64
Солдатское чутье фон Криспа не подвело, вскоре, за очередной рощей, показался хутор, состоявший из большого добротного дома с пристройками и помещениями для скота.
По периметру хутор был окружен невысокой, футов в пять насыпью, на которой был установлен частокол высотой еще в десяток футов.
Сторожевая вышка не требовалась, дом был достаточно высок, и с его верхних башенок можно было видеть всю прилегающую территорию до самых рощ.
Охранять владения хозяевам помогали несколько больших свирепых собак, одна из них была привязана возле перехваченных железными лентами ворот, по виду мало отличавшихся от крепостных. Увидев незнакомцев, она залаяла и стала рваться с цепи, а с внутренней стороны частокола ее поддержали другие собаки.
— Неплохая оборона для обычного хутора, — сказал фон Крисп. — Держу пари, заметили нас давно.
— Но не слишком рады, — добавил Крафт.
— Здесь никому не рады, если только ты не располагаешь звонкой монетой.
— Не нравится мне это место, — сказал Питер, оглядываясь. — Мы здесь как на блюдце, кругом холмы, а от рощи к роще можно подобраться совсем незаметно.
— Друг мой, но не хочешь же ты сказать, что тебе нравится ночевать на дереве? Кстати, вон и хозяин.
Открылась створка ворот, и из-за нее, натягивая поводки, стали рваться четыре огромных сторожевых пса, шеи собак были прикрыты широкими ошейниками, чтобы защищать их от взаимных склок и нападения врага, а зубы могли соперничать с клыками эртадонтов.
Злобных псов сдерживал бородатый широкоплечий мужчина лет пятидесяти. Его глаза смотрели из-под косматых бровей недоверчиво и даже враждебно. Чуть позади него стоял мужчина помоложе, внешне похожий на старшего, и держал заряженный арбалет.
— Кто такие и чего вам здесь надо? — крикнул хозяин, едва сдерживая рвущихся в бой собак.
— Мы мирные путники, идем на север. Хотели воспользоваться вашим гостеприимством, разумеется, за деньги.
— Знаем мы ваши деньги! Наобещаете, а потом с ножиком к горлу! — подал голос молодой.
Фон Крисп, Крафт и Питер остановились в нескольких шагах от лающих псов, старательно демонстрируя выдержку и доброжелательность.
— У нас есть серебро, — сказал фон Крисп и, достав кошелек, демонстративно высыпал на ладонь несколько монет. — Мы готовы заплатить вперед, а спать где-нибудь на соломе. На ваш красивый дом мы не претендуем!..
— Но у вас оружие, не похожи вы на мирных путников! — возразил хозяин, однако уже без прежней категоричности в голосе. Вид серебра смягчил его.
— Сейчас без оружия никак нельзя, — развел руками капитан. — Вон и вы, мирные хуторяне, и то при арбалете, да еще вон за каким забором.
Хозяин прикрикнул на собак, они перестали лаять и уселись на землю.
— Сколько вы заплатите?
— По рилли за человека — нам только на одну ночь.
— Платите за всех пять рилли или идите дальше.
— Хорошо, мы согласны, но за это вы нас покормите.
— Покормим, жратвы у нас полные погреба… правда, толку в этом мало. — Последние слова хозяин произнес тише и, потянув за поводки, увел собак во двор.
— Заходите, — скомандовал молодой хозяин, опуская арбалет и беря за ошейник собаку, что караулила снаружи.
Гости прошли во двор, и молодой хуторянин затворил за ними ворота. Двор оказался просторным, помимо двух мужчин, которых видели путники, здесь был еще один молодой мужчина, вооруженный сделанной из косы пикой, и две женщины. Одна по возрасту подходила на роль снохи хозяина, а другая, красивая девушка лет семнадцати с сияющими черными глазами, видимо, приходилась ему дочерью.
Женщины были вооружены топорами на длинных рукоятках. Старшая выглядела весьма неприступно, младшая же обратила внимание на Питера.
— Спать будете в старом хлеву, там чисто и есть солома. Еду принесу туда же, так что сидите тихо и никуда не высовывайтесь.
— Как скажете, хозяин, — во всем соглашался фон Крисп.
— Давай серебро.
Капитан подал заготовленные пять монет, хозяин внимательно перебрал их на ладони и лишь после этого убрал в потертый кошель.
— Ардер, проводи их.
Человек, вооруженный пикой, кивнул и направился в сторону хлева, находившегося в самом углу двора. Гости пошли следом.
Сняв с ворот массивный засов, Ардер открыл хлев и пропустил постояльцев внутрь.
— А здесь чисто, — сказа Крафт, оглядывая два небольших загончика, разделенных дополнительной дверью.
— Тута теленок жил, а тута — две коровы, — зачем-то сообщил Ардер.
— Хорошо. Солома вроде свежая, — сказал фон Крисп.
— Свежая, до вас на ней еще никто не спал. Сейчас еще Джелика мешки с соломой принесет, мягко будет, как на подушке.
Пока гости раскладывали свои вещи, Ардер внимательно следил за ними, должно быть, выполняя приказ отца. Вскоре тот пришел сам, доставив кожаный мешок с продуктами и бочку, которую вкатил в более просторную часть хлева и поставил посередине в качестве стола.
— Вот все, что сами вырастили, выкормили, приготовили… — стал перечислять он, выкладывая ветчину, брынзу, лепешки и несколько крупных прошлогодних яблок.
Потом добавил дюжину холодных, варенных вкрутую яиц.
— Нам бы света какого, если можно… — попросил капитан.
— Джелика фонарь принесет, но с ним не балуйте, а то спалите все.
— Мы будем осторожны, — заверил фон Крисп.
Хозяин и его сын вышли из хлева, однако далеко не уходили, второй сын устроился у ворот с арбалетом.
— Не доверяют они нам, — сказал Крафт, приметив все это через открытую дверь.
— Да тут одних банд в округе с десяток наберется. Будь этот хутор поближе к дороге, одни бы головешки уже остались, — сказал капитан. — Давайте, что ли, поближе к столу, а то скоро совсем стемнеет и ничего видно не будет. Я после вчерашних посиделок на дереве спать очень хочу, как лошадь на ходу засыпаю.
— Хозяин обещал фонарь, — напомнил Питер.
— И подушки, — добавил Крафт, присаживаясь на солому рядом с бочкой, на которой капитан уже резал кинжалом ветчину и брынзу.
— Надо будет завтра выторговать кожаный мешок для воды, — сказал он.
— А вон девушка воду несет и фонарь — в зубах… — сообщил Питер и засмеялся.
— В зубах? — не поверил капитан, но тут створка ворот открылась шире и появилась дочь хозяина Джелика, с двумя деревянными ведрами, полными воды, и фонарем, кольцо которого она держала в зубах.
Питер поспешил ей на помощь и подхватил ведра.
— Пашиба, — сказала она и, разжав, наконец, зубы, повесила жестяной фонарь на вбитый в стену гвоздь. Потом вытащила из-за пояса пучок мыльной полыни и подала Питеру.
— Это тоже вам, — сказала она. — Мойтесь, вы ведь давно в дороге. В дальнем углу — слив, туда и по нужде ходить можно.
Сказав это, Джелика ушла, чтобы через минуту притащить три набитых соломой мешка.
— Вы двое, — она указала на Крафта и фон Криспа, — ляжете в большой половине, а ты, — ее пальчик уткнулся в грудь Питера, — в маленькой.
Еще раз оглядев хлев деловитым взглядом, она сказала:
— Ну, все, я пошла.
И, проходя мимо Питера, снова напомнила:
— Мыться!
После ее ухода снаружи загремел тяжелый засов, и ворота накрепко заперли.
— Эй, хозяин, ты зачем нас закрыл? — крикнул капитан.
— А чего вам? — раздалось снаружи. — Пожрать-попить дали, спать есть где, оправляться тоже. Чего еще надо?
— Но зачем же на засов?
— А чтоб целее были. Утром отопру.
Питер вздохнул и, подойдя к ведрам с водой, проверил ее пальцем.
— Ух ты, прямо из колодца — холодная!
— Ну тогда не мойся, — пряча улыбку, сказал фон Крисп и попробовал ветчину.
— Как же он может ослушаться, если ему такая хозяйка присоветовала? И спать отдельно положила, может, еще и навестит, а, Питер? — усмехнулся Крафт.
— Девчонка хорошенькая, это признаю даже я, старый игрок и пьяница, — сказал капитан.
— Я и без девчонки знаю, что мыться хорошо, — пробубнил Питер и, взяв ведро и порцию мыльной полыни, отошел к сливу и стал раздеваться.
Пока он мылся, ухая от холодных струй, Крафт и капитан отдавали должное деревенской еде. Все было свежее и готовилось для себя.
— Следующий, — вскоре объявил Питер. — Полведра воды еще осталось.
По хлеву поплыл аромат мыльной полыни. В стену стукнула корова и протяжно замычала.
— Тоже мыться хочет, — сказал Крафт и захихикал, но подавился лепешкой и стал кашлять. Фон Крисп хлопнул его по спине и пошел раздеваться.
— Мы возле источника регулярно мылись, я даже карсаматов заставлял, хотя им это дело и вовсе непонятно. Но солдату без мытья нельзя, блохи с вошками загрызут прямо в собственном лагере.
Сложив одежду на соломе, фон Крисп зачерпнул плошкой воды и стал поливать себя, продолжая говорить:
— Мне не раз приходилось замечать, что изморенный вшой солдат слаб на марше и неустойчив в бою.
— Если бы так было, карсаматы, и в особенности тураны, несли бы сокрушительные потери и сражений не выигрывали, — заметил Крафт, старательно обгладывая оставшийся от окорока мосол.
— Тут ты прав, но лишь отчасти. — Фон Крисп стал натираться мыльной травой, и ее аромат в хлеву стал гуще. Во дворе залаяли собаки.
Питер сидел на соломе возле бочки и задумчиво жевал брынзу, черноглазая Джелика не выходила у него из головы.
— Тураны мыться не любят, это так, но от вшей и блох носят на теле кисеты с душистыми травами и таким образом спасаются от этой напасти.
— Выходит, с соображением люди.
— А то как же! — Капитан вылил на себя остатки воды из первого ведра и стал отфыркиваться. Затем надергал у стены сухой соломы и стал вытираться ею, как полотенцем.
— Уф, хорошо! Тебе, Крафт, целое ведро досталось. Хочешь — мойся, а хочешь — так выпей!
Крафт отложил мосол и поднялся. Во дворе снова залаяли собаки, и что-то пронеслось под самой стеной.
— Эдак они нас всю ночь развлекать будут, — сказал капитан, проводя рукой по подбородку и проверяя, достаточно ли велика щетина и надо ли бриться. — Нет, не буду, устал.
— Я спать пошел, — сказал Питер, поднимаясь и стряхивая с рубахи крошки.
— Ты почти не ел, — заметил ему фон Крисп.
— Завтра наверстаю, а сегодня спать надо — едва ноги таскаю.
Он ушел и притворил за собой дверь, разделявшую две части хлева.
— Сразила его красавица, — усмехнулся Крафт, берясь за ведро.
— Ему еще и двадцати небось нет. Самое время о романтических амурах думать. Тебе-то, наверное, скоро тридцать?
— Да уж. Вроде только вчера без штанов по двору гонял, а куда все эти годы подевались, так и не понял.
Крафт решительно облил себя водой и стал растираться полынью.
— Удивительное дело, я старше тебя лет на десять с лишком, а про свою жизнь могу сказать то же самое: куда подевались годы, так и не заметил. По молодости бился на турнирах, защищал честь бедного дворянина — нет богатства, так восполнял отвагой и деланым бесстрашием. Потом, из-за безденежья, пошел в армию, жалованье офицера было побольше, нежели в чиновниках. Да и продвиженье можно быстрее заслужить, чем в присутственных местах. Там первые двадцать лет нос в чернилах при полном бесчестье.
Снова залаяли собаки, замычала корова.
— Лягу, — сказал капитан и принялся сбивать в углу постель. — Ты куда головой любишь спать, на восток или на запад?
— А мне все равно, — отфыркиваясь ответил Крафт. — Лишь бы не будили…
— А я, когда есть такая возможность, на восток предпочитаю. У меня тогда сон спокойнее — давно заметил.
Капитан лег и, сладко зевнув, потянулся.
— Туши фонарь, Крафт.
— Уже… тушу…
