77
В полдень на пустынной дороге стало по-настоящему жарко. От нагретых трав поднимались сладкие ароматы, которые навевали сон и заставляли разморенных жарой всадников клевать носами.
— Дальше так дело не пойдет, — сбросив сонливость, объявил фон Крисп. — Приказываю искать рощу! Всему личному составу!
Питер и Крафт привстали в седлах и начали смотреть по сторонам, однако вблизи ничего гуще невысоких кустарников обнаружить не удавалось.
— А если нам на холм? — предложил Крафт, указывая на зеленоватую гору почти у самого горизонта. На ней пышной шапкой высился густой лес.
— Давайте на холм, — согласился фон Крисп, и они свернули в высокую траву. Полноценной рыси на такой местности было не добиться, однако лошадки не жаловались, и через полчаса езды между песчаных ям и редких кустов терновника путешественники оказались на пологом склоне, измученные не меньше своих лошадей.
— Ох и духотища! Хуже чем на юге! — пожаловался Крафт, таща лошадь за повод.
— Мне кажется, дымом пахнет, — сказал Питер и остановился.
Фон Крисп сдвинул на затылок шляпу и потянул носом. Потом еще раз.
— Ничего не чувствую, у меня от этих трав напрочь нюх отбило. Но ты, Питер, давай, держи нос по ветру.
— Эй, теперь и я чувствую, — признался Крафт. — Откуда сейчас ветер?
— Из-за холма, — сказал Питер. — Давайте обойдем справа по склону и выглянем, может, с той стороны кто-то есть?
— Идем, — согласился фон Крисп.
Со всеми надлежащими случаю предосторожностями они начали обходить холм, хотя теперь запаха дыма уже никто не чувствовал.
— Стойте! — скомандовал шедший первым Крафт и, пригнувшись, стал разворачивать свою лошадку.
— Что там? — спросил фон Крисп.
— Похоже, лагерь…
Капитан оставил лошадь Питеру и прошел вперед. Через минуту он вернулся.
— Карсаматы — сотни две, среди кустиков отдыхают.
— Ваше благородие, вы же обещали карсаматов не более полусотни, — решился пошутить Крафт.
— Ну что тут поделаешь, — пожал плечами фон Крисп. — Я давно здесь не был, должно, порядки поменялись.
В лагере заржала лошадь, и ей сейчас же ответила лошадь Крафта.
— Тихо, дура!
Крафт схватил предательницу за повод и бегом потащил назад, а капитан решил посмотреть — не обеспокоились ли карсаматы, но, едва выглянув, рванул назад.
— В седла! В седла — уходим! Там двое на лошадей садятся!
— Куда же мы теперь? — спросил Крафт, живо забираясь в седло.
— А вон — другой холм, нужно долететь до него и заскочить с ходу! Давай скорее!
И они понеслись во весь опор, сначала под гору, потом через те же ямы и кустарники. Видимо, чувствуя свою вину, лошади несли всадников безропотно, преодолевая препятствия одним прыжком, как какие-нибудь строевые мардиганцы.
Беглецы успели вовремя, и казалось, что опасность осталась позади, но, едва выскочив за другой холм, фон Крисп, Питер и Крафт оказались в лагере расположившихся на отдых туранов.
Их было меньше, чем карсаматов, однако участь путешественников была бы немедленно решена, остановись они хоть на мгновение, а так пришлось лишь пришпоривать лошадей и кричать с перепугу, переполашивая туранский лагерь.
Где-то перевернули котел, где-то сорвали шатер и затоптали часового. К тому моменту, когда беглецы обогнули холм, за ними поднялись в седло все тураны, визжа и радуясь возможности развлечься.
— Куда ты правишь, там же карсаматы?! — прокричал капитан вырвавшемуся вперед Питеру.
— Я к ним и правлю! Иначе нам не уйти, наши лошади уже спотыкаются!
Фон Крисп понял задумку Питера и ниже пригнулся к лошадиной гриве. Это уже было за пределами храбрости, это была чрезмерная дерзость.
Где-то высоко пролетели стрелы — тураны сокращали расстояние и примерялись к стрельбе. Даже на излете стрела могла поразить любого, ведь из-за жары вся амуниция была уложена в сумки.
Роняя с губ пену и теряя остатки сил, лошади внесли беглецов в лагерь карсаматов, где начался тот же переполох, что у туранов. Питер, фон Крисп и Крафт кричали здесь еще громче, боясь, что ослабевшие лошади упадут, запутавшись в веревках, или споткнутся о подвернувшегося карсамата.
— Туда! Туда — в терновник! — надрываясь кричал капитан, ему казалось, что Питер его не слышит. Но Питер услышал, и вскоре, обдирая бока о ветки кустарника, степнячки сумели пробиться к балке.
Наездники попрыгали на землю и стали спускаться по отсыревшей земле, волоча за собой испугавшихся кручи лошадей.
Наверху кипела яростная схватка давнишних врагов и формальных союзников, а путешественники уходили все дальше. Балка тянулась на добрые четверть мили, затем начались кустарники и, наконец, долгожданный лес.
— Я больше не могу идти, ваш благородие, — пожаловался Крафт. Его рубаха была располосована колючками, лицо исцарапано. Питер выглядел не намного лучше, а капитана спасла кожаная жилетка. Однако рукава сорочки тоже ни на что не годились.
— Давайте сиваш искать… — предложил Питер, все еще пытаясь отдышаться.
— Давай, а как она выглядит? — спросил Крафт.
— Я знаю, я жевал… — вспомнил фон Крисп, и они принялись искать.
Оказалось, что и в этих местах ее хватало. Травы набрали много, ведь жевать пришлось и на лошадиную долю, на бока степнячек страшно было смотреть.
Нажевавшись до боли в скулах, принялись за лечение. Сначала лечили себя, потом — лошадей. Несмотря на легкое пощипывание, которое поначалу вызывал сиваш, степнячки держались на удивление спокойно. Еще через полчаса им дали немного воды — последнюю, что оставалась.
— Нужно найти какой-нибудь ручей, — сказал фон Крисп. — Или яму. Тут должна быть вода, здесь ею пахнет.
Они углубились в лес и вскоре нашли круглое, подпитываемое родниками озерцо. Пополнив из него запасы воды, путешественники двинулись дальше, ведь по их следам в балке могли прийти враги.
Лес вскоре кончился, отдыхать пришлось у небольшой опушки. Через пару часов, когда солнце перестало палить так нещадно, а царапины у людей и лошадей начали затягиваться, путники снова отправились в путь.
— Ну, и куда теперь? — спросил Питер, когда они выбрались на едва заметную и давно не обновляемую колею.
— Полагаю, мы движемся к Пешехару, — сказал капитан.
— Я так и не побывал там. Мой дядя говорил, что по сравнению с Гудбургом это другой мир.
— Может, и так, но я бы не особенно расстраивался. Мир там, может, и другой, но в том же Индзоре на улицах куда чище.
