43
Два дня прошли, как на курорте, никаких вызовов, вылетов, налетов. Джек освоил производство куриных перьев из пластиковой кальки и часами сидел с ножницами в руках и мастерил для своего макета новое одеяние. Работа спорилась, и сегодня он собирался закончить перья полностью, но ближе к обеду дверь в кубрик распахнулась и появился капитан Хольмер — одетый по форме, в новом кепи и чисто выбритый.
— Стентон!
— Да, сэр, — отозвался Джек, поднимаясь со стула.
— Стентон, тут к нам майор из батальона прибыл…
Капитан дернул головой и поправил воротник, как будто тот его стеснял.
— Короче, могли бы сообщить по радио, но зачем-то приперлись сами, понимаешь?
— Нет, сэр, — ответил Джек.
— Дерьмо какое-то намечается, раз лично из батальона прибыли, вот я о чем…
— Да? — пожал плечами Джек. Он все еще пребывал под впечатлением творческого процесса.
— Да! — крикнул капитан и нервно одернул мундир. — Так что держи ухи на макухе, возможно, нам сегодня… не поздоровится…
— Я учту, сэр, — сказал Джек, так до конца и не улавливая беспокойства капитана. Тот ушел, тяжело ступая по полу новыми ботинками, которые ему жали.
«Опять пожрать по-человечески не получится», — думал капитан, на ходу проверяя положение кепи на голове. В последнее время, а точнее — три последних года, он надевал его вкривь и вкось. Почему такое с ним происходило, он не понимал.
«Старость, наверное», — предполагал Хольмер, помня, что в лейтенантской молодости мог шлепнуть кепи на голову не глядя, но кокарда оставалась строго посередине и козырек не был перекошен влево, как сейчас.
Майор из батальона ждал его в офицерском клубе, где проходили общие собрания, а иногда даже концерты местной самодеятельности, представленной поварскими командами и кастелянской службой.
Одни роты уходили, другие приходили, а основной состав городков не менялся, потому и были у них свои танцоры, актеры и певцы.
Пробегая мимо столовой, капитан мечтательно потянул носом.
«Опять пожрать по-человечески не получится», — снова подумал он, ожидая неприятностей.
Поначалу ему казалось, что режим десантных операций будет куда легче, чем постоянная боеготовность целой роты. Но частота вылетов стала увеличиваться, это напоминало какой-то бесконечный бой, растянутый на целые недели.
Пока роте везло, необратимых потерь не было, но те, кто попадал в госпиталь, выбывали из строя надолго, хотя работы не убавлялось.
Возле клуба стоял казенный автомобиль защитного цвета, водитель сидел неподалеку на скамейке и, прикрыв глаза, дремал на солнышке.
Хольмер взбежал по ступенькам, прошел через небольшое фойе и, толкнув дверь в актовый зал, сразу заметил стоявшего на сцене майора. Тот как-то странно раскачивался, переступая с ноги на ногу, и Хольмеру даже показалось, что приезжий танцует, однако он не угадал.
— Поскрипывает у вас сцена… — произнес майор и снова стал раскачиваться, проверяя, как ходят деревянные панели.
— Да, поскрипывает, — согласился Хольмер, не понимая, к чему клонит майор. А тот сошел в зал и, подойдя к Хольмеру, протянул руку.
— Майор Роберто Пронти, из оперативного отдела штаба батальона.
— Командир первой роты капитан Хольмер, — скороговоркой ответил капитан.
— Давайте присядем, — предложил майор, и они заняли места в первом ряду.
— Ситуация в предгорьях складывается напряженная… — издалека начал майор и вздохнул. — Арконы получили большое усиление, и это позволило им начать наступление на долину Рорк. Это через три зоны отсюда.
— Да, сэр, я знаю, — кивнул Хольмер.
— Понятно, что в некоторых случаях, когда силы противника значительно превышают наши, правильнее отойти для укрупнения и перегруппировки. Однако помимо легких позиций, которые бросить не жалко, имеются стационарные форты, набитые дорогостоящей разведывательной аппаратурой.
Майор сделал паузу и вздохнул.
— Вы хотите, сэр, чтобы мы их охраняли?
— Нет, капитан, никакая охрана их не защитит, если только у вас под рукой не завалялась бронетанковая дивизия заодно с воздушным прикрытием из полусотни штурмовиков.
— Все действительно так серьезно?
— Нет, здесь вам пока ничто не угрожает — передислокации ожидать не следует, поскольку это направление для противника не приоритетно. Арконы давят вдоль горного массива, чтобы отрезать нам выход в долину Логбо с ее великорудными карьерами. Там у них действительно серьезные интересы, и потому они используют большие силы.
— Если не охрана, тогда что?
— Сопровождение.
— Сопровождение чего или кого?
— Мы сняли аппаратуру с двух стационарных фортов, и теперь двадцать пять блинкеров и эвакуационных тягачей колонной идут в нашу зону. Идут, разумеется, длинным скрытым маршрутом, по балкам и сухим руслам.
— И они сейчас без сопровождения? — спросил капитан. Майор отвел взгляд.
— Сопровождение есть, но оно уже ослаблено…
— Насколько ослаблено?
— Сейчас это два «гасса» четвертой модификации и два «грея». Правда, один из них без главного орудия.
— А сколько машин было в самом начале?
— Восемь, — произнес майор еле слышно, и капитан покачал головой, то ли не веря, то ли не соглашаясь на такое задание.
— И сколько времени в пути был этот конвой?
— Три дня.
— За три дня сопровождения слишком большие потери. Обычно роботы горят так при столкновении лоб в лоб. Кто их преследует? Лаунчи?
— Да, лаунчи делают частые и массивные налеты, но от них страдает в основном груз.
— То есть, сэр, имеются потери и среди блинкеров с тягачей?
— Да, потеряны четыре машины, правда, почти весь груз удалось распределить по оставшимся, но несколько других тягачей получили повреждение и теперь колонна движется медленней, чем нам хотелось бы.
— А авиация? Почему не бросить на преследователей штурмовые стритмодули?
— Мы истратили их уже слишком много, — признался майор и вздохнул. — В управлении военными поставками нам закрыли все резервы. Сказали, что мы транжиры.
— Ну тогда я задам главный вопрос — кто же эти преследователи?
— Специальный отряд роботов, состоящий из «гассов» пятой модификации и автоматических «бергов».
— А разве бывают автоматические «берги»? — удивился капитан.
— Оказалось, что бывают. Пилотской кабины нет, больше мощность энергоустановки и соответственно — скорость. На марше они идут почти вровень с «гассами». И именно «берги» ввели нас в сверхнормативный расход стритмодулей. Их роторные зенитные пушки достают цели даже на трех тысячах метров. Это неслыханно!
Хольмер кивнул. Он уже весь был в расчетах и прикидках, что куда и сколько, а главное — каким выдвигаться транспортом.
— У них с десяток машин? — спросил он.
— Сейчас восемь, но сначала было десять. Двоих удалось повредить, и арконы их эвакуировали.
— А наших, стало быть, эвакуировать было некому?
— Увы, там теперь чужая территория, мы могли спасти только пилотов.
Капитан кивнул. Теперь все те машины, что носили отличительные знаки Тардиона, будут отправлены в арконовские техпарки, где их отремонтируют и выпустят против прежних хозяев.
Ему не раз приходилось видеть у механиков продырявленные туши роботов, которые, повоевав за арконов, «вернулись» к своим первоначальным хозяевам.
Обычно машины узнавали по латкам, сварочным швам и клеевым штопкам, которые у каждого мастера были свои, неповторимые.
Иногда даже в кабине оставались какие-то скрытые обшивкой надписи, которые узнавал прежний хозяин и кричал: «Это же мой Арпаш! Это я название того пива нацарапал, чтобы не забыть! Глянь, а вот фотка… Смотри, какая баба, жаль, он не оставил ее телефон!»
