С утра у Жени было удивительно хорошее настроение. Погода была замечательная, после трехдневного дождичка снова установилась жара. Проснувшись, она выглянула в окно и сразу решила, что сегодня они с Санькой сразу после завтрака отправятся купаться.

Она тихонечко напевала, возясь у электроплитки, дверь на террасу была распахнута, и от кухонного стола, где стояла Женя, были видны кусты цветущего шиповника. Лариса Васильевна, глядя на дочь, ласково улыбалась: она давно уже не видела ее такой.

Сегодня должен был приехать Андрей.

Когда он вернулся из командировки, то на следующий же день неожиданно объявился на даче — с утра пораньше. Они как раз завтракали. Санька с радостным визгом выскочил из-за стола, кинулся к нему и повис на отцовской шее. Женя смотрела настороженно, не зная, чего ожидать и к чему готовиться. Андрей как ни в чем не бывало поздоровался с Ларисой Васильевной, обогнул стол, наклонился к жене и поцеловал ее в щеку. Этот поцелуй ее удивил, был он не «дежурный», как обычно, а какой-то слишком нежный, слишком виноватый. И потом он весь день вел себя так же, как в начале их романа — как будто прежний Андрей, которому она позвонила в отчаянии как-то ночью, снова к ней вернулся.

Отношений они в тот раз не выясняли: он разговора на эту тему не заводил, а Женя заняла выжидательную позицию. Однако, судя по всему, Кира была права — то увлечение оказалось недолговечным. Но спрашивать она сейчас все равно ничего не будет, пусть сам расскажет, когда созреет и сочтет нужным. А не расскажет, она спросит, но тоже как-нибудь потом, когда отболит и затянется временем. А может быть, и не спросит.

Андрей тогда остался на ночь. Она постелила ему отдельно, на террасе, но ночью он пришел к ней — и какая это была ночь! Теперь она не могла бы сказать, что на ее месте в постели Андрея могла бы быть любая другая — нет, в ту ночь Андрей любил именно ее, хотел ее так, как давно уже не хотел. И почему-то после той ночи к ней снова вернулась уверенность, что она для него — единственная.

Только одно тревожило Женин покой. Потом, когда они, обессиленные любовью, лежали рядом на влажных простынях, она вдруг поймала на себе его взгляд — такой странный… В глазах Андрея застыл страх. Он смотрел на нее так, словно… Словно ее могли у него отобрать. Она потянулась к нему, обняла за шею и притянула его голову к груди. Он уткнулся в теплую ложбинку, вздохнул — или всхлипнул? Но через минуту перед ней был уже прежний Андрей, сильный и уверенный в себе.

Сегодня он должен был приехать снова. Обязательно. Они с Санькой обещали пойти встречать его к шестичасовой электричке.

Все шло как задумано. Женя сводила сына на пруд, искупалась и сама, а потом долго валялась на песке, подставляя солнцу уже довольно загорелую спину. Санька возился рядом, строя башню из песка. В половине второго они вернулись домой. Она покормила Саньку, уложила его спать, а потом, удалив в сад под яблоню Ларису Васильевну, стала готовить праздничный обед. Она решила, что сделает вареники с вишнями — Андрей их так любит! — и пельмени.

Женя сама не заметила, как провозилась с готовкой почти до пяти. Закончила, посмотрела на часы и ахнула: надо было поднять Саньку, накормить его полдником, самой привести себя в порядок — до шести оставалось всего ничего, а до станции еще минут пятнадцать ходу!

Они с Санькой встречали шестичасовую электричку, потом — в шесть пятнадцать, потом… Прождав до половины восьмого, Женя поняла, что Андрей сегодня не приедет. Когда они возвращались домой, в ней все просто клокотало от негодования. Бедный Санька еле за ней поспевал.

Ну уж нет! Хватит! Она не позволит так над собой издеваться! Он что, думает, будто жена — игрушка? Захотел — поиграл, а надоела — бросил?

Решение созрело внезапно. Женя попросила маму уложить Саньку в десять и завтра с утра присмотреть за ним, а сама стала лихорадочно собираться в Москву. Лариса Васильевна следила за ней встревоженными глазами:

— Куда ты поедешь на ночь глядя? — попыталась она урезонить разъяренную дочь. — Может быть, случилось что-то непредвиденное, завтра с утра приедет! Может, что-то по работе!

— Если действительно по работе, завтра с утра мы вернемся вместе, — ответила Женя сквозь зубы, запихивая в сумку зонтик.

— Свитер хоть возьми теплый!

Женя накинула на плечи свитер и быстро сбежала по ступенькам крыльца.

В Москве она была в половине десятого вечера. Еще не было очень темно, но наступили уже поздние сумерки — близился август.

Она сама не заметила, как добралась с «Курской» до «Ботанического» — ревность застилала все. Почему-то ей казалось, что Андрей проведет эту ночь дома и опять не один. Эта девица снова им завладела! Ну, если так — их семейной жизни конец!

От метро до дома дорога проходила по тихой малолюдной улице, обсаженной деревьями. С одной стороны было здание школы, с другой — небольшой скверик перед пятиэтажками. Женя шла, не глядя по сторонам, совершенно погруженная в свои мысли. Прохожих в это время не было, а машины на эту улицу вообще редко сворачивали — в конце ее тупик. Однако на полпути к дому Женю догнала какая-то легковушка. Догнала и медленно поехала рядом. Сначала Женя не обратила на это внимания, голова была занята предстоящей встречей с мужем, но потом заметила и слегка испугалась.

Искоса она посмотрела на машину — темные «жигули», а какого точно цвета — не разобрать в сумерках. Может быть, черные, а может быть, темно-синие или вишневые. Вроде бы в машине много народу — человека четыре, сзади, кажется, двое сидят.

Женя прибавила шагу. «Жигули» проехали вперед и остановились. Из машины быстро выскочил высокий широкоплечий парень и преградил ей дорогу:

— Какая девушка и одна ходит! Подвезти?

Женя, не отвечая, попыталась обойти его, но он схватил ее за локоть:

— Куда торопишься, красавица? Может быть, со мной поговоришь?

— Пустите меня! — Женя попробовала вырваться, но парень держал крепко. — Я сейчас закричу!

— Ну зачем же кричать, — почти ласково сказал парень. — Здесь все равно никто не услышит.

Он улыбнулся — во рту блеснул золотой зуб. Спиртным от него не пахло, но глаза были какие-то странные, словно остановившиеся. Женя испуганно смотрела ему в лицо — так кролик смотрит на удава. Парень подтолкнул ее к машине:

— Давай, лапочка, с нами прокатимся!

Из «жигулей» вылез второй парень и встал за Жениной спиной. И тут Женя как будто очнулась. Она резко двинула локтем — от неожиданности парень выпустил ее — и отпрыгнула в сторону:

— Помогите!

Однако крика не получилось, из горла вырвался только невнятный хрип. В ту же секунду парень, стоявший за Жениной спиной, одной рукой обхватил ее сзади, а другой зажал рот. Женя попробовала укусить его за руку — рука была потной и грязной. Женю чуть не вырвало от отвращения. Она попыталась лягнуть его ногой в пах, но промахнулась.

— Сука! — выругался парень и ударил ее в солнечное сплетение. Женя чуть сознание от боли не потеряла.

— Давай ее в машину! Быстро! — скомандовал золотозубый.

Они запихнули Женю на заднее сиденье. Там находился еще один парень, лица которого она не разглядела. Женю втиснули между этим парнем и тем, что ее ударил. Золотозубый уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Очевидно, он был руководителем этой операции. Машина быстро развернулась и помчалась по безлюдной дороге.

Ехали они минут пятнадцать; Женя даже не пыталась определить направление, так она была напугана. В голове путались какие-то обрывки мыслей. Зачем и куда они ее везут? Что собираются с ней делать? Если бы эти парни просто решили поразвлечься, они бы изнасиловали ее прямо там, в кустах, им же никто не мешал, и бросили бы. Зачем ее надо куда-то тащить?

Машина остановилась. Уже наступила полная темнота. В том месте, куда они приехали, не было ни одного фонаря.

— Все, приехали. — Золотозубый вылез из машины, открыл заднюю дверцу и издевательски поклонился: — Мадам, прошу!

Двое парней выволокли Женю из машины. Она даже не сопротивлялась, от ужаса ее словно парализовало.

Они оказались на каком-то пустыре, довольно обширном — похоже, здесь недавно закончилась стройка. Рядом чернела громада нового, еще не заселенного дома, ни в одном окне которого света не было. Впрочем, может быть, дом еще недостроен. Кругом какие-то ямы, выбоины, валялись трубы. Женя затравленно огляделась. Боже мой, сейчас ее стукнут по голове и кинут в одну из этих ям! Готовая могила. Кричать бесполезно, кругом ни души. За что?!!

— Послушайте, — Женя попробовала заговорить и не узнала своего голоса, — пожалуйста, не трогайте меня!

— А, кисонька. — Золотозубый ласково провел ладонью по ее щеке, потом приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза. Глаза у него абсолютно пустые, в них нет ни ненависти, ни желания, ни похоти, ничего. — Смотрите-ка, как мы испугались! Не надо меня бояться, не надо, я хороший. Правда, я хороший?

Он обратился к парням, державшим Женю, и те довольно заржали. Золотозубый опустил руку ниже, к шее, потом ощупал ее грудь, Женя дернулась, но парни держали крепко.

— Ах ты, моя сладкая! Это же надо — какие сиськи! — Он засунул руки в карманы и теперь просто смотрел на Женю, нехорошо улыбаясь.

— Что вам от меня надо? — От отвращения у нее даже голос прорезался. — Мой муж — известный журналист. Если со мной что-нибудь случится, вам это даром не пройдет. Вас все равно найдут.

— Смотрите-ка, она еще угрожает! — В голосе золотозубого слышалась издевка. — Такая лапочка, и угрожает! А ну-ка, ребята, объясните ей, кто здесь главный!

Один из парней развернул ее к себе и снова ударил под дых. Женя согнулась пополам и получила от второго удар в спину. Она упала прямо к ногам первого парня, и он двинул ее ногой в лицо. Дальше Женя уже ничего не помнила, от боли она потеряла сознание.

Когда она очнулась — она все еще лежала на земле, только ее перевернули на спину. Женя открыла глаза и первое, что увидела, — лицо золотозубого. Он смотрел на нее, и в глазах его по-прежнему ничего не отражалось.

— Поднимите ее, — скомандовал он.

Парни подняли Женю, как мешок с картошкой. Стоять она не могла и бессильно повисла у них на руках.

— Значит так, лапочка. Хорошенько запомни, что я тебе сейчас скажу. То, что с тобой произошло сейчас, это только аванс, так и передай своему мужу. Мы тебя только слегка пощекотали. Заметь, даже не трахнули, отказали себе в таком удовольствии! Бедные мальчики! Но что поделать: заказчик запретил нам сексуальные забавы, а слово заказчика — закон. — Золотозубый скривился в ухмылке. — Ничего! В другой раз нам больше повезет! В следующий раз мы позабавимся как следует.

Женя дико смотрела на него сквозь спутанные волосы, упавшие на лицо, и плохо понимала, что ей говорят. Золотозубый остановился, вгляделся в нее и неожиданно сильно ударил по щеке. Женина голова мотнулась и упала на грудь.

— Встряхните-ка ее, мальчики. Я перехожу к главной части своего выступления, — приказал золотозубый. Мальчики послушались. Золотозубый вплотную приблизил свое лицо к Жениному и продолжил:

— Так вот. Твой муж знает, что надо делать. Если он и дальше будет таким непослушным, мы снова найдем тебя — из-под земли достанем, от нас не спрячешься! Только тогда ты уже легким испугом не отделаешься. Так ему и передай!

От золотозубого сильно пахло каким-то сладковатым одеколоном. Этот приторный запах был последнее, что запомнила Женя — она опять потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, вокруг по-прежнему была темнота, но лежала она явно не под открытым небом, а в каком-то помещении. Рядом никого не было. Она попробовала приподняться и застонала от боли. Осторожно повела головой — ничего, вроде цела. Огляделась и чуть не заплакала от облегчения: она лежала в своем подъезде, на площадке между первым и вторым этажом.

Ухватилась рукой за перила и еще раз попыталась подняться — ноги не слушались. Тогда она ползком, держась руками за прутья перил, добралась до лифта. Самым сложным оказалось дотянуться до кнопки. С четвертой попытки она справилась и с этим.

Когда Женя наконец очутилась перед своей дверью, у нее уже не оставалось сил ни на что. Однако она все-таки добралась до звонка. Когда Андрей открыл дверь, она упала к нему на руки, потеряв сознание в который уже раз за этот вечер.

Она открыла глаза, когда яркое летнее солнце вовсю заливало комнату. Все тело болело, казалось, что невозможно пошевелиться. Она попробовала позвать мужа — разбитые губы не слушались. В конце концов ей удалось повернуть голову. Андрей спал, сидя в кресле у ее изголовья. Она протянула руку и ей удалось дотронуться до его колена, после чего рука бессильно упала. Однако даже от этого прикосновения Андрей сразу проснулся и склонился над женой:

— Что? Женечка, что? Ты наконец пришла в себя? Господи, как же ты меня напугала!

Он опустился на колени перед диваном и осторожно погладил ее по волосам.

— Что случилось? Кто тебя так?

Она еще раз попробовала заговорить, и опять неудачно.

— Молчи, молчи. Я найду и убью эту сволочь. Сейчас придет врач, все будет хорошо.

Женя посмотрела на мужа, и слезы заструились у нее по щекам. Андрей принялся осторожно осушать их губами, приговаривая:

— Ну, все позади, все страшное уже кончилось. Я никому больше не позволю и пальцем до тебя дотронуться. Я теперь никуда тебя от себя не отпущу, ни на шаг. За ручку тебя везде водить буду, любимая моя, единственная. Ну, не плачь, не надо, все позади…

Врач пришел примерно через час. После того как он осмотрел Женю, Андрей вышел вслед за ним в коридор и плотно прикрыл за собой дверь:

— Ну, что скажете?

— Существенных повреждений, судя по всему, нет. Потом, конечно, надо будет сделать рентген. Сильнее всего пострадало лицо, но это заживет. Вы говорите, она сама дошла до дома?

— Да. Доктор, а скажите…

— Нет. Похоже, что вашу жену не изнасиловали, только избили. И это странно.

— Что?!

— Молодой человек, это не типичный случай. Так бьют мужчин, с женщинами обычно поступают иначе. Будете заявлять в милицию?

— Не знаю.

— Если надумаете, я напишу медицинское заключение.

— Спасибо.

— Так да или нет?

— Напишите, пожалуйста.

После ухода врача Андрей вернулся к Жене.

— Ну вот, родная, доктор сказал, что все не так уж плохо. Ты скоро поправишься.

Он присел на диван и взял Женину безжизненную руку в свои ладони:

— Женечка, попробуй, пожалуйста, мне все-таки рассказать, что произошло. Где тебя так?

Женины губы шевельнулись, и она прошептала едва слышно:

— Они… сказали, что ты… Что из-за тебя…

— Что?

— Если ты не сделаешь, что они сказали… Будет хуже…

Глаза Андрея потемнели то ли от тревоги, то ли от гнева. Он еще ниже склонился над женой:

— Так это из-за меня они тебя… так?

— Они… так сказали…

Женя опять заплакала. Лицо ее было ужасно: багровый кровоподтек расплылся почти во всю щеку, на лбу — глубокая ссадина, распухшие разбитые губы… Видно было, что и плакать ей больно.

— Женечка, родная моя… Прости меня, прости… Обещаю, что больше такого никогда не случится.

Через два часа, когда Женя опять провалилась в спасительный сон, Андрей попросил старушку соседку побыть с ней два часа и умчался из дома.