60
Несмотря на трехсуточное пьянство, фон Крисп неплохо ориентировался в сплошных зарослях и с ходу перемахивал через упавшие деревья и попадавшиеся валуны.
— Звери! Не люди, а звери! — то и дело приговаривал он, временами переходя на рычание.
Вскоре им встретился Морелис, он тоже бежал к месту происшествия с мечом в руках.
— Это на спуске, ваше благородие, на тропе! — крикнул он на бегу, и фон Крисп изменил направление, побежав за сержантом.
Вскоре появились еще двое разбойников, они первыми прибежали к распростертому на тропе телу, над которым голосил приятель погибшего, тоже получивший ранение в шею.
— Не ори, кто напал? Кто? — стал трясти его капитан.
— Макут, Макут, сволочь! И Гафур с ним, ваше превосходительство!
— Куда побежали?
— По тропе-е!
Капитан оставил пострадавшего и помчался вниз, Питер едва поспевал за ним. Пробежав шагов пятьдесят, фон Крисп неожиданно взял правее, Питер двинулся следом. Они углубились в заросли и вскоре наткнулись еще на два трупа.
— К балке нужно, ваше благородие! — крикнул подбежавший Морелис.
— Да уж понял… — обронил фон Крисп, и снова началась гонка по лесу с прыжками через валуны и поваленные деревья. Питеру это напомнило его недавний бег по лесу, когда его преследовали всадники.
Скоро впереди замелькали тени — это были карсаматы.
— Самолично убью! Самолично! — хрипел фон Крисп.
На какое-то время беглецы исчезли из поля видимости, Питер, не задумываясь, толкнул капитана в спину.
— Ты со… шел… с ума… сожри меня огры! — прорычал фон Крисп и покатился по склону, где ударился о большой камень и остановился. — Что ты делаешь?! — крикнул он Питеру, но тут же увидел в стволе дерева дрожавшую стрелу и все понял. — Ты их видишь?
— Да, они уходят! — ответил Питер и побежал вперед. Фон Крисп поднялся с земли и, прихрамывая, побежал следом. Вскоре с ним поравнялся Морелис.
Ближе к основанию холма деревьев на склоне почти не оказалось, и Питер увидел обоих беглецов в каких-нибудь двадцати ярдах. Гафур бежал первым, Макут отставал, то и дело поскальзываясь на осыпи и вздымая облака пыли.
Гафур добежал до лошадей, запрыгнул на ближайшую и, обходясь без седла, начал понукать ее криками и ударами каблуков в бока.
Тем временем Питер почти догнал Макута. Тот выхватил кривой карсаматский меч и приготовился защищаться.
Питер достал свой, выждал паузу и, когда разгоряченный степняк бросился в атаку, быстрым ударом вышиб у него меч, а затем кулаком сбил на землю.
Обрушая с сыпучего склона камни, подбежал фон Крисп.
— Уйдет? — спросил Питер, указывая на Гафура.
— Не должен.
В ту же минуту из зарослей выскочил Морелис и бросился всаднику наперерез. Видя, что не успевает, он бросил меч и выбил карсамата из седла. Тот свалился на землю, а подоспевший сержант с разбегу ударил его ногой в лицо.
— Вот и все, — сказал фон Крисп и шагнул к сидевшему на траве обезоруженному Макуту.
Питер сунул меч в ножны и стал подниматься по склону. Это судилище его не касалось, сверху торопливо спускались двое разбойников, спешивших насладиться картиной мести. Карсаматов в шайке недолюбливали.
— Сколько волков ни корми, овцами они не станут, — услышал Питер напутственные слова капитана. — Морелис, заканчивай с ними!
Питер оглянулся: оба карсамата неподвижно лежали на траве, а Морелис обыскивал их, забирая награбленное серебро. Собрав пять кошельков, отдал их капитану, но тот вернул ему один.
— Это тебе за проворность и службу. А вы двое, коли не преуспели в погоне, так закопайте этих двоих и троих наших. Как закончите, явитесь ко мне и получите еще по пять монет.
— Все сделаем, ваше благородие.
— Морелис, ты сейчас куда?
— Я в Малбург двину, лошадку только привяжу…
— Ну и ладно, а мы с Питером в лагерь.
