности. Сейчас же ты — спокойная, красивая, мне даже не по себе делается. Видишь, я среди бела дня за выпивкой полез. Со мной такого давно не бывало.
Нина с удивлением наблюдала за Аликом. Он выглядел каким-то уж чересчур оживленным, даже взвинченным.
— Почему ты тогда ушла? — спросил он, глядя на нее в упор потемневшими глазами.
— Потому что не приняла твои условия.
— Ну хорошо, я готов их пересмотреть.
— Что? — Нина рассмеялась. — Значит, ты все это время вынашивал какие-то планы на мой счет, сочинял новый договор? Это очень трогательно, но, увы, уже поздно. Я в самое ближайшее время уезжаю в Россию. И кроме того, я уже по горло сыта сексуальными приключениями. Да будет тебе известно, я отдалась другому мужчине, не только ничего от него не получив, но даже в убыток себе, как ты выражаешься. Вот такая я бескорыстная, не в пример некоторым. — Нина торжествующе взглянула на расстроенного Алика. — Ну все, спасибо за джин, спасибо за то, что приютил когда-то, а теперь мне пора.
— Подожди! — Голос Алика стал почти умоляющим. — Побудь еще немного, мы можем сходить куда-нибудь.
— Спасибо, но мне правда пора. Не огорчайся, — Нина взяла его за руку, — возможно, при ином стечении обстоятельств у нас что-нибудь и получилось, но сейчас наши пути не совпадают. И не кори себя, что ты сделал что-то не так, просто не судьба, и все. — Нина поцеловала его в щеку и легко сбежала вниз по лестнице.
Весь следующий день она опять кружила по старому городу. Побывала у Стены плача, посмотрела на людей, доверяющих свои горести старым потрескавшимся камням. В христианском квартале Нина зашла в церковь, постояла под ее тяжелыми сумрачными сводами. Она купила тоненькую, пахнущую ароматным воском свечку и поставила ее перед иконой. Нине захотелось помолиться за всех, с кем ее свела на этой земле судьба. И неважно, в какого Бога они верили и верили ли вообще. Она вспомнила монахинь из православного монастыря, Алика, арабов из Хеврона, бедуинов, несчастного и сумасшедшего Марка, Алекса, ребят из хостеля, Джона, продвинутого духовно и потому печального, Лизу с Толиком и их девочек. Теперь Нине было не так жалко покидать их всех.
Нина вышла на улицу, после сумрака церкви солнце резко ударило ей в глаза. Зажмурившись, Нина простояла пару минут на каменных плитах. У нее было чувство, что она кого-то забыла в своих молитвах.
«Ну конечно же! Этих несчастных дурех, с которыми я приехала сюда. Интересно, как они там? Все еще танцуют перед толстыми старыми мужиками или нашли себе работу получше? Неужели ни одна из них не сбежала из притона Григория и его подружки Эммочки? Буду в Тель-Авиве, обязательно зайду туда, надо разыскать хотя бы Алку».
3
Нина стояла перед тяжелой железной дверью в квартиру, с которой у нее были связаны тяжелые воспоминания. Позади осталось теплое прощание с Лизой, обещание писать, надежда на то, что они обязательно когда-нибудь встретятся. И снова была поездка в автобусе, который кружил по красивой горной дороге, среди сосен и ярко-зеленых кустарников. Нине казалось, что лента времени раскручивается вспять и что, если она не побывает в тех местах, откуда начала свое путешествие по Израилю, ее прощание с этой страной будет неполным.
Было три часа дня, Нина рассчитала, что девушки уже не спят, но еще не ушли на работу. Она нажала на кнопку звонка, очень скоро дверь отворилась. Перед ней стояла Эмма, такая же толстая, с той же бородавкой. Она явно узнала Нину, но смотрела на нее так, словно видит впервые. Войти ее не приглашали, Эмма плотной тушей стояла в проеме двери.
— Вам кого? — официальным тоном спросила она Нину.
— Да бросьте вы прикидываться! Не так уж много времени прошло с тех пор, как я у вас побывала. Не волнуйтесь, мне ничего от вас не надо, я собираюсь улететь в Москву первым же рейсом. Я хочу увидеть Аллу.
— Какую еще Аллу, у нас тут нет таких. — Эмма вела себя как партизан на допросе.
— Ах нету Аллы! Это я сейчас узнаю! — Нина разозлилась и крикнула в глубь квартиры: — Алка, ты здесь? Это я, Нина.
Из дверей комнат высунулись взлохмаченные женские головы с заспанными лицами. Нина узнала почти всех своих старых знакомых, но появилось и несколько новеньких. Видно, дело процветало. Алки среди них не было.
— Эй, Наташка, привет! Узнаешь меня? — обратилась Нина к одной из девушек. — А где Алла?
— Она давно уже здесь не живет, нашла себе местечко получше.
— Ну а вы-то тут как, домой не собираетесь?
Девушки вышли из комнат и столпились около входной двери. Они наперебой кричали Нине:
— А ты как живешь? Смотрите, девчонки, одета она неплохо.
— Нашла себе кого-то или сама на работу устроилась?
— А когда ты домой едешь, скоро? Может, письмо захватишь?
— Нина, Нина, будешь в Москве, позвони моим, скажи, пусть денег на билет вышлют, расскажи им там, куда мы попали!
Такой поворот событий совершенно не устраивал толстую Эмму. Она безуспешно пыталась выпихнуть Нину за дверь. Хотя Эмма и выигрывала в весе, Нина обладала большой ловкостью. Вцепившись в дверной косяк, она продолжала поверх неряшливой головы хозяйки перекрикиваться с девушками.
— Ну хорошо, — Эмма сдалась, — я даю тебе адрес, и ты убираешься отсюда.
— Договорились, только пока адрес не будет у меня в руках, я из квартиры не выйду.
Недовольная Эмма удалилась к себе в комнату. Девушки, воспользовавшись случаем, обступили Нину. Выглядели они так себе. Помятые лица с нездоровым бледным цветом кожи и следами косметики, потухшие глаза. Нина была для них как пришелец с другой планеты, загорелая, красивая, уверенная в себе.
— Девчонки, что вы здесь торчите? — быстро заговорила она, боясь, как бы не появилась Эмма. — Это же плохо кончится, подцепите какую-нибудь гадость, и вас выкинут на улицу. Сматывайтесь отсюда, пока не поздно!
— Да куда мы пойдем? — заговорила одна из них безнадежным голосом. — Мы тут чужие, даже языка не знаем.
— Заработать на билет всегда можно, было бы желание. Вам просто надо самим решать свои проблемы. Мне же это удалось, я работала как лошадь, а сейчас вот домой еду. Если хотите, могу сказать, где точно есть работа.
— Где? Конечно, скажи!
— Езжайте в Эйлат, там всегда нужны уборщики улиц. Я знаю мужика, который вам поможет. — Нина имела в виду Алекса. — К тому же он так плохо говорит по-английски, что на его уровне вы всегда объяснитесь.
— Улицы убирать, в такую жару, — разочарованно протянули женские голоса. — Нет, уж лучше тут сидеть…
— Ну, как хотите, можете тут гнить заживо! — Нина была очень зла на них.
«Это же надо, — думала она, — были бы еще элитными проститутками, а так, за еду и крышу над головой ложиться под кого скажут, и все потому, что самим слабо приложить хоть какие-то усилия к устройству своей жизни…»
Появилась разъяренная Эмма и быстро разогнала всех по комнатам. Она вручила Нине мятую бумажку с адресом и прошипела:
— Скажи своей подружке, что она мне за квартиру должок так и не выплатила. Сто шекелей она мне должна, пусть отдаст.
— Ага, отдаст, догонит и еще раз отдаст! — И Нина сбежала по лестнице, слыша, как ей в спину несутся грязные ругательства на двух языках.
4
Алка, оказывается, поселилась в фешенебельном районе. Нина шла по тихой улице, застроенной исключительно роскошными виллами, утопающими в зелени.
«Ничего себе, интересно, как это ей удалось сюда затесаться? А может, она горничной сюда устроилась? Да нет, на нее не похоже».
Нина дошла до нужного ей дома. Невысокая каменная ограда, за ней живая изгородь, что там внутри и не разглядеть. Видно только, как белеет сквозь деревья трехэтажный дом замысловатой архитектуры со всякими башенками, балкончиками, мансардами. Около кованой входной двери Нина разглядела переговорное устройство и нажала на золоченую кнопку. Мужской голос что-то спросил ее на иврите.
— Могу я видеть Аллу? — сказала Нина по-английски.
Она услышала, как внутри немного посовещались, и дверь автоматически распахнулась перед ней. Нина шагнула внутрь и очутилась в миниатюрном шедевре садово-парковой архитектуры. Здесь было все: дорожки, посыпанные песком, симметрично разбитые клумбы с дивными, ароматными цветами неземной красоты, фигурно подстриженные кустарники, даже где-то в отдалении было слышно журчание фонтана.
К ней уже спешил молодой человек в хорошем синем костюме с радиотелефоном в руках. Его глаза внимательно изучали Нину сквозь дымчатые стекла очков.
«Кто это, — подумала Нина, — хозяин дома или швейцар?»
Последнее предположение оказалось верным. Молодой человек, ничего не спросив у Нины, пригласил ее в дом. Выложенная плитами дорожка вела к широкой парадной лестнице. На ней не хватало только ковра. Правда, ковер оказался внутри. И не обычная бордовая дорожка, а пушистый темно-синий, с лиловыми и белоснежными узорами. По этому великолепию к Нине спешила Алка.
— Прости, что сама не вышла тебя встретить. Здесь это не принято, приходится держать марку.
Нина не могла скрыть своего изумления. Куда только подевалась девушка с небрежно причесанными волосами, без следов косметики на лице с насмешливым выражением, одетая в нечто купленное на распродажах? Перед ней стояла совсем другая женщина, с тщательно уложенными волосами, умело и изящно подкрашенная. В тонком аромате ее духов Нина узнала «Опиум», о котором она могла только мечтать. А одета ее разбогатевшая подруга была так, что Нина сразу почувствовала себя Золушкой. Причем на Алле было всего лишь домашнее платье, а не изысканный вечерний наряд. Тем не менее в нем было все — и шелк, и трикотаж, и кружева, красивый вырез, обнажающий плечи.
— Алка! Ну ты даешь! — восхищенно воскликнула Нина. — Вот это результат. Да, ты тут точно времени не теряла.
— Да брось, если ты о тряпках и о доме, то я не придаю этому большого значения. Так, это просто декорация.
— И очень неплохая, заметим. Лучше расскажи, кто хозяин этого дворца и кто ты ему.
— Все узнаешь в свое время. А пока пойдем наверх. Я хочу тебя угостить чашечкой кофе, надеюсь, ты не откажешься?
Алла повела Нину наверх по широкой лестнице, устланной ковром в восточных мотивах и украшенной живыми цветами в огромных керамических вазах. Миновав прохладный холл, они прошли в гостиную, большую комнату с огромными окнами, которые затеняли жалюзи, спрятанные под белыми гардинами. Нина, не скрывая интереса, разглядывала массивную мебель. Кресла и диваны, обитые черной кожей, темного дерева шкафы, стеклянные низкие столики; все это сейчас было в моде и считалось признаком респектабельности, но Нине такой стиль не нравился, он ее подавлял.
Тем не менее развалиться в мягком кресле, чувствуя прохладные прикосновения гладкой кожи, вдыхать воздух, прошедший через целую систему кондиционирования и очистки, было очень приятно. Нина с удовольствием взяла предложенную ей дорогую сигарету и приготовилась слушать. Но Алла, видно, считала, что еще не вполне поразила ее воображение. Она взяла со стеклянного столика маленький серебряный колокольчик и легонько позвонила. В проеме двери мгновенно появилась молоденькая девушка в белой блузе и белом кружевном фартучке поверх черной мини-юбки.
— Блин, ну прямо как в кино, — тихо засмеялась Нина, — ей только наколки в волосах не хватает.
— Это уже вчерашний день, сейчас форма горничных такая, — со знанием дела заявила Алла и по-английски попросила девушку принести им кофе.
У Нины создалось впечатление, что кофе здесь варился непрерывно, потому что уже через пару минут девушка вернулась с подносом, на котором стояли две чашечки тончайшего фарфора, сандвичи с ветчиной и сыром, восточные сладости в вазочке и белый швейцарский шоколад. Царственным кивком головы Алла отпустила горничную и подмигнула своей гостье.
— Все-таки в жизни богачей есть свои прелести, не правда ли?
— Кто он? — не терпелось узнать Нине.
— Бизнесмен, коренной израильтянин, его предки родом из Греции, это нас определенным образом роднит.
— Ему лет семьдесят, наверное, — усмехнулась Нина.
— Вовсе нет, — не обиделась Алла, — Давиду около пятидесяти. У него сеть фабрик, выпускающих лекарства и еще что-то, кажется, одноразовые шприцы. Торгует он чуть ли не со всем миром. Миллионер, между прочим. Счет в швейцарском банке и все прочее. Разведен, есть двое детей. Дочка старше меня.
— Из-за тебя развелся?
— Да что ты, меня тогда здесь еще и в помине не было. Жена ему уже давно надоела. Он ей назначил такое содержание, что считает все претензии с ее стороны просто блажью.
— Неужели мужчины его круга ходят в третьесортный ресторан, где ты подвизалась?
— Конечно, нет. Ресторан был, так сказать, стартовой площадкой. С него я только начала свой взлет. А результат, как видишь, неплохой.
— Ну и что дальше? Надолго ты здесь?
— Давид даже готов на мне жениться.
— Обычно на девушках сомнительного поведения не женятся.
— Ну во-первых, я была ему представлена несколько иначе, а во-вторых, у него такое положение в обществе, что ему плевать на репутацию. Это сын его должен жениться на девушке из хорошей семьи, а сам он может взять в жены кого угодно, хоть меня. Я ведь на свой счет иллюзий не питаю. Но, честно говоря, брак, даже с миллионером, в мои планы не входит. Зачем мне это? Сейчас я свободный человек, захочу уйду, и он это знает, а так придется во всем ему подчиняться. Чуть что не так, он наймет ораву частных детективов, чтобы следили за мной.
— Но ведь ты и так у него на крючке, куда ты без его денежек?
— А для меня деньги не главное. Жизнь с Давидом дает мне очень многое. Я избавлена от всяких забот по поводу денег, еды, жилья, могу пользоваться дорогими магазинами, лучшими ресторанами, отелями. У меня, наконец, появилась масса свободного времени для себя. Я плаваю в бассейне, мне делают массаж, я совершенствуюсь в английском и хожу в музеи. Правда, здесь их маловато, но Давид обещает свозить меня в Европу. У него прекрасная библиотека, там, кстати, много философской литературы. Когда я как следует выучу английский, то обязательно прочту все это.
— Но ведь с ним-то ты не философские разговоры ведешь, с ним же спать надо.
— Ну и что? Он в хорошей форме, следит за собой и в постели очень неплох. В сексе с опытным, уже пожившим мужчиной есть свои прелести. А если мне захочется чего-то бурного, то я всегда могу найти себе какого-нибудь молодого и горячего, Давид даже ничего не узнает.
— Значит, он тебя из дому свободно выпускает?
— Попробовал бы он меня не выпустить! У меня полная свобода передвижения, к тому же он балует меня вниманием, дарит даже чеки. Я уже свой счет в банке открыла. Ты пойми, это не конечная остановка в моем пути. И не думай, что я мечу еще выше, в постель к какому-нибудь арабскому шейху или принцу. Сейчас я накапливаю свой внутренний потенциал, ну и деньги, конечно, а потом смогу распоряжаться собой как хочу. Я же тебе говорила когда-то, что тело для меня лишь инструмент, я просто использую его, чтобы потом обратиться к душе и жить другой жизнью. Рвану в Индию, на Тибет или в Южную Америку к индейцам.
Нина уже давно выпила свой кофе. Она просто сидела и слушала Алкины откровения. У нее голова шла кругом от этой мешанины практицизма, беспринципности и поисков возвышенного.
— Ну ладно, про меня ты все узнала. Теперь давай рассказывай, чем ты занималась все это время.
Нина подробно рассказала Алле о своих безумных приключениях. Та внимательно ее слушала, чему-то улыбаясь про себя.
— Ну, и чем ты, спрашивается, лучше меня? Занималась тем же сексом, только с психом. Ну конечно, у вас была бескорыстная любовь, чистое чувство… Да ладно, — миролюбиво заговорила Алла, видя, что Нина разозлилась и собирается возразить, — у нас с тобой разные взгляды на эти вещи, так что оставим эту тему. Останься, переночуй у нас. Давид не будет возражать. Не волнуйся, у нас тут полно места. А билет я тебе закажу по телефону, выкупишь перед вылетом. Оставайся, а? — Алла умоляюще взглянула на Нину, и та сразу поняла, что не так уж сладко ей живется, и эта богатая вилла совсем не волшебный замок, а ее хозяин далеко не сказочный принц.
Нина осталась. Она расположилась в спальне для гостей, веселенькой, в деревенском стиле, с обоями в цветочек и мебелью из светлого натурального дерева. Конечно, здесь было очень мило, но эта комната не могла сравниться с хозяйской спальней. Алка, не скрывая торжества, показала ее подруге, но чувства зависти она у Нины не вызвала, потому что такой спальни у нее не могло быть никогда.
Она осторожно ступила на пушистый ковер, такой ослепительной белизны, что по нему страшно было ходить в обуви. Зеркальный шкаф во всю стену, зеркальный потолок и просто зеркало на стене зрительно увеличивали и без того огромную комнату. В центре спальни стояла кровать, поражающая своими размерами. Алка, словно демонстрируя свое отношение к этому великолепию, плюхнулась прямо с ногами на бледно-лиловое шелковое покрывало.
— Смотри, Нинка, какие здесь прибамбасы. И она принялась показывать Нине встроенные в высокую полукруглую спинку кровати часы, радио, магнитофон, нажимала на кнопки, и загорались разноцветные стеклянные трубки причудливой формы, которые служили светильниками.
Вообще, Нине показалось, что с осветительными приборами тут явный перебор. Правда, на зеркальном потолке не было люстры, ее заменяли многочисленные маленькие бра на стенах и большие торшеры, расставленные по всей комнате. Нина восхищенно присвистнула, разглядывая настоящий миниатюрный фонтан с розовой подсветкой. Потом она надолго застыла перед туалетным столиком, на котором теснилось множество флаконов с духами самых дорогих фирм. Нина не поленилась перепробовать их все: и простые цветочные; и холодные, сдержанные, словно скандинавская весна; и терпкие, с экзотическим ароматом южной ночи. Каждый флакон являл собой настоящее произведение искусства. Названия, правда, Нине ничего не говорили, она их прочитывала, не запоминая.
— Зачем тебе столько? Мне всегда казалось, что у женщины должен быть какой-то один, свой аромат.
— Вовсе нет! Мне, например, одни и те же духи быстро надоедают. И потом, я люблю, чтобы запах подходил под настроение, а оно меняется. И вообще, одинаково пахнуть скучно. Слушай, давай я тебе подарю что-нибудь, выбери, что тебе нравится.
Нина не заставила себя долго упрашивать. Размышляла она тоже недолго и поставила себе на ладонь маленький фигурный флакончик с надписью «Голубая лагуна», духи с надолго запоминающимся ароматом.
5
Алла, устроив Нину, уехала на сеанс массажа. Она сказала, что вернется вместе с Давидом, и велела Нине отдыхать и расслабляться. Она притащила в ее комнату вазу с фруктами, несколько вазочек с орехами, выдала ей детектив Агаты Кристи, даже на русском языке. И теперь Нина с наслаждением валялась на мягкой кровати, листая страницы и щелкая орешки. Она решила не ломать себе голову над проблемой, пра-ва Алка или нет.
«Кто я, собственно говоря, такая, чтобы судить ее. Она взрослый человек, пусть устраивает свою жизнь как хочет. Она не вредная, не жадная, приняла меня, духи подарила. В конце концов, каждый сам вправе распоряжаться своей жизнью!»
Нина услышала шум подъехавшего автомобиля, голоса, шаги, и в комнату без стука влетела Алка.
— Вставай, Давид приехал. Я ему про тебя рассказала, он очень рад, что ты у нас остановилась. Он сейчас повезет нас ужинать в «Кинг Джордж» — это такой шикарный ресторан. Да, тебе надо переодеться к ужину.
— Во что? У меня же ничего нет, я вещи оставила в камере хранения на автостанции.
— Даже если бы они были при тебе, вряд ли там нашлось бы что-нибудь подходящее. Так, я, кажется, придумала! Размер у нас с тобой вроде одинаковый — пойдешь в моем платье. А как быть с обувью? У меня тридцать шестой размер. У тебя тоже? Класс! Мы прямо как сестры-близнецы. Сиди тут, сейчас я тебе все принесу. Алка выскочила из комнаты и тут же как вихрь влетела назад.
— На, примерь. Это мое новое вечернее платье. Давид его еще не видел, я наряды себе без него покупаю, чтобы под руку не говорил. Вот колготки и туфли. Должны подойти. Короче, иди в ванную. Там все есть: шампунь, косметика, фен. Подкрасься слегка, оденься, через час я за тобой зайду.
После душа Нина не без внутреннего трепета примерила платье. Сознание, что на ней надето то, что стоит более тысячи долларов, ужасно сковывало. Правда, наряд стоил того, платье было просто великолепно — черный шелк подчеркивал стройность ее фигуры, изящный вырез, обнажающий плечи и спину, был отделан кружевами ручной работы. Платье сидело так, будто было сшито специально для нее. Туфли, черные лаковые лодочки, тоже пришлись точно по ноге.
— Ну как, готова? — услышала Нина голос Аллы.
Она стояла в дверном проеме, словно прекрасная картина в простой раме. С удивлением Нина увидела, что на Алле очень похожее платье, только белое. К кружевам на груди Алла приколола темно-красную розу с нежными бархатистыми лепестками. Такую же, но белую она протянула Нине.
— Возьми, это оживит твой наряд! А вообще, ты смотришься классно. Эх, тебя бы в хорошие руки, цены бы тебе не было.
— А я и не хочу, чтобы меня оценивали, — парировала Нина, но розу взяла.
— Ну, пошли, Давиду уже не терпится на тебя посмотреть.
Шурша платьями, Нина и Алла, нарядные, словно сошедшие со старинной гравюры, прошли в гостиную. Им навстречу поднялся невысокий седоватый мужчина. Он был стройным, подтянутым, в безупречном сером костюме, с гладко выбритым смуглым лицом и действительно выглядел моложе своих лет. Алла представила Нину, и Давид обнажил в улыбке ровные, ослепительной белизны зубы.
«Искусственные», — почему-то сразу поняла Нина.
Давид на прекрасном английском говорил ей какие-то дежурные слова, о том, как он рад с ней познакомиться, и даже о том, что он большой друг России. Нина его почти не слушала. Вся эта роскошь начала подавлять ее. Она вдруг поняла, что не хочет ехать ни в какой ресторан. С гораздо большим удовольствием она бы посидела где-нибудь на берегу моря, слушая, как волны шелестят о песок. Но приглашение принято, платье держало ее в кружевных объятиях, отказаться уже было невозможно.
На длинной сверкающей машине, обитой изнутри бархатом и кожей, с мини-баром и шофером за перегородкой, они отправились в центр города, в роскошный отель, внутри которого, словно прекрасный камень в дорогой оправе, скрывался еще более роскошный ресторан.
Ужин был великолепен, блюда и вина изысканны, а официанты вышколены, тем не менее Нина никак не могла избавиться от чувства неловкости. Она явно ощущала себя не на своем месте. Зато Алла просто цвела. Она болтала без умолку, предлагала Нине попробовать то кусочек омара, то мясо с гарниром из ананасов. Официант по знаку Давида все время подливал ей вина в хрустальный бокал, отражающий своими гранями сверкание люстр. Нина была так напряжена, что даже не могла опьянеть.
Давид по очереди приглашал их танцевать. Кружа с ним в вальсе, Нина вдыхала тонкий аромат его дорогой косметики и почему-то чувствовала отвращение.
«Взять бы выйти в туалет и сбежать отсюда! Да куда я пойду в этом дурацком платье, и все документы мои у Алки остались. Придется дотерпеть этот маскарад до конца».
— Почему вы так быстро уезжаете? Вам у нас не понравилось? — вел с ней светский разговор Давид.
— Понравилось, но я уже соскучилась по дому.
— Вас там ждет друг?
— Там у меня есть мужчина.
— Молодой, красивый, нищий. Я угадал? — В его голосе прозвучала насмешка.
— Молодой, красивый, богатый, — отрезала Нина, хотя Андрей, конечно, по меркам Давида, был нищим.
Пришло время кофе и десерта. Нина с трудом проглотила пирожное, хотя оно было таким нежным, что таяло во рту. Наконец-то этот тягостный ужин закончился, и они двинулись по ярко-красной дорожке к выходу из ресторана.
Нина сидела на мягком сиденье автомобиля. Перед ее невидящими глазами мелькали огни города, сливаясь в одну сплошную сияющую линию. Нине сейчас больше всего хотелось запереться у себя в комнате, снять с себя не принадлежавшее ей платье и забраться в постель.
Но, когда они приехали на виллу, Давид пригласил их в гостиную на чашку кофе. В голове у нее гудело. От предложенного ей ликера она отказалась и сидела, тупо уставившись в огромный экран телевизора, где цветными пятнами мелькали танцующие пары. Давид о чем-то тихо переговаривался с Аллой, но Нина их не слушала. Между тем они говорили о ней.
— Нинка, послушай! Давид тебе хочет кое-что предложить, ты только не дергайся, дослушай меня до конца. Почему бы тебе не провести с нами ночь…
— С кем это с вами? — дернулась Нина.
— Ну, с Давидом и со мной. Не думай, не бесплатно, ты получишь за это пятьсот долларов.
— Так вы групповуху мне предлагаете?
— Ну почему ты так грубо это называешь. Просто это такой вид секса. И в нем есть свои приятные стороны. Да не отказывайся ты. Подумай — пятьсот баксов за одну ночь. Так нигде не платят. К тому же я тебе обещаю, что ты получишь удовольствие.
Нина совершенно опешила. Она чувствовала, что попала в ловушку. Алка как ни в чем не бывало уговаривала ее, а Давид невозмутимо курил сигару.
— Так вот зачем вам такая широкая кровать, — сказала Нина, чтобы выиграть время.
Алла только усмехнулась. Нина испугалась. А что, если они не выпустят ее отсюда? Ведь эта вилла — настоящий неприступный замок, просто так отсюда не уйдешь.
— Нет, эти развлечения не для меня. Я, пожалуй, пойду спать. А если хотите, я могу уйти. Да, я лучше уйду. Так всем будет спокойней.
— Перестань! Не хочешь — не надо, никто заставлять тебя не будет. Что мы, дикари какие-нибудь? Иди спать, не переживай. Спокойной ночи.
Алка пожала плечами. Наверно, ей казалось, что Нина поступает очень глупо, отказываясь от легких денег.
Спальня для гостей не запиралась изнутри. Пришлось Нине понадеяться на порядочность хозяев.
«Интересно, часто она ему подружек вот так находит?» — думала Нина, расчесывая волосы перед зеркалом.
Она сняла платье и сидела в одной полупрозрачной ночной сорочке, которую ей еще днем дала Алла. Одна узенькая кружевная бретелька все время сползала с ее плеча, и Нина устала ее поправлять.
— Зря ты так, — услышала Нина голос за спиной и вздрогнула. Это Алла вошла в комнату, бесшумно отворив дверь. — Ты на меня обиделась? — Она так странно смотрела на Нину, что той стало не по себе. Ее черные глаза блестели слишком ярко, по щекам разлился румянец. — Зря ты надела рубашку, я, например, всегда сплю голая, здесь слишком жарко… А ты даже красивее, чем я думала. — Она подходила к Нине все ближе, подошла вплотную, протянула к ней слегка дрожащую руку и погладила Нину по загорелому плечу, на котором белела узкая полоска от купальника.
Нина оцепенела. Она смотрела на Аллу и не находила сил подняться со стула. Между тем движения Аллы делались все смелее. Ее рука скользнула по шее Нины, по волосам. Уже обе ее руки лежали на плечах Нины. Со стороны это было похоже, как будто одна девушка перед сном доверительно разговаривает с другой. Вдруг Алла сделала резкое движение, прижалась всем телом к спине Нины, а ее ладони обхватили груди в ужасе застывшей девушки.
Это было последней каплей. Холодная ярость словно током ударила Нину. Она резко вскочила, с омерзением отбросила прилипшую к ней Аллу и, схватив свою одежду в охапку, убежала в ванную. К счастью, дверь здесь запиралась. Хорошо, что ее документы и деньги были в кармане белых джинсов, в которых Нина пришла в этот ужасный дом.
Одевшись, Нина огляделась и прислушалась. За дверью происходила какая-то возня. Давид что-то недовольно выговаривал Алле, а та совершенно пьяным голосом плаксиво твердила:
— Ну что я могу сделать, она не хочет.
Нина услышала грязное ругательство и звук падающих тел.
«Что они там, дерутся, что ли, или занялись любовью, поняв, что со мной дело не выгорит? Как же мне выбраться отсюда?»
В кафельной стене ванной было небольшой полуприкрытое окошко. Подвинув к стене табурет, Нина смогла заглянуть в него. Она выходило во двор, а под ним находилась стена террасы первого этажа. Высоковато, но спрыгнуть можно. Чувствуя себя взломщицей наоборот, Нина протиснулась в узкий проем окна, неловко развернулась в нем и повисла над крышей на руках. Глотнув теплого ночного воздуха, она бесшумно спрыгнула вниз.
Все было тихо. По водосточной трубе, как в лучших традициях приключенческих фильмов, она спустилась во двор. Ее никто не заметил. Она с трудом продралась сквозь живую изгородь, а перелезть через каменную ограду после всего этого уже не составило большого труда.
«Вот дела! — думала Нина, отряхиваясь и разглядывая ссадины. — Ну и везет же мне! Вечно я в какие-то истории попадаю! — Теперь ей было просто смешно. — Все, хватит приключений. Пора домой, а то опять в какую-нибудь историю влипну!»
Пришлось просидеть до утра на пляже. «В который раз мне приходится так коротать ночь?» — усмехнувшись, подумала она, поеживаясь от прохлады.
Утром Нина взяла билет на ближайший рейс до Москвы. Она не стала никому звонить, предупреждать о своем приезде.
«Пусть удивятся, — думала она, глядя на пышное покрывало облаков, над которыми летел самолет. — Надеюсь, что Ирка не проболталась. Эх, знать бы, чем занимался Андрей, пока я тут развлекалась! От него самого ведь ничего, как всегда, не добьешься».
