52

Снова открылась дверь и, тяжело отдуваясь, в актовый зал вошел полковник Гровс, официальный руководитель бюро контрразведки дивизии.

Майор Штурмвуд и лейтенант Чаусер вытянулись по стойке «смирно» и синхронно щелкнули каблуками.

— О, вы уже тут? — сказал полковник.

— Сэр, мы уже давно здесь, но пока никого не вызывали! — доложил майор.

— Не ори, Штурмвуд. Без тебя тошно, — сморщился полковник и сел в кресло заднего ряда. Затем неожиданно быстро поднялся и, подойдя к майору, тихо спросил:

— От меня коньяком пахнет?

— Э-э, чисто теоретически, сэр? — уточнил майор, потому что от полковника не пахло, от него разило, притом вовсе не коньяком, а каким-то скверным пойлом.

— Не надо теоретически, говори как есть…

— Попахивает, сэр. Совсем немного, но это не совсем коньяк…

— Не совсем коньяк? — переспросил полковник.

— Не совсем, сэр.

— Вот сука, это он мне скипидару налил…

— Кто, сэр?

— Завскладом, сержант Плунжерс. Та еще сволочь. И не бесплатно, между прочим.

Майор с лейтенантом переглянулись: полковник выглядел неадекватным, но не настолько, чтобы предположить, будто он действительно выпил скипидара.

Однажды майор Штурмвуд видел, как вела себя собака, вылакавшая триста граммов скипидара, полковнику Гровсу до нее было еще далеко.

Между тем полковник пребывал в печали. Тот же сержант Плунжерс сообщил ему, что Сесилия, дорогая шлюха из ресторана «Вертикаль», живет с бригадным генералом Вольфом, начальником штаба дивизии, и этот неожиданный вызов полковник связывал именно с этим фактом, ведь он, по своему незнанию, ночевал у нее целую неделю.

Полковник Гровс был уверен, что Вольф узнал о его шашнях с Сесилией и придумал официальный повод, чтобы его закопать.

— Что, Штурмвуд, есть какие-то соображения, зачем нас сюда вызвали? — спросил он, как утопающий хватаясь за любую соломинку.

Майор с лейтенантом снова переглянулись.

— Сэр, думаю, что Чаусер может предложить какие-то варианты, он как раз излагал их мне, когда вы вошли…

— Вот как? — оживился полковник. — Давай, лейтенант, выложи свои измышления, а то я, право, теряюсь в догадках!

«Вот урод, а?» — подумал лейтенант и выразительно посмотрел на ухмыляющегося майора.

— Сэр, я думаю, это как-то связано с новой наступательной операцией в долине Соквур.

— Так-так, продолжай, — кивнул полковник и почесал за ухом.

— Поскольку наступление идет очень быстро и противник повсеместно отступает, на остающихся территориях может находиться большое количество шпионской аппаратуры противника, а также возможны места диверсионного минирования. Пройдет время, мы обо всем забудем, а потом — бабах! — и здание какого-нибудь штаба нашей части взлетает на воздух, и все почему?

— Почему? — подался вперед полковник.

— Потому что тардионы, отступая, заложили в стены здания взрывчатку. Наши войска заселились, обжились, купили мебель, провели глобалнет… А тут взрыв.

— Свинство какое, — заметил полковник, чувствуя, что ему полегчало. Может, действительно их вызвали не из-за Сесилии?

Вспомнив еще об одной мучившей его проблеме, полковник подошел к майору и, полуобняв его за плечо, отвел в сторону.

— Слушай, Штурмвуд, выручай как солдат солдата…

— Я готов, сэр. У меня с собой двести ливров.

— Нет, я не в том смысле. Просто посмотри, у меня задница не очень большая?

И, оставив майора, полковник прошелся до дверей и обратно, слегка повиливая бедрами.

— Ну? — спросил он, останавливаясь рядом с майором.

— Э-э, чисто теоретически, сэр? — уточнил майор, оттягивая свой вердикт.

— Говори как есть.

— Нормальная задница, сэр, не больше, чем у других офицеров в среднем.

— Да?

— Да.

— Значит, он меня подставляет, сука.

— Кто?

— Сержант Плунжерс. Совсем сбил меня с толку, я уже два дня только об ней и думаю.

— О заднице, сэр?

— Нет, о Сесилии. А про задницу — это он сегодня сказал, говорит, в штабе таких не любят…