Глава 12

– Какие у нас планы на сегодня? Опиумный наркопритон? Смертельные гонки по ночным улицам на глидерах? Подпольные гладиаторские бои?

Джебедайя Сименс лежал в огромной постели в своем гостиничном номере и, заложив руки за голову, наблюдал, как его подруга возле зеркала накладывает макияж.

– Как насчет того, чтобы сходить в зоопарк? – поинтересовалась она, не отрываясь от своего занятия.

– О, Аллах! – простонал он.

– Вот зря ты так скептически настроен. – Она спрятала эксклюзивную тушь в сумочку. – У нас лучший зоопарк в этом секторе Галактики. Представляешь, целая экосистема экзотической планеты – на одном холме!

– Так не бывает, – резонно возразил Джебедайя. – Хищники быстро сожрут всех остальных, а потом друг друга, и экосистема сразу обеднеет.

– Хищников от травоядных отделяют невидимые силовые поля, – пояснила Фатима. – Но выглядит это так, будто никаких барьеров между ними нет. Впрочем, это все чепуха, разумеется, – зверюшки, экосистемы. На самом деле если ты обещаешь вести себя хорошо, быть послушным мальчиком и не ныть, в конце экскурсии тебя ожидает пикантный сюрприз.

– Ну, хорошо. Уговорила. Обожаю пикантные сюрпризы. Надеюсь, это будет стая миловидных дрессированных обезьян, демонстрирующих стриптиз.

– Не дождешься.

Со всеми предосторожностями позавтракав в гостиничном ресторане, практически не уступавшем по роскоши и уровню кухни злополучному «Сани», они отправились в зоопарк. Погода чудесная и располагает к неторопливой прогулке, так почему бы, собственно, не прогуляться в окружении экзотических тварей, здраво рассудил мистер Сименс.

Когда они добрались до места и высадились из глидера на небольшой площади перед входом в зоопарк, Сименс направился было к кассам, но Фатима удержала его за рукав:

– Подожди. Это ни к чему.

Они свободно прошли через главные ворота, и билетные контролеры на входе склонились перед ними в низком поклоне.

– Мой прадед был учредителем этого зоопарка, а отец является одним из его главных спонсоров, – пояснила Фатима. – Поэтому с меня здесь пылинки сдувают.

– На воротах же написано «Королевский зверинец», – удивился Джебедайя. – Я так понимаю, что заведение со словом «королевский» в названии должно либо быть поставщиком монаршего двора, либо содержаться из казны монарха. Не хочешь ли ты сказать, что экзотических животных отсюда запекают к королевскому столу?

– Нет, конечно, – хмыкнула Фатима. – Абдельмаджид – заядлый охотник, ему очень нравится этот зоопарк, поэтому он милостиво позволил моему папаше назвать его королевским, к чести и престижу монаршего семейства. А еще больше королю нравится, что при этом папаша не требует с него денег на содержание зоопарка. Вот поэтому зверинец «королевский», хотя платит за него мой отец.

– Твой отец поступает весьма мудро, – понимающе кивнул Сименс.

– Еще бы. В результате Абдельмаджид благоволит моему отцу, и тому достаются лучшие концессии. Нет, ну не только за содержание зоопарка, конечно. Там еще и богатые подарки каждый месяц, и бесплатное обслуживание увеселительного королевского флота, и прочие форс-мажорные расходы. Но даже с учетом всего этого отец остается в значительном финансовом выигрыше. Это называется «искусный бизнес по-саудовски». – Она покачала головой. – Самое смешное, что этот мелочный сукин сын Абдельмаджид ежегодно выбивает из королевского совета круглую сумму на содержание своего зверинца. Только, естественно, не передает ее в зоопарк, а тратит на шлюх и выпивку. Все в высшем обществе знают об этом, но предпочитают делать вид, что так и должно быть. Это тоже бизнес по-саудовски.

– А ты не очень-то любишь своего монарха, – заметил Сименс.

– Я любила его раньше, – фыркнула Фатима. – А потом познакомилась с ним поближе. И я в жизни своей не знала большего ублюдка. Даже мой драгоценный братец по сравнению с ним – святой Ибрагим.

– Ну, ты-то сама тоже не тянешь на святую Фатиму, – заявил Джебедайя. – Разве что она принимала наркотики и меняла мужиков как перчатки.

– Ну, брось! Ты же понял, что я имела в виду. Мне плевать на его шлюх и пьянство. Беда в том, что он ведет себя как последняя свинья по отношению к близким людям. В последнее время его интересует только адреналин и собственная драгоценная персона. А люди для него – ничего не значащий мусор…

Госпожа Дахаб замолчала и надулась, думая о чем-то своем. По этому сбивчивому страстному монологу Сименс безошибочно определил женщину, жестоко уязвленную в сердечных делах, и решил пока не развивать взрывоопасную тему.

За воротами раскинулась огромная площадь с обширными газонами, фигурными клумбами, мраморными лестницами и многочисленными фонтанами. И между ними Сименс с изумлением обнаружил свободно разгуливающих среди толп посетителей невысоких ящеров-цефеидов. Это были хищные рептилии, отдаленно напоминавшие вымерших земных рапторов. Стремительные и легкие машины для убийства, они неизменно охотились стаями по десять-пятнадцать особей и согласованными усилиями могли загнать свирепого навуходоносорога. Впрочем, для человека без оружия серьезную опасность представлял даже один взрослый цефеид полутораметрового роста, запросто способный перекусить ему руку или ногу.

Фатима проследила направление ошарашенного взгляда приятеля и пояснила:

– Как раз то самое, о чем я тебе говорила. Это только кажется, что они бродят прямо в гуще толпы, на самом деле от посетителей их отделяет невидимое силовое поле.

– А если генераторы выйдут из строя? – удивился Джебедайя.

– Не волнуйся, – засмеялась Фатима, – там много дублирующих схем. Чтобы они все разом вышли из строя, по теории вероятностей необходимо время в несколько раз больше того периода, который существует наша Вселенная. Но даже на такой фантастический случай существует круглосуточная служба диспетчеров и отряд внутренней безопасности, которые в случае отказа генераторов дистанционно поразят ящеров усыпляющими зарядами. А если те и после этого будут проявлять активность – испепелят их плазмой. Мой отец понимает, что королевский зверинец – место паломничества инопланетных туристов, и не допустит ненужного риска. Зато посмотри, как эффектно выглядят эти хищные бестии в толпе. Для многих инопланетников это незабываемое впечатление.

Они погуляли по дорожкам живописного парка, любуясь на высовывающиеся из кустов любопытные мордочки и экзотических птиц невероятных расцветок, перепархивавших с дерева на дерево. Фатима охотно взяла на себя роль гида:

– Смотри, это галеатус, очень редкая птица. Их в Галактике осталось только восемьдесят пять штук. Отец за нее заплатил шестьсот тысяч кредитов. А вон видишь, спрятался? Это гобопавиан с Зулубы: когда начинает ухаживать за самочкой, очень красиво меняет цвета. А в этом дупле живет ихтиоптерикс, ему уже триста пятьдесят лет. Он умеет говорить: «Славен будь великий король Абдалла, да хранит его Аллах и приветствует!» Только он сейчас, похоже, спит, зараза такая…

Понемногу они добрались до центра зоопарка, где находился тот самый огромный искусственный холм, на котором располагалась целая экосистема. На вершину холма вела опоясывающая спиральная дорожка, а те, кому было лень карабкаться наверх, могли увидеть жизнь животных на огромных голографических экранах внизу, на которые проецировали изображение многочисленные сферокамеры, снующие над холмом.

– Видишь? – Фатима ткнула пальчиком. – На самом деле каждый вид животных обитает в своем пространстве, отгороженном от остальных силовыми полями. Эти невидимые решетки имеют очень сложную структуру, изгибаются и подныривают друг под друга, поэтому со стороны кажется, что животные летают и бродят вперемешку. Но на самом деле звери и птицы разных видов нигде не пересекаются, и даже если где-то ты видишь, что, условно говоря, лев и ягненок лежат рядом, то это означает, что между ними – стена силового поля. Поначалу хищники бесились, конечно, не имея возможности добраться до живого мяса, но постепенно привыкли, что эти жертвы – не для них, а еду надо искать в кормушках, а не вокруг себя…

Когда они налюбовались зверюшками и спустились с холма, Джебедайя поинтересовался:

– Ну, теперь-то домой?

– Нет, – отрезала девушка. – Теперь у нас по плану павильон с бабочками.

Сименс тяжело вздохнул, но все же потащился следом.

Павильон оказался просторным. С двух сторон широкого прохода за невидимыми энергетическими барьерами располагались обширные поляны, обрамленные непроходимыми бурными зарослями тропической растительности, среди которых распускались огромные цветы самых невероятных форм и расцветок. А над ними порхали миллионы экзотических бабочек. Огромные изумрудно-зеленые, желтые и нежно-голубые облака колыхались прямо над головами зачарованных посетителей. Зрелище было потрясающее; женщины изумленно ахали, дети радостно визжали и путались под ногами у взрослых. В конце концов Джебедайя был вынужден признать, что это действительно великолепно и что бабочки – не только для девчонок.

– Иди за мной! – велела торжествующая Фатима.

Они приблизились к одному из портативных генераторов силового поля в защитном кожухе. Девушка извлекла из сумочки карточку и быстро чиркнула ею по квадратному окошку в верхней части агрегата. Тонко гудевший генератор тут же умолк.

– Ждите тут, – велела госпожа Дахаб телохранителям. – Пошли! – Она подала Сименсу руку.

Он с некоторой опаской перешагнул невидимую черту, которая только что отделяла проход для посетителей от вольера. Однако силовое поле действительно отключилось. Выждав, когда он следом за Фатимой пересечет границу, умная машина щелкнула и снова заработала, восстановив прозрачную стену.

– Теперь куда? – поинтересовался Джебедайя.

– За мной, за мной!

Они двинулись в глубь вольера, раздвигая руками покачивающиеся ветви и мясистые листья, вспугивая присевших отдохнуть насекомых.

В центре павильона находилась целая роща из высоких тропических деревьев, с которых свисали перепутанные лианы. Фатима вела приятеля туда. Заросли выглядели непроходимыми, однако девушка уверенно обошла рощу с обратной стороны и, когда плотная листва полностью скрыла их от других посетителей, направилась к тому месту, где пары деревьев в растительной стене не хватало и путь под изумрудные кроны преграждала только высокая трава.

Они вошли в рощу. Деревья здесь росли только по периметру, поэтому внутри имелась обширная поляна нескольких метров в диаметре, надежно укрытая от посторонних взоров зарослями высоких кустов, переплетениями лиан и густой листвой. Здесь одуряюще пахло свежестью, сочная зелень радовала глаз. А прямо посреди поляны стояло роскошное двуспальное ложе из сандалового дерева. Фатима нырнула в подушки, перевернулась на спину и сладко потянулась.

– Действительно, пикантный сюрприз, – засмеялся Джебедайя, стаскивая ботинки.

– Но это еще не все…

Когда они окончательно раздели друг друга и слились в поцелуе, девушка внезапно пшикнула приятелю на спину из серебристого баллончика, который извлекла из-под подушки.

– Эй, ты что?! – возмутился он. – Холодно же! Что это за дрянь?

– Феромоны бабочек, – пояснила Фатима Дахаб. – Не беспокойся, это совершенно безвредно.

Они продолжили ласкать друг друга.

Между тем запах феромонов начал распространяться по павильону. Многочисленные бабочки, сидевшие в ветвях и на траве, встрепенулись, забеспокоились, начали понемногу стекаться к рощице посреди вольера. Когда Сименс вошел в блаженно застонавшую подругу, над их ложем уже бушевала крылатая метель. Разноцветные облака начали неудержимо смещаться к их поляне.

– Мама, а тетя с дядей пошли кормить бабочек? – поинтересовался по-английски малыш в бейсболке и шортах, заинтересовавшись массовым движением насекомых.

– Не знаю, – рассеянно пожала плечами мама-американка, смотревшая в другую сторону. – Да, наверное.

Бабочки начали садиться на обнаженный торс Сименса. Сначала он машинально дергал плечом, сгоняя их, но потом понял, что это бесполезно. На его спине уже теснились, отпихивая друг друга, целые толпы невесомых крылатых существ. Было немного щекотно, но внезапно американец ощутил, что это невообразимо приятно – едва осязаемый массаж тысяч крошечных лапок, трепетные прикосновения расправляемых и складываемых крылышек. Ощущения действительно были неповторимые, они значительно усиливали чувственность, и Фатима, которой бабочки тоже усеяли все доступные поверхности тела, снова застонала от невыносимого наслаждения.

Они занимались любовью долго, осторожно переворачиваясь, чтобы не раздавить маленьких массажеров. Наконец феромоны выветрились, и бабочки начали понемногу снова разлетаться по всему павильону.

– Это действительно была чудесная идея, милая, – нежно проговорил Сименс, целуя подругу в шейку. – Твой папаша понимает толк в удовольствиях.

– Ну, это ведь он меня и воспитал.

– Вряд ли он сам открыл тебе секрет этой поляны.

– Для меня в этом зоопарке не существует секретов и запертых дверей.

– А что, многих мужчин ты уже приводила сюда до меня?

– Для тебя это имеет какое-то значение? Главное, что метод отработан и успешно применяется.

– Тоже верно.

Они неторопливо оделись, выбрались из рощицы и в сопровождении телохранителей покинули гостеприимный павильон.

– А это что за ангар? – поинтересовался Сименс, когда они еще немного побродили по зоопарку.

– Здесь самые опасные ночные хищники из джунглей Панеконта. Тройная защита! Днем там поддерживают сумеречное освещение, чтобы звери были активны, а ночью включают полный свет, и они расползаются спать по своим норам. Пойдем посмотрим!

Они вошли в павильон и двинулись по центральному проходу, ограниченному с двух сторон желтыми линиями – за этой маркировкой начиналось царство ночных хищников. Детей в помещении почти не было, в основном взрослые и парни-подростки. Со всех сторон из глубин вольера то и дело доносились странные звуки, издаваемые хищными монстрами. Порой они даже были нежными и мелодичными, но все равно оставались пугающими, противными человеческому естеству, заставляющими сердце непроизвольно сжиматься от непонятной тревоги и тоски. Это были звуки из самых невероятных ночных кошмаров, которые не способно издать ни одно знакомое человеку существо.

– Посмотри, – шепнула Фатима. – Косец!

Прямо возле невидимой ограды расположился самый страшный, ловкий и быстрый хищник в Галактике. От него не было спасения, его тяжело было поразить из стрелкового оружия. Сейчас он сидел на полу неподалеку от прохода, обхватив себя уродливыми передними конечностями, но если бы он распрямился вертикально на мощных задних лапах, его рост достиг бы двух с половиной метров. С виду он напоминал гипертрофированного богомола, хотя и отсутствие хитина, и бледная пупырчатая кожа, и мощные когти, и глаза, напоминавшие фасеточные, но на самом деле проворачивавшиеся в кожистых глазницах, как у хамелеона, – все указывало на то, что это не насекомое, а, скорее всего, рептилия. Конечности косца были худыми и вытянутыми, а передние лапы оканчивались длинными, похожими на зазубренные кривые клинки костяными отростками. Длина каждого отростка достигала метра. Под выпуклыми глазами, вращающимися независимо друг от друга, непрерывно двигалась из стороны в сторону небольшая пасть, совсем крошечная для такого огромного существа. Косец был страшен не могучими челюстями, а смертоносными передними лапами, которыми он мог пробить борт глидера. Он поражал ими жертву, затем рассекал ее на множество частей, словно ножом и вилкой, и по очереди подносил их к своему ротику. Эта тварь была сильна, коварна и неутомима, она могла преследовать крупную жертву сутками, а потом сутками спать, набив свое впалое брюхо мясом.

Один вид чудовища был способен вызвать оторопь. Уродливые бугры и наросты по всему телу превращали его фигуру, и без того нескладную, в зловещую карикатуру на человека. По бокам головы косца, ближе к короткой шее, омерзительно трепетали две мокрые розовые дыхательные щели, похожие на жаберные, – чуткий нос чудовища, способный уловить запах жертвы за полтора километра. Гипертрофированные передние конечности напоминали костлявые руки уродливого призрака. Глубоко посаженные глаза смотрели бессмысленно и угрюмо, их взгляд наполнял душу потенциальной жертвы безнадежным ужасом. Джебедайя и Фатима подошли к желтой линии вплотную, разглядывая это причудливое порождение природы, словно выбравшееся из галлюцинации сумасшедшего или из самых чудовищных кошмаров.

– Я люблю приходить сюда и наблюдать за этими монстрами, – тихо проговорила девушка. – Потом проще терпеть человеческое общество. Многое понимаешь про людей. Понимаешь, что уже видела всех этих уродов в павильоне ночных хищников…

– И что, меня ты тоже здесь видела? – обиженно осведомился Сименс.

– Конечно! – засмеялась госпожа Дахаб. – Ты же стопроцентный косец!

– Такой же урод?

– Ну, нет! Это мой любимый монстр. Ты такой же крутой, спортивный, непредсказуемый и хищный. Тебя очень непросто убить. Может быть, именно этим ты меня и привлек – тем, что там, в казино, я внезапно разглядела в тебе косца. Посмотри, какая зловещая красота… – Она наклонилась к хищнику, пытаясь заглянуть ему в глаза.

Огромный глаз провернулся в кожистых складках и уставился на девушку. Внезапно две зазубренные косы взметнулись прямо у нее перед носом. От неожиданности Фатима отшатнулась и, оступившись, наверняка повалилась бы на пол, если бы Сименс не схватил ее в охапку. Треснула сиреневыми искрами невидимая стена силового поля, которую зацепил лапой косец.

– А ты, похоже, не пользуешься у него взаимностью, – усмехнулся Джебедайя.

– Он такой же, как все мужики: злобный и наглый! – Госпожа Дахаб явно была раздосадована тем, что попала в смешное положение на глазах у любовника. – Пошел он к черту! Лучше пойдем дальше. Вон там должен бродить еще один интересный экземпляр…

Интересным экземпляром оказался венценосный бросавль – гроза джунглей Эшмола, беспощадный пожиратель любой местной живности и случайно попавшихся туристов без оружия. Только он не бродил, а лежал в кустах, поджав под себя четыре лапы из шести, и лениво наблюдал за посетителями. Он уже усвоил, что ему никак не добраться до этих вкусно пахнущих кусков мяса, непонятно как удерживающихся всего на двух ногах, но в его неподвижных зеленых глазах все равно время от времени взблескивала искорка плотоядного интереса. Мистеру Сименсу в свое время приходилось охотиться на таких тварей, и он прекрасно знал, что кажущаяся неподвижность этого черного сгустка первобытного ужаса весьма обманчива. Его бросок был молниеносен и неудержим, а смертоносные челюсти могли изуродовать стальную трубу.

– Красавец, – прошептала Фатима. – Опасный и привлекательный!

– Я тоже опасный и привлекательный, – заметил Джебедайя. – Давай я лучше буду бросавлем.

– Нет, – отрезала девушка. – Ты косец, и только косец. Худой, противный, скрипучий косец. Апелляции не принимаются.

Бросавль внезапно приподнялся, напружинился на мощных лапах, ощетинился, оскалил широкую изогнутую пасть. В нескольких шагах от него ломился через заросли навуходоносорог – массивная туша на вывернутых вараньих ногах с пепельно-серой кожей и огромной башкой, украшенной мощным костяным воротником и тремя кривыми рогами, несимметрично разбросанными по всей морде. Это был местный житель, единственный известный в Галактике рогатый хищник: как известно, рога или клыки у эмбриона развиваются из одного и того же органа, поэтому иметь одновременно и то и другое животное не может по определению. Видимо, когда-то предки навуходоносорогов были мирными травоядными, и от них этим зверям достались массивный вес, защитный воротник и рога. Однако на каком-то этапе экологическая среда Панеконта изменилась до неузнаваемости, но вместо того, чтобы мирно вымереть, навуходоносороги сумели приспособиться к новым условиям, перейдя на животный белок. А вместо отсутствующих клыков начали использовать для охоты острые рога.

Огромная рогатая тварь не обратила на бросавля никакого внимания, проламываясь к озерцу в центре вольера. Невидимые барьеры не давали им пересечься, а то бы гигантский фантастический носорог непременно задал бы хорошую трепку этому задаваке. Вообще в этом искусственном доисторическом лесу, комфортабельной тюрьме для особо опасных преступников, было полным-полно желающих свести счеты с обитателями соседних камер. Однако надежная клетка из силовых полей надежно препятствовала беспределу.

– А этот похож на моего отца, – заметила девушка. – Такой же могучий, целеустремленный и прет напролом. Если бы…

– Тихо! – Мистер Сименс вдруг прервал ее излияния, подняв руку. Фатима недоуменно посмотрела на него. – Слышите? Да цыц вы! – раздраженно шикнул он на хихикавшую чуть в стороне парочку.

Вокруг него установилась недоуменная тишина.

– Я ничего не слышу, – строго сообщила пожилая дама по левую руку от Сименса.

– Вот именно, мэм.

Тонкого, едва уловимого пения установок, генерирующих силовые барьеры, которые отделяли хищных зверей от посетителей, больше не было. Этот непрерывный звук настолько въедался в сознание, что через несколько минут после входа в павильон туристы переставали его замечать. И вдруг в какое-то неуловимое мгновение он исчез, так что все посетители явственно ощутили, что чего-то не хватает, но не могли с уверенностью сказать, чего именно.

Внезапно все защитные системы разом оказались мертвы.

– Так… так не должно быть, ведь правда, сэр? – испуганно пробормотала какая-то старушка.

– Тише, леди, – прошептал Сименс. – Не надо шуметь. – Он повернулся к подруге и понизил голос: – Эй, милая, что происходит?

– Такого просто не может быть! – возбужденно зашептала Фатима, осознав масштаб произошедшего. – Там двойной контроль и дублирующая схема! Если один генератор силового поля выходит из строя, мгновенно включается другой!..

– А вручную их можно отключить? – озабоченно поинтересовался Джебедайя.

– Конечно! Из диспетчерской. Чтобы можно было, например, делать ремонт в павильоне или чистить вольер. Но там же целая смена диспетчеров! Если кто-нибудь ошибется, другие проконтролируют…

Сименс покачал головой.

– Все понятно. Значит, рассчитывать можно только на собственные силы… Господа! – Он чуть повысил голос. – Ни в коем случае не делайте резких движений! Медленно, не спеша отступаем к выходу. Все будет в полном порядке…

Словно возражая ему, со стороны выхода донесся резкий лязг.

– Переборка опустилась! – изумленно доложили оттуда. – Что за ерунда! Двери заблокировали. Не открывается…

– Господи! – неожиданно взвизгнула пожилая женщина рядом с Сименсом. – Да мы же тут все…

Его удар был столь молниеносным, что в полумраке никто ничего не заметил. Проглотив так и не вырвавшееся «умрем», запаниковавшая дама начала сползать по стенке.

– Помогите, женщине плохо! – прошипел американец.

Кто-то тут же подхватил пострадавшую, принялся хлопотать над ней – собравшиеся вокруг них туристы еще не ощутили до конца всей серьезности ситуации.

– Это так и задумано?! – Джебедайя пристально смотрел на подругу. – Намертво блокировать помещение, чтобы звери не вырвались на свободу, когда генераторы полетели?

– Да, – сквозь зубы процедила Фатима. – Но только после полной эвакуации посетителей, согласно проектной документации.

– Ясно, – тяжело вздохнул Сименс. Он обвел пристальным взглядом встающие в нескольких метрах от него заросли. – Однако не может такого быть, чтобы здесь не имелось второго выхода – хотя бы из соображений пожарной безопасности.

– Я идиотка! – прошептала госпожа Дахаб. – Точно, здесь есть аварийный выход! Только он в другом конце.

Понемногу в центре павильона вокруг них сгруппировались все посетители этого городка ночных хищников, человек сорок: одних привлекла собравшаяся толпа, других – необычное оживление и жестикуляция тех, кто уже был в курсе событий. Многие сначала вообще не осознали, что больше не слышат тонкого, едва уловимого пения силового поля, не поняли, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Некоторые пытались протиснуться мимо толпы к выходу, но их перехватывали уже осведомленные о случившемся туристы, начинали что-то горячо втолковывать шепотом, и лица новоприбывших понемногу вытягивались. Наконец все присутствующие оказались напуганы в достаточной степени и теперь мялись в проходе, с надеждой поглядывая на человека, принявшего на себя командование в этом случайном коллективе.

– Господа! – Сименс чуть повысил голос, чтобы было слышно всем собравшимся. – Здесь есть аварийный выход. Он в противоположном конце павильона. Сейчас мы все понемногу, не торопясь, не паникуя, двинемся к нему. Животные не станут нападать, если мы их не спровоцируем своим поведением. Они привыкли к невидимым решеткам и не будут атаковать нас, думая, что силовое поле все еще действует. – Он наклонился к Фатиме, понизил голос: – Подруга, а ты уверена, что второй выход не заблокирован автоматически, как и главный?

– Там есть кодовый замок, – пояснила девушка. – Его можно открыть изнутри. Это для ночных служителей и сторожей, чтобы не открывать все время главный вход…

– Хорошо. Тогда выдвигаемся.

В центральный проход далеко за их спинами вдруг выпрыгнул небольшой цефеид. Видимо, ящер сам оказался напуган тем, что случайно скакнул в запретную зону, однако привычного удара о силовую решетку он не ощутил. Рептилия тут же бросилась обратно в заросли, но это уже был первый звонок. Совсем скоро кровожадные твари обнаружат, что силовые клетки больше не действуют, и хлынут в проход для посетителей.

Повинуясь командам Сименса, толпа развернулась и, колыхнувшись, двинулась в сторону аварийного выхода.

И замерла на месте, когда из полумрака впереди донеслось предупреждающее рычание.

Бросавль по-прежнему лежал на своем излюбленном месте возле центрального прохода. Вот только теперь он по-кошачьи выставил вперед одну лапу – и, к ужасу туристов, она свешивалась в проход, далеко за желтую полосу на полу.

– Мы не пройдем мимо него! – пискнула Фатима.

– Спокойно! – проговорил Сименс, не отрывая взгляд от хищника. – Не останавливаться!..

Протолкавшись через толпу, он первым шагнул вперед. Не поворачиваясь к зверю спиной, пристально наблюдая за каждым его движением, Сименс боком, приставными шагами двигался мимо него, стараясь ничем не спровоцировать хищника, невозмутимо возлежавшего в позе сфинкса.

Венценосный бросавль искоса посмотрел на него, потом неторопливо завалился набок и принялся старательно чесать себе брюхо. Видимо, он был сыт, и ему было лень охотиться.

– Все за мной! – вполголоса скомандовал Джебедайя, заметив, что остальные туристы замерли в нерешительности. – По одному! Не машите руками!..

– Нет, нет! – внезапно надрывно закричала какая-то женщина, у которой окончательно сдали нервы. – Нет-нет-нет! Не-е-е-ет!..

Она вдруг бросилась по центральному проходу назад, к главным воротам в павильон. Все напряженно следили за ней, однако ни один хищник не напал на нее по дороге, только бросавль проводил ленивым взглядом. Туристам уже начало казаться, что она благополучно доберется до запертых ворот, когда из полумрака прямо перед ней внезапно молнией выметнулся косец. Взмахнув своими чудовищными косами с неимоверной скоростью, он прямо на ходу рассек женщину на три части. Далеко вдоль прохода брызнула кровь, изувеченные человеческие останки грудой рухнули на бетонный пол.

Вздох ужаса пронесся над сбившимися в кучу туристами. Подруга погибшей зажала себе рот обеими руками.

– Тихо! – страшным шепотом рявкнул Сименс. – Ни звука!..

Выпрыгнувший в проход косец поднял бесформенную бугристую башку, сидя на корточках, с интересом посмотрел на столпившееся неподалеку от него мясо. Туристы окончательно превратились в статуи. Несколько мгновений хищная тварь гипнотизировала их пристальным взглядом, а затем опустила голову и принялась за еду. Похоже, косец решил, что одной жертвы ему пока хватит, а остальные и так никуда не денутся.

– Тихо, господа, без паники! – шепотом зарычал Сименс. – Вы все только что видели, к чему приводит паника! Медленно, очень медленно продолжаем двигаться к другому выходу!

Посетители павильона хищников начали по одному осторожно протискиваться мимо венценосного бросавля, который с любопытством следил за новой игрой. Джебедайя оставался на месте, внимательно глядя на него и в любой момент готовый к активным действиям. Он и сам не знал, как будет сражаться с этой горой мышц, увенчанной чудовищными челюстями, если зверю вздумается напасть, но сдаваться без боя все равно не собирался.

– Детка, – обратился он к Фатиме, когда та поравнялась с ним, – мне будет спокойнее, если колонну возглавит человек с крепкими нервами, который знает схему помещения.

Фатима испуганно сглотнула, но кивнула, признавая, что это разумно, и полезла вперед, распихивая туристов. Она понимала, что приятель, оставшись в хвосте колонны, рискует гораздо сильнее – ненасытный косец едва ли удовлетворится одной жертвой, вопрос лишь в том, как быстро он покончит с едой и успеют ли туристы за это время покинуть павильон. Она тоже не знала, что именно Сименс способен противопоставить этой совершенной природной машине для убийства, но была уверена, что даже выйдя против монстра с голыми руками, ее любовник дорого продаст свою жизнь и будет до последнего прикрывать отход людей.

Пятясь задом, не спуская глаз с добродушно вывалившего язык венценосного бросавля, оставшийся последним Сименс начал потихоньку отступать следом за толпой туристов, которую возглавила Фатима.

– О нет! – горестно простонала вдруг госпожа Дахаб, отшатываясь.

В зарослях слева по ходу движения возникло шевеление, раздался могучий рев, и в проход для посетителей прямо перед ней, с треском ломая заросли кустов, вывалились два огромных сцепившихся тела – навуходоносорог и тахорг, избавленные от невидимых барьеров, что-то не поделили между собой. Две огромные туши ворочались на полу, стараясь зубами или когтистыми лапами добраться до жизненно важных центров противника. Из кустов высунулись привлеченные суматохой юркие рапторы-цефеиды, начали по одному выпрыгивать в проход, окружая место схватки, чтобы закусить останками гиганта, который падет смертью храбрых.

– Назад, назад! – на грани паники зашептала Фатима, расставив руки в стороны и оттесняя туристов. Задние еще не поняли, что произошло, и продолжали испуганно напирать, выдавливая передних к месту неистовой битвы двух хищников, до которого было так близко, что до госпожи Дахаб долетали мелкие капли пота и слюны поединщиков. Цефеиды были поглощены азартным наблюдением за битвой титанов, однако они вполне способны были отвлечься и на новую добычу – менее крупную, но зато куда более беззащитную.

Сименс мигом сообразил, что происходит впереди, и начал оттаскивать задних туристов, обезумевших от ужаса, за шкирки. К нему присоединились телохранители госпожи Дахаб.

– Назад! – яростно зашептал Джебедайя. – Все назад!

Наведя порядок, он поспешно обернулся – косца позади уже не было. Убитой чудовищем женщины тоже – лишь поблескивала в проходе лужа крови да покачивались изломанные кусты, потревоженные гигантским ночным хищником, снова растворившимся в зарослях. Зверь либо сожрал ее, либо утащил останки с собой. Обнаружив это, Джебедайя удвоил усилия по наведению порядка в группе испуганных людей, щедро раздавая пощечины и зуботычины:

– Немедленно все назад!

Наконец им с Фатимой удалось развернуть обезумевшее стадо людей обратно к заблокированному главному входу. Тахорг и навуходоносорог продолжали яростно ворочаться в проходе, полосуя друг друга могучими когтями. Противники были громадными, поэтому схватка затягивалась – тут встретились не два бойца в сверхлегком весе, а матерые борцы сумо, приблизительно равные по весовой категории и боевому мастерству. Проскользнуть мимо них к аварийному выходу нечего было и надеяться.

Посетители зоопарка кое-как отступили к броневой плите, перекрывшей им путь к свободе. Кто-то из мужчин принялся барабанить в нее кулаками, выкрикивая призывы о помощи, но Сименс тут же отшвырнул его в толпу, и один из телохранителей Фатимы зажал паникеру рот.

Джебедайя протолкался к подруге. Туристы, жавшиеся к броневой плите, охотно пропускали его – всем хотелось оказаться как можно дальше от кошмара, творящегося посреди коридора в нескольких десятках метров от них.

– На пульт диспетчеров ведь должен был поступить сигнал тревоги, как только опустилась броневая плита? – поинтересовался Сименс у подруги. – Нас ведь должны вытащить спасатели? Сколько это может занять времени?

– Нас непременно должны вытащить, – нервно отозвалась Фатима, еще не отойдя от пережитого адреналина. – Вот только… – Кажется, она уже тоже начала понимать, что все происходящее мало похоже на цепь обычных случайностей. Те, кто устроил им такую западню, при желании могли сделать так, что сигнал тревоги никто не получит, пока от запертых в павильоне людей не останутся только размазанные лужи крови. – Что же нам теперь делать? Мы не можем долго подпирать плечами эту плиту.

– Будем подпирать, сколько сможем продержаться, – отрезал Сименс. – Пока вон те животные не освободят нам проход и мы не сможем еще раз попробовать прорваться к аварийному выходу. – Он настороженно повернул голову, бросил взгляд поверх шевелящихся в глубине вольера кустарников. – Послушай, а если нам попытаться обойти этих двоих по звериной территории?

– Даже не думай. Многие хищники до сих пор боятся выйти в проход, хотя уже видят, что путь свободен, что там свободно кувыркаются тахорг с навуходоносорогом и скачет косец. Но у них давно выработался инстинкт опасаться желтой линии, а его не так легко перебороть. А вот за желтой линией, на своей территории, они не боятся ничего. Нас всех сожрут, не успеем мы и десяти шагов сделать. – Она помотала головой. – И потом: если генераторы включатся снова, а мы в это время окажемся в том самом месте, где возникнет невидимая клетка, она нас на куски разнесет…

Внезапно общий стон ужаса пронесся над толпой. Венценосный бросавль, только что флегматично возлежавший в зарослях и с интересом наблюдавший поднявшуюся вокруг суету, лениво выбрался в центральный проход, словно делал это каждый день и ни разу не натыкался на прозрачную стену силового поля. Теперь, когда он был на ногах, стало еще более заметно, насколько он огромен и страшен. Хищный шестиногий зверь покосился в сторону сражающихся гигантов и повернул продолговатую башку к замершим людям. Похоже, он все-таки собрался пообедать.

Бросавль широко зевнул во всю пасть и не мигая уставился на туристов. Уголки его пасти подрагивали и изгибались, так что казалось, что хищник приветливо улыбается. Однако Сименс опасался, что подобные гримасы у инопланетного создания могут означать что-нибудь другое – например, пробуждающийся аппетит.

Огромный черный зверь медленно, с достоинством двинулся на толпу людей. Похоже, он так и не решил, хочется ему поохотиться или все еще лень. Однако инстинкт хищника явно понемногу брал свое.

Внезапно из полумрака джунглей снова возник косец. Он выпрыгнул в центральный проход между людьми и бросавлем, опустился на корточки, буравя Сименса бессмысленным взглядом выпученных глаз. Толпа разом охнула, запоздало среагировав на этот молниеносный прыжок.

Бросавль предупреждающе заворчал. Ему совсем не понравилось, что какой-то кузнечик-переросток посягает на его законную добычу.

Развернувшись всем корпусом и приподняв зазубренные лапы в оборонительной стойке, косец устремил бесстрастный взгляд на противника. Пожалуй, фаворитом в намечающейся схватке был именно он – в скорости гигантский богомол не уступал бросавлю, зато неимоверно длинные передние лапы давали ему значительное преимущество, позволяя не подпускать шестиногого близко. Косец несколько уступал противнику в массе, и если бы шестиногому хищнику удалось опрокинуть его, зазубренные косы уже не смогли бы уберечь рептилию от страшных челюстей врага. Однако вначале следовало все же подобраться к богомолу вплотную, чтобы повалить, а вот с этим могли возникнуть серьезные сложности.

Поразмышляв несколько мгновений, бросавль мотнул башкой и отступил на шаг, стараясь сохранить максимальное достоинство. Все-таки он был сыт и драться на полный желудок с этим костяным пугалом не собирался.

Отогнав конкурента от своей добычи, косец снова обратил все внимание на людей, перепуганно сбившихся в кучку у запертых ворот павильона. Из его носовых щелей донеслось отвратительное шипение. Он начал медленно распрямляться, покачивая передними лапами, чуть пружиня на задних. «Стиль богомола, – мелькнуло в голове у Сименса, который неоднократно видел подобную стойку у спарринг-партнеров в тренировочном зале. – Сейчас атакует…» У него не было никаких идей, каким образом остановить натиск огромного чудовища. Единственной мыслью, навеянной схожестью атакующей позы косца и боевой стойкой тренированного кунфуиста, было поставить смертоносным косам глухой блок, отбить удар и мгновенной подсечкой сбить противника с ног – в момент атаки он выпрямится во весь рост, чтобы нанести сокрушительный удар сверху всей массой, и его центр тяжести окажется слишком высоко, чтобы он смог надежно удерживать равновесие. Однако вместе с тем Джебедайя отчетливо понимал, что огромные зазубренные тесаки передних конечностей хищника просто разрубят его блок, словно мясницкие топоры. Только что он уже наблюдал, с какой легкостью они рассекают человеческие кости.

Между тем бросавль, отступив еще на шаг, соизволил огрызнуться в полный голос. Косец чувствительно унизил его, лишив добычи, поэтому следовало дать нахалу понять, что бросавль вовсе не струсил и не признал первенство противника, просто ему лень сражаться на сытый желудок. Косец снова резко развернулся, еще выше вздернув свои уродливые косы, и замер в полуприседе, покачиваясь на задних лапах, словно на автомобильных рессорах: что, желаешь попробовать, тварь?!

Бросавль пробовать не пожелал и снова попятился. А вот Сименсу терять было нечего, поэтому попробовал он, воспользовавшись тем, что противник отвлекся. Рефлексы опытного бойца сработали автоматически – более подходящей ситуации он уже не дождался бы. В два прыжка одолев полдюжины метров, отделявших его от косца, Джебедайя рыбкой бросился на спину хищнику, с силой вонзив ладони в дыхательные щели по бокам его головы.

Двухметровый гигант рывком распрямился во весь рост, нелепо взмахнув в воздухе зазубренными саблями. Бросавль ощетинился и припал к полу, прижав уши, однако угрожающее движение огромного богомола было адресовано не ему. Косец завертелся на месте, пытаясь сбросить со спины человека, который причинял ему дикую боль. Оглушительное верещание и басовый клекот рептилии заполнили павильон, и тут же со всех сторон ей ответили ревом, воплями и клокотанием другие монстры. Однако напрасно каждый из них воображал себя самым страшным ночным кошмаром. Среди них был человек-охотник – виртуозный убийца, король чудовищ, способный справиться с самым грозным хищником. У него не было мощных клыков и острых когтей, он не обладал огромной массой и горой мышц, но у него имелось самое разрушительное оружие, которого были лишены все эти безмозглые твари, – холодный и отточенный разум, безупречное умение рассчитывать свои действия на ход вперед.

Слепо отбиваясь от неведомого противника, атаковавшего его сзади, и размахивая своими страшными лапами, косец все-таки вскользь зацепил бросавля, и тот мгновенно перешел в атаку, метя в горло рептилии. Теперь косцу приходилось сражаться сразу с двумя врагами.

Висевший на спине монстра Сименс пытался пропихнуть руки поглубже в дыхательные щели, однако его пальцы скользили в отвратительной слизи, которую толчками выделяли «жабры» хищника. Если косец будет метаться с такой же интенсивностью еще пару минут, человеку на нем не удержаться.

Внезапно снаружи по заблокированным воротам что-то проскрежетало. Фатима уставилась на бронированную переборку и увидела, как та поползла вверх.

Цепляясь из последних сил за скользкую плоть инопланетного хищника, Джебедайя бросил короткий взгляд в сторону выхода, где блеснул дневной свет. Поверх голов стремительно выбегающих из смертоносного павильона туристов он увидел матовые синие шлемы бойцов службы внутренней безопасности зоопарка и тут же, разжав руки, стремительно скатился по бугристой спине косца и рухнул на пол.

Косец угрожающе вскинул передние конечности, собираясь атаковать новых противников, появившихся в дверях павильона, – однако несколько зарядов плазмы, разнесшие в клочья его голову и грудь, убедительно продемонстрировали, что идея была неудачная.

– Разрешите войти, эфенди?

– Проходите, Селим. – Полковник Азам выжидающе посмотрел на помощника. – Итак, что удалось установить? Докладывайте.

– Одной проблемой меньше, эфенди! – Селим сиял, словно получил внеочередное звание. – Это Абдулкарим Дахаб, брат госпожи Фатимы Дахаб. Он имел свободный доступ к пульту защитной системы в королевском зоопарке, поскольку его отец является главным содержателем зоопарка. Сегодня он явился в диспетчерскую, под угрозой плазмомета выгнал из нее всю смену диспетчеров и заперся внутри. Хорошо, что они сначала позвонили в полицию, а не его папаше, иначе тот постарался бы замять дело и мы едва ли что-либо узнали бы…

– Замять дело было бы невозможно, – возразил Азам. – Погибла только одна женщина, но если бы служба безопасности не подоспела вовремя, жертв было бы гораздо больше. Три четверти из них – богатые заграничные туристы. Международный инцидент вышел бы неописуемый. А если учесть, что в толпе находились жена посла Беовульфа с двумя сыновьями, скандал вообще вырос бы до небес.

– Да, безусловно. Но я имел в виду, что папаша искусно прикрыл бы молодого Дахаба, и мы по-прежнему бы думали, что против нас работает чужая разведка. А так мы показали голограмму Абдулкарима повару ресторана «Сани», и тот опознал «агента», который капнул яда в блюдо Сименса.

– Его сестра спит с Сименсом, – задумчиво произнес Азам.

– А раньше спала с мальчишкой. Все сходится, эфенди! Дахаб-младший из ревности дважды пытался убить наш объект. Во второй раз он уже был настолько ослеплен яростью, что решил убить обоих. Кстати, он хронический наркоман и едва ли адекватен.

– Хорошо. Значит, одной проблемой меньше – Сименса пыталась убрать не конкурирующая фирма, а обезумевший от ревности парень. Впрочем, это не отменяет главной проблемы. – Азам скорбно покачал головой. – Мне только что сообщили, что король изъявил желание лично принять героического американца, спасшего столько подданных королевства и иностранных туристов, вручить ему орден и побеседовать с ним.

– Иблис! – выдохнул Селим.

– Вот именно, – пробурчал полковник. – И теперь нам надо срочно соображать, как обезопасить монарха от этого человека, если он в самом деле наемный убийца.

– Мог ли он подстроить все специально? – поинтересовался помощник. – Ну, с зоопарком? Чтобы добиться аудиенции?

– Едва ли. Нужно было неимоверное стечение обстоятельств. Нужен был агент-смертник в лице Дахаба-младшего. Нужен был неимоверный риск – ведь звери запросто могли растерзать его прежде, чем подоспела помощь… Нет, практически исключено. Но это не отменяет того факта, что необходима максимальная осторожность. Мастер такого класса способен сломать шею монарху голыми руками…