48

После обеда манукарам доставили за арпаши новые вязанки стрел, и те снова принялись за работу. Стук ударов в стену был слышен до темноты, потом Корнелий отправил Питера спать.

— Иди к себе и ложись спать, но амуницию не снимай. Можешь ослабить ремешки и снять башмаки.

— А ты?

— Я останусь, под кожаным пологом так же хорошо, как и в доме. Утром тебя разбудит конюх, я ему сказал. И еще — приготовь веревку.

— Да, я помню.

На площади появились огни, рабы разносили факелы, чтобы и ночью продолжать работы по укреплению стен.

Один из невольников осторожно приблизился к Корнелию и Питеру, это оказался Бриан.

— Прошу прощения, хозяин приказал мне сопровождать вас до дома, — сказал он, оставаясь на почтительном расстоянии. — На улицах много камней…

— Я остаюсь, а Питера проводи.

Корнелий вернулся к стене, а Питер в сопровождении Бриана отправился домой. По дороге тот несколько раз пытался завести разговор о дальнейшей судьбе крепости, чтобы выяснить у Питера, устоят ли стены.

— Все покажет завтрашний день, — ответил тот, и Бриан от него отстал.

Во дворе «господина Питера» встретил конюх с масляным светильником в руках, и Бриан поплелся обратно.

— Мне нужна веревка, — сказал Питер, когда конюх затворил ворота.

— Какую желаете?

— Футов тридцать длины, да потолще.

— Есть такая, новая совсем, думаю, хозяин ругаться не будет, раз это для вас…

«Скоро хозяину станет не до веревок…» — подумал Питер и обнаружил, что уже давно не сердится на старого Даувпирта, хотя тот когда-то хотел забить его палками и даже продавал за серебро это право другим оркам.

Уснуть Питеру удалось сразу. Спал он крепко и не видел никаких снов, а проснулся, едва конюх шагнул через порог его жилища.

— Я уже не сплю… — сказал Питер, поднимаясь.

— Я вижу, господин Питер, — ответил конюх и поставил на подоконник масляный светильник. — Это чтобы вам сподручнее было собираться.

— Спасибо, братец.

При свете фитиля Питер тщательно накрутил обмотки, надел свои рыбацкие башмаки и крепко завязал их растянувшиеся ремешки. Затяжку остальной амуниции оставил на потом и вышел умываться на погруженный в ночной туман двор. Заря на востоке только занималась, но Питер чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, никаких мыслей в голове не было.

— Ваша веревка, господин Питер, — сказал конюх, поднося моток веревки нужной толщины. Питер потрогал ее, помял в руке и остался доволен. Спуститься по такой не составляло труда, а дальше… Дальше, как получится.

К стене он пришел, когда начало светать. Невольники уже работали под стенами, сооружая все новые ряды заграждений, а орки, почесываясь после сна, ходили вокруг и изредка поднимались на стены, чтобы вскоре снова спуститься — в утренних сумерках можно было получить стрелу.

Приходили орки с другой стороны, чтобы поглазеть на то, что здесь происходит — на других направлениях ничего не происходило, и стоять на стенах там было скучно.

Заметив Корнелия, Питер подошел к нему.

— Выспался? — спросил тот.

— Да.

— Хорошо, — нейтральным тоном ответил Корнелий. — А наши враги времени зря не теряли, всю ночь по грязи шлепали, должно быть, чем-то нас удивят.

— Может, стрелы приходили собирать, они их вчера целый воз выпустили?

— Стрелы, ясное дело, подобрали. Но там должно быть что-то еще…

В этот момент раздался крик часового на стене.

— Пойдем посмотрим.

Вместе с набежавшими орками Питер с Корнелием поднялись на стену и увидели результат ночной работы императорских пехотинцев — вся раскисшая глина и грязь на подступах к стенам, почти до самых арпашей, оказалась замощена досками, заборами и снятыми с петель дверями. Благо строительного материала на брошенных фермах было вдоволь.

— Ну что ж, умно, — произнес Корнелий посреди всеобщего молчания. — Этой полосы вполне хватит, чтобы подходить шеренгой по пять, а то и шесть солдат. Даувпирт!

— Я здесь, Корнелий, — отозвался старый орк, нависая над плечом защитника.

— Пусть корнунги поставят лучников так, чтобы по наступающим стреляли с флангов. Там они будут менее всего защищены.

— Понял, сейчас расставим.

— Не торопись, время еще есть, — сказал Корнелий и спустился со стены.

Скоро послышался звук первого за этот день удара тяжелой стрелы, а через пару минут они замолотили с прежней частотой.

Больше ничего не происходило, если не считать, что лучники продолжали упражняться, расстреливая по арпашам скверные стрелы, и им в этом никто не препятствовал: императорские солдаты понимали, что эти вояки им не страшны.

Ближе к полудню случился обвал, из стены вывалилась огромная масса отсыревшей глины, звук был похож на тяжкий вздох великана. Питер с Корнелием поднялись на стену и осторожно, с разных мест выглянули, чтобы оценить ущерб. Впрочем, далеко высовываться не было необходимости — комья красной глины раскатились на много ярдов вокруг, а некоторые из стрел, продолжавших обрабатывать пролом, с грохотом ударялись в обнажившийся столб каркаса стены — деревянной обрешеченной конструкции, которую обкладывали глиной.

— Долго еще? — тихо спросил Питер, подойдя к Корнелию.

— Я не знаю, насколько большой пролом там образовался, ведь с нашей стороны все заложено камнем. Но есть верный признак, как определить их намерения и состояние стены…

— Какой же?

— Скоро у них время обеда, если они его отменят, значит, скоро штурм. На полный желудок наступать не станут.

— Да вроде костер у них в лагере горит…

— Горит-то горит, да и похлебку наверняка готовят, только будут обедать или штурмовать — вот в чем вопрос…

— Корнелий, куда лучников ставить, если в пролом полезут?

Это был Даувпирт, он был деловит и спокоен. Питер заметил, что чем ближе к развязке, тем меньше орки нервничали. Совершенно определенные перспективы открытого боя беспокоили их куда меньше, чем неопределенность.

— Лучшие пусть остаются на стенах, остальным раздайте палки, топоры или что там у вас найдется. Пусть воюют в строю.

— А может, поставить их стрелять по бреши?

— Нет, с их умением они больше по своим попадут, чем по неприятелю. Двадцать молоканов с арбалетами принесут больше пользы.

— Как скажешь, Корнелий.

Даувпирт ушел.

— А где находиться мне, когда в пролом полезут? — спросил Питер. В отличие от молоканов, его волнение нарастало.

— Ты должен видеть мою спину в нескольких ярдах впереди себя.

— Чтобы прикрыть тебя?

— Нет, чтобы вовремя получить от меня знак.

— А где будут орки?

— Они будут повсюду — у стены, встречая первых солдат противника, на стенах, бросая в них камни. Но ты будешь делать то, что скажу я, что бы вокруг ни происходило.

— Я все сделаю, Корнелий. Послушай, если у нас так много молоканов, может, выпустим из ворот отряд, когда противник полезет в пролом?

— Да ты просто военачальник, — улыбнулся Корнелий. — Мы бы так и поступили, если бы два десятка верховых манукаров не стояли в запасе у лагеря именно на этот случай.

— Эх, а я не заметил!

— Ничего, теперь будешь замечать.