4
Дрю выпустил дым сигареты через нос, а потом два безупречных колечка изо рта. Он лежал на кровати в отеле и, дожидаясь Джеки, смотрел в потолок.
Он вполне мог бы поиметь сегодня днем и Роуз, обольстить которую не представляло для него не только никакого труда, но даже казалось скучным. Однако Дрю был не в настроении, а кроме того, в данных обстоятельствах сопряжено с риском, что об этом узнает Джеки, а последнее было для него сейчас ни к чему.
Дрю перевернулся на живот и раздавил сигарету в пепельнице. Его мысли переключились на Джеки, и губы скривила презрительная улыбочка. Он вспомнил то, с какой легкостью можно было добиться расположения Джеки при помощи бутылки дорогого хорошо охлажденного шампанского — только «Kрюг», естественно. Она просто обожала шампанское. Как и ее мать… Джеки, должно быть, даже и не подозревала о том, что у них так много общего.
Дрю снял трубку телефона, чтобы вызвать горничную, но передумал и набрал другой номер.
— Добрый день! — ответили на безупречном английском. — Это резиденция миссис Анжелы Кассини.
Дрю узнал голос высокомерного дворецкого, который держался так прямо, словно аршин проглотил.
— А она дома?
— А кто, простите, ее спрашивает? — холодно поинтересовался дворецкий, словно обидевшись.
— Дрю Кароччи. И передайте, что это срочно.
— Не уверен, сэр, смогу ли…
— Просто передайте то, что я сказал, — прервав его, проворчал Дрю.
Трубку положили на стол, и до Дрю донеслись гулкие шаги. Где-то раздавались голоса, кто-то смеялся, играла музыка. Вероятно, у Анжелы была очередная вечеринка.
— Что тебе надо? — прошипела она, но Дрю нисколько не огорчился из-за ее едва скрываемого раздражения. Главное, он слышал ее голос, который был так отчетлив, словно Анжела находилась в соседней комнате.
— Может быть, сначала поздороваемся?
Дрю явственно услышал, как она недовольно хмыкнула, и злорадно улыбнулся.
— Я спрашиваю, что тебе надо? — откликнулась Анжела.
— Просто я думал о тебе… Вот и все… Я вспоминал нашу последнюю встречу. И твой стриптиз для меня…
— Поторапливайся, Дрю!
— У тебя прием?
— Да, деловой прием!
Вечно у нее приемы. И вот очередной — в ознаменование основанного ею фонда покровительства искусствам в память Ллойда Шривера. Анжеле даже удалось залучить самого Барышникова. Однако ей, блистающей в роли меценатки, даже невдомек, что готовит для нее Дрю.
— Значит, все у тебя по-прежнему, — сказал он.
— Что тебе все-таки нужно, Дрю? — со вздохом произнесла она, машинально проводя ладонью по груди и плоскому животу. — Денег?
— Нет, не нужны мне твои поганые деньги… — ответил он. — Ты знаешь, чего я хочу. Или ты забыла наши встречи на мысе Код, полные любви, и те слова, которые ты лепетала, когда билась у меня в объятиях?
C Анжелы было довольно. Одновременно удивленная и смущенная его грубой прямотой, она почувствовала, что у нее дрожат руки. Больше она ничего не хотела слышать. Между ними все кончено, и начинать сначала она не собиралась.
— Мне надо идти. Меня ждут люди. Это очень важно. Я была вынуждена прервать переговоры…
— Наплевать мне на твои переговоры.
— Не начинай, Дрю!
— Давай скажи мне что-нибудь приятное, — медленно проговорил он. — Что-нибудь нежное и страстное.
— Я сказала — нет, Дрю!
— Я хочу увидеть тебя… — Он сам не узнавал своего голоса. — Я хочу, чтобы повторилось то, что было в прошлый раз.
Анжела насторожилась, но, представив себе его лицо, его красивые жадные губы, закрыла глаза. Жар желания разлился по всему ее телу и сконцентрировался между ног… Ее почти удивило открытие, какую власть он имел над ней.
— Мы покончили с этим, Дрю.
— Ты, но не я, — возразил он.
— Ничего не поделаешь.
— Плевать.
— Я сейчас не могу говорить, — вздохнула она.
— Сука!
— Мне нужно идти, Дрю.
— Нет.
— Да.
Анжела провела ладонью по лбу, покрывшемуся испариной.
— Я пришлю тебе чек.
— Засунь его себе в задницу.
— До свидания, Дрю.
Дрожащей рукой Анжела положила трубку. Ее сердце тяжело колотилось. Она все-таки отправит ему чек, ведь ей известно, что он сидит без денег. Может быть, тогда он наконец успокоится. Она снова закрыла глаза и, глубоко вздохнув, подумала о том, что даже не знает, где он находится. Неужели у него вообще нет никакого адреса?
Анжела одернула платье и посмотрела в сторону гостей, которые болтали, смеялись и пили шампанское. У нее всегда бывала уйма народу. Ее сердце по-прежнему учащенно билось, а на душе было неспокойно, но надо было возвращаться к гостям.
Дрю в отчаянии швырнул трубку.
— Сука, сука, сука!.. — твердил он.
Как он хотел отомстить ей! Его месть будет особой — приятной, сладкой. Он еще заставит Анжелу мечтать о том, чтобы он вернулся и никогда не покидал ее, даже если при этом он будет ненавистен ей.
Дрю лежал на кровати и, зажмурив глаза, представлял себя у нее в спальне. Представлял, как она медленно раздевается перед ним.
— Она просто использовала меня, — пробормотал он. — Я был для нее только очередным мальчиком, с которым она решила перепихнуться…
Дрю не понимал, почему ему не удается просто выбросить Анжелу из головы, как обычно он поступал в отношении других женщин. Всегда именно он бросал их, а не они его. Это они звонили и умоляли его снова лечь с ними в постель. Уж кто-кто, а он умел управляться с женщинами… Однако недостаточно хорошо знал самого себя. Дело в том, что еще ни разу в жизни он никого не любил и не знал, что это такое… И вот теперь полюбил.
Дрю прикрыл ладонью глаза, чтобы не мешал свет… Она еще раскается в том, что она сделала. Она пожалеет о своих словах. В этом нет никакого сомнения. Он заставит ее пожалеть обо всем. Дрю вспомнил, с каким вожделением смотрела на него Роуз Лил. В ее глазах светилась прямо-таки собачья преданность. Ему даже захотелось ударить ее, сделать ей больно. Ей и Джеки… Однако Джеки гораздо осторожнее Роуз. Как бы там ни было, он сумеет задурить ей голову. И Анжела сама прибежит к нему, потому что он знает, что делать. Кроме того, Анжела ужасно ревнива и, конечно, не вынесет того, что он близок с ее дочерью. И снова его губы скривила улыбка. Она будет просить у него прощения, будет умолять, она еще пожалеет о том, что заставила его страдать… Даже погрузившись в эти мрачные мечты, Дрю в глубине души знал, что никогда не сможет простить Анжелу.
Его мысли вернулись к Джеки. Он снова потянулся к телефону и заказал бутылку ее любимого шампанского, не забыв распорядиться, чтобы шампанское получше охладили.
— Включите это в счет, — коротко бросил он. — Совершенно верно, в счет Жаклин Джонс. Я ее жених.
Почти жених — следовало бы добавить.
Дрю также позвонил в ближайший цветочный магазин и заказал два десятка красных роз. Положив трубку, он опустил в пах руку и лениво потрогал то, чем так гордился… Потом он положил руку на столик около кровати и начал выстукивать пальцами какую-то мелодию. Дрю взглянул на часы. Джеки задерживалась.
Когда Джеки вышла из дверей студии, на улице уже было темно. Она ускорила шаг и, отыскивая глазами свободное такси, подняла воротник пальто, чтобы защититься от дождя. Она вышла на перекресток и вдруг увидела, что кто-то быстро направляется прямо к ней. Замахав рукой проезжавшему такси, она с облегчением вздохнула, когда машина затормозила.
— Джеки! — услышала она у себя за спиной и вздрогнула от неожиданности.
— Джемми! — смешавшись, пробормотала она. — Что ты здесь делаешь?
— Я вдруг подумал, что прежде чем в понедельник решить все окончательно, неплохо бы переговорить с тобой прямо сейчас. Но я, кажется, заблудился и пришел на студию через минуту после того, как ты ушла…
Джемми немного лукавил. На самом деле он намеренно обошел старый театральный квартал и сумрачные аллеи, с любопытством рассматривая прохожих и витрины магазинов. Совершенно случайно он набрел на фривольное царство района Сохо, на витрины известных заведений, в которых красовались пикантные красотки, обещавшие ему райские наслаждения, если бы он только поддался искушению зайти.
За одной из витрин словно сошедшая с обложки порнографического журнала в соблазнительной позе изогнулась полураздетая женщина. Она провела языком по ярко накрашенным губам и призывно улыбнулась, когда его взгляд задержался на ее соблазнительном бюсте. На ней были черные блестящие чулки, и она обещала Джемми радости любви, которые не снились ему даже в самых смелых снах.
Какой-то старик вылупился на него из окошка кассы, словно видел Джемми насквозь и догадался о его невинности.
Невинность, девственность, непорочность — вот те качества, которые он должен был беречь пуще глаза, находясь в семинарии. По крайней мере формально. Однако теперь у него закружилась голова. Мир вокруг так и горел похотью, и Джемми думал лишь о том, когда и он наконец приобщится к тайнам плотских утех. Увы, его отец так никогда и не смог понять, что из сына вышел бы очень плохой священник.
Джемми шел по улице, и в его голове ожили все те запретные мечты и желания, которые он в свое время старался не допускать в свои мысли… Вдруг он вспомнил, с какой целью вышел на улицу, и, взглянув на часы, обнаружил, что уже почти час потратил на осмотр городских «достопримечательностей». Нужно было спешить, чтобы успеть добраться до студии. Наконец, еще через полчаса, он свернул на нужную улицу, опасаясь, что скоро совсем стемнеет. К его удивлению, витрины были настолько ярко освещены, что он заметил Джеки в толпе прохожих…
— Нужно было просто мне позвонить, — сказала она, открывая дверцу машины. — Тебе бы не пришлось тащиться сюда. — Она кивнула на такси. — Может быть, ты сядешь в машину, иначе мы оба промокнем до нитки.
— Я боялся, что ты занята, и поэтому не звонил… — начал Джемми, усевшись рядом с ней в такси.
От Джеки исходил густой аромат духов, и в его голове промелькнуло воспоминание о той женщине за стеклом в Сохо, которая словно сошла с обложки журнала.
— Да уж, — сказала она, — наступают дни, напряженные во всех отношениях… — Она вспомнила Макса и Ивонн и прикрыла глаза. — Кажется, я устала.
— Высади меня где-нибудь, если я некстати… — предложил Джемми, подумав: а вдруг она согласится?
— Нет, — поспешно сказала Джеки и постаралась улыбнуться. — Не говори глупостей. Мы поедем в отель, что-нибудь выпьем и поговорим.
— Если ты не очень устала.
— Если бы я очень устала, то не предложила бы тебе этого, поверь.
Джеки откинулась на сиденье, а он украдкой в полумраке такси рассматривал ее профиль. Фонари отбрасывали свет, который скользил по ее лицу. Огни вспыхивали всеми цветами радуги, автомобиль мчался по лондонским улицам, и Джемми впервые с удивлением задумался о том, зачем он здесь, в этом городе и рядом с Джеки, зачем он берет эту работу в театре, о которой не имеет никакого представления.
В какой-то момент ему показалось, что он всего лишь одна из бесчисленных песчинок, бесцельно рассыпанных в космосе. Ему припомнился прежний дом, освещенный ослепительным солнечным светом… Уставившись в окно такси, Джемми смотрел, как толпы людей движутся по Пикадилли. Неужели он когда-нибудь сможет ко всему этому привыкнуть?
Джеки была рада воцарившемуся молчанию. У нее было время собраться с мыслями. Она думала о Максе и Ивонн. Что она чувствовала — осуждала ли их или же просто утратила некоторые иллюзии? Ей было известно о репутации Макса в подобных делах, а потому сцена, свидетельницей которой она стала, не явилась для нее большой неожиданностью. Однако неприятный осадок оставался. Но личная жизнь Макса ее не касалась, и не следовало смешивать его сексуальные шалости с их рабочими взаимоотношениями.
Не без труда Джеки переключила мысли на Дрю. Она чувствовала себя не слишком уютно. Он был так зол, когда они расстались утром в студии, несмотря на его заверения, что все в порядке. Теперь уже начало восьмого, и Дрю, наверное, ждет ее, а она совсем забыла, что они договорились встретиться. Месяц назад, неделю назад она бы просто не поверила, что такое возможно.
Они проехали мимо сверкающего огнями «Ритца», который остался слева, а потом пронеслись мимо Грин-парка.
«Мэрилин» начала занимать все ее мысли. Еще столько всего нужно было обсудить! Столько всевозможных мелочей, о которых нельзя было забыть!.. У нее просто голова шла кругом.
Джеки тихо выругалась, вспомнив, что забыла позвонить Альдо, а теперь он, конечно, уже ушел. Его пригласили на прогон спектакля в «Барбикан». Пропади все пропадом…
Что касается Дрю, то раз он решил вернуться в ее жизнь, ему, естественно, и в голову не придет надеяться, что она все бросит ради него. Как никто другой, Дрю понимал, что значит для нее эта постановка. Когда такси остановилось перед отелем, Джеки слегка поежилась.
Чтобы встретиться с ней, Дрю примчался на другой конец света, и она, конечно, это оценила. Она все еще влюблена в него. Почему же тогда что-то дрогнуло в душе, когда она подняла глаза и взглянула на окно, за которым дожидался ее любимый?
Когда они выбрались из такси, она объяснила Джемми:
— Там меня ждет мой приятель… — И к своей досаде почувствовала, что краснеет.
— Если это не очень удобно…
— Все удобно. Я же тебе уже сказала, — улыбнулась Джеки и открыла сумку, чтобы расплатиться с водителем.
— Нет, позволь я заплачу. Очень тебя прошу. Это единственное, что я могу сделать… — И он легко отодвинул ее в сторону, словно она ничего не весила.
— В самом деле, Джемми… — начала она, но он уже сунул деньги в руку водителю, прежде чем она успела договорить.
Ее почему-то приятно тронул этот его поступок.
Джемми проследовал за Джеки мимо швейцара в ливрее. Швейцара звали Гарри, и он, словно старый знакомый, поприветствовал Джеки и пожелал ей приятно провести вечер. В фойе Джемми был поражен роскошью обстановки — коврами, массивной мебелью, огромными хрустальными люстрами. Джеки провела его по внушительной мраморной лестнице, и они вошли в сумрачный элегантный бар отеля. Здесь она сбросила пальто, и он залюбовался ее фигурой. На ней были черный кашемировый свитер в обтяжку и классно сидящие джинсы.
— Мне нужно позвонить, — сказала Джеки. — Я через минуту вернусь.
Глядя ей вслед, он судорожно вздохнул.
— Ничего не поделаешь, Дрю, — сказала она в телефонную трубку.
— Какого дьявола он приперся!.. Я заказал для нас двоих премилый ужин в…
— Я не могу пойти.
— Джеки, прошу тебя.
— Нам понадобится полчаса, не больше. Присоединяйся к нам, — предложила она.
Дрю сдавил трубку с такой силой, что у него даже побелели костяшки пальцев. Он с яростью окинул взглядом номер отеля и задержал его на вазах с алыми розами и бутылке шампанского.
— Я подожду тебя здесь.
— Я на минутку зайду, мне нужно взять одну книгу для него…
— Да кто он такой? — не унимался Дрю. — Что за такая важная персона?
— Во-первых, он с понедельника начинает работу в нашей труппе. Во-вторых, я встретила его под проливным дождем. И, наконец, в-третьих, он крестный сын моей мачехи.
Дрю успокоился.
— Прости, любимая, — быстро сказал он. — Просто я так ждал тебя.
— У нас впереди весь вечер, Дрю.
— Знаю, знаю.
— Через пять минут я поднимусь, — сказала она и положила трубку, прежде чем он успел что-то сказать.
Дрю выругался и подумал, что уже второй раз за этот день женщина в разговоре с ним позволила себе бросить трубку. Нет, определенно сегодня не его день. Может быть, и год не его?
Двери лифта бесшумно раскрылись, и Джемми оказался в роскошно обставленном холле. Повсюду ковры голубоватых тонов и антикварная мебель. Просто королевская обстановка.
Ему вспомнилась фотография, хранившаяся у отца, на которой был изображен интерьер старого фамильного дома в Глостере. На снимке, сделанном в 1920 году, маленький кривоногий мальчик в матроске стоял возле громадного викторианского бюро. Единственный раз в жизни, когда он видел отца ссутулившимся и каким-то потерянным.
— Тебе нравится здесь жить? — спросил Джемми.
— Я давно хотела перебраться поближе к Гайд-парку. Если у отца была возможность, он всегда брал сюда меня с собой. Вот уже больше десяти лет, как мы здесь вместе завтракаем. Обслуживающий персонал принимает нас как старых друзей. — Она улыбнулась. — Вообще-то я терпеть не могу слишком долго жить в отелях, но здесь все по-другому. Несмотря на то что отель такой огромный, здесь можно хорошо отдохнуть. К тому же здесь очень удобно. У меня большой номер, много места. Однако от такой роскоши мне скоро придется отказаться из-за непредвиденных финансовых трудностей. — Она подумала о матери. — Сейчас я веду переговоры об аренде дома. — Джеки снова улыбнулась. — Такова жизнь.
Из холла они прошли в коридор.
— А в каком месте ты собираешься арендовать дом? — поинтересовался Джемми.
— Сначала я хотела снять его в Хампстиде, рядом с отцом и Клэр, но это не слишком удобно для работы. Теперь я думаю подыскать что-нибудь в районе улицы Хафмун, недалеко от Грин-парка. — Когда они входили к ней в номер, она обернулась и посмотрела на Джемми. — Ну а ты? Где ты намерен устроиться, когда тебе надоест находиться под бдительным присмотром Клэр?
— Не знаю, — сказал он, пожимая плечами. — Кажется, мне всю свою жизнь придется находиться под чьим-нибудь бдительным присмотром…
— Тебе только двадцать четыре года, Джемми, — мягко сказала Джеки. — У тебе еще все впереди.
— Так же, как и у тебя.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну… что ты только немного старше меня.
— На шесть лет!
— Но ведь не на шестьдесят…
Бросив на него смущенный взгляд, Джеки толкнула дверь номера. Дверь открылась, и на пороге их встретил Дрю с бутылкой шампанского в руках.
— Я решил откупорить его сейчас, — сказал он. — Что на него смотреть!
Скользнув взглядом по удивленному лицу Джеки, он воззрился на мальчишку, стоящего рядом с ней.
Впрочем, «мальчишка» — не совсем точное слово. Он был очень рослым, этот парень. По меньшей мере на голову выше Дрю. У него были крепкая шея и мускулистые плечи. К тому же он был довольно смазлив. Дрю ощутил легкий укол ревности. Когда он познакомился с Анжелой, та крутила роман с таким же вот «мальчишкой» — великовозрастным пляжным «мачо».
— А это, значит… — начал Дрю, натянуто улыбаясь.
— Джемми Тарли, — быстро сказала Джеки. — С понедельника он будет работать у меня ассистентом… А это, — она кивнула на Дрю, — Дрю Кароччи…
— Рад познакомиться, — сказал Дрю и отправился наполнить бокалы. — Так ты в этом бизнесе новичок? — спросил он, оглянувшись на Джемми.
— Да, — кивнул тот, первым делом обратив внимание на алые розы, украшавшие комнату.
Этот мужчина, он кто Джеки — друг, любовник?..
— Выпьешь шампанского, Джемми? — спросил Дрю, ловко управляясь с бутылкой.
— Пожалуй.
— А чем ты занимался раньше?
— Учился. Потом бросил… — пробормотал Джемми.
— А чему именно ты учился? — не отставал от него Дрю, которому сразу припомнились школьные годы и прилизанные ученики из хороших семей.
— Я готовился стать священником.
— Не понял? — Дрю сделал большие глаза. — Кем ты готовился стать?
— Священником… — повторил Джемми, наблюдая за удивленным выражением лица Дрю.
— Вот уже никогда бы не подумал… — протянул тот. — Так ты нигде толком не учился?
— Нет, — покачал головой Джемми. — Ему предстоит все начинать сначала, — вмешалась Джеки. — До недавнего времени он жил в Кении. В Лондоне он впервые. — Она многозначительно посмотрела на Дрю. — Ну что, мы будем пить шампанское? Я умираю от жажды.
Дрю кивнул и подал им бокалы. Она хочет, чтобы он прекратил свои расспросы. Что же, он должен подчиниться. Однако он едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.
Конечно, до знакомства с Джеки он не слишком много знал о так называемом шоу-бизнесе. Из людей искусства среди его знакомых было лишь несколько убогих личностей вроде безработного заклинателя змей да девчонки, которая один раз промелькнула где-то в кино, а потом переквалифицировалась в «девушку по вызову». С тех пор мнение Дрю об этих людях претерпело не слишком большие изменения. Все они, как правило, бездельники, тряпки, пьяницы, забулдыги, трепачи и вдобавок еще тщеславные идиоты. В соответствии с этим набором качеств Джемми, вероятно, можно отнести к категории бездельников. Возможно, он еще и безвольная тряпка… Тоже мне, священнослужитель!
Мать Дрю была католичкой, однако священник, в обязанности которого входило заботиться о душах жителей Креншау, предпочитал жить-поживать вдали от города в чистеньком белом доме рядом с белой низенькой часовней и весьма неохотно являлся пред своей паствой — в лучшем случае раз в месяц. В этот день народ набивался в разборный сарай, который устанавливали между двумя чахлыми деревцами. Из-за алтаря выходили ангелоподобные мальчики, а вслед за ними показывалась круглая и красная, вполне земная физиономия преподобного отца Коннора.
— А ты тоже работаешь в театре? — спросил Джемми.
— Не совсем так. Однако, можно сказать, интересуюсь, — уклончиво ответил Дрю.
— И давно ты в Лондоне?
— Всего два дня, — улыбнулся Дрю и подмигнул Джеки. — Я, так сказать, прибыл оказать Джеки моральную поддержку.
Джемми отпил шампанского.
— Так, значит, ты жил в Кении? — спросил Дрю.
— Всю жизнь.
— Большой город, наверное, удивил тебя.
— Я люблю перемены.
— Это хорошо, — сказал Дрю. — Если хочешь, я могу показать тебе самые крутые здешние достопримечательности.
— Я буду рад.
— Не думаю, что тебе понравится, — вмешалась Джеки, обращаясь к Джемми.
— Почему нет? — удивился Дрю. — Парень, кажется, уже достиг совершеннолетия.
— Англия не Кения, Дрю, — поспешно пробормотала она. — А Джемми привык к замкнутой жизни.
Взглянув на Джемми, она озабоченно улыбнулась. Конечно, у нее и в мыслях не было набиваться ему в няньки, однако только одному Богу известно, чем может кончить Джемми с таким гидом, как Дрю.
— Не такая уж и замкнутая была у меня жизнь, — сказал Джемми, пожимая плечами. — Думаю, что Найроби не слишком сильно отличается от других больших городов мира. Там тоже всего предостаточно.
Когда он бросил семинарию, у него было время познакомиться с темной стороной жизни большого города. Удалившись от центральных кварталов, он бродил по запретным дальним улицам, где было полно попрошаек, сутенеров и проституток. Некоторые из девушек, которые зазывали его поразвлечься, были так красивы, что в конце концов он не выдержал и… предпочел ретироваться подальше от соблазнов.
— Видишь, Джеки, — небрежно сказал Дрю, — ты напрасно беспокоишься.
— Может быть, — пожала плечами Джеки.
В самом деле, у нее хватает забот и без того, чтобы возиться с взрослым парнем.
— Тебе действительно не о чем беспокоиться, — успокоил ее Джемми.
Дрю наслаждался холодным шампанским и с улыбкой посматривал на нового знакомого. Однако его веселость мигом улетучилась, когда он заметил, как тот смотрит на Джеки. Нет, этот парень совсем не прост. Ему захотелось, чтобы Джемми поскорее убрался отсюда.
— Кажется, ты собиралась взять какую-то книжку? — спросил он у Джеки.
— Она на столе, — сказала та. — Я совсем забыла. — Она повернулась к Джемми. — Тебе нужно кое-что прочесть, чтобы ты был в курсе. Обрати особое внимание на вторую часть книги. Из нее ты подробно узнаешь об истории английских и американских мюзиклов за последние сорок лет…
Она подошла к письменному столу и принялась рыться в груде книг и газет.
Дрю тем временем насмешливо, но внимательно наблюдал за Джемми, который не отрывал взгляда от Джеки.
— Семидесятые и восьмидесятые годы особенно интересны!.. — продолжала она. — Вот когда начался настоящий взлет английского мюзикла и его выход на мировую сцену…
— Я ничего в этом не пойму.
— Обязательно поймешь, — мягко возразила Джеки. — Если ты только найдешь для себя в этом что-то интересное, все остальное пойдет как по маслу. — Она достала еще одну книгу с полки около телефона. — Возьми и эту книгу. Это биография Мэрилин Монро. Нужно же тебе кое-что узнать о том, чем мы занимаемся. Ах да, тебе еще понадобится копия режиссерского сценария с подробными описаниями всей будущей постановки…
— Эй, Джеки, полегче, — усмехнулся Дрю, как бы между прочим обнимая ее за плечи. — Тебе не кажется, что ты слишком загружаешь парня? — Он погладил ее по волосам, шутливо чмокнул в кончик носа и взглянул на Джемми. — Она не может говорить ни о чем другом, кроме своего мюзикла.
Дрю умирал от скуки и к тому же изрядно проголодался. Он хотел еще выпить… Но более всего он желал, чтобы этот мальчишка поскорее убрался.
— Кажется, Дрю прав… — сказал Джемми, через силу улыбаясь, и показал на часы. — Уже слишком поздно. Я обещал Клэр вернуться к ужину, — солгал он.
— Так позвони ей. Уверена, она тебя поймет, — предложила Джеки.
— Нет, — пробормотал Джемми. — Я лучше пойду…
Джеки внимательно посмотрела на него, удивленная поспешностью его ответа.
— Ну хорошо, — кивнула она.
Кажется, она успела наскучить ему своими разговорами еще до того, как Джемми приступил к работе. Возможно, Дрю прав: как только она съезжает в разговоре на свою любимую тему, ее уже ничто не остановит…
— Позвони, если до понедельника у тебя возникнут какие-то вопросы, — добавила она.
— Обязательно, — кивнул Джемми, направляясь к двери.
— Не забудь пальто.
— Да-да…
— И книги не забудь, парень, — прибавил Дрю со вздохом облегчения.
— Подожди, я дам тебе пакет, — сказала Джеки.
— Спасибо за все, — ответил Джемми, неловко помахав рукой. — Увидимся в понедельник. — И, выйдя из номера, осторожно прикрыл за собой дверь.
Он шел по нежно-голубым коврам к лифту, чувствуя, что смущение перерастает в злость. Его кулаки сжимались сами собой, когда он вспоминал лицо Дрю. Дрю ему не понравился. Возможно, и он ему не понравился. Вообще, с какой стати он вздумал обращаться к нему в этом покровительственном тоне, называть его «парнем»? Но больше всего ему не понравилось то, как Дрю облапил Джеки, словно она была его собственностью.
Ричард стоял около итальянской закусочной и думал о Люси.
Они могли бы устроить небольшой праздник. Небольшое такое торжество. Его взгляд снова вернулся к соблазнительной полуторалитровой бутылке вина «Дом Периньон» со слегка запыленным изящным горлышком. Затем его мысли переключились на банковский счет, который был у него более чем скромным. Однако, черт побери, ведь он сегодня получил работу, настоящую актерскую работу и даже подпишет в понедельник контракт. Разве это не повод для праздника? Кроме того, может быть, ему вскоре даже выплатят вознаграждение, а денег он не получал вот уже несколько месяцев. А главное, нужно как-то приободрить Люси.
Он согласился и решил попробоваться на роль капеллана в сериале. Согласился, несмотря на то, что придется работать бок о бок с Роджером, которого он презирал. Впрочем, у него не было другого выхода. Люси могла подумать, что он вообще утратил профессиональные навыки. Вдобавок это же просто ребячество — отказываться от работы только потому, что придется работать с ее бывшим дружком. Словом, отказаться было просто невозможно.
Ричард передернул плечами. Конечно, не Бог весть какая роль — ему предстояло появиться всего в шести эпизодах, но ведь это была работа!.. Как бы там ни было, сериал «Больница» смотрят сейчас в каждой семье. От него телезрителей еще не тошнит, как от шикарных домов «Главной улицы». Не говоря уж о том, что такие сверхпопулярные американские сериалы, как «Даллас» и «Династия», совершенно выдохлись. Между тем в «Больнице» было нечто располагающее, притягательное для телезрителей. Так же они реагировали и на «Соседей», на этот отвратительный австралийский сериал.
Как это было приятно — снова ощутить аромат гримерной! Девушка-гримерша сделала его волосы седыми и добавила ему несколько морщин. Потом ему сказали, чтобы он изобразил шотландский акцент. Он изобразил, и, как ему показалось, не очень удачно. Однако Роджер ободряюще подмигнул ему с другого конца студии, и Ричард просто-таки возненавидел его за это.
А позднее, когда прослушивание наконец закончилось, Роджер сказал:
— Я замолвил за тебе словечко, Дик. Никаких проблем.
У Ричарда внутри все перевернулось. Он терпеть не мог, когда его называли Диком. Вдвойне неприятно было, когда так его называл Роджер.
Он вздохнул и толкнул дверь закусочной. Тут же зазвонил колокольчик, и в нос Ричарду ударили аппетитные запахи чеснока, салями и сыра «чеддер». Слюнки у него так и потекли, а под ложечкой мучительно засосало.
Когда он выходил, колокольчик вновь зазвонил. В руках у Ричарда был большой бумажный пакет, в котором он нес колбасу, паштет из гусиной печенки, маринованные оливки, два французских батона, жареного цыпленка и бутылку дешевого вина. В этот момент он снова подумал о Роджере, и на его симпатичном лице появилось болезненное выражение. Он даже забыл про шампанское и соблазнительное бордо урожая 1982 года.
Никогда в жизни он не видел никого, кто имел бы такую идеальную челюсть, как у Роджера. Восхитительную квадратную челюсть. К тому же он был смугл, имел белокурые волосы и был выше Ричарда. Гримерша возбужденно поведала Ричарду, что ей не приходится затрачивать почти никаких усилий, чтобы привести в порядок «восхитительное лицо» Роджера. Она лишь чуть-чуть его припудривает, чтобы не блестела кожа. Все это она рассказывала, гримируя его собственное бледное заурядное лицо, покрытое морщинами. Когда он наконец взглянул на себя в зеркало в артистической, то увидел перед собой совершенного старика.
Ричард вздохнул и крепче обнял бумажный пакет с продуктами. Ну ничего, может быть, он еще возьмет свое. Может быть, ему дадут какую-нибудь приличную роль, за которую не придется рассыпаться в благодарностях перед старым добрым Роджером. Уж Роджер в отличие от него может позволить себе и шампанское, и бордо. Для него это раз плюнуть.
Потом он стал думать о Люси. Не получив главную роль в «Мэрилин», Люси как будто не особенно разочаровалась. Она даже предвкушала, когда наконец в газетах появятся отзывы о той девушке, которой дали роль Монро. Однако прошлой ночью, когда он пристроился рядом с ней и стал гладить ладонью по ее бедру, что означало у них любовную прелюдию, она притворилась спящей. Кто-кто, а уж он понимал, что на самом деле означает это ее якобы медленное и ритмичное дыхание. Ричард знал ее как облупленную. Знал о родинке на спине и о маленьком шраме под левым коленом.
Прежде Люси отказала Ричарду лишь однажды, и даже теперь он толком не понимал причины. За этим крылось нечто чрезвычайное. Он и вообразить себе не мог, что она может отказать ему, даже не объяснив, почему. А утром, еще до того, как он проснулся, Люси тихонько выскользнула из постели, и когда он обнаружил ее отсутствие, то перевернулся на спину и в тоске уставился в потолок, недоумевая, что же все-таки произошло между ними?
Ричард предложил ей встретиться вечером около студии, и она довольно охотно согласилась. Он увидел ее уже на улице. Люси стояла у входа в студию, зябко переминаясь с ноги на ногу.
— Я опоздал, прости.
— Ничего, — сказала она с улыбкой и взяла его под руку.
Ричард сразу приободрился.
— Может, выпьем где-нибудь, прежде чем идти домой? — спросил он, похлопав рукой по бумажному пакету. — Я тут кое-чего купил к ужину.
— Я бы не возражала.
— Ты выглядишь немного подавленной, — сказал Ричард, глядя на нее. — Был трудный день?
— Ничего, все в порядке.
— Как прошла встреча с представителями прессы? Надеюсь, все в порядке?
— Прекрасно, — сказала она. — «Мэйл» обещает посвятить нам почти полполосы.
Cлабым утешением послужило то, что Люси сочли фотогеничнее, чем Роуз. Но это все. Несмотря на то что в отличие от Люси Роуз явно недоставало естественности, все мгновенно переменилось в тот момент, когда та начала петь. От Роуз было просто не отвести глаз, а ее превосходный голос не мог не тронуть.
— А как дела с «Мэрилин»?
— Ты хочешь сказать — с Роуз Лил? — поправила она. — Что ж, она очень хороша. Не думаю, что у Жаклин Джонс и у Макса Локхарта были какие-то сомнения, когда они ее приглашали.
Люси поклялась себе не ругать Роуз и не завидовать ей, однако на душе у нее было очень тяжело. Она так долго мечтала об этой роли!
— Ничего, время покажет, — убежденно сказал Ричард, пожимая ей руку.
Они перешли шумную улицу и двинулись по Ковент-Гарден.
— Что же ты не спрашиваешь, как прошла моя проба? — спросил Ричард.
— О Господи, Ричард! Извини!
— Ну-с, теперь перед тобой не кто иной, как преподобный Ангус Фрейзер.
— Неужели? — воскликнула Люси.
Однако она уже знала. Роджер позвонил ей и рассказал об этом. Он рассказал и о том, что сначала дело пошло неважно, но он шепнул кое-что нужному человеку и «спас Дика».
Если бы она поведала об этом Ричарду, тот не пришел бы в восторг. Кроме того, Роджер уговаривал ее позавтракать вместе и после того, что он для них сделал, ей было очень трудно отказать. Если бы Ричард узнал об этом, то просто взбесился бы.
— Поздравляю!
— Особенно не с чем. Я появлюсь всего в шести эпизодах, и на вид мне будет лет сто.
— Неужели?
— Именно так!
Она засмеялась, и он радостно вздохнул. Даже роль не казалась ему теперь такой уж плохой.
Дрю закрыл дверь.
— Это был чудесный ужин, Дрю, спасибо.
— Очень рад, Джеки.
— В следующий раз нужно будет пригласить Джемми. Он здесь почти никого не знает.
— Уверен, он бы остался доволен… — проговорил Дрю и прошел на другой конец комнаты, чтобы налить себе виски.
— Мне кажется, ты чем-то недоволен?
— А ты не понимаешь?
— Что я должна понимать?
— Да он в тебя втрескался по уши.
— Не думаю, Дрю.
— А ты подумай, Джеки.
— Просто он видит во мне старшую сестру, — ответила она, пожимая плечами.
Дрю рассмеялся.
— Я бы этого не сказал!..
— Он еще совсем мальчик.
— И какой мальчик! — снова засмеялся Дрю. — Ну что же, здоровое соревнование еще никому не вредило.
— Ладно, шутки в сторону. Давай поговорим о чем-нибудь другом. У меня много своих проблем.
— Ну как знаешь… — Дрю медленно покачал головой. — Тебе налить?
— Да, пожалуйста.
— Ты мне так и не сказала спасибо… — Дрю кивнул на цветы, украшавшие комнату.
Джеки покраснела, а потом виновато улыбнулась.
— Прости…
— Ничего страшного.
— Цветы прекрасны, Дрю.
Она наклонилась к вазе с розами.
— Они же не пахнут, дорогая.
— Не имеет значения… — мягко возразила Джеки, принимая из его рук бокал. — Все равно они прекрасны. И ты даже не забыл сорт моего любимого шампанского.
— Как я мог забыть! — усмехнулся он и подумал об Анжеле. — Какой длинный был день! — вздохнул он.
— Ужасно длинный, — виновато кивнула она. — Прости меня за то, что случилось утром. И за то, что я задержалась вечером.
— Все в порядке, дорогая, — сказал Дрю. — Ты ни в чем не виновата.
Он взял у нее из рук бокал и обнял ее за талию.
— У нас ведь в запасе весь вечер. И вся ночь…
— Утром у меня так много работы, Дрю, — со слабой улыбкой возразила Джеки.
Его руки скользнули под ее свитер.
— Я понимаю…
— И мне еще нужно позвонить…
Дрю не ответил. Он ласкал ее груди. Джеки откинула голову назад, ее губы приоткрылись. Теперь он мог целовать ее шею.
— Этот великовозрастный блондин влюблен в тебя, — сказал Дрю, и она почувствовала в его голосе издевку.
— Не надо…
— Держу пари, что сейчас он думает о тебе. О нас… — Дрю стянул с нее свитер, скользнул ладонями по ее спине и стал снимать джинсы. — Лежит и думает, он мечтает о том самом, что я сейчас делаю с тобой, а он не может…
— Замолчи!
Однако Дрю отнюдь не расположен был молчать. Напротив, разговор доставлял ему огромное удовольствие. Ему нравилось ее возмущение, нравилось представлять ее с этим пареньком. Эти эротические фантазии уносили его в прошлое. Уносили к Анжеле. Он желал ее больше всего на свете. О Господи, как же он желал ее!..
Дрю пылко поцеловал Джеки, закрыл глаза и стал нежно тереться лицом о ее грудь.
— Этот юноша был бы счастлив сделать то же самое, любимая. Разве нет, а? Разве нет?
Она резко оттолкнула его.
— Я сказала — замолчи!
В ее глазах светилась боль и злость. Зачем он только все это говорит?
Дрю вдруг почувствовал, что эрекция прошла, и протяжно вздохнул.
— Что я должен сделать? Замолчать?
— Ты не понимаешь?
— Брось, это была просто шутка. Я просто дурачился.
Джеки внимательно посмотрела ему в глаза.
— Прости, — пробормотал он, подвигаясь к ней и нежно обнимая ладонями ее плечи. — Хорошо?
— Мне было совсем не смешно, — спокойно сказала Джеки.
— Я же попросил прощения, — вздохнул Дрю. — Я действительно раскаиваюсь.
Он снял пиджак и набросил ей на плечи. Джеки снова взглянула ему в глаза. Казалось, он был печален, словно она сделала ему больно. Может быть, она действительно переборщила? Она устало посмотрела на розы и на шампанское. Просто удивительно, как не задался этот день! Она вспомнила Макса и Ивонн, и на душе у нее сделалось совсем скверно.
В ее памяти всплыла угнетающая подробность из далекого прошлого. В каждой артистической уборной, где они останавливались, мать зачем-то прикалывала к стене черно-белую фотографию гнилого яблока рядом с вырезанными из газет портретами отца. Это самое гнилое яблоко с фотографии вдруг увеличилось в сознании Джеки до невероятных размеров и вызывало у нее тошноту. Она опустила голову на плечо Дрю и закрыла глаза. У нее больше не было сил ни о чем думать.
