Глава 13

Транспортный портал номер восемнадцать столичного королевского космопорта Аль-Сауди ни на секунду не замирал ни днем ни ночью. В зале прибытия царил Вавилон; пассажирские корабли со всех концов Галактики садились каждые три минуты, и потоки туристов необходимо было быстро и грамотно обслужить на паспортном контроле, чтобы инопланетники не создавали толчеи.

Пограничный чиновник – тот самый, который пару недель назад заставил нервничать на таможенном посту мистера Сименса, – придирчиво изучил информацию, считанную с подкожного чипа пассажира с Талгола. Затем поднял взгляд и внимательно посмотрел на подозрительного туриста. Невысокого роста, смуглый, морщинистый, с острым лицом и длинными черными волосами. Похож на индейца. По паспорту молод, с виду вроде не очень, но кто же их, этих дикарей, разберет – все на одно лицо, дети и старики, женщины и мужчины.

– Цель прибытия? – осведомился пограничник.

– Туризм, туда-сюда, – охотно отозвался смуглый. – Много туризм, твоя-моя. Любоваться красотами по-всякому, да?

– У вас указан пункт назначения – Рабах. Это самое сердце джунглей. Вы в курсе, что там действуют террористические партизанские отряды? Странное место для туризма, не находите?

– Там охота, дурак голова! – рассердился турист. – Большая охота! Я же большой охотник, э! Убивать у вас всех навухов да носорогов, кто не спрятался, бачка!

– Не очень-то вы похожи на охотника, – с сомнением проговорил таможенник. На самом деле он тянул время, краем глаза поглядывая на стремительно мелькающие на его виртуальном мониторе голоснимки опасных преступников, разыскиваемых Космополом. Пока программа распознавания не могла идентифицировать подозрительного туриста по фамилии Чалмерс как знаменитого террориста или наркобарона.

Остролицый побагровел.

– Эй, в фуражке! – закричал он, тыча пальцем в пограничного чиновника. – Ты нацист, да? Мастер Чедка иметь для тебя слишком кривой нос, чтобы быть хороший охотник, э?! А ну, вылазь туда-сюда из своей стеклянной бадьи, арабский расист, я тебя сейчас руками на пол валить буду!

Спутник индейца, верзила с ободранным носом и могучими бицепсами, уже благополучно миновавший паспортный контроль и дожидавшийся приятеля в общем зале недалеко от ряда стеклянных пограничных кабинок, вернулся, привлеченный шумом.

– В чем дело, офицер? – дружелюбно поинтересовался он.

– Бачка Ларри! Этот дурак голова не верить, что мастер Чедка бить птичку-чучелку за сорок шагов в глаз! – возмутился черноволосый, размахивая руками. – Ты, говорит, мастер Чедка, много обмани-врешь, твоя-моя, совсем совесть потерял от огненная вода, речной тритон! Чтоб тебя земля выброси, говорит, чтоб тебе сдохни без соборования, чтоб тебя люк в асфальте съешь и не подавись ни разу! Какой ты, говорит, охотник, мастер Чедка, э? Ты обманщик, мастер Чедка, неудачник, иди навоз выгребай-убери за коровками, бачка, да?

– Я ничего такого не говорил, – хладнокровно пожал плечами пограничник. – Но место для посещения вами действительно выбрано неудачно.

– Не беспокойтесь, офицер, – безмятежно отозвался высокий. – Эта болтуша – действительно охотник что надо. Мы с ним служили рейнджерами на Эшмоле, поэтому в обиду себя не дадим. Но спасибо за предупреждение.

Система отрицательно пискнула, сигнализируя, что бывший рейнджер с Эшмола не находится в розыске.

– Мы можем идти? – поинтересовался верзила.

– Можете, – нехотя отозвался таможенный чиновник. – Добро пожаловать в королевство Аль-Сауди, господа.

– Мастер Чедка, ты вообще способен обходиться без скандалов? – поинтересовался Ларри Джарвис по кличке Заноза, когда они миновали паспортный контроль и двинулись к выходу из космопорта. – Вот тому парню на транспорте, например, ты зачем руку сломал?

– А зачем он меня обижай-дразни, белый расист? – надулся Чалмерс. – Думай, я не слышу, как он кудахтать у меня за спиной, да?

– Где бы ты ни появился, ты сеешь лишь смерть и разрушение, – проговорил Заноза, забрасывая на плечо спортивную сумку – они с приятелем путешествовали налегке. – А ведь мы прибыли на культурную планету. Посмотри, какая красота кругом!

– Ну да, – проговорил Чедка, с сомнением разглядывая золоченые фрески на стенах зала ожидания. – Есть мала-мала культур-мультур. Только минеральные ковры на Эшмол все равно лучше, твоя-моя.

Они вышли из здания и направились к стоянке такси.

– В общем, у нас сутки, – проинформировал Ларри. – На разграбление города. Напьемся в лучшей пивной, какую найдем, а потом двинем по бабам. Но чтобы завтра был как огурчик, понял?

– Груз от мастера Бампера еще не прийти, да? – Метис понимающе покивал.

– Задерживается. Но завтра будет. Нам надо аккуратно его встретить и распаковать.

– Захватим в джунгли, туда-сюда?

– Конечно.

Особый груз, который необходимо было встретить Джарвису и Чалмерсу, состоял из нескольких сотен единиц стрелкового оружия, гранатометов, диверсионного оборудования, средств связи и взрывчатки. Получить такой груз можно было только по линии военного ведомства Аль-Сауди, что для иностранца было практически невозможно. Или контрабандным путем с американской военной базы, куда вооружение доставлялось вполне официально. Второе было более реально, особенно если в оружии и оборудовании нуждались американские секретные агенты; в этом случае главным делом становилось не засветиться перед властями, чтобы не вызвать крупный дипломатический скандал. Однако у шведа Йоханссона, плотно обосновавшегося на орбитальном грузовом терминале «Хатами XII», имелись отличные возможности для проведения крупной контрабандной операции.

– Но это все завтра, – еще раз уточнил Заноза. – А сегодня – активно отдыхаем!

– Смер-р-р-р-рть и разрушение! – страшным голосом прорычал Чедка. – Берегись, огненная вода! Мы приближаться, твоя-моя!

Эфенди Фарида Хакима разбудил сигнал коммуникатора.

В первое мгновение он досадливо сморщился. Был выходной день, утро, он лежал в постели с прекрасной женщиной – какие еще могут быть дела? Однако в следующую секунду он открыл глаза и резко сел на кровати. Коммуникатор исполнял гимн Аль-Сауди, а этот сигнал означал, что звонит некто, стоящий выше Хакима на карьерной лестнице. Такие люди не любят ждать, а еще больше они не любят, когда на их звонок не отвечают вовсе.

Фарид схватил браслет коммуникатора и прочитал имя вызывающего.

– Слушаю, эфенди Насралла, – смиренно произнес он. – Да продлятся бессчетно дни вашей жизни, да не укоротится ваша благородная тень…

– И тебе не хворать, – прервал его излияния глава пограничной службы королевства. – До меня тут дошли слухи, что ты на днях смертельно обидел почтенного эфенди Абу-Фараха – прямо на его торжестве.

Хаким похолодел. Нет, он и на мгновение не допускал, что старикашка обезумел от ненависти настолько, чтобы пожаловаться руководству своего главного покровителя. Абу-Фарах прекрасно понимал, что эфенди Хакиму достаточно одного движения пальцев, чтобы превратить в пыль и его бизнес, и его никчемную жизнь. Однако на том торжестве присутствовал еще и старый лис Раслан, который вполне мог догадаться, что произошло между ними на самом деле. Рискованно это было – вот так, практически на глазах у всех, забрать у Абу-Фараха девушку. Неоправданно рискованно. Но Фарид в тот момент совсем потерял голову от вожделения и думал только о том, чтобы утолить свою жгучую страсть с прекрасной танцовщицей. За несколько прошедших дней он уже наигрался с ней, и она больше не занимала все его помыслы. Тем более обидно было теперь получать из-за нее разнос от начальства. А в том, что Раслан, давно метящий на его место, не поленился живописать эфенди Насралле произошедшее во всех красках и оттенках, Хаким не сомневался.

– Это не соответствует действительности, эфенди, – осторожно произнес Фарид. – Абу-Фарах на торжестве поссорился со своей женой, поскольку она дерзнула танцевать перед его гостями без одежды. Разъяренный старец трижды объявил перед лицом Аллаха и собравшихся правоверных, что разводится с ней, и поскольку бедняжке некуда было идти, я великодушно согласился приютить ее в своем доме, пока она не найдет работу и жилье.

– Поэтому она уже несколько дней не выходит из твоего дома? – насмешливо осведомился Насралла. – Самозабвенно ищет работу?

– Эфенди, найти работу одинокой женщине не так-то просто, – уже увереннее заметил Фарид Хаким, понимая, что его версию произошедшего трудно поколебать без жалобы со стороны Абу-Фараха. Впрочем, девку теперь непременно придется куда-нибудь сбагрить, после такого недвусмысленного сигнала тревоги цепляться за нее просто опасно.

– Что ж, Фарид, если ты не способен подыскать этой рыжеволосой пери подходящую работу, ее трудоустройством готов заняться я, – решительно заявил эфенди Насралла. – Сегодня же пришли ее ко мне. Я охотно избавлю тебя от дальнейших хлопот.

Хаким закусил губу. Рыжеволосая пери, значит. Похоже, Раслан перестарался и показал начальнику голоснимки, тайно сделанные на вечеринке Абу-Фараха, а то и головидео. Насралла явно сам запал на американскую красавицу, и теперь вместо того, чтобы утопить Хакима, просто предлагал поделиться награбленным. Арабские мужчины во все времена высоко ценили красивую женскую пластику.

Что ж, отдать красавицу непосредственному начальнику – это был наилучший выход из создавшейся неприятной ситуации. Так и волки будут сыты, и бараны останутся целы. Однако черная муть ярости внезапно начала подниматься со дна души Фарида Хакима. Эфенди Насралла просто не имел права так бесцеремонно поступать со своим верным сотрудником, который несколько раз серьезно рисковал своим честным именем и карьерой ради того, чтобы прикрыть грязные делишки руководства. Перед лицом Аллаха это было чудовищно несправедливо.

Поэтому вместо того, чтобы поступить оптимальным образом, Хаким в сердцах брякнул:

– Я очень сожалею, эфенди…

– Ты сожалеешь?! – до крайности изумился Насралла. – В чем дело, мой добрый Фарид? Ты осмелишься мне отказать?..

– Я очень сожалею, эфенди, – твердо повторил Хаким, – но трудоустройством этой женщины уже озаботился эфенди аль-Халиль. Сегодня он заберет ее у меня из дома.

Наступила продолжительная пауза. Вступать в конфронтацию с могущественным королевским министром внутренних дел из-за какой-то американской шармуты Насралла едва ли осмелился бы. Этот лев определенно был ему не по зубам.

– Что ж, – медленно проговорил Насралла, – я рад, что ее судьба будет решена на столь высоком уровне. Эфенди аль-Халиль, да продлит Аллах его дни, милостив и справедлив. Я полагаю, он разумно распорядится судьбой этой девушки.

Не попрощавшись, начальник Хакима отключился. Это был очень плохой признак, но Фариду было уже все равно. Его уязвленная гордость болезненно и горячо пульсировала. Если Дженнифер не достанется ему, то она не достанется и сморчку Насралле, какие бы неприятности за этим ни последовали. Старый козел едва ли уволит своего верного и чрезвычайно полезного пса Фарида, а любые другие гадости с его стороны вполне можно пережить.

Дженнифер сонно заворочалась в постели:

– Кто-то звонил, милый?

– Тебе-то какая разница, – отозвался Хаким, явно думая о чем-то своем. – Вставай, моя пери, и одевайся. Нам придется кое-куда съездить. Как ты смотришь на то, чтобы познакомиться с одним очень важным эфенди?

– Как скажет мой восточный господин, – лукаво отозвалась Дженнифер.

– Сходи в душ, – распорядился эфенди Хаким. – И пожалуй, нет, не спеши одеваться. У нас еще есть время. Я чувствую в себе силы дважды засеять твое поле перед отъездом.

Когда Дженнифер удалилась в ванную комнату и оттуда донесся шум воды, Фарид снова взялся за коммуникатор. Выбрав в адресной книге папку «МВД», он долго смотрел на надпись «Аль-Халиль», однако так и не решился сделать вызов и спустился на уровень ниже.

– Слушаю, – отозвался референт аль-Халиля.

– Здравствуй, Алишер, – вкрадчиво проговорил Хаким. – Прости, что звоню так рано, но я очень хотел бы немедленно сделать твоему господину один славный подарок…

Закончив беседу, он удовлетворенно откинулся на подушки. Вот и все. Даже если старый козел Насралла наберется наглости спросить у господина министра, каким образом Дженнифер попала в его гарем, и тот снизойдет до честного ответа, что ее подарил ему Фарид, то это не будет значить ровным счетом ничего – наверняка начальник подумает, что министр врет. Едва ли эфенди Насралла воображает, будто аль-Халиль способен признаться ему, что нагло отобрал женщину у одного из его подчиненных.

Мисс О’Хара вернулась из душа вся в мелких капельках воды и тут же нырнула под одеяло к мужчине-хозяину. Если бы Фарид Хаким знал, что ее снимки и видеозапись пикантного танца с торжества эфенди Абу-Фараха были подсунуты Насралле не конкурентом Расланом, а анонимным местным агентом американских спецслужб – причем источником пикантных материалов стала сама Дженнифер, укравшая из особняка бывшего мужа миниатюрную сферокамеру, – он наверняка впал бы в ярость и, скорее всего, в приступе бешенства попытался бы задушить проклятую шлюху.

К счастью, он так никогда этого и не узнал, и это спасло его от тяжких телесных повреждений со стороны обученной боевым искусствам американки.

Вот уже сутки грузовой терминал «Хатами XII» стоял на ушах. Ожидалось прибытие транспорта того же класса, что и «Олимпик», который должен был доставить подарок от правительства Соединенных Миров – внушительный обелиск, символизирующий нерушимую дружбу между американским и арабским народами. Король Абдельмаджид уже рассыпался в благодарностях и пообещал установить обелиск на одной из центральных площадей столицы в знак особого уважения к стратегическому союзнику.

После едва не случившейся на терминале трагедии и полицейского расследования было проведено тщательное техническое обследование оборудования, и эксперты признали, что в дальнейшем невероятное стечение обстоятельств, подобное тому, которое чуть не привело к грандиозной катастрофе, практически невозможно. На орбитальной станции провели внеплановый ремонт, кое-какую аппаратуру заменили совсем, после чего терминал заработал снова: мало того, что его технический простой приносил государству немалые убытки, так еще подключился и политический фактор – подарок Соединенных Миров оказался слишком велик, поэтому принять его мог только терминал с достаточно большим шлюзом и разгрузочными воротами, то есть тот, который был способен разгрузить гигантский сухогруз «Олимпик». Поскольку транспорт был уже в пути, возник бы скандал, если из-за технических неполадок ему пришлось бы возвращать обелиск на Буш Старший.

Для спуска обелиска на поверхность Панеконта была изготовлена специальная транспортная клеть, которую с помещенным в нее подарком должны были доставить с орбиты три шаттла. Встречать обременительный подарок прибыл один из ближайших соратников короля Абдельмаджида, министр иностранных дел Саид аль-Мустафи. С американской стороны на церемонии передачи обелиска присутствовал сенатор Эдвард Джейкобс, которому через несколько дней вместе с послом Соединенных Миров полагалось открывать этот самый обелиск, уже установленный на предназначенном для него месте.

В связи с ответственным мероприятием, а также прибытием высокопоставленных лиц двух государств спецслужбы прочесали весь терминал сверху донизу. В назначенный час все сотрудники терминала находились на своих местах, старательно изображая служебное рвение. Возле разгрузочного шлюза столпились журналисты, собираясь запечатлеть исторический момент, когда американский обелиск будет подан через шлюз в трюм орбитальной станции. На решетчатом пандусе у противоположной стены ангара в окружении телохранителей и чиновников рангом пониже стояли аль-Мустафи и Джейкобс, наблюдая за суетой персонала станции.

Один из охранников внешнего оцепления в дальнем коридоре, полуобернувшись, наблюдал, как тяжелый черный памятник медленно вползает в распахнутые грузовые ворота. Во имя Аллаха, до чего же уродливая штука – огромный каменный штык, косо срезанный с одного конца. Впрочем, могло быть и хуже – ходили слухи, что сначала хотели прислать памятник, изображающий бабу с факелом в руке. Это в правоверную-то страну, строго чтущую завет Пророка не изображать людей и животных! И ладно бы это был воин с саблей или плазмометом, а то – баба с факелом. Что за идиоты!..

– Эй, парень!

Гвардеец чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он резко развернулся, ткнув разрядником в пузо огромному светловолосому ремонтнику в замызганном комбинезоне. Да как этот кяфир смеет шляться по коридорам, когда всем сотрудникам терминала, не задействованным непосредственно в погрузке обелиска, было строго-настрого велено сидеть в своих кубриках и носа не высовывать наружу?!

Однако трехэтажная брань, которую он собирался излить на голову проклятого неверного, мгновенно замерзла у него на языке, когда он увидел то, что бережно сжимал в руках ремонтник.

Это был неровный брусок зеленоватого материала, изготовленный словно бы из змеиной кожи. Между пальцев светловолосого на поверхности бруска виднелась латинская маркировка, до боли знакомая любому мужчине, служившему в армии. В боковую поверхность бруска был вкручен металлический патрон с поблескивающим светодиодом.

– Там у вас, похоже, какие-то важные дела, и я бы не хотел тебя отвлекать, приятель, – дружелюбно проговорил ремонтник, – но у меня тут патернамитовый заряд.

– Бомба! – гаркнул охранник, обретя дар речи.

Через несколько мгновений в коридор выскочили еще несколько гвардейцев, и кяфир оказался в кольце нацеленных на него стволов.

– Ну да, бомба, – спокойно кивнул ремонтник. – Нашел, когда копался только что в коллекторе силового поля. И я ее уже обезвредил.

Охранник, к которому он обращался с самого начала, с облегчением перевел дух. Действительно, светодиод на взрывателе патернамитового заряда не функционировал – он взблескивал лишь в свете ламп в коридоре. Однако бравый швед Улоф Йоханссон не позволил ему расслабляться долго и поспешно прибавил, пока гвардейцы не завернули подозрительному типу руки за спину:

– Эту-то я обезвредил, но из нее торчит вот эта штучка по имени «радиовзрыватель «Джо-055М», а такие часто используют для создания взрывной сети. Взрывающаяся мина приводит в действие другую, которая находится вне пределов детонации первой, и так до тех пор, пока не сработают все заряды, заложенные в разных местах. Так что в машинном зале вполне может быть еще тонн пять патернамита. И если он взорвется – мало не покажется никому.

Среди агентов и гвардейцев, охраняющих высокопоставленных гостей и место разгрузки обелиска, началась паника. Это была особенная паника – военная, тихая, деловая. Информация о возможном теракте быстро распространилась по коммуникаторам среди гвардейских офицеров и агентов «Аламута», осуществлявших охрану арабского министра и американского сенатора. Было очевидно, что взрыв планируется в те мгновения, когда обелиск окажется в разгрузочном терминале и мистер Джейкобс символически передаст его эфенди аль-Мустафи. Это был самый эффектный для совершения теракта момент – все камеры будут направлены на высокопоставленных гостей и сумеют зафиксировать взрыв во всех деталях. Информационный повод окажется первоклассный. Также понятно было, что немедленно эвакуировать вип-персон и журналистов либо начинать поиск заложенных мин нельзя – тогда злоумышленники, видя, что их план срывается, сразу приведут в действие адскую машину.

Полковник Азам, руководивший охраной высоких гостей, распорядился немедленно доставить к нему виновника переполоха. Выслушав его сбивчивый рассказ, поинтересовался:

– Вы можете хотя бы приблизительно прикинуть, где располагаются другие заряды? Наши люди проверяли и опечатывали все коллекторы и электрические шкафы – значит, мины укрыты где-то в конструкциях самой станции.

– М-м-м… ну, если бы мины ставил я, то расположил бы их здесь, здесь и здесь, – Йоханссон быстро показал пальцем на раскрытом адъютантом полковника электронном планшете уязвимые места станции. – И, в принципе, даже приблизительно представляю себе, как их можно было бы замаскировать.

– Шайтан! – Полковник Азам стиснул зубы. – Если эти заряды сработают, нам всем конец! И ведь это может произойти в любой момент!..

– Ну, вообще-то не в любой, – заметил виновник переполоха. – Я ведь как только обнаружил бомбу, так сразу закольцевал пятый волновод и направил всю энергию во внутренний канал. А «Джо-055М» работает на принципе прерывания питания, причем очень хорошо защищен от перегруза. Поэтому сейчас эти террористы могут сколько угодно давить на свои кнопки – прерывания питания не произойдет. Энергия на входе взрывателей слишком велика, так что даже если клеммы разойдутся, тут же образуется вольтова дуга.

– Вот как? – удивился полковник. – Значит, взрыв нам не грозит?

– Нет, – качнул головой ремонтник и добавил: – Пока я не разомкну волновод.

– Такое возможно? – Азам быстро кинул взгляд на одного из своих помощников, видимо, специалиста по технической части.

– Так точно, эфенди, – отозвался тот. – Нам известен такой способ обезвреживать мины.

– Откуда же вы все это знаете? – полковник снова повернулся к Йоханссону.

– Да сдуру записался как-то в армию, – поведал тот. – В саперы-взрывники. Только долго я там не удержался, – смущенно признался он, – выгнали, черти. У них там пить нельзя, работа больно ответственная. А не пить я не могу, уж извините…

Через четверть часа мины, заложенные на терминале, были обезврежены. Высокопоставленные гости были спешно эвакуированы со станции, и дальнейшая разгрузка обелиска проводилась уже без их участия.

Улоф Йоханссон, бывший помощник механика с транспорта «Айленд Рок», сидел на мягком диване в салоне роскошного правительственного шаттла напротив министра иностранных дел Саида аль-Мустафи.

– Мне бы вернуться до конца смены, господин министр, – смущенно проговорил швед, не зная, куда девать свои огромные ручищи. – Там ребята без меня не справятся…

– А вы не только отважный и умелый, но еще и ответственный человек, – улыбнулся аль-Мустафи. – Не беспокойтесь о своих коллегах, у них сегодня будут другие заботы. Терминал будет закрыт на весь день для проведения следственных мероприятий. Что касается вас, то я умею быть благодарным, тем более к человеку, который спас мне жизнь. Я хотел бы сегодня вечером дать торжественный прием в вашу честь, а затем предложить вам хорошо оплачиваемую службу в своем ведомстве.

– Это что – дипломатом?! – удивился Йоханссон. – Я и языков-то не знаю!

– Нет, разумеется, не дипломатом, – засмеялся министр. – Скажем, для начала бригадиром ремонтников. На «Хатами» вы на прекрасном счету, вас считают знатоком техники. А нам в орбитальном дворце очень не хватает толковых и преданных технических специалистов.

– Во дворце?! – Швед совсем обалдел. – В орбитальном королевском дворце?! Вот это да! В жизни бы не подумал…

– Так вы согласны, мистер Йоханссон? И можете быть уверены в моей дружеской протекции, когда для вас настанет время переходить на следующую ступень карьерной лестницы.

– Это все так неожиданно… – Улоф помотал головой. – И очень заманчиво. Но нет, господин министр, как хотите, а придется мне отказаться.

– Почему же? – поинтересовался аль-Мустафи. Этот неловкий грубый мужлан, только что спасший его от смерти, чрезвычайно забавлял министра.

– Пью много, – простодушно сознался швед. – А у вас ведь нельзя. У вас там наверху строго с выпивкой, говорят, Пророк не велит. А мне без этого никак.

– Мистер Йоханссон, – проговорил министр, – на новом месте работы вы утонете в выпивке. Причем в бесплатной. Правда, вам придется обещать, что вы не стаете злоупотреблять на рабочем месте, иначе даже я не сумею защитить вас от увольнения.

– Я согласен! – торопливо выдохнул Улоф. Предложение было не из тех, над которым стоило слишком долго раздумывать.

После камерного вечернего приема в честь доблестного ремонтника, а также тщательной проверки силами «Аламута», выявившей всю подноготную этого типа, каждый его шаг с момента прибытия на орбитальный терминал «Хатами», все его привычки и контакты, которых, кроме застарелого алкоголизма, обнаружено практически не было, – министр аль-Мустафи распорядился перевести его к себе в сектор. По официальным каналам через американских военных раздобыли даже его личное дело, которое подтвердило, что рядового Йоханссона изгнали из армии без выходного пособия за беспробудное пьянство, однако до этого он успел зарекомендовать себя гением электроники.

В итоге швед оказался в святая святых, в орбитальном королевском дворце, где тоже довольно быстро приучил всех к своим странным привычкам. Впрочем, местные службы безопасности оказались осведомлены о них заранее, еще при изучении его подноготной, так что доступ ко всей электронной и силовой сети сектора оказался для него значительно облегчен…