40
Они действительно проскочили и вскоре, за одним из поворотов дороги, петлявшей между каштановыми рощами, встретились с людьми из «квартирьерской» команды, которые ожидали их в двух джипах. «Квартирьеры» сообщили, что несколько ложных патрулей в округе уже видели, но те исчезали, едва джипы направлялись в их сторону.
Все вместе они отправились на ферму Джастина. Тут гости убедились, что все вокруг действительно напоминает осажденную крепость: еще на подъезде к подворью им стали попадаться звенья боевого охранения, а в некоторых местах виднелись раскрытые антенны радиооптических комплексов, которые сообщали о появлении незваных гостей с воздуха.
Наконец они добрались до самой фермы, и Юргенсон, с трудом передвигая ноги после стольких часов сидения, двинулся навстречу исхудавшему Джастину. Они обнялись возле крыльца, похлопывая друг друга по спине.
— Ну, приятель, ты выглядишь, как премьер-министр! — сделал Джастин комплимент Юргенсону.
— Пожалуй, дружище, только этому министру напинали по заднице, — признался Юргенсон и потер отбитые ягодицы, вызвав искренний смех Джастина. — Приходится шифроваться, сам понимаешь…
— Да уж понимаю, вон как твои ребята на стреме держатся, дело нешуточное.
— Нешуточное, Джастин. Про покушение в Аль-Империале слышал?
— По ящику передавали, только я не все понял — чего было-то?
— А ничего. Рутберг позвал меня в ресторан поговорить, я пришел, местечко предварительно зачистил, а он, понимаешь, послал киллеров с гранатометом, и они зашарашили в стену, аккурат туда, где я сидел.
— А ты где был?
— Я в сортир отлучился.
— Вот так удача!
— Удача. Только людей моих покалечил, сволочь. — Юргенсон вздохнул. — Ну, покажи мне, что ли, свой двор или что там у тебя? Огород?
— Я кроликов развожу немного…
— Да ты что? А что с ними делают?
— Вообще чаще заводят на мясо, но у меня декоративные — от них прибыли больше.
— Ишь ты! Может, и мне переключиться?
Они посмеялись.
Юргенсон огляделся и, вдохнув чистый деревенский воздух, прислушался к тишине, стоявшей вокруг.
— Хорошо тут у тебя…
— Да, когда я из Крастона уехал, даже жалел поначалу, а теперь доволен.
— Ты чего так изменился, я имею в виду лицо? Я поначалу даже не узнал тебя, пока ты не ощерился — улыбка та же осталась…
— Так ты разве не слышал?
— Ну, что-то такое слышал, вроде убрали тебя совсем. Даже посокрушался, вроде хорошо был знаком с человеком и вот…
— Все так думали, — улыбнулся Джастин. — Но я выкарабкался, морду перетянул — в смысле кожу на лице, потому и поменялся.
— А что было? — осторожно спросил Юргенсон.
— Просто заряд картечи в лицо. Повезло, что зрения не лишился…
— Ты всегда был везучий.
— Ты тоже.
Они немного помолчали. Юргенсон продолжал наслаждаться чистым воздухом, различая множество запахов и их оттенков — в городе ничего этого не было. А Джастин посматривал на него искоса, тоже отмечая перемены во внешности давнего приятеля.
— Ну что, не очень мои ребята тебя потеснили?
— Нет, ребята вежливые. К тому же каждый день пиво привозят и харчи такие, что я только по праздникам вижу, а тут каждый день. Так что пока я в плюсе.
— Что знаешь про Рутберга?
— Основная группа у него человек двадцать, это те, кто будет с ним до последнего. Есть и отчаянные ребята, есть неплохие стрелки. С «шестерками» с улицы может набрать до сотни человек. Но эти, сам понимаешь, до первого выстрела, а потом разбегутся.
— Берлог у него много?
— Если считать с квартирками его девок, то десяток наберется.
— В квартирках он едва ли прятаться будет. Разве что подраненный…
— Тут ты прав, Тревис… Это ничего, что я тебя Тревисом называю, ты же вон какой человек стал?
Юргенсон засмеялся, но был смущен этим вопросом.
— Джастин, все знают, что мы давние друзья, а кто не знал, узнает теперь, так что не говори глупостей.
— Хорошо, господин премьер-министр, усвоил. Теперь давай о деле. Я могу найти пятнадцать человек. Будет кто-то из старых, кто не забыл, с какой стороны обойма вставляется, есть ребята поновее, но тоже профессионалы, сам знаешь, я понтовщиков не держу.
— Знаю, Джастин, конечно, знаю.
— Теперь — таксы. Успешная операция — всем по десять тысяч. За легкое ранение — надбавка пять тысяч, за тяжелое — двадцать тысяч. А если крайний случай, то сто тысяч. Как тебе такая арифметика?
— Мне это подходит.
— Ух ты! А я думал, дороговато!
— Нет, Джастин, нормально. Сейчас ведь все дорожает, а такого друга, как ты, мне не купить ни за какие деньги.
— Спасибо, Тревис, — сказал Джастин и благодарно похлопал Юргенсона по плечу. — Что касается Рутберга. Есть у него и основная, хорошо укрепленная берлога в Сенд-Энде.
— В Сенд-Энде? Что там сейчас?
— Что и раньше — прачечные. Целый квартал прачечных, с той лишь разницей, что раньше мыльная вода стекала по канавам в море, а теперь по трубам в очистные сооружения.
— Ну хоть что-то изменилось, — кивнул Юргенсон.
