Приняв последнего пациента и заполнив последнюю карточку, Нелли выглянула в коридор. Очередь рассосалась, а до конца рабочего дня оставалось еще сорок минут. Нелли вымыла руки и повернулась к своей медсестре:

— Ну что, Анна Николаевна, похоже, на сегодня прием закончен.

— Похоже, — улыбнулась та, а потом спросила извиняющимся тоном: — Может быть, вы меня отпустите пораньше? Сестра с Украины вишни прислала, надо срочно заняться, не то пропадут.

— Конечно, конечно…

— Спасибо, Нелли Викторовна. Если что, вы без меня управитесь? — Медсестра была старше Нелли лет на двадцать и все еще побаивалась, что врач она молодой и без нее просто пропадет.

— Не волнуйтесь. — Нелли не обижалась на такое отношение; даже наоборот — всегда приятно, когда о тебе заботятся. — Вряд ли именно сейчас произойдет что-то экстраординарное.

Когда Анна Николаевна ушла, Нелли села за стол, подперла голову рукой — ни дать ни взять Аленушка над ручьем с картины Васнецова. И настроение у нее было соответствующее.

Прошло уже больше недели с тех пор, как Митя перебрался в ее квартирку на Юго-Западе. Попробовал предложить статью еще в одну газету — опять не взяли. Сейчас он, кажется, вел переговоры с «Московским комсомольцем». Впрочем, Нелли он в свои дела старался не посвящать, любую, даже самую пустячную информацию она из него клещами вытаскивала. Он был даже против того, чтобы она заявлялась к нему на Юго-Запад, но она все равно приезжала. С Андреем она больше не виделась и не звонила ему: и по просьбе Мити, и потому, что сама не хотела. Случись у него что, он бы сам объявился. Не объявляется — значит, угрозы прекратились. А вот за Митьку она ужасно переживала. Вот и сейчас — стоило остаться одной, как в голову сразу полезли разные нехорошие мысли. Нет, оставаться наедине с ними она не в силах!

Больных не было. Подождав немного в кабинете, Нелли решила заглянуть на третий этаж к своей приятельнице: Светка сегодня принимала в те же часы.

В коридоре третьего тоже было пусто. «Сегодня просто день здоровья, — подумала Нелли, — обычно от пациентов просто отбоя нет, а тут — никого». Однако в кабинете у Светы сидела женщина — очень красивая, как сразу отметила про себя Нелли. Не слишком молода, но возраст такому типу женщин не во вред — хрупкая, утонченная аристократка. И одета соответствующе.

Света кивнула: сейчас, мол, освобожусь. Нелли подождала в коридоре, и буквально через пять минут незнакомка прошла мимо нее к выходу.

— Какие у тебя красавицы бывают! А у меня в основном народ грубый, с повреждениями конечностей, — пошутила Нелли, входя в кабинет и усаживаясь на стул, на котором только что сидела пациентка.

— А, Кира! — Светка продолжала заполнять карточку. — Это моя приятельница. Представляешь, ей скоро тридцать девять, и пожалуйста — попала!

— И что? — спросила Нелли довольно равнодушно.

— Ничего. Будет рожать.

— Муж заставил?

— Нет у нее никакого мужа! Она вполне самостоятельная деловая дама. Знаешь, лет пять назад у нее был потрясающий роман с английским миллионером, ну прямо как в кино! И вот тогда…

— Постой, постой. — Нелли, уже предчувствуя недоброе, заглянула в карточку, лежащую перед Светкой. — Как ее фамилия?

— Рябинина, а что? Ты разве ее знаешь?

— Нет. — Нелли провела рукой по лицу и повторила: — Нет. Ох, и устала я сегодня!

— И я. И главное, непонятно с чего — больных немного, может быть, от жары…

Светка продолжала еще что-то говорить, но Нелли уже ее не слушала. В голове словно все перемешалось. Мысли расплывались. Еще не легче! Кира Рябинина, Митькина любовь! Беременна! Впрочем, может быть, совпадение? Да нет, таких совпадений не бывает! О Господи!

— Что с тобой? — Нелли открыла глаза и увидела склоненное над собой встревоженное Светино лицо. — Тебе плохо?

— Да нет, ничего. Голова что-то закружилась. — Нелли уже пришла в себя и улыбнулась почти весело.

— Смотри! — Света погрозила пальцем. — Может быть, ты тоже скоро ко мне обратишься по тому же поводу, что и Кира!

— Я-то? Да нет, мне это не грозит. Разве что от ветра.

— Опять со всеми своими кавалерами переругалась? А мой… — и Светка пустилась в очередной рассказ о своем ревнивом муже.

Нелли не могла освоиться с неожиданной новостью целый вечер. Не поехала к Мите, как собиралась. Попробовала отвлечься домашней работой — цветы давно требовали пересадки — не получилось. Разбила подряд два глиняных горшка и бросила это занятие на полдороге. Все валилось из рук.

Судя по всему, Митька не знает о том, что Кира ждет ребенка. И Нелли никак не могла решить, стоит ли сообщать ему эту новость. Он так и не сказал ей, из-за чего они расстались. Сказал, что все кончено. Будь это его ребенок, он бы не отступился. Он и сейчас не отступится, если узнает. Правдами или неправдами, но он тогда добьется своего и женится на этой женщине, уж в этом-то Нелли уверена.

А если это ребенок не его? Если Кира прогнала его как раз потому, что в ее жизни появился другой мужчина? Так Митька еще мог бы на что-то надеяться, но если она беременна от другого — значит все, конец. И тогда… Щеки у Нелли вспыхнули. Тогда… Все может быть. Неразделенная любовь в конце концов проходит, Кира потихонечку забудется, а она, Нелли, всегда будет рядом. Должен же Ракитин когда-нибудь заметить, что она не только друг детства, но и красивая женщина! Между прочим, женщина, которую многие хотят и добиваются.

Она решила подождать какое-то время и ничего Мите не говорить. А дальше видно будет. Надо посмотреть, как станут развиваться события.

Затрезвонил телефон. Нелли подскочила к аппарату, думая, что звонит Митя, но неожиданно услышала в трубке голос Андрея:

— Привет. Хорошо, что застал тебя. — Он был явно чем-то взволнован.

— Что случилось?

— Ты так и не знаешь, где Ракитин?

— Нет, — Нелли не собиралась выдавать Митькино местонахождение. Доводы Ракитина ее вполне убедили: Андрея с его семьей в эту историю лучше не втравливать.

— У меня он тоже не появлялся. — Андрей немного помолчал, потом переспросил недоверчиво: — Слушай, а ты не врешь?

— Зачем? — Обида в голосе Нелли прозвучала вполне натурально. — И вообще, кто дал тебе право так со мной разговаривать?

— Видишь ли, в чем дело, — Андрей словно заколебался, потом все-таки продолжил, — мне сегодня позвонили. Домой.

— И что?

— То же самое. Посоветовали заткнуть рот своему дружку, не то мне не поздоровится.

— А ты?

— Что — я? Я не успел и рта раскрыть, как они положили трубку.

— А голос?

— В смысле?

— Ну, какой голос? Ты смог бы его узнать?

— Смог бы, не смог бы, что толку? Лучше скажи, ты правда не знаешь, что Митька затевает?

— Говорю тебе, я его уже сто лет не видела.

— И не знаешь, как с ним связаться?

— Ты уже спрашивал.

— Что же делать?

— Слушай, почему они так к тебе прилипли? Ты же давно уже вышел из игры.

— Похоже, они считают, что нет.

— Так объясни им это, если еще позвонят.

— Если позвонят… А если сразу начнут действовать?

— Они же не идиоты.

— Не знаю…

Андрей опять замолчал и молчал так долго, что Нелли постучала по трубке — подумала, что телефон отключился.

— Алло, ты еще здесь?

— Знаешь что, — голос Андрея звучал как-то нерешительно, — если увидишь или услышишь Митьку, передай ему, что я очень прошу его со мной связаться.

— Хорошо. Непременно.

Андрей, не прощаясь, дал отбой. Нелли тоже медленно положила трубку на рычаг. Положение дел ей решительно не нравилось. Она взглянула на часы — почти девять. Надо поехать к Митьке на Юго-Запад, посоветоваться, как жить дальше. Жаль, что там нет телефона. Но, с другой стороны — это лишний повод увидеться…

Она открыла дверь своим ключом. Мити дома нет, в квартире, разумеется, творческий бардак. Заглянула в холодильник — котлеты, которые она привезла позавчера, еще не съедены, и салат не съел — уже все скисло, можно выбрасывать. Чем он вообще питается, творческим вдохновением? Кстати, о вдохновении…

Нелли прошла в комнату, включила компьютер. В чем он там работает, в «Word» или в «Лексиконе»? Она нашла директорию «Митя», перепробовала пару файлов. Проценко… Министр… Дума… Ага, вот: «…якобы борьба за социальную справедливость… обещания выплатить всем зарплату, укрепление дисциплины на местах… строго наказывать виновных во всяких нарушениях. Жертвами его гнева уже пал не один десяток чиновников…» — а дальше о том, что у него самого рыльце в пушку. Пробежала статью глазами и опустилась на стул, бессильно уронив руки на колени. За это можно и на киллера налететь. Митька, Митька, где же его носит? В душе поднималась волна тяжелого липкого страха.

Хлопнула входная дверь.

— Нелька? Ты что здесь делаешь так поздно? — Митя, веселый и оживленный, влетел в комнату.

— Тебя жду.

— Что-нибудь случилось? — В его глазах, до этого весело блестевших, появилась тревога.

— Случилось.

— Не тяни. — Он пристально посмотрел на нее. — Что?

— Я говорила с Андреем. Ему опять звонили и угрожали.

— Господи! — Митя взволнованно прошелся по комнате. — Он-то тут при чем?

— А ты откуда так поздно?

— Видишь ли, по-моему, я все уладил. — Митя снова оживился. — Я был только что у Александра Миронова. Дома.

— Ого! — Нелли удивленно подняла брови. Миронов был известной фигурой — не только как обозреватель одной из популярнейших у населения газет, но и как человек, знаменитый своими обширными связями. — И что?

— Он взял статью и обещал опубликовать у себя. — Митя только сейчас заметил включенный компьютер. — А, так ты ее нашла! Прочитала уже?

— Прочитала.

— И как?

— Ужасно.

— Тебе не понравилось? — На лице Мити отразилось недоумение.

— Нет, написано хорошо. Только вот…

— Что «только»?

— Я боюсь за тебя. Ты уверен, что никто не знает, где ты сейчас живешь?

— Уверен. Я никому не говорил.

— И ничего подозрительного вокруг себя не замечал?

— Да нет вроде… Только почему они на Арсеньева ополчились? Он-то при чем?

— Наверное, думают, что он с тобой как-то связан.

— Сволочи! Меня из виду потеряли, теперь думают, что я должен за друга заступиться и раскрыться!

— А ты не раскроешься?

— Не знаю даже, как быть. — Митя задумался. — С одной стороны, Андрей для них сейчас единственная ниточка, которая может привести ко мне. Я же никогда не допущу, чтобы кто-то другой, а тем более семья этого другого расплачивалась за мои поступки. С другой — он-то ни сном ни духом не замешан, даже не знает, что я написал в статье. Он предоставил мне полное право распоряжаться собранными материалами…

— А мне он этого не говорил.

— Представь себе, предоставил. И если они будут уверены, что мы с Арсеньевым никак не пересекаемся, что он не знает даже, где я, они должны тогда оставить его в покое. Так что пусть все остается по-прежнему. Ты меня не видела и не слышала.

— Ты уверен, что так лучше?

— Мне кажется, да.

Митя снова заходил по комнате, очевидно, взвешивая все «за» и «против». Потом остановился перед Нелли:

— Да. Пусть все остается как есть. За Арсеньевым они, очевидно, следят. Если я сейчас позвоню Андрею или встречусь с ним, они и меня засветят, и в него вопьются мертвой хваткой. Если же я на этот их звонок никак не отреагирую, они наконец поймут, что Арсеньев никак не может повлиять на факт публикации или непубликации статьи. И тогда он им станет больше не нужен. Логично?

Нелли не ответила.

— Я спрашиваю, логично?

— Вполне. Только…

— Что опять?

— Все равно мне все это не нравится.

Она встала, слегка потянулась, разминая затекшую спину:

— Ну ладно, пошли на кухню, я буду тебя кормить.

За ужином они болтали на разные несущественные темы. Нелли улыбалась, смеялась, а про себя никак не могла решить еще одну проблему: сказать ли Мите о том, что она случайно узнала в поликлинике? Теперь, когда она наглядно увидела, в какое опасное дело он встрял, ее прежнее решение промолчать уже не представлялось особенно удачным. Если Кира ждет Митиного ребенка, это заставит Митьку быть более осторожным и не лезть на рожон. Тревога за Митькину жизнь у Нелли была сильнее, чем ревность к той красивой блондинке. А если нет? Если это не Митькин ребенок, то известие о том, что любимая женщина потеряна навсегда, заставит его сломя голову ринуться в самое пекло.

Это последнее соображение перевесило. На этот раз Нелли ничего не сказала.