66
Джелика ушла тем же путем, каким и приходила — через окно. Оставшись один, Питер попытался как-то осмыслить произошедшее с ним, но не мог, все мысли куда-то улетучились, осталась одна пустота и изнеможение.
«Нужно поспать, завтра нас разбудят рано, и мы пойдем своей дорогой, а Джелика — останется».
Питер глубоко вздохнул, закрыл глаза и стал засыпать. В углу застрекотал сверчок, но ему это уже не мешало. Собаки зарычали и стали носиться вдоль частокола, корова ударила рогом в ясли, однако даже эти звуки Питер не различал, его молодое тело набирало силы, потраченные за день и половину ночи.
Вот понеслись во сне морские змеи, Питер вспомнил, что они ему уже снились — тогда, на галере. А вот старый хозяин Даувпирт, весь израненный, бросается на стену манукаров, но те машут мечами, как мельницы, и тела молоканов оседают у их ног.
«Это сон или я вижу былое?»
А вот стремительный поток туранской конницы и всадник, повисший на рогатке Питера.
«Сбрось его, сбрось!» — над самым ухом кричит капитан фон Крисп, который мечется вдоль строя и своими громкими командами возвращает решимость близким к панике солдатам.
— Питер! Питер, проснись!
Это уже не сон. Питер открыл глаза и сразу схватился за рукоять меча.
— Кто здесь?
Неужто все это приснилось и Джелика только сейчас лезет в окно?
— Кто здесь?
— Да я это, твой командир! — раздраженно ответил фон Крисп. — Поднимайся!
— Уже утро?
— Нет, не утро, но что-то нехорошее тут творится. Собаки притихли, коровы замолчали.
За спиной капитана стал разгораться фонарь.
— Вставай и разбери ясли, потом оглоблями дверь подопрешь. Давай скорее!
— Да что могло случиться? — спросил Питер, торопливо наматывая обмотки и шнуруя башмаки.
— Не знаю, возможно, тут под утро всегда такое оцепенение, но что-то подсказывает мне, что мы на хуторе одни остались.
— Как одни, а Джелика? — первым делом спросил Питер, вскакивая.
— Ну вот, одну ночь с бабой провел и уже расклеился. Ты же солдат, Питер!
Строгий командирский голос фон Криспа заставил Питера действовать быстрее. В несколько мгновений он набросил на себя всю защитную амуницию, оставалось только затянуть шнурки и ремешки, и взялся разбирать ясли, держа меч поблизости.
Окно, через которое приходила Джелика, было теперь самым уязвимым местом в их оборонительной позиции. Его нельзя было закрыть наглухо — один удар, и оно вылетит вместе с рамой.
Выбросив собранные брусья и жерди в большую, освещенную часть хлева, Питер захлопнул дверь в перегородке и стал подпирать ее собранным материалом. Тем временем кусками попавшейся под руку бечевы фон Крисп вязал к засову дополнительные жерди. Сломать их вместе было невозможно, как и снять с петель или выломать ворота, сбитые из двух слоев двухдюймовых досок.
Наконец дверь перегородки была надежно подперта несколькими опорами.
Питер перевел дух и огляделся — Крафт лихорадочно вязал из соломы факелы, а фон Крисп, стоя перед воротами, оценивал результаты своей работы.
— Что вы думаете, капитан, кто там снаружи? — спросил Питер, начав шнуровать амуницию.
— Определенно это не люди, обычных разбойников собаки не пустили бы, в любом случае устроили бы свалку. А тут они как будто пропали, да и коровы за стеной перестали шуметь.
— И вы полагаете, что эти факелы нам помогут?
— Наверняка я ничего не знаю, но нужно постараться предусмотреть все.
— Все, навязал двадцать штук! — сказал Крафт, поднимаясь с колен.
— Хорошо, держи фонарь поближе, чтобы зажечь вовремя.
— И воду, чтобы самих себя не спалить, — добавил Питер.
— Это ты верно заметил, — согласился фон Крисп, переходя на шепот.
Они стали прислушиваться. Где-то неподалеку звучали голоса — два мужских и один женский.
— Это Джелика! Нужно позвать ее! — обрадовался Питер.
— Там может быть кто угодно, — возразил капитан, отступая на шаг от ворот.
— Как будто шаги… На крыше… — прошептал Крафт.
— Да, на крыше, только не над нами, а дальше, — согласился капитан и посмотрел наверх. — К счастью, здешний хозяин строил хлев вполне основательно, думаю, и крышу покрыл с расчетом, чтобы не оторвали.
Питер также прислушивался к шагам наверху, однако он все еще надеялся, что это какое-то недоразумение и собаки с коровами просто уснули, оттого и стало так тихо.
Снова кто-то заговорил, потом засмеялась девушка.
— Джелика… — заулыбался Питер, он узнал ее голос.
Потом раздался резкий удар и за перегородкой что-то упало. Улыбка моментально исчезла с лица Питера.
— Раму выбили… — прошептал он.
— Дверь выглядит надежно, — сказал фон Крисп. — Спасибо хозяину.
Доски двери заскрипели, стали негромко потрескивать, как будто кто-то мягко, чтобы не привлекать внимания, нажимал на нее.
— Слабину ищут, — тихо сказал Крафт. — Обложили.
Через мгновение раздался страшный удар в дверь, и несколько подпорок выскочили. Питер бросился ставить их на место, а Крафт схватил запасную оглоблю и, сделав дополнительную подпорку, навалился на нее всем телом.
Это было сделано вовремя, последовал новый удар, Крафт даже подпрыгнул на своей оглобле, однако натиск они сдержали. Стало тихо. Питер укрепил все подпорки заново и поднялся. Сдвинув шлем, утер со лба пот, потом подошел к ведру и, зачерпнув воды, сделал пару глотков.
— Который, интересно, час? — спросил Крафт.
— Скоро начнет светать, — сказал фон Крисп. — А с восходом они уйдут, если, конечно, это то, о чем я думаю.
— Чудовища из Арума? — спросил Питер.
— Они самые. Хотя за рекой всякой нечисти хватает.
Заскрипели жерди, из которых был связан внутренний засов, кто-то тянул створки снаружи. И вдруг под самыми воротами раздался голос Джелики:
— Питер, спаси меня! Питер, они меня убьют! Спаси, миленький!
И что-то начало биться о ворота, имитируя истерику перепуганного человека.
— Не предавай меня, Питер! Не предавай нашего будущего малыша, я люблю тебя!
Питеру стало жарко, его рассудок раздваивался. С одной стороны, он понимал, что, скорее всего, это порождения Хиввы кричат голосом Джелики, чтобы прорваться в хлев. Но с другой, этот голос был так похож на голос живой Джелики, что Питер почти наяву видел маленькую беззащитную девушку, бьющуюся о ворота в поисках спасения. Возможно, чудовища уже смыкают кольцо и через мгновение начнут рвать ее тело…
— Пи-ите-е-е-ер!!! — раздался снаружи страшный, душераздирающий визг, как будто началась эта кровавая вакханалия. — Помоги-и-и-и!!!
Питер шагнул к воротам, он был не в силах выдерживать эту пытку.
— Нет, приятель, ты этого не сделаешь! — сказал фон Крисп, загораживая дорогу.
— Вспомни Арум, Питер, сколько солдат погибло, попавшись на этот обман.
Крики прекратились, и Питер отошел к стене, чтобы прийти в себя.
Возникла небольшая пауза, в отдалении снова стали раздаваться голоса, Питер зажал ладонями уши, однако фон Крисп указал ему на дверь, давая понять, что послушать следует.
— Опять этот голос, который разыгрывал из себя жертву. Теперь он смеется.
Питер прислушался: действительно, теперь «Джелика» смеялась.
В ворота ударили топором, звук был именно такой. Потом еще и еще раз, вскоре на ворота обрушились десятки топоров, заставив их трястись так сильно, что казалось, будто они сейчас развалятся.
Со стен посыпались куски глины, в воздухе повисла пыль, а топоры все грохотали. Сначала они молотили по всей площади ворот, но потом все удары стали приходиться на небольшую область на левой створке. Она уже начала трещать, стало ясно, что те — снаружи — хотят прорубить окно напротив засова.
— Откуда у них топоры? — прокричал Питер, чтобы капитан услышал его сквозь грохот. — Неужели здесь в хозяйстве было столько топоров?
— Это не топоры, это клешни. Они у лишарей острые и хорошо заточенные, чтобы рыть норы.
— Вы думаете, там лишари?
— Боюсь, что и убуйны тоже!
Питер кивнул, теперь он понял, зачем капитан приказал Крафту вязать из соломы факелы — рубить убуйнов было нельзя, их кровь выделяла ядовитые испарения.
Вскоре все удары стали сопровождаться треском — толстые доски ворот начали поддаваться, еще немного, и в узкий пролом просунулась клешня лишаря. Питер подался вперед, но капитан остановил его:
— Не спеши, пока я сам справлюсь.
— Но ведь он уже здесь, рубите!
— Рано, друг мой, — невозмутимо ответил фон Крисп, держа меч на плече.
Наконец лишарь справился с последними щепками, и ему удалось просунуть клешню вместе с лапой. Фон Крисп замахнулся и сильным ударом отсек ее.
Брызнула белесая кровь, конечность чудовища упала на земляной пол и забилась в конвульсиях, словно самостоятельное существо, а с другой стороны ворот раздался приглушенный стон.
— Зря ты так, Пите-е-е-ер! — закричал кто-то голосом Джелики. — Зря ты так с нами, Пите-е-е-ер! Теперь тебе смерть, Пите-е-е-ер! Все!
И уже другим голосом, принадлежавшим хозяину хутора:
— Взялись, ребятки, взялись!
И снова десятки топоров обрушились на ворота.
— Ну все, конец нам, — сказал Крафт.
— Подожди, — поднял руку Питер. — Капитан! Как выглядят убуйны?
— Нам говорили — не больше собаки, похожие на зеленый студень, но рубить их нельзя.
— Это я помню, их — только огнем! Крафт, возьми вот эту палку, намотай на нее какое-нибудь тряпье, да покрепче, и вылей на него все масло! Поживее!
— Ага! — кивнул Крафт и одним движением оторвал у своей рубахи рукав. Он не знал, чем может помочь один факел, но уверенность в голосе Питера оставляла хоть какую-то надежду.
— Что ты задумал? — спросил фон Крисп.
— Я постараюсь остановить их. Меч — против лишарей, факел — против убуйнов.
— Но… убуйны очень проворны, Питер!
— Учту! Становитесь позади меня — в самый угол, чтобы я вас не задел!
— Ну… — Капитан оглянулся на трещавшие ворота. — Как прикажешь, может, что и выйдет.
— Готово! — крикнул Крафт. Питер повернулся и принял разгорающийся факел. Его длина была удобна — такими палками они с Корнелием проводили немало учебных боев. Но как услышать мелодию боя, ведь рукоять факела деревянная? Клинок о клинок не ударишь.
Питер повел факелом из стороны в сторону, пламя отозвалось нарастающим ревом: у-оу-у-оу! Потом рассек мечом воздух — с-с-с! Получалась новая мелодия, от которой по телу Питера побежали мурашки. Теперь все звуки отошли на второй план, осталась только мелодия.
Вот сразу несколько лап лишарей просунулось в проломы, чтобы сбросить засов. Соскочили жерди, распахнулись створки ворот, Крафт взвыл от ужаса, увидев в свете факела десятки уродливых голов и торчащие клешни лишарей.
Озадаченные видом пляшущего человека с факелом в руках, у их ног замерли убуйны.
Один из них прыгнул первым, но быстрый выпад факела заставил его зашипеть и отпрянуть к наступающим лишарям.
«Ничего необычного, лишари — как манукары, а убуйны — быстрая пехота», — объяснял себе Питер. И в этот момент все стена врагов бросилась на него разом.
Меч, меч, факел! Факел — направо! Вниз! Меч, меч, меч!
Огонь и сталь в руках Питера слились в одно целое, в сплошной ревущий и свистящий поток. Нечисть наступала сплошной стеной, но меч и факел безупречно находили свои цели.
Визжали на разные голоса обожженные убуйны, стонали, теряя конечности, закованные в броню лишари.
Тряпка факела сгорела и упала в толпу врагов, однако рукоятка уже разгорелась, стала легче и быстрее. Питер начал пронзать ею замешкавшихся убуйнов, сообразив, что это безопасно. Его меч тоже стал быстрее, и головы лишарей покатились по соломе, словно черные камни.
Внезапно бой прекратился, и вся нечисть разом рванулась из хлева через распахнутые ворота. Было видно, как побитое войско бежит к высокому частоколу. Питер ожидал, что они сейчас подпрыгнут или что-то в этом роде, но… они прошли сквозь ограждение, как будто его не существовало.
Стало тихо, через мгновение туман над равниной прорезали первые лучи нарождавшегося солнца.
— Удержались! У-дер-жа-лись! — закричал Крафт, потрясая поднятыми руками.
Питер сел на пол и выпустил головню. Упав в натекшую с лишарей клейкую жидкость, она зашипела.
— Крафт, возьми воду и отмой его — на него смотреть страшно! А я пока осмотрюсь! — распорядился фон Крисп и с мечом в руке выскочил из хлева.
Крафт оторвал второй рукав и, обмакнув его в ведро, принялся смывать с Питера загустевающую кровь чудовищ. От них в хлеву осталось только несколько срубленных голов и конечностей, а сами покалеченные и обезглавленные лишари сбежали вместе с обожженными убуйнами.
Отмывать Питера пришлось довольно долго, за это время к хлеву несколько раз наведывался фон Крисп.
Наконец Питер поднялся и вышел во двор. Было уже совсем светло, из долины доносился запах просыпающихся трав.
— Вот здесь еда, тут — вода, а сюда я собрал кое-какую одежду, — перечислял фон Крисп, сваливая набитые котомки.
— Вы были в доме, капитан?
— Был, Питер.
— И что там?
Капитан вздохнул:
— Ничего хорошего. Я бы не советовал тебе смотреть на это, одно могу сказать — они почти не мучились.
— Она… тоже там?
— Тоже.
— Вот и котомки появились, — заметил Крафт, разбирая вещи. — Теперь серебро можно натрое рассыпать и нести всем разом, а то такая морока с этой очередью.
— Признаться, я об этом серебре даже забыл, — сказал капитан. — Ты как себя чувствуешь, Питер, можешь идти?
— Да, я в полном порядке, — ответил тот, однако выглядел каким-то стеклянным.
— Дружище, то, что ты сегодня совершил, это грандиозно. Я, как ни силился, не мог разглядеть твой меч в работе, только блеск огня и разлетающиеся клешни этих уродов… Это грандиозно!
— А я испугался, когда ворота пали, — признался Крафт и нервно хохотнул: — Думал, сожрут и косточек не оставят.
Фон Крисп бросил на Крафта сердитый взгляд, он и так, где возможно, припрятал сморщенные шкуры собак, а тут еще Крафт.
Тот уже понял свою оплошность и прикрыл рот рукой, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.
— Ну, раз Питер может передвигаться, давайте разбирать вещи и отправляться дальше.
— Откуда же взялись здесь эти чудовища? — спросил Питер, с задумчивым видом навешивая на себя поклажу.
— Так ты же сам говорил — император разорял поселения молоканов, вот Хивва и нанесла ответный удар. Замирение нарушено, и неизвестно, сколько времени пройдет, пока они замирятся и как далеко на север продвинутся посланники Хиввы… Ты слишком много на себя навешиваешь, Питер, оставь что-то и нам с Крафтом.
Поделив вещи, они подошли к воротам и сняли бесполезные запоры.
— Думаю, за сегодня мы отмахаем миль десять и к вечеру придем туда, где можно купить лошадей, — сказал капитан. — В противном случае мои ноги просто откажутся идти дальше.
